Хоббит время в спять

После разговора с Торином мистер Бэггинс и впрямь отправился на разведку. Он слышал разговоры о грядущей битве и то, как строили планы правители гномов, людей и эльфов, и ощущал себя крайне неловко. «Ну вот зачем вам все это, господин Бэггинс? - думал он. - Тут замешана политика и власть, это попросту не для таких скромных персон». Впрочем, раз уж речь шла о помощи Торину, надо было постараться. Он не мог победить дракона в честном бою, не мог прикончить Азога — даже думать о таком было смехотворно. Значит, следовало помочь по-другому, как мог только он.

Все эти люди и гномы топают, как стадо коров, - размышлял Бильбо. - Кто угодно за милю их заметит. А у эльфов, в конце концов, нет такого замечательного волшебного колечка! Нет, тут дело за тобой, дружище. Только ты проберешься незамеченным к Горе и осмотришь там все, ничем не рискуя. Может, успею обернуться за день-другой. Торин ужасно занят, он даже не заметит моего отсутствия». Решив так, он прихватил с собой короткий клинок, надел на палец волшебное колечко и тихонько выскользнул из здания ратуши. Ни один стражник, повстречавшийся ему на пути, не заметил незримого Взломщика, а если на полу и показались какие-то слабые тени, то в ночном сонном сумраке было не до них.  Хоббит пробирался городскими улочками, про себя поражаясь, как можно жить в таких тесно построенных домах. Хоббиты любят селиться неподалеку от соседей, но не вплотную, чтобы у каждого была перед домом небольшая лужайка или огородик. Частную жизнь полурослики уважают, как никто иной. А тут, в людском городе, дома были построены так, что чуть ли не влезали друг на друга. Если бы один из соседей вздумал высунуться из окна, то мог бы пожать руку соседу из дома напротив. «Крысятник какой-то», - подумал Бильбо и пожалел несчастных Верзил, вынужденных проводить тут всю свою безрадостную жизнь. Впрочем, он слышал от Торина, что когда-то тут было не так уж плохо. Быть может, если они отвоюют Эребор, Эсгарот тоже станет богатым и красивым городом, каким был когда-то Дейл...  За этими мыслями он и не заметил, как добрался до причалов. Сильно пахло сырой рыбой, водой и плесенью. Повсюду висели длинные дырявые сети, отслужившие свой срок. В стороне, подальше от причала, лежало скопище пустых бочек, недавно сплавленных по реке из королевства эльфов. Хоббит обогнул их и снял кольцо, положив его в нагрудный карман сюртука. Здесь уже можно было не опасаться, что его заметит кто-то из своих и попытается остановить.  У причалов было несколько лодочек, принадлежавших местным жителям. Если эсгаротец хотел хоть что-то заработать на пойманной рыбе и накормить семью, ему следовало вставать раньше прочих рыбаков. Вот и сейчас у воды возился со снастями пожилой человек с худым изможденным лицом. — Доброго утра вам, сэр, - вежливо поздоровался мистер Бэггинс, подойдя к нему. В ответ ему достался настороженный взгляд выцветших от старости глаз. Стараясь улыбаться как можно дружелюбнее, хоббит предложил: - Не будете ли вы так любезны перевезти меня на другой берег озера? Я мог бы щедро оплатить ваш труд.  — Золотом? - прохрипел старик, впервые проявив интерес. Бильбо кивнул и протянул ему пару монет, про себя зарекшись, что не стал бы брать деньги у товарищей, если бы не крайняя необходимость. Ладно, он потом извинится перед Глоином и вернет ему все, что затратит на расходы. В конце концов, это нужно было ради дела. Человек монеты принял и внимательно осмотрел — видимо, приучен был никому не доверять. — Полезай в лодку, - кивнул он, убедившись, что золото настоящее. - Высажу на том берегу, но дальше на сопровождение не рассчитывай, маленький господин.  Это хоббита устраивало. Он собирался продолжить путь невидимкой, и спутник ему только помешал бы. Его слегка смутило, что старик наверняка счел его каким-нибудь колдуном или злоумышленником, а то и шпионом — кто еще стал бы в такой час идти к заброшенной и опасной пустоши? Впрочем, пусть думает, что ему хочется. Вряд ли они еще увидятся когда-либо. Хоббит забрался в лодку и устроился на влажной доске, слегка ежась от ночной прохлады. До рассвета было еще пара часов, и воздух был еще сырым и холодным. «Скоро осень, - подумал Бильбо, пока лодочник отталкивался от причала и брался за весла. - Хорошо бы управиться со всей этой канителью до того, как ударят настоящие холода! Иначе, боюсь, придется просить у старика Смауга огоньку, чтобы погреться».  За бортом мерно плескалась темная вода. Хоббит уставился туда, и ему на миг показалось, что под водой двигаются какие-то тени. Впрочем, наверное, это была лишь игра его воображения. Он поспешно отвел взгляд и стал смотреть вперед, на постепенно приближающийся силуэт Одинокой горы. Сейчас, в предутренних сумерках, она выглядела довольно зловеще. Бильбо уже успел проникнуться некоторой неприязнью ко всем этим грядам после того, что произошло с отрядом в Туманных горах. Не будь дело таким важным, он бы ни за что не полез в одиночку так близко к логову дракона.  Впрочем, никакой дракон над горой не летал и на склонах не сидел. Гора выглядела сонной и мрачной, будто нахохленная старуха на крылечке. На ее вершине белым платом лежал снег, в темноте казавшийся сероватым. Еще издалека можно было разглядеть крутые склоны, между которыми, бурля и пенясь, тек водопад. Когда лодка подошла ближе к берегу Долгого озера, Бильбо рассмотрел массивные врата, стиснутые между каменными ладонями горы. Они были наполовину разрушены, всюду валялись валуны и крупные камни. Должно быть, именно тут в свое время прошел дракон.  Лодочник причалил около берега и неприветливо кивнул. — Приехали, - буркнул он. - К развалинам Дейла я не пойду, сколько б ни посулили. Это до сих пор места недобрые. — Я об этом и не попрошу, добрый сэр, - уверил его хоббит. Он заплатил лодочнику еще пару монет, чем заслужил одобрительный взгляд, и вежливо распрощался со стариком. Вернуться, если что, он сможет и пешком — до первой же лодки, которых здесь днем и вечером довольно много.  В глухой предутренний час полурослик обогнул россыпь крупных камней, валявшихся вдоль берега реки. Убедившись, что его никто не заметит, Бильбо вновь надел кольцо. В поблекшем мире все казалось куда более зловещим, зато сам он был в безопасности — кто ж нападет на невидимку? Преисполнившись уверенности в себе, хоббит бодрым шагом направился к руинам Дейла, видневшимся чуть вдалеке. Следовало бы, конечно, первым делом осмотреться у подножия Горы, но Бильбо было не по себе при взгляде на массивные каменные своды. Быть может, при владычестве гномов Эребор и был прекрасен и гостеприимен, но теперь там поселилось зло, и идти туда мистеру Бэггинсу вовсе не хотелось.  Так что он бодро обогнул нависающий склон и пересек небольшую долинку, полную остывшего пепла. Торин рассказывал, что прежде возле Эребора росли чудесные деревья, высокие и древние, но теперь, даже спустя более чес сотню лет после прилета дракона, тут ничего не произрастало. Ни травинки, ни кустика. Собственно, отсутствие растительности сыграло на руку хоббиту. Если бы тут по-прежнему густо цвели заросли, он бы не заметил движения в стороне от себя и наверняка попался бы в ловушку. В конце концов, невидим — еще не неуловим.  Ноги сработали раньше, чем сам разум. Бильбо скользнул за камень и притаился там, незримый и почти не дышавший. К его ужасу, мимо его укрытия прошли орки — сразу несколько, высокие и явно весьма злые. Они переговаривались между собой, чуть понизив грубые голоса, но хоббит не понял почти ни одного слова — орки говорили на своем гадком наречии. Однако до его слуха донеслось одно слово, одно имя: «Азог».

