пятый мародёр

Помимо фенечек, навести порядок в голове мне помогал лунный свет – как и всем Хранителям. Порой мысли переполняли меня настолько, что вытесняли по-настоящему важные вещи. Сейчас я имею ввиду старые воспоминания о семье и безмятежных детских годах, которые заново всплывали во снах или даже на уроках, мешая учится в Хогвартсе – это было странно. Мне очень хорошо удавалось расставлять приоритеты и следовать за ними, не отвлекаться на пустяки и отголоски прошлого, которое нельзя изменить. Цепляться, стараться удержать то, что ушло навсегда – глупость, которую я не могла себе позволить по статусу. За мной следует целый народ, некогда сидеть и ныть.

Новые видения и кошмары настораживали, словно с приездом в Хогвартс что-то изменилось. Если не во мне, то, возможно, в природе или моём народе.

Встав около окна, я сверкнула фиолетовыми глазами, не сводя взгляда с Луны. Я могла слышать дыхание Лили, чувствовать кожей воздух в комнате и наполняющей мою голову мысли. Неуверенно потянувшись к окну, я всë же открыла его, хотя с первого взгляда это и не казалось так легко. Забравшись на подоконник лишь в одной длинной футболке и спальных шортах, я уселась на него, свесив ноги. Сначала рассматривала Луну, потом принялась изучать Запретный Лес перед школой. Думать о прогулах в нём было легче, чем о снах и неподъемной ответсвенности. Опустив взгляд нам свои ноги, я провела пальцами по татуировки – несколько линий с символами. Когда Лили в первые увидела их, то сильно удивилась, а потом с видом знатока принялась разгадывать, думая, что это древние руны.

Я соврала, сказав, что эти знаки принадлежат древнему роду, к которому относился мой выдуманный отец. Будучи верен предкам, он нанёс мне татуировки традиционным способом ещё в раннем возрасте. Не желая вдаваться в подробности и перегибать, я надавила на жалость, сказав, что чернила в моём теле и фанатизм отца были одни из основных причин для ссор родителей. Сделала грустные глаза, поджала губы и Лили больше никогда не спрашивала о татуировках. Чудеса человеческих чувств!

Но если не спрашивала Лили, не значит, что похожие знаки на моих руках не вызывали шок и вопросы у других. В любом случае, я могла с этим справится лучше, чем с нарастающей тревогой и паникой.

Ели дотрагиваясь, я провела кончиком указательного пальца вдоль одной из линий. Истина была лишь в том, что татуировки и правда наносил мне отец традиционным способом ещё в детстве и я самостоятельно время от времени пополнялась коллекцию на теле. Исходя из необходимости. Вот только никто из-за них не ругался – все Хранители увеличивали свою связь с природой с помощью таких символов на своём теле.

Древняя письменности помогала нам, как помогают заклинания волшебникам, а людям словесные маты.

Резко впившись ногтями себе в ногу, я проследила, как остаются следы ввиде полумесяцев на коже.

______________________________________

Ранним утром со мной связался Зерон — мой советник, единственное живое существо, не считая растений и животных, которому я беззаговорочно доверяла. Он сделал это через Лунную связь. То есть просто поселился у меня в голове и шептал свои ужасные правила поведения среди волшебников.

А если честно? Он передал импульсы по венам, используя всю ту же лунную связь. Сначала пробирает мелкая дрожь, предупреждая, а потом в твоей голове поселятся искра, способная передавать целенаправленные мысли от одного Хранителя к другому. Чудеса и технологии, да здравствует безлимитная связь. Дорогу прогрессу!

– Дорогая принцесса, сегодня приём у наследницы Водного клана, — раздался ели слышный голос Зерона в моей голове пока я стояла перед зеркалом и чистила зубы. Всё такой же строгий, но уставший. Голос разносился словно собственные мысли и неприятно проносился внутри.

