Часть 41: Отныне я нема.
Большая железная пластина, на которой распылительной краской был нарисован Вехикон, в одно мгновение словила энергонный заряд и с грохотом рухнула на пол.
— Вот как это делается! — гордо произнёс Уиллджек и, ухмыльнувшись, подул на конец своего бластера.
Воины команды радостными криками поддержали друга. Все они находились в одном из ангаров базы, наслаждаясь свободным временем. После масштабной атаки на Даркмаунт автоботы наконец-то были воссоединены — полным составом. Операция прошла успешно: десептиконы были вынуждены оставить цитадель, а Оптимус Прайм, которого многие уже считали погибшим, не только выжил, но и вернулся к команде — обновлённый, сильнее, чем прежде.
— 1.24! — выкрикнула Мико, сверяясь с таймером на своём мобильнике.
— Думаю, твоё устройство слегка барахлит, но, так уж и быть, мини-разрушитель... Второе место — тоже неплохо. — усмехнулся Уиллджек.
Смоукскрин, которому уже не терпелось принять участие, стремительно активировал бластер и занял позицию на линии старта. Хоть воин элитных войск не участвовал в последнем сражении, радость от встречи с командой — старой и новой — переполняла его.
— Всё, я готов! — выкрикнул он, сосредоточив взгляд. Он стоял спиной к мишени, взор был направлен в пол, но даже так он чувствовал цель и верил, что попадёт. На его лице читались азарт и яркое желание совершить лучший выстрел среди своих товарищей — ведь судьба уже подарила ему множество особенных моментов. Так что, как он говорит: судьба.
Мико, помимо роли зрителя, также засекала время. Рядом стояли другие члены жюри — Раф и Джек. Бамблби и Уиллджек уже стреляли — ловкость рекера была впечатляющей, но Бамблби оказался чуть быстрее. Впрочем, Джеки всегда лучше владел катанами, чем пушками.
В очереди оставались Смоукскрин, Балкхед и Гелакси. Последняя осталась сидеть на ящиках в ожидании своей очереди — рядом с подругой. Арси предпочла роль зрителя и наблюдала за происходящим с привычным спокойствием, от участия отказавшись: мол, лучше поддержу братишку.
Овертронка, хоть и старалась держаться в стороне от шума, не сдержала желания поиграть — она согласилась участвовать. Но её очередь была ближе к концу, и сейчас, пока остальные веселились, она невольно погрузилась в себя.
Корпус был здесь — в ангаре, со всеми её друзьями. Но сознание уже унеслось прочь — в ту ночь, когда всё изменилось.
Тогда она не приняла ободряющей смеси, чтобы, наконец, отказаться от бодровосприятия и встретиться с Мегатронусом Праймом во сне, как он и обещал. Страх переполнял её искру, от чего конечности дрожали, а камера в груди сужалась.
Слова, которые она выкрикнула из самой себя, били по аудиосенсорам звонко и громко, повторяясь, как сломанная пластинка:
"Знаешь, сколько боли и страданий мне пришлось пережить?! Ты хочешь, чтобы я поверила тебе? Моя мать мертва — и её убил ты! Планета уничтожена — и её разрушил ты! Овертронцы в бегах — и это твоя вина! Просто, шлак, поверить тебе?!"
Поверить... Поверить, что этот мех вернёт Овертрон и его былую славу.
"Я хочу вернуть Овертрон. Дом, который был сожжён, и родину, которая была потеряна. Снова объединить наш народ под одним флагом." – сказал он.
"Разве ты сама не стремилась к этому? К возвращению дома. Или ты стремилась к удовлетворению своего желания, а не всеобщего блага?"
Ненароком Гелакси заметила в отражении бака красные цвета — Оптимус. Он стоял у другого ангара. И как только фемм увидела эти знаковые цвета, тут же в аудиосенсорах вновь послышался его голос.
"И как же ты это сделаешь? Как это сделает твой Оптимус? Знает ли он, что для активации ядра Овертрона нужна его Матрица? Готов ли он отдать своё наследие Праймуса — лишь для тебя?"
Не первый день она вспоминает эти слова, которые зародили в её голове мысль, что, возможно, сказанное Мегатронусом — правда. Он использовал её и Мегатрона, чтобы избавиться от Оптимуса, следующего Прайма Кибертрона, и тем самым подстрелить две мишени одним выстрелом.
"Ты хотел, чтобы я убила последнего Прайма, истребив их всех, заставив мир забыть о Праймах." – вспоминает она.
Он обижен. Обижен на то, что дочь двух Праймов не получила их силу. А если она не получит — то никто.
"Ты освободишь меня. И я передам свою Матрицу ядру Овертрона"
Он знал о привязанности Гелакси к Оптимусу. О верности этому боту. Как он сам сказал: родитель чувствует своё дитя. Она никогда не предаст Прайма. Никогда не позволит убить его.