Этого было довольно. Бильбо мгновенно понял, что это орки из армии Осквернителя. Значит, гномы и эльфы опоздали: возле Горы уже расположился как минимум один отряд орков, и дальше их будет только больше.  Конечно, можно было бы вернуться к Торину и Компании с этими нерадостными вестями. Можно было не рисковать и не искушать судьбу. Но Бильбо верил в волшебную силу своего кольца, а кроме того, в нем взыграло элементарное честолюбие. В конце концов, если он вернется в Эсгарот, ускользнув из-под носа у сотни орков и принеся не только вести, но и что-то полезное, его авторитет как Взломщика возрастет многократно. Бильбо представил, как радостно похлопают его по плечу гномы и как поблагодарит его Торин — и этого оказалось достаточно, чтобы принять решение.  Он выскользнул из своего укрытия и неслышной тенью двинулся за орками. Они шли пешком, но двигались весьма резко, какой-то волчьей побежкой, так что угнаться за ними было трудновато, особенно для маленького полурослика. И все же Бильбо ухитрился не терять их из виду. Он бежал, мягко ступая по земле и не особенно таясь — орки все равно не оглядывались и не увидели бы в темноте легкую тень, раз уж даже бдительные стражи Эсгарота ничего не приметили.  К его удивлению, орки промчались мимо небольших пещерок и полостей в нижних склонах Эребора и обогнули разрушенный Дейл. Будь Бильбо на их месте, устроил бы лагерь именно там. Но, как оказалось, черные твари укрылись хитрее. За Эребором начинались высокие отроги предгорий. Они были почти целиком источены подземными ходами, куда никто не совался уже многие десятилетия. В этих мрачных вонючих норах обитало много всякой живности, в том числе и хищной. Огромные черви, чудовищно искаженные черным злом звери, кровожадные летучие мыши — все они жили тут, в полной темноте и тишине. Они давно ослепли, их потомство рождалось незрячим, зато слух и нюх у этих созданий был отменный.  В черных лабиринтах нечего и думать было найти кого-либо, кто вздумал бы спрятаться. И именно сюда стягивалась постепенно армия Азога. Отряд, за которым следил Бильбо, тоже направился туда, к темному зеву неприметной пещерки. Отсюда была всего миля до подножия Одинокой горы — подумать только, как быстро смогут орки напасть на Эребор, если пожелают того! Хоббит невольно порадовался, что старый дракон, видимо, все еще охраняет свои сокровища и никого не пропустит в свою обитель.  И тут случилось кое-что, чего не учел мистер Бэггинс, когда намеревался следить за орками. У входа в пещеру мелькнули лохматые тени. Варги! Они служили оркам и ездовыми псами, и привратниками. Увы, у этих жутких тварей, напоминавших огромных волков, было прекрасное чутье. Один из варгов, оскалившись, выскользнул в сумеречную мглу снаружи пещеры. Миг спустя за ним последовали трое его собратьев. Они скалили зубы и сосредоточенно нюхали воздух.  Бильбо мгновенно облился холодным потом. Варги наверняка учуяли его! Против их совершенного чутья было бесполезно волшебное кольцо, оно ведь давало только невидимость. Надо было бежать, немедленно возвращаться, но Бильбо не мог заставить себя сдвинуться с места. К тому же, если он побежит, они наверняка погонятся за ним. Орки сперва недовольно прикрикнули на своих псов, но затем заозирались, обводя окрестности злыми взглядами маленьких глазок. Бильбо наконец-то отмер и чуть ли не на карачках стал тихонько удаляться, про себя кляня свою беспечность. Глупец, понадеялся на силу кольца! Оно ведь не дает тебе бессмертия, болван ты этакий!  Первый варг межд тем принял какое-то решение. Не обращая внимания на окрики хозяев, он опустил морду к земле и медленно двинулся по направлению к источнику такого странного, незнакомого, сладковатого аромата. Варг давно был голоден, а тухлое мясо, которым кормили его и собратьев, ему порядком приелось. Он не отказался бы от мясца послаще — и не смог устоять, когда дивный аромат прямо-таки сам полез в ноздри.  Тут уж стало не до скрытности. Охваченный ужасом Бильбо вскочил и побежал, от страха не вполне соображая, куда именно бежит. Наверное, это и спасло его: перепугавшись, желая только ускользнуть от варгов, полурослик нырнул на ходу в соседнюю пещерку, в которой не видно было охранников-волков. Поскользнувшись на мокрых камнях, он с размаху врезался в стену, усилием воли сдержал крик боли и рванулся дальше, как можно глубже в темноту. Орки не последуют за ним вглубь туннелей, а значит, и варгов отзовут — они ведь не видят врага!  Сердце его стучало так отчаянно, что почти прорывало грудную клетку. Бильбо казалось, что по этому стуку его сразу же обнаружат, что весь мир слышит этот грохот. Но то был лишь шум крови в его ушах, и никто не стал его долго преследовать. Он еще какое-то время слышал грубые голоса орков у входа в пещеру, затем истошно взвизгнул какой-то варг, которому досталось рукоятью плети промеж ушей, чтобы не кидался на пустое место. А потом все стихло. Не веря в свое счастье, Бильбо догадался, что Азог и его подручные командиры наверняка приказали своим рабам до поры до времени таиться и соблюдать тишину, чтобы не потревожить ни старого дракона, ни союзные войска эльфов, людей и гномов.  