~проклятие или благословение~

Открыв глаза, я увидела ее лицо. Усталое, обеспокоенное. Она с надеждой смотрела на меня. Встретив мой взгляд, женщина радостно прижала покрасневшие руки к губам.
- Госпожа!
В голосе ее я слышала ликование.
- Эльф? – выдохнула я.
Она покачала головой.
- Здесь нет эльфов...
Не понимая, я смотрела на незнакомку, которая так всей душой снова радуется моему пробуждению. Вздохнув, я попыталась, наконец, понять, где я.
Высокие потолки, украшенные знакомой резьбой, сдвоенные изящные окна, витые колонны. Запах, стоны и приглушенный бредовый шепот докончили картину.
Я в госпитале. Я в Гондоре.
Я снова перевела глаза на женщину, которая суетливо заглядывала мне в лицо.
- Кто Вы? – хрипло спросила я.
- Я жена Дэона, - торопливо ответила она и, догадавшись, что я не понимаю ее, добавила: - Того следопыта, что Вы спасли!
- Как он?
Женщина вдруг, к моему огромному удивлению, поцеловала мою руку.
- Он скоро придет, - смеясь и плача одновременно, ответила она на мой изумленный взгляд.
Я устало закрыла глаза. Неплохо я поработала.
Снова глаза мои открылись, когда первый луч солнца несмело проник в палату. Жена Дэона, имя которой я забыла спросить, спала возле меня, положив голову на руки.
Разум мой был ясен. Тело измучено ранами, лихорадкой и... Андуином. Моим призрачным прошлым.
Я вдруг с ужасом подумала: «Может, это снова сон?» И сейчас из-за колонны выплывет мой предок... Кошмарный бред, который мучает меня снова и снова...
Боль. Боль была моим самым главным советчиком. Боль говорила мне, что я жива. Боль, которая вгрызалась в мое плечо, что жалила мою руку...
Все-таки я жива!
Я засмеялась. Но почему-то рыдание сорвалось с моих губ. Испуганная и ужаснувшаяся, я затихла.
Я жива!
Но где мой аранен?
Я испытывала неописуемую усталость и бессилие. Сон настигал меня в самый неподходящий момент. Я только начинала осознавать себя, только успевала понять, где я, как причудливый обморок снова накрывал меня. Просыпаясь раз за разом, я не чувствовала облегчения и сил. Я ощущала лишь бесконечный круг изнеможения.
В этот раз я заставила Руа открыть мои раны. Жена Дэона испуганно посмотрела на меня, но подчинилась.
Рана на руке была безобразной - будто орк пытался ее жевать, а не укусил лишь раз. А вот рана на плече почему-то оказалась от стрелы. Я не помнила, чтобы в меня стреляли. Более того, думала мне повезло, что среди орков не было лучников. Но я вообще немного помнила о той ночи. Лишь тени и усталость…
Руа принесла мои вещи и свежей воды. И я, сдерживая от боли дыхание и стон, вычистила раны. Промыв их нашептанной водой, я обильно намазала мазью, которую дала мне, казалось так давно, Мэнэл. Запах мази, терпкий и освежающий, поплыл по палате, очищая воздух от смрада гниющих ран.
На этот раз, проваливаясь в сон, я успела подумать, что опять не спросила самого главного.
Где он? Что с ним?
Это была палата для умирающих. И если бы не Руа, скорее всего, я бы быстро перекочевала из этой палаты на кострища, которые день и ночь горели вокруг Минас Тирита, развевая дым и пепел по ветру.
Моя лихорадка ушла, оставив в наследство лишь слабость и изнеможение. Впервые после пробуждения, я смогла осмотреться и не провалиться снова в забытье.
Мое внимание привлек высокий молодой гондорец, который, как мне казалось, уже появлялся здесь. Он мне кого-то неуловимо напоминал. Молодой мужчина с тоской и какой-то нежностью смотрел на того, кто был скрыт от меня колонной.
Заметив мой взгляд, он подошел ко мне.
Я не знала, что сказать, и поэтому лишь молча смотрела на него, пытаясь понять, кого он мне так напоминает.