Медленными шагами Мегатронус отходит от безумия, захватившего его от боли и обиды за дочь. Один из Тринадцати осознал свою ошибку и соглашается отдать Матрицу, чтобы возродить ядро Овертрона.
И вновь — вопрос в процессоре Овертронки. Правда ли его слова, или это — очередная ложь? Лжец — тот, кто превратил ложь в свою правду.
"Что будет, если я откажусь?"
"В твоих сосудах течёт тёмный энергон."
Этим всё было сказано. Носители тёмного энергона связаны. Как между собой, так и с самой темной субстанцией. Если Гелакси откажется от Мегатронуса — она откажется и от тёмного энергона. Мир будет спорить до последнего — несчастье это или дар. Но она уже знала: будучи совсем маленькой, она вкусила этот энергон — и навеки стала с ним едина. А если его нет — она теряет актив. Тёмный энергон спас её искру в тот момент, когда Прайм вывел её из-под контроля Мегатронуса, пробив дыру в корпусе. Он избавил её от дизмагнетизации, вызванной звуковой пушкой Нокаута.
"Я помогу тебе вернуть наш дом. Заяви о согласии — и мы заключим соглашение."
"Теперь выбор за тобой. Ещё встретимся, моё дитя."
Сначала сопротивлялась. Но потом не смогла. Она отключила оптику. Ушла в оффлайн. Вышла ему навстречу — во сне.
В её искре пылала ненависть. Отвращение.
Он — предавший их мир. Он — тот, кто обрёк их родину на смерть. И не только планету...
Он снова говорил, что только освободив его, Гелакси сможет вернуть Овертрон к жизни. Снова повторял, что Оптимус не сможет помочь. Будто до сих пор верил, что она откажется от друга прошлого.
И всё же... она слушала. Со сдержанной злобой. С ненавистью. С трудом сдерживалась, чтобы не прервать его на каждом слове. Он обещал. Так пусть выполнит.
На это Мегатронус лишь усмехнулся. Гелакси помнила, как он медленно произнёс:
"Знаешь, для чего нужна твоя преданность? Не для того, чтобы ты мучилась, а чтобы я смог восстановить Овертрон — наш дом."
"Я не прошу тебя предать их — я лишь прошу тебя довериться."
"В твоих сосудах течёт тёмный энергон, Гелакси. Он часть тебя, как часть меня. Без него ты уже ничего не сделаешь."
"Оптимус... Он стремится, он борется, он следует правде. Но он не знает как много боли ты носишь в себе. Он не поймёт. "
"Если ты откажешься, ты бросишь не просто меня — ты бросишь возможность спасти наш народ, восстановить наш дом, вернуть утраченные идеалы."
"Доверься мне. Следуй моим поручениям. И всё получится. Никогда не оглядывайся. И знай. Оптимус не должен об этом знать. Он разрушит всё. Он предан Праймусу и не позволит нарушить его завет."
Имя друга, лидера, самого дорогого ей бота звучало, как лезвие по металлу. Оптимус... он был светом. Тем, кто никогда не предавал. Тем, кто всегда держал её рядом, даже когда она падала.
Теперь же. Её рот снова закрыт. Она нема для него. А он слепой для неё, пока она будет держать всё в секрете.
От этих мыслей искра болезненно сжалась. Но...
Что, если отец говорит правду? Что, если он действительно может помочь? Что, если предав друга — она спасёт родину?
Она ненавидела этот вопрос. Его даже нельзя было сформулировать без боли.
Но он был.
Резкий грохот, крики и смех тут же вывели фемм из мысленного потока. Она мгновенно вскинула взгляд на компанию мехов.
Смоукскрин оказался в центре внимания. Он смеялся и ликовал — выстрел получился сочным и красивым, идеальное попадание прямо в середину мишени. Бамблби, хоть и уступал своё первое место меху, искренне радовался за юнца, как за родного брата. Смоукскрин получил дружеский удар по спине от громилы — обычное дело. А затем он взглянул на овертронку. Он ждал похвалы именно от неё. Почему-то — в первую очередь.
Гелакси лишь едва заметно улыбнулась и кивнула. Смоукскрин заметил эту сдержанность, но не придал значения. Он знал: плохого она ему не пожелает.
Улыбка была на лице, но в глазах — пустота и потерянность. В одно мгновение её вырвали из долгих, глубоких мыслей, и воспринимать реальность стало тяжело.
Снаружи...
Как будто всё в порядке.
Как будто её мир не рушится прямо сейчас.
А внутри…
Всё уже развалилось.
— "Я не скажу." - подумала она. - "Пока нет. Если это приведёт нас домой — я готова понести ответсвенность. Но если Мегатронус солжёт... он умрёт от моей руки. Даже если он мой отец."
— Эй, ты в порядке? — негромкий голос прозвучал рядом.
Это была Арси. Всё это время она наблюдала за поединком, но в этот радостный момент посмотрела на подругу, чьё молчание вызывало беспокойство. В её взгляде читалось переживание.