Хоббит сполз по стенке на холодный пол пещеры и перевел дыхание. Повезло, опять повезло! Должно быть, Гэндальф все-таки был прав насчет того, что Взломщик — на редкость удачливый парень. Бильбо позволил себе закрыть на несколько мгновений глаза и подрожать как следует, красочно представляя, что было бы, если бы его поймали. Наверное, у него отобрали бы драгоценное кольцо, а его самого отдали бы на съедение варгам... Или сперва допросили бы под пытками. И то, и другое было равно жутко.  Немного придя в себя, он стал судорожно размышлять, как теперь вернуться. Быть может, он сумеет вернуться к выходу — вроде бы пещера не очень глубока, да и убежал он не так далеко. Однако как пробраться мимо орков с их нюхливыми варгами? Вот ведь задачка! Бильбо огляделся, соображая, как быть — и ему показалось, что в дальнем конце пещеры брезжит какой-то свет. Не дневной, белый и яркий, и даже не утренний, сумеречный и слабый, а факельный, оранжевый и неверный. Возможно, там было нечто опасное, но сидеть на месте и бояться, что варги сумеют вернуться, было еще хуже, так что мистер Бэггинс преодолел страх и направился туда.  К его удивлению, в дальней стене обширной пещеры оказался небольшой проход. Стены тут были частично обрушены — причем не от времени, а явно чьими-то руками, чтобы ход не смогли обнаружить случайно. Порадовавшись своему хорошему зрению, хоббит проверил, надежно ли держится на пальце волшебное кольцо, и скользнул в пролом. Ход сразу за проломом резко свернул вправо и вниз, и Бильбо осторожно ступал по острым камням. Свет факелов приблизился, спереди повеяло смутно знакомым смрадным запахом. Полный нехороших предчувствий, Бильбо медленно повернул за угол.  Ему открылась просторная пещера, заканчивавшаяся тупиком. Повсюду, насколько хватало света чадивших факелов, находились покосившиеся, грубо сколоченные столы, уставленные склянками и ретортами. На стенах пещеры танцевали длинные тени, жутко искажавшиеся и ломающиеся в углах.

Бильбо услышал злорадное хихиканье, такое гнусное и знакомое одновременно. В поле его зрения вступила изломанная, горбатая фигура, укрытая просторным плащом. Гнилец! Старый гоблин был не только жив и здоров, но и, кажется, занят весьма важным для него делом. Он метался между столами, добавляя в колбы какие-то дрянные, дурно пахнущие субстанции, бормотал, приплясывал, странно подергиваясь всем телом.  Бильбо вжался в стену и замер. В нем поднималось отвращение пополам со злостью. Эта мерзкая тварь едва не провела на нем какие-то опыты, а теперь наверняка колдует что-то против его друзей! Скованный этим зрелищем, хоббит завороженно смотрел, как колдун поднимает в своих узловатых лапах одну из колб, заполненную ядовито-черной жидкостью. — Да, да, сладость моя, - почти промурлыкал он. - Вот и оно! Наконец-то у меня получилось! Ах, жаль, жаль отдавать такое совершенство тупым рабам, они ведь даже не знают, как с этим обращаться... Но ничего, после победы господин наградит старого Гнильца, наградит, как никого иного! Отдаст мне маленьких сладких деток, чтобы я мог и дальше понимать, как устроен мир...  Эта отвратительная пародия на ученого кривлялась, хихикала и потирала лапы, чуть ли не танцуя вокруг колбы с черной жидкостью. Бильбо нахмурился. Учитывая, как счастлив старый мерзкий гоблин, не стоит ждать ничего хорошего от этой жидкости! Должно быть, это какое-то оружие или колдовство — в любом случае, эта гадость предназначена для того, чтобы кого-то убить. Хоббит, стараясь двигаться как можно тише, медленно вытянул из ножен верный клинок. По счастью, магия кольца действовала и на предметы, которые носил при себе его обладатель, так что слабо сверкающий меч не было видно. Но его невеликая тяжесть удобно легла в руку, и Бильбо почувствовал себя гораздо увереннее. Он помнил, что Двалин ругал его за это — мол, только зеленый неопытный юнец будет уверен, просто взяв клинок в руки. И все же так хоббиту стало спокойнее.  — Гадина, - одними губами произнес он, крепко сжав рукоятку меча. Бильбо шагнул в пещерку, и ни один камушек, ни одна песчинка не шелохнулась, так тихо двигался сейчас полурослик. Он подкрался к старому колдуну и занес меч. В обычное время мистер Бэггинс был крайне мирным созданием и не подумал бы никого убивать, но при одной мысли о том, что эта тварь погубит его друзей, в горле скапливалась горечь, а руки сами тянулись к мечу.  Однако старый враг и впрямь обладал, должно быть, каким-то колдовским чутьем. Ничем иным нельзя было объяснить то, что он вдруг отпрыгнул, шлепнувшись на пол, и с визгом бросился в ноги полурослику, повалив и его на землю. — Убийца! - завопил он. - Тварь с поверхности!  «Наверное, тоже почуял мой запах», - печально решил хоббит. Увы, ему стало не до размышлений — старый гоблин твердо вознамерился прикончить невидимку. Он на ощупь вцепился костистыми руками в плечи полурослика, рванул его на себя и невероятно быстро для такого дряхлого создания попытался вцепиться кривыми клыками ему в руку. Бильбо тоже закричал — от ужаса и ярости. Он пнул гоблина ногами изо всех сил — что-что, а пинаться хоббиты умеют отлично! — и, уже не глядя, что делает, взмахнул клинком.  Зубы мерзкого колдуна все же достали его, плечо пронзила горячая волна боли. Хоббит завопил, снова и снова пинаясь и вонзая короткий клинок в тело врага. Будь его меч немного длиннее, пришлось бы его бросить, но коротенький клинок отлично подходил для ближнего боя. По меркам человека это был бы даже не меч, а почти кинжал — и это решило дело.  Старый гоблин забулькал, захрипел, плащ его мерзко вспучился, заходил ходуном — а затем он свалился на хоббита всей тушей, заливая испуганного полурослика гадкой черной кровью. Едва не плача от отвращения, Бильбо спихнул с себя умирающего врага и встал на колени. Ему вдруг подумалось, что колдуна недостаточно просто зарезать. У этой гадины наверняка есть какие-то эликсиры, чтобы залечить раны. Стоит понадеяться на удачу — и Гнилой выживет, да еще и предупредит остальных слуг Азога.  Бильбо, не глядя, ухватил со стола первую попавшуюся колбу и щедро плеснул ее содержимым в искаженную морду колдуна. Тот захрипел. К ужасу хоббита, плоть гоблина тут же стала чернеть и съеживаться, сползая с костей. Зрелище было до того мерзким, а воняло так гадостно, что хоббита вырвало на пол рядом с подергивающимся трупом. — Ужас, - просипел Бильбо, отдышавшись, и торопливо вернул колбу с чудовищной жидкостью обратно на стол. Он отполз подальше от гоблина и пару минут старался не дышать и не хлопнуться в обморок.  Наконец, когда перед глазами перестало темнеть, Бильбо безжалостно оторвал рукав от своего сюртука, завязал рот и нос, чтобы не вдыхать гнилостные испарения, поднимавшиеся от полурастворенного трупа Гнилого, и пополз к нему. Как бы ни было противно, надо было обыскать колдуна, у него могло найтись что-то полезное. В колдовстве мистер Бэггинс, конечно, совершенно не разбирался, поэтому сгреб в кучу все найденные у Гнилого амулеты и камушки и увязал их в клок гоблинского плаща. «Отнесу Гэндальфу, он разберется в этом куда лучше меня».  Затем хоббит аккуратно вытер славно послуживший ему меч, убрал его в ножны и принялся щедро поливать лабораторию гоблина всем, чем попало, из тех склянок, что нашлись на столе. Лишь одну он решил прихватить с собой — ту, над которой трудился Гнилой перед смертью. Раз он так ценил эту штуку и даже был уверен, что с ее помощью Азог победит в войне, значит, она очень ценна и очень опасна. У Гнильца нашлось потрепанное огниво, и Бильбо высек искру, бросив все оставшиеся пожитки гоблина в кучу. Конечно, пожар быстро заметят, но хоббит на это и рассчитывал. В суете и неразберихе маленькому невидимке легче будет скрыться.  *** Он вернулся в Эсгарот только на исходе дня, когда Торин и гномы уже несколько часов искали его, даже на дне озера. Полурослик приплыл на лодчонке одного из рыбаков, потрепанный, донельзя усталый и грязный, так что его даже сперва приняли за странную неведомую тварь. К счастью, кто-то из лодочников признал в нем спутника гномьего короля, и мистера Бэггинса доставили в город. Еще на подходе к ратуше Бильбо услышал сердитый рык Короля-под-Горой: — Так, где он? Я придушу этого самонадеянного болвана своими руками!  «Вот тебе и героическое возвращение», - вздохнул хоббит. Что ж, может, Торин передумает его убивать, когда узнает, с какими важными вестями прибыл маленький разведчик? Торин и впрямь выглядел очень сердитым, но выражение его лица сразу же переменилось, когда он увидел, в каком состоянии находится хоббит. Гном быстро подбежал к полурослику и схватил его за плечи. Бильбо вскрикнул от боли — Торин сцапал его как раз за то место, которое прокусил умирающий Гнилец.  — Что случилось? - отрывисто спросил король. Со всех сторон к ним сбежались остальные гномы и кое-кто из людей и эльфов. Бильбо так устал, что его даже не смутило всеобщее внимание. Он слабо улыбнулся: — Я многое узнал о планах врагов, Торин. Поверь, когда ты об этом услышишь, точно меня простишь за все.

Дурень, - в сердцах махнул рукой король. - Я думал, ты утонул или тебя сожрал какой-нибудь хищник! Махалова борода, как бы я смог простить себе, если б с тобой стряслось что-то серьезное?  Он резко вздохнул и на глазах у всех, никого не смущаясь, коротко поцеловал хоббита в запачканный лоб и дрогнувшие губы, а потом передал его на попечение подоспевшего чародея. — Расскажешь, что ты узнал, завтра, - велел он. - Гэндальф, подлечи нашего героя, а я пока попытаюсь не пустить к нему Двалина. Бедняга так переживал, что его побратим погибнет, что теперь точно может убить его своими руками...

