Рейвен
Охраняемые ворота особняка Виндзоров распахиваются, когда я подъезжаю к нему, и мой номерной знак автоматически регистрируется. Мне никак не удается вырваться из того состояния, в котором я нахожусь, и я надеюсь, что Сиерра сможет меня отвлечь.
Всю неделю я думаю только об Аресе. Я все время думаю о том, как он улыбался мне, когда дарил мой новый планшет, и о счастье в его глазах, когда он увидел, как сильно мне это нравится. Я ненавижу то, что он продолжает дарить мне надежду, даже не осознавая этого. Она в каждом продуманном движении, в каждом моменте, который мы разделяем. В последнее время меня мучают мысли о том, как он в доме моих родителей с Ханной, как они вдвоем произносят клятву, как он целует ее в постели в спальне рядом с моей. Мой разум намерен мучить меня, и я ничего не могу с этим поделать.
Я просто хочу забыть.
Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз оставалась дома, когда там был Арес. Я провожу рукой по волосам и вздыхаю. Нет, это ложь. Я отчетливо помню звуки, доносящиеся из спальни Ханны. Наши комнаты находятся рядом друг с другом, и обе наши кровати прижаты к одной стене. Я слышала их вместе, всю ночь.
Это было много лет назад, но я до сих пор не могу заставить себя остаться у родителей, когда знаю, что Арес будет у них ночевать. Я не могу этого сделать.
— Рейвен, милая, — говорит бабушка Анна, когда я вхожу.
Я улыбаюсь, когда она протягивает руки, и иду прямо в ее объятия.
— Бабушка, — бормочу я, крепко обнимая ее.
Она успокаивающе гладит меня по спине, и я улыбаюсь, вдыхая ее отчетливый лавандовый аромат.
— Тяжелый день, да?
— Тяжелая неделя, — говорю я ей.
— Пойдем. Я попрошу персонал принести шоколадное печенье, которое я испекла сегодня.
— Вау, — пробормотала я. — Это настоящая любовь. Ты ведь любишь меня, правда, бабушка? Я всегда знала, что втайне я твоя любимица.
Она хихикает, ведя меня в свою гостиную в главном доме. Я планировала пройти прямо к дому Сиерры, но не могу устоять перед печеньем бабушки Анны. Бабушкин дом находится в центре комплекса и соединен сложными коридорами непосредственно с домом каждого из братьев и сестер Виндзоров. Когда бы я ни приехала сюда, я всегда заезжаю к бабушке, а не еду сразу к Сиерре.
Бабушка садится и похлопывает себя по ногам. С моих губ срывается тихий смешок, и я ложусь на диван, положив голову ей на колени. Она массирует мне голову, и мои глаза закрываются.
— У тебя болит сердце, — говорит она, ее голос мягкий.
Я напрягаюсь, не зная, что сказать. Я боюсь, что она увидит меня насквозь. Бабушка Анна обладает удивительной способностью читать людей, раскрывать секреты. Мне потребовалось все, чтобы сохранить свой.
— Просто устала, бабушка. Думаю, я просто слишком много работала.
— Ты слишком много бегала, — поправляет она меня.
Я молчу, боясь, что выдам себя, если заговорю. Я глубоко вдыхаю, сосредоточившись на руках бабушки Анны. Она всегда с такой легкостью успокаивала мои тревоги. Она всегда давала мне дом и любовь, которых мне так не хватало, и никогда не просила ничего взамен.
В который раз я жалею, что не вышла замуж в эту семью. Я люблю свою сестру, но не могу побороть обиду, которую испытываю. Она уже любимица наших родителей и Ареса... Но скоро она будет любимицей всех Виндзоров. Она станет невесткой Сиерры, женой Ареса. Может, они и привыкли к моему присутствию, но я никогда не буду принадлежать им так, как она.
— Рейв! Маленькая сучка, укравшая бабушку!
Я улыбаюсь при звуке голоса Сиерры и обнимаю бабушку Анну за талию, пока она хихикает и продолжает делать мне массаж.
— Я думала, ты пришла потусоваться со мной, а на самом деле ты здесь из-за бабушки. Как грубо.
Я слышу, как она жует что-то хрустящее, и сажусь, потрясенная.
— Это мое! — кричу я. — Это мое печенье!
Я бросаюсь на нее, но она поднимает тарелку.
— Сиерра, клянусь Богом. Отдай мне печенье!
Она с усмешкой запихивает три штуки себе в рот, опустошая тарелку.
— Ты украла мою бабушку, так что я получу твое печенье.
Я поворачиваюсь к бабушке Анне с расширенными глазами, ища у нее поддержки.
— Бабушка! — кричу я, но она лишь качает головой и хихикает, провожая нас взглядом.
Я оборачиваюсь и вижу, что в углу стоит Арес, его телефон направлен на нас с Сиеррой.
— Как думаешь, сколько мне заплатят, если я продам эти кадры с супермоделью, дерущейся за печенье?
— О, нет, не продашь! — говорю я сквозь стиснутые зубы, направляясь к нему.
Он ухмыляется и держит телефон над головой. Может, я и высокая, но Арес ростом метр восемьдесят пять и возвышается надо мной — не то чтобы это меня останавливало.
Я вскакиваю и тянусь к его телефону, раздражаясь, что не могу до него дотянуться.
— Отдай мне телефон, — огрызаюсь я.
— Или что? — говорит он, смеясь.
Я сужаю глаза и хватаю его за плечи, а затем вскакиваю, обхватывая его ногами за талию, пока тянусь к его телефону. Застигнутый врасплох, он разворачивает нас и грубо прижимает меня к стене, не сводя с меня глаз.
Я медленно моргаю, внезапно осознавая, что я сделала.
— Достала, — говорю я, бесстрастно удаляя видео с его телефона. Улыбка исчезает с моего лица, когда на экране появляется следующая фотография в его галерее. Это фотография Ханны в постели, большая часть ее тела скрыта за одеялом, а на лице сияет улыбка. Я сразу же узнаю комнату, в которой она находится. Это фото было сделано в доме моих родителей, вероятно, на ее день рождения.
Я отталкиваюсь от Ареса, и он осторожно спускает меня.
— Прости, — говорю я, возвращая ему телефон.
Он хмурится в замешательстве.
— Что случилось?
Я качаю головой и прохожу мимо него в сторону дома Сиерры. Она молча следует за мной. На несколько мгновений мы словно вернулись в детство, до того как Ханна и Арес начали встречаться. Все казалось простым и незамысловатым, но реальность оказалась совсем не такой.
— Что ты видела в его телефоне? — спрашивает Сиерра, ее голос мягкий.
— Фото Ханны. В постели.
Она берет меня за руку и переплетает наши пальцы, пока мы идем к ее дому.
— Мне жаль, детка.
Я качаю головой.
— Я сама виновата.
— Знаешь, что тебе нужно? — спрашивает она. — Тебе нужно просто напиться. Давай пойдем куда-нибудь и будем обсуждать моего тупого братца, пока тебе не станет лучше. Как насчет этого?
Я киваю и крепче сжимаю ее руку. Учитывая, что свадьба приближается так быстро, возможно, это именно то, что мне нужно. Одна ночь, чтобы дать себе волю и заставить себя покончить с этим.