Меня, наверное, должно было передёрнуть, как только я подумала о сравнении этого чувства с десятком мелких насекомых, бегающих внутри черепа, но Хранители спокойно практиковали это. В пример можете записать голема.

«Я поняла тебя, Зерон» — мысленно ответила я, не переставая водить зубной щёткой во рту. — «Во сколько хоть?»

– Ближе к полуночи. Пегасы или портал?

«Пожалуй, портал» — из способов перемещения я выбрала наиболее удобный и незаметный. Больше голоса в своей голове не было, поэтому я спокойно собралась и спустилась сначала на завтрак, а потом уже и на занятия.

– Выглядишь усталой, — прошептала Лили на уроке трансфигурации.

Эванс редко говорила на уроках, предпочитая всë же выполнять на них свою функцию (сидеть и слушать), а особенно на уроках МакГонагалл, где не каждый решится сделать лишний вдох. И всë же Лили была хорошей подругой и волновалась за моё состояние.

Я неоднозначно повела плечом, не придумав ответ, но девушка не отстала.

– Плохо спишь? Переживаешь из-за чего-то?

Как странно, но Лили была права в обоих случаях. Только вот она представить не могла, какая причина была у всего этого.

– Думаю, на меня плохо влияет Англия, — я попыталась отшутиться, — madame, les croissants me manquent le matin.

Мадам, я скучаю по круассанам с утра.

Лили, разумеется, французский не знала, хотя порой я и закидывала однотипные фразочки, но и круассаны по утрам в серьëз я не имела ввиду.

– Ты шутишь, я это слышу, но ты права, смена обстановки может негативно влиять на человека, — не собиралась сдаваться Лили, — могу ли я сделать что-нибудь хорошее для тебя? Что-нибудь, что сделало бы тебя менее похожей на умирающую?

Я улыбнулась краешком губ.

– Не знаю...думаю, вечерняя прогулка сможет мне помочь.

– До комендантского часа мы успеем, так что готовся, — подмигнула Лили. Я не сомневалась, что пойдём мы только вдвоём. Девушка была очень аккуратна и деликатна, когда видела, что её друзей что-то беспокоило. А ещё она была полна вопросов, которые, скорее всего, не следовало задавать в компании Глории и Алисы.

Я решила снова сосредоточиться на словах МакГонагалл, но вместо этого наткнулась на взгляд Сириуса. Каждый раз, когда мы находились с ним ближе пяти метров, я улавливала аромат ягод и хвои. От Джеймса и Питера несло лесом намного меньше и это либо Блэк провонял им до тошноты, либо я — по совершенно неясным, но интересным причинам —  была восприимчива к нему сильнее. Запах Ремуса был слабым, однако с приближением полнолуния он, как и аура, увеличивался. Я замечала резкие взгляды и движения Люпина, его бледность и синяки под глазами. Совсем немного и я стала бы его копией, хотя усталость и невысыпание влияло на Хранителей не так сильно. Мы были выносливее.

Сириус улыбнулся мне и подмигнул. В отличии от Лили, он сделал это медленнее.

– Мистер Блэк, вы уже полностью изучили заклинание Хербифорс? Тогда прошу, — профессор МакГонагалл сверкнула глазами и указала на место возле себя, — выйдите и покажите на практике.

Сириус тяжело вздохнул и встал со стула. Рядом что-то шептал Джеймс с неизменной улыбкой.

– Мистер Поттер, я думаю, вашему другу понадобится помощь.

Поттер сглотнул и вышел следом. Так всегда — они оба постоянно были объектами внимания, чаще всего из-за своих шуток или другой нелепицы. Я подумала, что уже встречала таких людей в прошлых школах и особенно сблизилась с парочкой из Ильверморни. Это напомнило, что в Хогвартсе её прибывание, рано или поздно, тоже закончится.

______________________________________

– На улице становится прохладно, — Лили выдыхает слова вместе с облачком пара и кутается в своё кофту сильнее. Я же холода не чувствую, но вид-то сделать надо, поэтому время от времени обтираю себя руками и переминаюсь с ноги на ногу.