Принесенные мистером Бэггинсом сведения всколыхнули весь город. Эсгаротцы привыкли жить в тени Одинокой горы, как мыши в своей норе живут в постоянной угрозе быть пойманными кошкой. В первые годы после пришествия Смауга люди постоянно смотрели туда, на мрачную вершину, что сулила беду и смерть. Но со временем страх притупился, а взгляды все чаще обращались к насущным заботам. Старый дракон залег в своем логове на грудах золота и спал там годами, никак себя не проявляя. И вдруг, спустя несколько поколений, на людей обрушилось сразу несколько угроз в лице таящегося в горе

Бард провел весь день, разговаривая и советуясь со своими согражданами. Те, кто не мог сражаться — старики, молодые женщины и дети, — вызвались строить укрепления и помогать гномам. Отряд Трандуила же, не медля ни минуты, занял оборону вдоль городских стен. В ближайшие несколько дней можно было неизменно видеть замерших подобно изваяниям эльфов, внимательно вглядывающихся вдаль. Что ни говори, а дисциплина и умение подчиняться приказам у эльфов было весьма развито.  У Эсгарота была естественная защита от пламени и внезапной атаки — огромное озеро, посреди которого и возвышался город. Однако вода не станет серьезной преградой для многотысячного войска орков. — У нас мало времени, - прямо заявил Гэндальф на всеобщем совете, наскоро созванном на другой день после того, как хоббит вернулся из своей разведывательной вылазки. - Теперь орки знают, что обнаружены. Если срочно не укрепить оборону, нам придется очень туго.  — Я собрал всех, кто способен держать оружие, - хмуро откликнулся Бард. - Но опытных воинов нам взять неоткуда — исключая только подданных господина Дубощита и солдат короля Трандуила. — Друг мой, ты удивишься, сколь многого можно достичь, если трудиться и воевать сообща, - уверил его маг. - Усильте охрану, поставьте на стены самых зорких часовых и велите готовиться лучникам. Азог наверняка попытается выслать вперед несколько отрядов — прощупать, на что мы способны. Если они получат достойный отпор, то поостерегутся соваться сюда так скоро.  Бильбо общий совет проспал — он ужасно устал за последнее время, а пережитые волнения совсем его подкосили. Полурослик слегка простудился и предпочел поваляться в кровати, кутаясь по самый нос в слишком большое для него одеяло и блаженно подремывая. Накануне он долго сидел, опустив ноги в тазик с подогретой водой, и вслух сетовал на отсутствие в Эсгароте нормального водопровода. — Эх, сейчас бы принять настоящую ванну, - мечтал мистер Бэггинс.  — Твои мечты непременно сбудутся, мой друг, - уверил его Гэндальф, пришедший навестить маленького разведчика первым. - Но прежде тебе надо бы согреться и перестать так клацать зубами. Боюсь, что ты невольно можешь нас выдать неприятелю. — Вам бы все шуточки, - недовольно пропыхтел хоббит, потирая руками предплечья. - А я, между прочим, жизнью и здоровьем рисковал, чтобы узнать, что затевает противник!  Он дотянулся до брошенной на пол верхней одежды и извлек оттуда узелок с амулетами и колбой, добытой у убитого колдуна. — Думаю, это может тебя заинтересовать, Гэндальф, - сказал довольный собой Бильбо. - Тут масса всего жутко волшебного, кажется. А вот с этой штукой поосторожнее! - воскликнул он, увидев, что маг берет в руки колбу с темной жидкостью. - Гнилец... ну, тот гоблин-колдун... он говорил, что это какое-то оружие, которое может помочь оркам в битве. — Спасибо, мой храбрый друг, - искренне поблагодарил его волшебник. - Ты действительно на редкость удачливый и добычливый хоббит. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что не совершил ошибки, порекомендовав именно тебя Торину.  Бильбо немедленно расцвел от похвалы и заулыбался, перестав трястись и ежиться. Волшебник оставил его греться и приходить в себя, а сам на целую ночь засел в соседней комнате, изучая принесенные ему амулеты. Из-под двери всю ночь слышалось тихое бормотание, а временами — слабые вспышки света. Так что приближаться к убежищу мага никто не рискнул.  Торин пришел уже под утро, по-прежнему сердясь на опрометчивый поступок полурослика. Бильбо, который уже успел устыдиться того, что заставил короля гномов так переживать, не решился заговорить первым. Торин некоторое время сидел молча, уставившись в слабый огонек камина. В забранное слюдой окно уже начал понемногу вползать стылый и промозглый серый рассвет, когда король подал голос: — Должно быть, я никогда до конца не пойму вас, хоббитов.  — Я думал примерно то же самое о гномах, - улыбнулся Бильбо, с облегчением замечая, что Торин больше не хмурится. - Но какими бы странными, жадноватыми и скрытными вы ни были, ваш народ стал мне дорог. Я обещал, что помогу тебе в этом походе, Торин, и сделаю все, чтобы сдержать слово. И если это будет подразумевать под собой риск для моей жизни — что ж, я готов пойти и на это. Не только ради тебя одного, но ради всех вас. — Что ж, значит, ты уже понял главное о нас, - усмехнулся Торин, заметно расслабившись. - Гномы всегда стоят горой друг за друга.  Потом они немного посидели, крепко обнявшись, просто наслаждаясь теплом друг друга. Бильбо вполголоса поведал Торину все, что успел узнать, стараясь не слишком сгущать краски, хотя что-то мальчишеское внутри него так и толкало расписать свою скромную роль разведчика самыми героическими красками. Но он удержался. Правда, от этого Торин был впечатлен не меньше и тихо выразил свою глубокую признательность пронырливому Взломщику. — Надо написать письмо, - решил король. - Я позову на помощь кузена Даина с его ребятами. Даже если сюда явится на зов сотня-другая ребят Железностопа, это может очень сильно нам помочь. Правда, где найдешь теперь гонца, способного миновать Эребор и проникнуть в Железные холмы незамеченным?  Он ненадолго задумался, а потом прищелкнул пальцами: — Ну конечно! Бильбо, дорогой мой, у меня будет для тебя одно поручение, если только ты захочешь нам помочь и проявить еще большую храбрость. — Говори, - решительно кивнул мистер Бэггинс. Он не сказал Торину, что когда тот так на него смотрит, хоббит готов немедленно рискнуть жизнью. Но это подразумевалось. — На склонах Эребора до сих пор живет старое племя воронов, - сообщил Торин. - Когда я был юн и жил в этих краях, это племя было в большой дружбе с моим народом. Они соглашались относить для нас важные послания и были неплохими собеседниками в трудные времена. Я хочу, чтобы ты нашел их. С тобой отправится Балин — он когда-то часто общался с этими воронами и знал многих из них.  У Бильбо были сомнения в том, что птицы, хоть бы и говорящие и умные, могли уцелеть после нападения дракона на Гору. Впрочем, они могли просто улететь в другие края и долгое время жить где-то еще, хоть в тех же холмах. Однако Торин был так уверен, что сбудется древнее пророчество и вороны вернутся к Эребору, что мистер Бэггинс не стал высказывать своих сомнений. Он просто кивнул и пообещал отправиться к склонам Эребора на другой день, когда окончательно придет в себя. — Спасибо, мое храброе сердце, - поблагодарил его Торин — и столько любви было в его голосе, что Бильбо стало даже неловко. Король снова обнял его, и больше они не говорили до самого утра, устроившись под теплым одеялом и прижавшись друг к другу.  Балин с удовольствием согласился сопровождать своего друга-хоббита к Горе. Старому гному и самому не терпелось посмотреть вблизи на старый дом. И, разумеется, с ними отправился и Двалин, категорично выразивший свое мнение:

