Вечерний перформанс
То, что они делали- приводили объекты в существование, напевая их в существование.
Теренс Маккенна
Хоть мы никогда этого не планировали, Мерзость здесь совершенно бессильна - у нее другая природа. В Срединном мире, например, во время очередной их резни, разная ширина железнодорожной колеи не позволила одним людям более эффективно убивать других. Вот и тут, подчинить нашу систему оно не может, оно просто не понимает ее язык.
Я не поняла, о чем она говорит, какая именно колея, но общий смысл был в целом ясен - это не Мерзость, хоть и похожа.
- Нам пришлось добавить разные цвета воде, иначе у машины либо получалось глуповато, либо размер ее становился какой-то совсем уж гигантский. Сейчас осталась одна большая проблема - машина чувствительна к звукам. Мы пытаемся это использовать, пытались воздействовать музыкой на ее работу, но это обычно вызывает слишком непредсказуемые последствия. Но сейчас очень важно, чтобы ты спела тут именно тут песню, которую пела, когда встретила своего мальчишку.
Мы причалили к берегу, и поднялись к подножию машины. Низшие внимательно осматривали прозрачные чашицы с разноцветной водой, взвешивали некоторые из них и что-то вполголоса надиктовывали Запоминателям.
Морена засмеялась:
- Любопытно, что у них, в том мире, недалеко от этого места - свалка невероятного яда, который мы вообще представить не можем. Беззвучный, бесцветный, без запаха, и убивает медленно, убивает и тебя и твоих будущих детей. А еще больше таких - в [ ]. Может, это он на них так действует, что они на нас напали?
Я снова не понимала, о чем она, и в этот раз радовалась этому.
Мы прошли в центр поросшего травой луга, по краям которого был ров с водой, соединенный с Дунаем.
Солнца и так было не видно, но уже чувствовались сумерки, был прекрасный теплый вечер.
Мора подняла левую руку, говоря мне подождать, о чем-то задумалась, а потом развела пальцы в стороны.
Я запела Песнь Воды, Морена, услышав, подхватила.
Неожиданно ее голос стал ниже, более глубоким и даже басовитым, а мой словно взмыл. На два голоса, стараясь во все легкие, мы вели нашу песню над Дунаем, и словно вместе с машиной и даже Самим были одним, счастливым целым.