– Мне нравится зима, — признаюсь я, хотя это лишь часть правды.

– Больше всего мне нравятся каникулы, — смеётся Лили. Улыбка быстро меркнет и она переводит взгляд на меня, — я уеду на них домой. Мама печёт на Рождество мои любимые печенья.

Я прищурилась, вдруг понимая цель разговора. Лили беспокоилась о моей семье — о моей выдуманной семье — потому что стала в чём-то сомневатся.

– Я тоже хочу побыстрее навестить Maman, — я решила снова надавить на жалость, быть дотошно откровенной и сделать вид, словно открываю Лили себя, свои потайные двери, — хотя у меня с ней сложные отношения после расставания с отцом. Всë же я люблю его и этот переезд кажется мне несправедливым, но...

Я сделала красноречивую паузу.

– Маму ты тоже любишь, — как и предполагалось, предложение закончила Лили.

– Correctement. — «правильно» на французском. — Я не знаю как принимать всю эту ситуацию с разводом, хотя на протяжении многих лет видела их отношения и как они разваливаются. Сложно смотреть на перо и понимать, что я больше не могу написать одно письмо родителям. Теперь только каждому отдельно.

– Из-за этого ты ещё ни разу не отправила письмо домой? — с сочувствием спросила Лили. Я незаметно закусила внутреннюю часть щеки, теперь понимая, почему девушке вдруг стало это волновать и притворно всхлипнула. Вышло неплохо. — Прости меня, не стоило заводить этот разговор.

– Всё в порядке, — я коснулась ладонью своей щеки.

– Нет, я виновата, — Лили притянула меня в объятия. Мы стояли так пару минут, пока у неё не замерзли ноги.

Я с усилием смогла обнять Эванс в ответ, почти позабыв какого это — стоять и обниматься с кем-то. Какая разница, что эти объятия были завернуты в ложь, которая неизмеримо выливалась из меня. Какая разница, если через год меня здесь уже не будет. Я положила свои ладони на спину и талию девушки, позволяя себе насладится моментом, пока внутри всё кричало, что я этого не заслуживаю.

Мы вернулись в гостинную ещё до девяти. Собрав необходимое на завтра, Лили проявила желание лечь пораньше и очень убедительной настаивала выспаться и мне. Она же не знала, что сегодня ночью я окажусь в Замке Клана воды.

Притворившись спящей, я провела пару часов, погрузившись в свои мысли. Когда пришло время, я достала из ящика около кровати маленькую фибулу с рубиновыми камнями и сжала её в ладони. Головокружение, меняющееся перед глазами пространство, чувство невесомости и тошноты — вуаля, вместо кровати в спальне Гриффиндора я лежу на широком зелёном кресле.

Это место мне знакомо очень-очень хорошо. Встав на ноги, я нашла платье, а в комнату вошли три прислуги. Через несколько минут они привели меня в подобающий вид. Всё казалось таким привычным, словно четыре часа назад я не гуляла с Лили по округе Хогвартса, а каждый день проводила приёмы в свете Луны. Здесь я была принцессой, на кого надеялись и возлагали огромные надежды.

Волосы собрали в причёску. Платье было длинным и в меру пышным, с широкими полупрозрачными рукавами, которые начинались от середины предплечья и неглубоким, но подчёркивающим вырезом. Вокруг талии обернулся пояс под цвет платья, тоже аквамариновый.

Замок Клана воды почти полностью уходил под воду океана. На поверхности оставались острые штили, напоминающие чёрные, стеклянные скалы. Напорешься на такой и мгновенно умрёшь.

В комнату вошёл Зерон и придирчиво осмотрел мой наряд.

– Вы великолепные, Моя принцесса.

Я кивнула, принимая комплимент. Зерон всегда сопровождал меня на политических мероприятиях, переговорах и даже незначительных встречах. Он принёс с собой запах соли и морского воздуха.