Хрена с два этот мелкий еще раз улизнет от нашего пригляда, - он сурово посмотрел на хоббита, и тот едва не согнулся под тяжестью этого взгляда. - Теперь я пойду с ним и присмотрю, чтобы он там не перебил всех орков в одиночку.  Бильбо был очень благодарен обоим братьям Фундинулам за поддержку. С такой надежной охраной Торин спокойно отпустил его в небольшой поход. Конечно, у хоббита было волшебное кольцо, с которым он мог не слишком бояться орков, но все-таки пусть лучше рядом будут два надежных и опытных товарища. Сам же Торин отправился совещаться с Бардом и Трандуилом. На этом новом совете он представил союзникам наспех составленную карту подземных туннелей возле Эребора. — Вот здесь и здесь, - указал он, - проходят шахты, заполненные горючим газом. Нам нужно отвести его из туннелей в построенные желоба и трубы, чтобы направить внутрь Горы. Мы сами встанем к наковальням, но пригодится помощь тех кузнецов, которые есть в Эсгароте. Мой друг Бофур имеет опыт инженерного дела, он поможет со схемами и планами там, где мы не справимся сами.  Работа закипела. Те из кузнецов, кто был менее опытен, делали под руководством гномов горючие заряды, которые можно было метать в противников. Те же, кто трудился над металлом и огнем долгие годы, помогали гномам с изготовлением труб и желобов. Торин отнюдь не собирался недооценивать угрозу дракона — даже спящий или затаившийся, Смауг мог нанести удар в любой момент. С ним следовало разобраться в первую очередь, а уж потом основательно отбиваться от орков и Азога. Гномы привычно ворчали, что вот, у родных печей они-де сделали бы все это за пару дней, а теперь приходится работать с недостаточным жаром. Но дело все равно спорилось, хоть и не так быстро, как хотелось бы Торину.  Бильбо вернулся невредимым вместе с очень довольными Балином и Двалином. На плече у Балина сидел очень старый ворон с частично облысевшей головой, полуслепой и сонный. Это был Роак, предводитель птичьего племени в этих краях. Как выяснилось, умные вороны не забыли дружбы с гномами и по-прежнему ждали возвращения Короля-под-Горой, хотя прошло уже столько лет. Теперь же, когда долгожданный сюзерен все-таки возвратился, верные птицы готовы были помогать ему и его людям всем, чем только смогут. Бильбо с трудом удержался от улыбки, глядя на то, как Торин серьезно общается с птицей — то на Всеобщем, то на каком-то другом, глуховатом и чуть щелкающем языке. Хоббит так и не понял, был ли это кхуздул или особый птичий язык.  Так или иначе, маленький поход увенчался успехом. Работа закипела с новой силой после того, как вороны с посланиями разлетелись во все концы света. Одни несли письма к Даину, другие — к подданным Трандуила и к тем гномам и эльфам, что жили далеко от Одинокой. Призывы о помощи там перемежались с уверениями в дружбе и советами крепить оборону собственных владений. Торин не рассчитывал, что к ним подоспеет подмога — за исключением Даина, — и планировал обойтись теми силами, что у них уже имелись.  — Смотрите не взорвите мне весь город, - сердито говорил Бард, глядя на то, как трудятся гномы-кузнецы и особенно те, кто изготавливал взрывчатку. Впрочем, несмотря на суровые слова, он сам охотно помогал там, где мог. В эти дни они готовились держать оборону, нападать было еще рано, да и идти на неприятеля малыми силами означало подписать себе смертный приговор. И, как оказалось, оборона — и особенно дозор, состоявший из эльфов, — оказались нелишними.  На вторые сутки после того, как Балин, Двалин и Бильбо вернулись от Горы и привели с собой воронов, дозорные-эльфы на стенах подали сигнал тревоги. Орки действительно выслали к Эсгароту отряд, и довольно внушительный по численности. К счастью, они не могли подойти к городу просто так, а плывущие по озеру лодки часовые быстро заметили. К удивлению Торина, высокомерный Трандуил сам поднялся на стены, чтобы командовать своими подданными. В руках Лесной король держал такой же лук, как и у его воинов.  — Тетивы наложить, - командовал он, внимательно вглядываясь в приближающиеся лодки. - Целься! Ждать! Орки предусмотрительно прятались под щитами, укрываясь от эльфийских лучников, и щиты их, как оказалось, были смазаны каким-то раствором, чтобы сделаться огнеустойчивыми. Подожженные стрелы эльфов вонзались в эти огромные доски и застревали в них, быстро угасая. Впрочем, благодаря меткости и зоркости эльфов часть орков все равно была поражена в уязвимые места в щелях брони. Церемониться со своими мертвецами и ранеными орки не стали, сразу выбросили их за борт — и продолжили упрямое наступление.  Им удалось высадиться на берег, к подножию города, спустя несколько томительно-долгих минут. И тут уже в бой вступили гномы и люди, разъяренные нападением на их укрепления. Лучники временно прекратили огонь, опасаясь попасть в своих, и взялись за мечи. Бильбо, сидевший на стене и высматривавший лазутчиков и возможных хитрых орков, что могли зайти в город с тыла, не выдержал и тоже присоединился к бою — на свой лад. Он надел так славно послужившее ему кольцо и спустился вниз, ловко шныряя между врагами. Увидеть или почуять его они не могли — а если б и смогли, у них было много куда более опасных противников. Так что хоббит бегал между орками, а когда видел, что кто-то из его друзей в беде, заходил со спины и закалывал орка точным выпадом меча.  Бильбо было страшно, но в то же время он как-то забывался в происходящем. Крики, ужасная вонь, что волнами налетала со всех сторон, кровь — черная и алая, — все это оглушало его, заставляло стать отчасти безумным. Он забыл обо всем, кроме потяжелевшего клинка в руке и успокаивающего тепла кольца у себя на пальце. Эти огромные, черные, уродливые воины были врагами, они покушались на жизни его друзей — значит, они должны умереть.  Как потом узнал Бильбо со слов Балина, бой продолжался не так уж долго — и закончился с появлением Гэндальфа. Маг вступил в бой, ослепив вспышкой молнии сразу нескольких орков, а затем закружился у стены, успевая дотянуться длинным мечом туда, где не поработал его колдовской посох. Бильбо в жизни не видел, чтобы кто-то так невероятно быстро сражался и уложил столько противников сразу — даже гномы, казавшиеся ему непревзойденными воителями.  Оставшиеся в живых орки отступили, рискнув повернуться спинами к своим противникам. Тут их ждал неприятный сюрприз: люди под предводительством Барда успели сжечь их лодки. Остатки отряда орков быстро истребили совместными усилиями. Небольшая победа принесла радость простым воинам, но ни Трандуил, ни Бард, ни Торин не обольщались успехом. Присланные сюда орки были разведкой, смертниками, которые добровольно пошли на убой, чтобы проверить силы защитников города.  — Они вернутся, и очень скоро, - посулил уставший волшебник, подходя к вытирающему с меча черную кровь Торину. - Азог наверняка приготовил для нас куда более серьезные силы. — Вернутся — встретим, - невозмутимо откликнулся гном. - И будем держаться столько, сколько потребуется, пока наши кузнецы не достроят систему труб.

