сирена
Хисын повернулся к ней, заметив её состояние. Его взгляд был мягким, но в глазах читалась настороженность. Он поставил бокал на стойку и поднялся, слегка касаясь её руки.
— Ты в порядке? — его голос был тихим, но с долей заботы.
Ава просто кивнула, не решаясь говорить о том, что творилось в её голове. Её сердце всё ещё пульсировало от разговора с братьями, а мысли путались. Но ей нужно было забыться, хотя бы на время.
— Давай, — Хисын чуть потянул её за собой, не задавая лишних вопросов. Он мог чувствовать её замешательство, но не настаивал.
Они направились к танцполу, где музыка была громче, а толпа людей двигалась в едином ритме. В клубе всё было пропитано весельем и искушением, но Ава не ощущала себя частью этого мира. Она лишь следовала за Хисыном, и её глаза метались от одного человека к другому.
Как только они оказались на середине танцпола, Хисын притянул её к себе, касаясь её талии. Его движения были плавными, уверенными. Он вел её, не давая ей забыться о том, что произошло.
Ава почувствовала его тепло, его близость, и на какое-то мгновение это дало ей чувство безопасности. Она прижалась к нему, забывая о внешнем мире, вдыхая запах его кожи и алкоголя. С каждым движением тела её напряжение немного отпускало.
В темном клубе, среди огней и людей, их тела двигались в такт музыке, словно они стали единым целым. Ава не думала больше о братьях, о том, что её выбесило, и о том, что ей хотелось быть услышанной. Всё, что оставалось — это момент, наполненный энергией танца и дыханием Хисыа.
Но была ли она готова оставить прошлое за собой, забыть всё, что болело?
Хисын заметил напряжение в её глазах, когда она заметила, как Ярдан и Милоард вошли обратно в клуб. Он не мог позволить этому разрушить их момент. Оглядевшись, он поймал её взгляд и прошептал тихо, почти незаметно:
— Хочешь ещё раз поссориться с ними?
Ава лишь покачала головой, её лицо было усталым и загруженным, как будто вся тяжесть ночи свалилась на неё. Она не хотела новых конфликтов. Была лишь одна мысль в её голове: уйти.
— Нет. Я хочу уйти отсюда, — сказала она, её голос был едва слышен на фоне громкой музыки, но для Хисы она была совершенно ясной.
Он кивнул, мгновенно решив, что нужно действовать. Он поднялся, бережно взяв её за руку и тихо уведя в сторону, в сторону потайного выхода, который он успел изучить за время их пребывания в клубе. Это был скрытый проход, который вёл прямо за сцену и выходил на улицу. Он был быстро доступен, и Хисын знал, что никто не будет искать их там.
Скоро, когда они оказались вдали от толпы, Ава почувствовала, как её дыхание стало ровнее. Они направлялись к реке, к месту, где вода могла унести все её тревоги и волнения.
Как только они вышли на свежий воздух, Хисын остановился, развернувшись к ней. Он хотел увидеть, как она себя чувствует, прежде чем двигаться дальше. В клубе всё оставалось позади — теперь была только она, он и туманное спокойствие ночи.
Когда они дошли до реки, всё вокруг стало тише. Ночь была холодной, но свежей, и звезды отражались в спокойных водах. Туман над рекой казался почти волшебным, создавая атмосферу уединения, будто мир замедлил свой ход, давая им передышку. Хисын и Ава сели на привычный мост. В этот момент для обоих всё было чуждо — шум клуба, проблемы с друзьями, вся эта тяжесть ночи осталась позади.
Но как только Ава села, её лицо изменилось. Вдруг её глаза наполнились слезами, и, не сдержавшись, она расплакалась. Слёзы текли по её щекам, словно освобождение от чего-то, что она так долго носила внутри. Она не могла сдержать боль, которая накопилась за последние дни, за эти нескончаемые конфликты, страхи и чувства, которые её переполняли.
Хисын молча сидел рядом, смотря на неё. Он не знал, что сказать, но знал, что её чувства важны. Он не торопился с ответом, не требовал, чтобы она успокоилась. Он просто сидел рядом, давая ей возможность отпустить свои эмоции. Тихий шепот ветра и журчание реки были единственным фоном для их молчания.
Ава сидела, опустив голову в руки, её плечи тряслись от рыданий. Хисын не знал, как правильно подойти к ней. Он не привык проявлять нежность или сочувствие, но сейчас чувствовал, что её боль была настоящей, и что нужно быть рядом.
Он осторожно положил руку ей на плечо, слегка сжимаю, но не слишком сильно, чтобы не испугать. Его голос был тихим, почти не слышным, как если бы он боялся, что его слова разрушат этот хрупкий момент.