– Как ты? — спросила я, принимая согнутую руку Зерона. Мы вышли в коридор, который сразу же зарябил в глазах своей синевой.

– С вашим появлением стало ещё лучше.

Зерон стал моей тенью в жизни принцессы Хранителей, был самым близким другом семьи. Даже если из семьи осталась одна я. Это было не важно — Королевский, Верховный клан продолжал своё существование в любом случае. Считая и тот, когда почти все правители были уничтожены и преданы.

В коридоре нас встретила охрана и проводила в зал. Внутри уже собрались необходимые люди, представители разных сословий, хотя у Хранителей их было не очень много. Глазами я пробежалась по залу, вспоминая имена и статус.

Стены зала и его потолок — это стекло, через которое видно весь океан. Не смотря на то, что должно быть в разы темнее, подчинённые наследницы этого Замка поддерживали магией специальное освещение, предоставляя возможность насладиться океаном. Рыбы, водоросли, падающие лунные линии. Я бывала здесь множество раз, но каждый был для меня восхитителен. Дыхание сбывалось от красоты природы.

Ко мне подошла хозяйка приёма и сходу поклонилась.

Мюриэль — наследница Клана Воды. У неё были небесно-голубые волосы примерно до лопаток, а дальше шёл водный шлейф, словно водопад падал вдоль её изящной фигуры, не прикасаясь к полу. Это всегда меня удивляло в детстве и я старалась как можно чаще дотрагиваться до этой воды или волос, не понимая. Мюриэль приходилось терпеть мои пытки. Шлейф воды начинался не с конца настоящих волос и не у корней, он был её частью. Вечно стекающие струи воды, проблески света в них, иногда отдельные капли, падающие вниз и отражающие искренние чувства наследницы — это была своя жизнь.

У Мюриэль было острое лицо, вздёрнутый носик, слегка заострённые концы ушей и синие глаза. Полностью синие, без зрачка, радужки и прочего. Если глаза отражали душу, то когда Мюриэль подняла свой взгляд на меня, я видела глубины океана и тонущие в нём корабли. Это и была её душа, её предназначение и сущность. Реки, озера, моря и подземные воды были под её чутким взором, ведь она наблюдала изнутри, следуя течению.

У наследницы были едва видные жабры на шее, ближе к сонной артерии. В детстве я часто смеялась над этой особенностью. Не со зла. Мюриэль старше меня на пять лет и она не обижалась, но позже, когда мы с семьёй приезжали в Замок Клана Воды, она обязательно мстила тем, что спокойно плавала под водой, не задерживая дыхания. В том возрасте я ещё не овладела даже таким маленьким умениями, хотя сейчас воздух под водой мне не требовался на протяжении суток, а при желании и больше. Воспоминания о детстве погрузили меня с головой — смех мамы, разговоры отца и вечная беготня сестры по комнате. Сейчас было не до этого.

Я отвлекалась, словно кошка на мышку. Словно беспорядочный ребёнок на игрушки.

– Ваше Величество, мой отец не смог явится, ему всё хуже, — преклонив голову сообщила Мюриэль. Времена, когда мы были на равне давно прошли и теперь я всегда выше.

– Мои соболезнования.

Она лишь кивнула на мои дежурные слова. Мать Мюриэль умерла двенадцать лет назад, а пять лет спустя отец потерял зрение и неизвестная болезнь поразила его настолько, что порой он был не способен встать с кровати. Все обязанности взяла на себя девушка, которой только пару лет назад стукнуло двадцать. Хранители существа бессмертные, но абсолютно всегда были те, кто хотел нас убить. Сделать это было сложно, но возможно. Мне было искренне жаль Мюриэль, что она повторяла мою судьбу.

Я знала, что последние часа три пройдут в скучных разговорах и политических делах. Я знала, что мне придётся раз за разом сталкиваться с этими синими, почти рыбьими глазами, но это было необходимо.