Эти несколько дней запомнились Бильбо как самая тяжелая часть похода — даже тяжелее, чем Лихолесье или жуткие подземелья Туманных гор. Все, кто был в состоянии трудиться, работали как проклятые. Полурослик днями пропадал в кузнях, помогая Торину, чем мог. Про себя Бильбо думал, что в жизни больше не станет таскать тяжелые балки или двигать секции длинных металлических труб к выходу, где их принимали такие же усталые, как он сам, гномы. Ни за что! Вот еще перетащит последний обломок, уронит его где-нибудь — и все!  Но он таскал металл и камни, бегал строить с людьми баррикады — и к вечеру выматывался до такой степени, что ему едва хватало сил умыться и упасть на кровать. Торин в эти дни не приходил, у него тоже хватало и забот, и усталости — и Бильбо был несказанно ему за это благодарен. Было ли это развитием отношений или нет, но им хватало мимолетного касания рук или теплого взгляда во время тяжелой работы, чтобы выразить друг другу поддержку и любовь.  Все это время они терпели постоянные набеги орков. Те лезли через озеро с упорством, достойным лучшего применения. Гибли десятками и возвращались сотнями. — Проклятый Бледный Орк, должно быть, созвал всю погань, какая есть в Средиземье! - ругался Двалин после очередной атаки — и был недалек от истины. Впрочем, главные силы Азог явно приберегал на потом. И Торина тревожило, отчего его старый враг не является сам и не присылает все свое войско, чтобы смести разом всех своих противников. Здесь было что-то не так.  Как-то утром едва продравший глаза сонный хоббит явился в кузницу, чтобы уже привычно помогать Торину в его трудах. Король как раз вместе с Бифуром и Бофуром складывал вместе две секции длинных труб. — Доброе утро, - поприветствовали гномы полурослика, едва завидев. - Иди сюда, придержи-ка! Бильбо послушно ухватился руками за трубу, радуясь, что гномы приняли на себя большую часть ее веса. Освободивший руки Бофур тут же принялся смазывать стыки труб какой-то вонючей черной смолой. — Чтобы газ не протекал, - пояснил Торин, поймав любопытный взгляд хоббита. - Мы почти закончили работу. Осталось только соединить конструкцию и опустить ее под землю.  — И решить, кто рискнет жизнью, чтобы выманить Смауга и поджечь весь газ, - бодро добавил Бофур, по обыкновению жизнерадостно улыбаясь. - Наши уже все глотки сорвали, спорят, кто достоин этой самоубийственной чести. Кстати, об этом, узбад... — Нет, Бофур, - сразу же оборвал его Торин. - Ты — один из тех немногих инженеров, которые у нас вообще есть. Если что-то пойдет не так, ты будешь тем, кто все исправит. И это не обсуждается.  Бильбо передернуло от внезапного холодка, прошедшего по спине. В подобной ситуации его собственные соседи разбегались бы, сверкая пятками, или до последнего отнекивались. А эти безумные, упрямые, храбрые гномы сами рвутся умереть, лишь бы общий план привел к успеху... И Бильбо подумал, что обязан проявить что-то не менее благородное. Он безумно хотел видеть восторг в глазах товарищей, видеть восхищение на лице Торина и услышать от него: «Если бы не ты...» «Подвиги вершить не тебе, мой друг, - сказал он сам себе. - Но разведка у тебя выходит отлично, разве нет?»  Вдохновленный этой идеей, он улизнул вторично — на сей раз днем, надев кольцо и выбрав удачный момент, когда товарищам будет не до него. Бильбо снова пришлось платить одному из тех немногих рыбаков, что еще решались плавать по озеру — и на сей раз он попросил рыбака передать весть о нем в ратушу, чтобы друзья не волновались. Хоббит намеревался на этот раз не просто прогуляться вдоль горы. Он хотел попытаться забраться внутрь и взглянуть, что там происходит. Туковская часть его натуры разгулялась вовсю, и хоббит, охваченный безрассудной преданностью и любовью к Торину, не боялся даже дракона.  Найти огромные ворота, заваленные камнями и наполовину разрушенные, оказалось легко, но тут Бильбо убедился, что большому отряду внутрь не попасть. Наверху, на самой макушке груды камней, вроде бы оставалась пара отверстий, но для гномов и даже эльфов они были бы тесноваты. «Что ж, хорошо, что я поменьше», - рассудил хоббит и полез наверх. Он всю жизнь боялся высоты. Живя в Шире, он и с крыльца боялся взглянуть вниз, голова начинала кружиться. Но сейчас Бильбо не смотрел вниз — только вперед и вверх, на цель своего пути.  Он взобрался так высоко, как смог, и когда исцарапанные руки уже отказывались его держать, в лицо вдруг пахнуло затхлым воздухом. Он добрался! Бильбо с трудом протиснулся в узкую щель, мысленно попрощавшись в остатками своего приличного вида. Но перспектива вернуться в Эсгарот оборванным и исцарапанным сразу же померкла, как только он увидел то, что скрывалось внутри Горы.  Сразу за воротами залег дракон! Огромный — куда больше того, что представлял себе испуганный Бильбо, — целиком состоявший из чешуи, когтей и клыков. Широкие крылья были свернуты вдоль массивного тела, темная чешуя тускло поблескивала в слабом свете, отражавшемся в Горе с поверхности. От дракона шло слабое свечение, и Бильбо с ужасом понял, что он исходит от огня в его глотке. Дракон не спал. Он лежал, свернувшись, как огромная змея, и его прищуренные хищные глаза уставились прямо на главные врата. Смауг явно ждал гостей. Орки ли его потревожили или он услышал, что происходит в Эсгароте, но только дракон явно был начеку.  