15. полтора
Прошло пару дней, я досдала все предметы, третий курс окончен. Я вечно сидела дома, не плакала с нашего первого и последнего свидания. Просто продолжала жить хоть как-то и ждать решения по поводу заключения Кащея, о котором я сегодня и узнаю от Турбо, мы договорились о встрече в 17.00.
Время 16.30, я за это время только попила чай, отношения с голодом я ещё не уладила, но я в процессе. Я не стала краситься или как-то наряжаться: джинсы, олимпийка и футболка Кащея. Я вышла из дома, на улице потихоньку становилось холоднее, все же август. Пока я шла рядом с каким-то домом, за моей спиной начали шушукаться левые парни. Я и так была нервная, ещё и эта хуйня прилипла.
– Девушка, можно познакомиться?
– С какого района?
– Домбыт, — с гордостью ответили парни.
– Кащея знаете? — я развернулась к ним и ухмыльнулась, их глаза чуть округлились.
– Знаем, конечно.
– Я его жена, — парней и след простыл.
Пока слух о том, что Кащей сел, не разлетелся по всему городу, что сыграло мне на руку. Все знают, как он относится к своей жене и насколько он готов грызть глотки за неё, а вместе с ним вступятся и его парни. Надо, пожалуй, в ближайшее время заняться самообороной, а то слова скоро уже не помогут.
Я зашла в качалку, все притихли.
– Что замолчали, будто призрака увидели? — все опустили глаза на пол, а в каморке сидели Зима и Турбо, куда я и отправилась, — ну что, сколько?
– Полтора года, как и думали, его уже отправили в место лишения свободы, наверное, вещи сейчас свои сдает. Но мне сказали, если заявим о той ситуации и приведем свидетеля, то могут скостить срок. Я с Жёлтым поговорил, он согласился. Последнее слово за тобой, кучеряшка, — как на духу вывалил мне Турбо, а от последнего меня бросило в жар.
– Не называй меня так больше. Свидетеля не надо, Кащей был против, я с ним говорила об этом. Не знаю, не хочет подставлять меня под удар, что пытались изнасиловать, или не хочет терять авторитет, но я сделаю, как скажет он.
– Хорошо, Ань, тогда полтора года ты ждёшь мужа с тюрьмы...
– Хорошо, это все? У меня дела просто, – еле внятно сказала я.
– Да, куда собралась?
– Приготовить поесть и прибраться дома, ещё вопросы?
– Иди уже, деловая, завтра зайдём к тебе, проверим, — я ушла, со всеми попрощавшись.
От лица Турбо:
Аня ушла, мы с Зимой долго сидели молча, и тут он подал голос.
– Она такими темпами станет копией Кащея, я не ожидал, — сказал он, достал какой-то пирог и начал его жевать.
– Она уже гонит и разговаривает как он, боюсь представить, что будет, когда он вернется.
– И то верно.
– Поделись хоть, жлоб, — я прямым текстом намекнул, Зима отломил кусок пирога, — а ещё меньше мог?! — потом, как обычно и происходит, между нами началась драка в полсилы за пирог.
Дети.
От лица Анны:
Мне очень захотелось пригубить бутылку вина, у меня ещё остались какие-то деньги, еда дома есть, поэтому потом разберусь с продуктами. Я зашла в продовольственный магазин рядом с домом, купила бутылочку какого-то вина, которого мне посоветовала продавщица, а мне и всё равно.
Зашла домой. Пусто. Я села за стол на кухне, еле как открыла ножом эту чертову бутылку. Даже она не хотела дать мне возможность почувствовать себя чуть расслабленной. Я включила радио, и тут как по заказу включили нашу с Кащеем песню, под которую мы всегда танцевали медляк, который я вообще не любила танцевать ни с кем, кроме него.
Можете послушать под песню Evanascence — «Bring me to life»
Меня накрыли воспоминания: медляки, прогулки по парку рядом с общежитием, предложение ходить с ним, признания в любви, ночные поцелуи под звёздами, предложение... Этого всего я лишилась из-за какого-то чушпана, который обижен на весь мир. Теперь я полтора года должна прожить без своей половины, без человека, рядом с которым я чувствую себя любимой и желанной. Теперь я без своей защиты и опоры. Мы же хотели уехать, зачем я пошла в это чертово училище? Сейчас мы могли быть где-то в Сочи и наслаждаться летним солнцем.
У меня полились слёзы градом, я никогда так не плакала, как тогда. Я с бутылкой вина зашла в нашу спальню, где мы смотрели любимые боевики Никиты, а как он их комментировал, это надо было слышать. Я ринулась к его сейфу, чтобы посмотреть, что же там всё-таки находится. Пароль — наша дата свадьбы. Верно. Там лежало около 5 тысяч рублей, пистолет и какая-то бумажка, я её взяла.
«Кучеряшке»
Я развернула судорожно бумагу.
«Моя любимая уже жена. Я не знаю, прочитаешь ли ты это письмо, ведь не уверен, что всё получится так, как думаю...»
– Получилось именно так.
«Но если ты всё-таки читаешь, то наверно сейчас я где-то отбываю свой срок. Но я не жалею, нет, Колик получил по заслугам, и да, это парень твоей подруги из Домбыта, а она мне никогда не внушала доверия. Ладно, не об этом я хотел сказать, помни, что я всегда рядом. Я вечно тебе это говорю и буду говорить. Пиши мне письма, как ты, адрес моего пребывания по-любому знает Ильдар. Не забывай меня, кучеряшка, и я вернусь. Я тебя очень люблю, ты мне самый дорогой человек. Скоро я вернусь, и мы осуществим наши планы: будет у нас дочь, назовём её Василиса, в честь твоей мамы, красиво же?
Не нужно плакать, не нужно грустить и бояться чего-то, ты жена авторитета Казани, за тобой целая группировка, которая всегда готова тебе помочь во всем — тебе нужно только попросить. Не вешай нос, моя любимая и желанная жена. Целую и скучаю.
Твой Ёжик»
– Самое лучшее имя, — я начала плакать ещё сильнее из-за воспоминаний о маме, даже её у меня отняли.
На стене висели наши с ним фотографии, где мы дурачились и фоткались на мыльницу Наташи. Мне было больно, я ненавидела весь мир, даже Турбо, который помог мне, но не Кащею, дал его ему побить, не сделал это сам, Жёлтого, что он не пришёл раньше и вообще пришил этого долбаеба в группировку, самого Никиту, что не подошёл ко мне, себя, что не взяла Наташу или Настю с собой. Почему я лишилась всего? Люди из тюрьмы возвращаются другими, сейчас он не понятно с кем и где, не понятно, как он себя чувствует. Я встала и развернулась к зеркалу, с психу разбила его бутылкой, из-за чего вокруг рассыпались вокруг осколки зеркала, от бутылки осталось только горлышко, я свалилась на пол и случайно порезала руку розочкой от бутылки, так глубоко, что у меня начала кружиться голова. Но мне было всё равно: я лежала в луже разлившегося вина, плакала и кричала имя своего мужа.
Никита.
тт/тг канал: ffallenloverr