- Я Фарамир, сын наместника Гондора, - представился он. – Я хотел поблагодарить Вас за спасение моего друга.
Я улыбнулась. Так вот оно что! Да, я узнавала эти серые глаза. Эту складку губ. Брат Боромира. Только мягче, добрее, светлее... Глаза его мечтательные, а не властные и острые, как у брата.
- Я не могла допустить, чтобы Дэона съели у меня на глазах, - ответила я.
В его взгляде читался вопрос, на который я не могла ответить. Что я сама делала в Итилиэне? И поэтому я быстро перевела разговор:
- К кому Вы приходите? Я уже не раз вижу Вас...
К моему огромному изумлению, сын наместника вдруг покраснел и тихо ответил:
- К Эовин Роханской.
Потрясенная, я на мгновение застыла. Моя Эовин?! Как я могла забыть?!
Я дернулась и попыталась встать, но ноги мои подкосились, и лишь с помощью Фарамира мне удалось добраться до постели рохирримки.
Ее бледное лицо и поверхностное дыхание все сразу сказали мне. И, не замечая, что плачу, я торопливо осматривала девушку.
Рука ее была покрыта страшными синевато-багровыми всполохами, будто черное пламя оставило на ней свой след. В остальном же ран на ней не было.
А Фарамир тем временем рассказывал:
- Она сразила Короля-призрака, старшего назгула... И Арагорн, сын Араторна, лечил ее... Она пришла в себя, но с тех пор лишь спит, не просыпаясь... Все бледнее день ото дня.
- А Арагорн не мог еще раз прийти к ней? – все еще злясь на друга, спросила я. - Или корона мешает?
Фарамир на мгновение опешил от подобного наезда на своего будущего сюзерена и, помолчав, коротко сказал:
- Но он уехал.
Я подняла голову и в недоумении посмотрела на гондорца.
- Куда уехал?
Я не понимала. Куда он мог уехать из Гондора, в который так стремился?!
- К Черным вратам...
Во мне вдруг все дрогнуло и образовалась огромная немеющая пустота.
Губы мои едва меня слушались, когда я спросила:
- А его спутники? Эльф и гном?
Я уже знала, что он ответит. Но все равно его слова потрясли меня.
- Они все уехали к Мораннону. Арагорн решил дать бой...
Его слова звенели в моей бедной голове. Поставив точку и начиная новый безумный хоровод мыслей. Все смешалось в круговерть, мучительную и однообразную.
Только бы остался жив, только бы жив! Жив!
Это тупая саднящая боль крутилась в моей груди, не утихая.
Война! Война! Ненавистная, проклятая война!
Где ты? Что с тобой?!
Меня спасало то, что все свое время я проводила у постели Эовин. Я до полного изнеможения шептала слова исцеления. Но у меня не хватало сил освободить ее дух от оков мрака. Руа уводила меня всю в слезах. И после короткого сна я снова возвращалась.
В то утро, спустя столько дней безуспешной борьбы, измученная, я просто сидела возле Эовин и, гладя ее по голове, по золотистым волосам, шептала на синдарине про красоту леса и неба, про звезды, про колышущееся море травы на закате и про лунные пейзажи Итилиэна, когда услышала ее тихий голос:
- Я видела сон. Сон, где твои глаза были зеленее обычного... Где ты была мертва. И битва кипела вокруг. Ты приказала ужасному призраку охранять меня. И я погрузилась во тьму. Я слышала голос Арагорна, который пел мне. Но мгла застилала мои глаза. Пока я не увидела тебя... Маленькая точка, ты шла ко мне, шаг за шагом, пока не стала слепящим светом...
Если бы не ты, я бы умерла...
Не телесные раны мучили меня. После того, как Эовин пошла на поправку, я осталась один на один со своими мыслями. И они были мучительнее всех ран, которые когда-либо я получала.
Я так устала. Я так устала ждать вестей.
Вестей, что в любом случае ранят мое сердце. Проиграем - погибнет все, что я так люблю. Победим - и те, кого я так жду, вернутся.
Но для меня нет места рядом с Леголасом, которого я так любила. За которого я отдала жизнь. В той мирной жизни, я - полуэльф с ужасной родословной. А он эльфийский аранен. Недосягаемый для меня...