Овертронка на мгновение отвела взгляд, затем слабо улыбнулась:
— Всё нормально. Просто… последние дни были напряжёнными.
— Понимаю, — Арси кивнула, не настаивая. Потом, с улыбкой, добавила: — Если захочешь сбежать — я прикрою. Скажу, что у тебя сбой прицеливания или что-то в этом духе.
Сквозь напряжение на лице Овертронки проскользнула улыбка.
— Спасибо. Но пока ещё не настолько плохо, — ответила Гелакси.
Наконец-то её лицо обрело радость. Феммка легонько толкнула подругу в плечо, продолжая смеяться вместе с ней.
— И? — спросил Уиллджек, посмотрев через плечо на Мико.
— 1.20 секунд! Новый рекорд! — воскликнула она.
Смоукскрин словил гордыню. Решил, что можно радоваться менее скромно, чем предыдущие автоботы. Такой блестящий выстрел, да ещё и с рекордом.
Овертронка тоже радовалась, наблюдая за смеющимися товарищами. Некоторые всё же возмущались: как такой зелёный парень может стрелять лучше опытных бойцов? Но громила Балкхед сразу встал на защиту юнца.
Гелакси широко улыбалась. Но взгляд её снова застыл. Внутри вновь дрогнул голос отца — эхо в пустом коридоре:
"Ты дочь двух праймов. На тебе большая ноша. Никто из них тебя не поймет."
Корпус ощутил тяжесть. На искру давило со всех сторон. Пальцы чуть дрожали — не от страха, а от напряжения, не отпускавшего с той самой ночи.
Но надо было собраться. Здесь. Сейчас. Она с командой. Она не может подвести их. Не может позволить, чтобы её разъедал яд — прямо на глазах у друзей.
Она всё ещё смотрела на дружески спорящую толпу. Никто не знал. А иногда так хочется избавиться от боли, что распирает тебя изнутри. Найти кого-то, кто поймёт все твои страхи и сомнения.
— Приятно снова слышать эти споры, — усмехнулась Арси, развалившись на ящиках.
Гелакси резко выдохнула, будто пытаясь вытолкнуть из себя бесконечно вращающиеся мысли. Она должна быть здесь. С ними. Они — перевесят вторую чашу весов. Они не позволят ей разрушиться.
— Это так, — ответила Овертронка. — Как же я скучала по этому.
Голубая фемм лишь улыбнулась и покачала головой.
Овертронка решила. Она выполнит поручение Мегатронуса. А он поможет ей с её домом.
— "Оптимус поймёт. Оптимус простит. Он всегда меня прощал." — фемм твердо поставила точку в своих мыслях.
Сидя на ящике, уперевшись локтями на колени, Гелакси смотрела на своих. Она должна быть собой. Снова. С Мегатронусом или без.
— Как закончите, дайте знать, мои дорогие, — сказала она. Все взгляды обратились к ней. — Я ещё не стреляла. А так хочется, знаете ли.
— Вот именно, — добавила подруга. — А то тратите её время на споры.
— Да! — выкрикнула Мико. — Игра продолжается!
Уиллджек, теперь на третьем месте, хмуро скрестил руки и отошёл назад. Явно недоволен успехом новичка. Последний сиял от счастья.
— "Ты в порядке. Ты здесь. С ними. Всё под контролем. Проблемы потом. Сейчас — игра."
Слова складывались в мысленный ритм — как боевой марш. Улыбка больше не была маской. Она стала отражением внутренней уверенности и радости.
Овертронка вышла из тени и двинулась к линии — как на арену. С гордой улыбкой, от которой Уиллджек прищурился с интересом. Смоукскрин, стоявший на пути отступил на шаг, будто уступая место чемпиону.
Пока она подходила к старту, кто-то подбадривал, кто-то подшучивал. Привычно. Тепло. Балкхед хлопнул по плечу, Бамблби поднял вверх большой палец. Даже Уиллджек коротко кивнул:
— Поставь на место этих выскочек, Гелакси, — пошутил он.
— Осторожнее, а то и тебе достанется. — буркнул Балкхед и хлопнул Рекера по плечу.
Овертронка встала на старт. Спиной к мишени. Рука трансформировалась в одноствольный бластер.
Напряжение не ушло — оно стало топливом. Внимание обострилось. Корпус — лёгким и послушным. Всё как в бою.
— "Если уж играть роль — играй до конца. ты — дочь двух Праймов."
Оптику она устремила вперёд. Голова поднята. Взгляд — уверенный, чёткий. Без сомнений.
— Готова? — Мико прищурилась, глядя на неё с таймером в руках.
Со стороны Овертронки послышался лёгкий смешок.
— Как никогда.
На мгновение её оптика блеснула фиолетовым цветом.
--------
Рада любой критике и комментариям. Вам не трудно, мне важно и приятно.