— Ты хочешь говорить об этом? — спросил он, немного наклоняясь к ней.
Ава не сразу ответила, но потом её голос прорвался сквозь слёзы, словно она не могла больше держать это внутри.
— Всё... слишком много всего... Я не могу с этим справиться. Я так устала... — её слова звучали слабо, как будто она боялась, что её не поймут.
Хисын вздохнул, не зная, что именно сказать. Он знал, что она проходит через тяжёлые моменты, но не знал, как её поддержать. Он, сам того не осознавая, сжал её плечо крепче и, немного наклонившись, прошептал:
— Ты не одна. Я здесь. И я не собираюсь уходить.
Она подняла голову, и её глаза встретились с его взглядом, всё ещё полные слёз, но в них уже появилась небольшая искра чего-то другого — признание, что в этом мире есть хотя бы один человек, готовый остаться рядом, не осуждая и не требуя.
Она молча кивнула, ощущая в его словах что-то важное. И хотя внутри неё ещё оставалась боль, она почувствовала, что, возможно, с этим можно справиться — не одна.
Хисын прыгнул в воду с лёгким смешком, окидывая взглядом её лицо, полное удивления и веселья. Вода была холодной, но она не остановила его от желания немного развеселить её. Он посмотрел на Аву, как она сидела, и с улыбкой предложил:
— Миледи, не хотите искупаться? Или же я могу стать вашей русалочкой?
Она посмотрела на него с лёгким интересом и, посмеиваясь, спросила:
— Споешь?
Он чуть поклонился, как бы подыгрывая её игре, и ответил с чувством:
— И пою я тоже отлично.
— Да? — её глаза сверкнули любопытством, когда она наклонилась и, поставив ноги на землю, встала на колени, как котёнок, что пьёт воду, но теперь она смотрела на него. Хисын понял, что она явно ожидает чего-то необычного.
Он усмехнулся, готовясь к импровизации, и заявил:
— Да, желаете, чтобы я спел вам что-то?
— На каком языке ты поёшь? — спросила она с озорным выражением лица.
— На корейском и ломанном английском, — ответил он, весело смеясь. — Ты ведь не против?
— Тогда я хочу услышать, — сказала она, с любопытством глядя на него.
— Тогда я стану не русалкой, а сиреной? — спросил он, кивая головой и подмигивая.
Она засмеялась в ответ, её смех был лёгким и свободным, словно она на мгновение забыла обо всех тяжких мыслях. Хисын вдохнул глубже, сосредоточившись на мелодии, и его голос заполнил пространство, когда он начал напевать.
— 내가 사랑한 불멸
너를 볼수록 느껴
내 필멸이란 destiny, mm-mm
나를 살게 한 숨결
나란 존재의 근거
널 찬양하리 영원히
Её глаза расширились от удивления, когда она осознала, что он поёт на корейском, но это было не просто пение — его голос звучал глубоко и эмоционально. Каждый аккорд, каждая строчка передавала не просто слова, а чувства, будто он вложил в них всё, что скрывал внутри. Ава застыла, не зная, как реагировать, но всё её внимание было приковано к его голосу, который становился всё сильнее.
Он пел с такой искренностью, что её сердце начало биться быстрее. В его исполнении было что-то магическое — звук, который вызывал трепет, как если бы он вызывал силы природы или волшебные существа. Когда он закончил, в воздухе повисла тишина, и только звук воды, мягко плескающейся у берега, наполнял пространство.
Ава долго не могла найти слов, просто сидела с широко открытыми глазами, словно не веря, что слышала это. Потом, едва ли не в шепоте, сказала:
— Ты... потрясающе поёшь.
Хисын улыбнулся, немного смущённо, но его взгляд всё ещё был уверенным, полным той же загадочности, что и прежде.
Ночь была наполнена смехом и лёгким весельем, когда Хисын продолжал показывать свои умения в плавании. Он ловко нырял и появлялся на поверхности, а затем, казалось, снова исчезал в воде, как рыба, прекрасно владеющая своим элементом. В какой-то момент, играючи, он запутался в сетях, которые были расставлены для ловли рыбы, но вместо того, чтобы растеряться, резко выпрыгнул из воды, как будто играя с самой стихией.
Он приземлился на мост, буквально повиснув на руках, как акробат, на мгновение застыв в воздухе, прежде чем снова опуститься на землю. Ава не могла оторвать взгляд от него, и её глаза непроизвольно скользнули вниз, заметив его губы. Словно по воле судьбы, она вдруг почувствовала, как её дыхание сбилось, а сердце забилось быстрее.