Тот бред, что так мучил меня, те слова, что Леголас говорил мне в моем ужасном сне. Они были правдивы. Иметь в родословной Короля мертвых и всю когорту его потомков было настолько ужасно, что ни один эльф не захочет связать со мной свою жизнь. Что говорить об эльфе? Даже человек дважды подумает.
Я знала, что все, что было между нами - временно. А моя мнимая смерть расставила все по своим местам. И чтобы не мучить нас обоих, я так и должна оставаться для него мертвой.
Я уеду. Скроюсь. Сменю имя. Постараюсь избегать его, пока время настолько не изменит мою внешность, что, пройдя рядом, он не узнает меня.
А пока главное дождаться вестей.
Почти десять дней. Десять дней ожидания. Я настолько оправилась, что пересмотрела свое снаряжение и стала выходить. Плечо уже не беспокоило меня. Лишь рука ныла, затягиваясь мерзким шрамом.
Моя Эовин уже гуляла по маленькому саду и любовалась на закаты и рассветы. А сын наместника любовался ею.
Однажды, возвращаясь со своей прогулки, я теребила маленький букетик, который подарила мне со словами благодарности какая-то женщина, и увидела, как Фарамир, скрытый за колонной дверного проема, смотрит на рохирримку, которая задумчиво стояла у окна.
Усмехнувшись, я посмотрела на небесно-голубые лепестки цветов и, сунув их в руки Фарамира, вытолкнула ошеломленного сына наместника в комнату к Эовин. Молодой гондорец еще успел сердито посмотреть на меня, когда прекрасная дева Рохана, розовея, обернулась к нему.
Улыбнувшись, я подумала, что правильно сделала. Он из тех, кто будет долго мечтать и лелеять свои чувства, прежде чем осмелится подойти. Я видела его лицо, там, в госпитале. Свет в его глазах был мне знаком. Его чувство было чисто и прекрасно. А Эовин просто необходимо было плечо, на которое можно приклонить голову. И, чтобы жить дальше, она должна увидеть в глазах мужчины настоящее восхищение и поклонение.
И она увидит. Я знала...
В тот день было очень пасмурно. Где-то над Мордором чернела ужасная туча. То ли гроза, то ли буря шла на нас... И, казалось, громыхал, не смолкая, гром.
Гонец прибыл вечером.
За Фарамиром пришел слуга, и я, вместе с Эовин, бросилась следом за ним, даже не спросив позволения.
Он был грязный и усталый. Но глаза его светились.
Все закончилось!
Война, смерть, мрак, боль.... все закончилось! Мы победили!
Больше не будет орков, марширующих по степям и лесам, больше не будет сожженных селений и городов, больше не будет страшной Пеленнорской долины, которая виделась мне в кошмарах, как только я закрывала глаза!
Все закончилось!
Фарамир спросил об Арагорне и Гэндальфе.
Эовин спросила о брате.
Я... А я отозвала гонца в сторону и, чувствуя, как дрожит все внутри, спросила об эльфе.
- Эльф, госпожа? Тот, которого сопровождал гном?
Я кивнула, не в силах говорить. Что же ты тянешь?!
- Они живы, госпожа.
- Где они? Что с ними? Они ранены? – засыпала я гонца вопросами.
Устало улыбнувшись мне, следопыт ответил:
- Все в порядке, госпожа! Они скоро будут здесь!..
И уже когда я отвернулась, добавил:
- Мастерство эльфов в бою, по-моему, преувеличивают. Гном несколько раз спасал Вашему родичу жизнь... Они даже из-за этого поссорились после.
Невидящими глазами я посмотрела на гонца.
Леголас? Был так беспечен, что гном спасал ему жизнь?!
О, Эру!
Дэон нашел мне хорошего роханского коня. Тепло попрощавшись с ним и его женой, я уехала.
Я взяла с Фарамира и Эовин слово, что они оставят мое пребывание в Минас Тирите в тайне. Фарамир был удивлен, но Эовин мне было не обмануть.
- Но почему? – горько спросила она.
- Я всего лишь тень той... которую он когда-нибудь встретит.