Глава 6
Мои ноги горели, дыхание сбилось. Станция впереди казалась так близка, но на деле до неё ещё было бежать и бежать. Гул позади наконец стих, сменившись звенящей, давящей тишиной.
Вдруг впереди, из темноты, прорвались крики: —Стой! Кто идет?! В лицо ударил слепящий луч фонаря,выхватывая из мрака мою потрёпанную форму. —Руки вверх! Подойти медленно!
Я подчинился, едва переводя дух. Свет ослеплял, но я слышал, как кто-то приближается.
— Ты чего тут забыл, Полосатый? С жизнью попрощаться решил? — раздался хриплый голос прямо передо мной. — Я ведь мог и выстрелить, не разобравшись. Ну, раз живой — расслабься. Вид у тебя, как у покойника. Присаживайся к котелку, будешь рассказывать, что за шмон по тоннелю устроил.
Луч фонаря отвели в сторону. Передо мной стоял коренастый мужчина с обветренным лицом, опираясь на автомат. Он кивком указал на тлеющие угли небольшого костра.
— Слышал, вас должны были отправить, металлолом нам везти. Ты из тех? — я молча кивнул. — А где остальные-то? И где, собственно, груз? Вид у тебя потрёпанный. Случилось чего? У нас тут тихо, годами никого.
— Меня Степаном зови, — добавил он, видя мою растерянность.
Я начал рассказывать. Сначала сбивчиво, потом, под его спокойным, оценивающим взглядом, всё подробнее. Про дрезину, про смены, про тот леденящий душу гул. Про то, как я увидел мёртвого Андрея без единой раны. Про то, как побежал вперёд и нашёл всех остальных — уже мёртвыми. И про последние слова одного из них: «Он... уже близко...».
Степан и его напарники слушали молча, не перебивая. И, что удивительно, на их лицах не было ни усмешек, ни недоверия. Лишь суровая серьезность.
Когда я закончил, Степан тяжело вздохнул и плюнул в угли.
—Парень, если такое в тоннеле приключилось — это знак. Знак свыше. Это Дух Метро. Он чует грехи. Он решает, кому жить, а кому — костей не собрать. То, что ты выжил... Значит, за тобой есть что-то важное. Или же ты ещё не искупил своё. Но это не мне судить. Раз уж добежал — пойдём. Нам как раз смена, проводим тебя на станцию.
Он поднялся, снял с огня походный котелок, собрал свои нехитрые пожитки и двинулся вперёд по тоннелю, велев мне следовать за собой.
Минут через пять впереди показался укреплённый вход на станцию. У импровизированного КПП, за столом, сваренным из старых труб, сидел сурового вида мужчина и разбирал какие-то бумаги. По бокам, как каменные глыбы, стояли два здоровенных охранника.
— Стоять! Кто идёт? — рявкнул один из них, поднимая ствол.
—Свои, свои, — спокойно отозвался Степан. — Я, Степан, с поста. Мальца привёл. С «Полосатых». Говорит, его Марком звать. Был в том караване, что с металлоломом к нам шёл. Говорит, на них Дух Метро наслал.
Человек за столом медленно поднял голову. Его взгляд, тяжёлый и недоверчивый, уставился на меня.
—Дух Метро? — он произнёс это с ядовитым скепсисом. —Да, шеф. Он один выжил. Остальных... ну, ты понял.
—Таким как он у нас не рады! — мужчина откинулся на стуле. — Вечно проблемы от вас, «Полосатых»!
—А я за него ручаюсь, — твёрдо заявил Степан.
—Степа, это уже третий за месяц! Наша доброта тебя погубит.
—Этот — не подведёт. Я чувствую. Дадим ему передохнуть, и всё.
Мужчина за столом помедлил, смотря то на Степана, то на меня. Наконец, он махнул рукой с таким видом, будто делал одолжение. —Ладно. Но с условием! На станции — не больше двух суток. И ровно через сорок восемь часов он убирается обратно к своим «Полосатым». Понятно?
Бум.
Весь мой план рухнул в одно мгновение. Меня обяжут вернуться. Вернуться туда, откуда я сбежал. Туда, где командиры лгут, а солдаты бессмысленно гибнут. Нет. Я не могу просто сдаться.
Я заставил себя кивнуть, стараясь, чтобы на лице читалась лишь благодарность и покорность.
Человек за столом с раздражением махнул рукой. Охранники молча расступились, открывая путь в освещённое ядро станции «Пушкинская».
Я сделал шаг вперёд. Два дня. У меня было всего два дня, чтобы найти способ остаться. Или же снова бежать. Но на этот раз — навсегда.