Она наклонилась немного ближе, и их губы слились в поцелуе. Это был не страстный и не внезапный поцелуй, а нежный, не требующий слов, как признание в том, что даже молчание между ними может быть глубоким и значимым.
Но в тот момент, когда их губы разделились, Хисын быстро избавился от сети, сбросив её с плеч. Его руки крепко обхватили её талию, и с лёгкостью он опрокинул их обоих в воду, не забывая держать её на руках, как если бы она была самой хрупкой и ценнейшей вещью на свете.
Он внимательно следил за тем, как она держится, помня, что она не умеет плавать. Но несмотря на это, она не испытывала страха, ведь Хисын был рядом, и его уверенные действия придавали ей силы. Она чувствовала, как вода обвивает их, но всё её внимание было сосредоточено на нём, на том, как он заботился о ней, несмотря на весёлую авантюру.
Вода огибала их тела, но его защита чувствовалась настолько уверенной, что весь мир, кажется, исчез вокруг, оставив только их двоих, плавание и этот момент.
Близился рассвет, и на мосту, где они сидели, смеясь и наслаждаясь друг другом, время казалось замедленным. Легкий ветерок тихо шелестел в листьях, и вечерние огни города уже начали тускнеть. Ава с облегчением выдохнула, наслаждаясь моментом, но внезапно её внимание привлекла фигура, которая быстро приближалась.
— Даниил! — закричала она, подняв голову, — что происходит?
Даниил мчался к ним, его лицо искажено от ярости, а в голосе было столько тревоги, что Ава сразу почувствовала, как её сердце начинает биться быстрее. Она не успела ничего понять, как он, почти не отдышавшись, начал кричать:
— Черт, Ава! Ты дура! Дура!
Её глаза мгновенно наполнились растерянностью. Она встала, пытаясь понять, что случилось, но, как всегда, она не могла угадать, что будет следующим.
— Ярдан! — продолжал Даниил, сжимая кулаки, — Он сказал, что если тебя не будет в комнате в течение пяти минут, он расскажет Тристану! О том, что ты целовалась с ним!
Каждое слово, как молния, поразило Аву. Тристан, её старший брат, был для неё идеалом. Он был строг и требовательный, всегда ставил её под жесткий контроль. Но помимо этого, Ава всегда чувствовала, что он её защищает, что его любовь к ней была безусловной. Тристан был не просто братом — он был её опорой. И именно его строгие запреты на отношения до 18 лет и страх перед его реакцией на её поступок заставили её сердце сжаться в ту же секунду.
Страх захлестнул её, как холодная волна. Была ли она действительно готова встретиться с последствиями? Что скажет Тристан, если узнает о поцелуе? Её нервы натянулись, и она не могла понять, что делать. Тристан был более строгим, чем их отец, и его слова могли бы стать последним приговором для её отношений с Хисыном.
Она повернулась к Хисыну, его глаза были полны вопроса, но Ава не знала, что сказать. В её голове крутились мысли о том, как быстро нужно было вернуться, как избежать наказания, но в этом моменте ей не было ясно, как она сможет совладать со всем этим.
Ава с трудом встала, чувствуя, как тревога нарастает. Её глаза встретились с глазами Хисына, и на мгновение всё вокруг затихло, словно мир замер. Она тихо произнесла, почти шепча:
— Прости...
Он кивнул, но в его взгляде было что-то неопределённое, тяжёлое, как будто он не знал, как себя вести. Ава не успела продолжить, как её руку резко схватил Даниил, буквально втащив её в сторону дома. Его хватка была сильной, почти насильственной, и боль от сжатого запястья прошлась по её телу, заставив её вздрогнуть.
— Дань! Мне больно! — вскрикнула она, пытаясь вырваться из его хватки, но не могла. Он не обращал внимания на её протесты, а лишь тянул её всё дальше. Его шаги звучали решительно и безжалостно.
— Будет больнее от Тристана, Милорада и Ярдана, — произнёс он с холодной яростью в голосе, — Как ты могла?
Каждое слово больно резало её душу. Она смотрела на него, не понимая, что происходит. Как же всё так быстро изменилось? Не успела понять, что произошло, и теперь она оказалась в центре конфликта, с осознанием, что всё, что она сделала, может разрушить все её отношения с семьёй. Тристан, Милорад, Ярдан — её старшие братья, их взгляд был для неё важен, их мнение для неё значило всё. И вот теперь, как на грозовом облаке, над её головой витала угроза, что её поступок будет не прощён.
Она молчала, позволяя Даниилу тянуть её домой. Он всё время не переставал повторять, как она ошиблась, как это было глупо. Она пыталась не слушать, но слова как ножи вонзались в её сердце, и боль становилась всё сильнее.