Хоббит с превеликим трудом удержался от крика и постарался ничем не выдавать себя. Он находился наверху, над головой лежавшего дракона, и потому Смауг вроде бы не почуял его. Бильбо про себя проклял мелкие камни, что так оглушительно шуршали под его телом. Ему казалось, что даже собственное сердце выдает его, колотится так громко, что весь мир содрогается кругом.  Пока он, замерев и почти не дыша, решал, как быть, Смауг вдруг шевельнулся. Огромная голова, увенчанная короной из шипов, приподнялась, и змеиные глаза уставились на ворота. Хоббит, уже растерявший всю свою внезапную храбрость, взмолился высшим силам только о том, чтобы уйти живым. В громадном зале, отдаваясь гулким эхом, вдруг зазвучал голос: — Я знаю, что ты здесь! Прятаться бесполезно. Ты смердишь страхом за милю, воришка!  То говорил дракон — и говорил он с ним! Бильбо прикусил губу, чтобы не заорать, и сжал кулаки, так что кольцо на пальце впилось в ладонь. Почуял, ну конечно же, почуял! Некстати вспомнились красочные слова Бофура про «печку с крыльями». О нет, не печь, а целое озеро огня готово было выплеснуться из глотки ящера на несчастного разведчика! Бильбо рванулся к тому самому отверстию, через которое пролез, но с ужасом ощутил, что земля уходит у него из-под ног.  Смауг не зря готовил ловушку для того, кто дерзнет забраться в его владения. С внутренней стороны обвал, устроенный у главных ворот, был крайне неустойчивым. Каким бы легким ни был хоббит, стоило ему задеть несколько камней, как те покатились внутрь, увлекая за собой незадачливого нарушителя драконьего покоя. Бильбо проехался по здоровенным валунам щекой, содрав кожу, и только чудом не поломал руки и ноги, падая вниз. Он обреченно зажмурился, ожидая удара о каменный пол и мгновенной смерти. Однако смерть почему-то затягивалась, более того, вместо нее пришло ощущение полета.

Охваченный кошмарным предчувствием, Бильбо решился открыть глаза. На его пальце больше не было волшебного кольца — должно быть, то соскользнуло при падении. Но хуже всего было то, что он висел в воздухе, подцепленный за ворот сюртука бритвенно-острым когтем. И прямо на него пристально взирали глаза последнего в Средиземье дракона.

Уже в который раз с тех пор, как благодатный Шир остался позади, Бильбо Бэггинс подумал о том, что ужасно скучает по дому. Сиди он сейчас у родного камелька, наслаждайся спокойствием и уютом, читай интересную книгу о приключениях — и не было бы вокруг всего этого ужаса. Не слышались бы кругом мерзкие орочьи голоса, не воняло бы старой пылью, горелой плотью и драконом. И ему самому не надо было бы ломать голову, как выбраться из ловушки, в которую он сам себя загнал. Он невольно содрогнулся, вспомнив, как буквально парой часов ранее висел,

Бильбо смотрел в огромный глаз, горящий яростным огнем, и уговаривал себя не отводить взгляд. Он читал о драконах, но теперь все сказки и легенды казались ужасно глупыми и неважными, да и потом, он все равно не смог бы припомнить из них ни строчки, так сильно был испуган. Помнил только, что нельзя дрогнуть перед лицом... в смысле, мордой хищника. Отчасти это было его ошибкой. Драконы отличаются от простых зверей хотя бы тем, что умеют зачаровывать своих жертв, подавлять их волю и подчинять себе. На счастье полурослика, Смауг не посчитал его достойной добычей.  — Тебе никогда не добраться до моих сокровищ, вор, - прогремел под сводами огромного зала голос дракона. - А тот, кто пытается ограбить меня, заслуживает смерти! — Безусловно, ты прав, о великий господин, - отозвался хоббит. Он почти ничего не соображал от страха, так что язык сам собой понес всякую чушь в порыве самосохранения. - Но если только будет на то твоя воля, позволь мне еще полюбоваться тобой.  — Не лги мне, вор, - фыркнул дракон, щуря злые желтые глаза. - Я все равно не поверю, что ты пришел сюда только для того, чтобы поглазеть на последнего из моего рода! — Увы, это так, - вздохнул хоббит, осторожненько пытаясь вздохнуть. Ворот рубашки очень уж давил на шею. - Я вырос в далеких краях, о великий и ужасный господин мой, и с детства слышал легенды о тебе, твоей силе и том ужасе, который ты принес с собой.  Это было настолько кошмарной и неприкрытой лестью, что Бильбо подумал, дракон его тотчас сожрет. Но тот, к его радости, пока не делал этого. — Ха! Значит, даже в далеких землях слышали о Короле-под-Горой, - усмехнулся огромный ящер. - Но ты, должно быть, на редкость глуп, воришка, раз решился прийти сюда в одиночку. Где же твои дружки-гномы, отчего не защищают тебя? — Г-гномы? - поперхнулся хоббит. Что-то подсказало ему, что дракону лучше не лгать... не во всем, и уж точно не в том, что он может учуять. - О, хм, да, да, ты прав, о великий, я прибыл с их караваном. Но что поделать, ведь я так ничтожен, а дороги в наши времена так опасны! Гномы неплохо защищали меня в пути...  Смауг так небрежно швырнул его на землю, что у бедняги Взломщика все дыхание мигом вылетело из груди. Он здорово ушибся и замер на каменном полу, съежившись и каждый миг ожидая смертельного удара когтей. Быть может, Смауг не голоден? Или ему не понравится такая мелкая добыча? — Ты складно врешь, - голос дракона на сей раз был тихим и почти вкрадчивым. - Но я чую на тебе запах того, кто пытался противостоять мне. Этот Торин Дубощит, что возомнил, будто имеет право зваться Королем-под-Горой! Ха! Как думаешь, он сильно опечалится, потеряв такого ничтожного спутника? Не думаю. Насколько я знаю гномов, они пойдут на любые жертвы ради золота.  — Меня волнуют не гномы, о страшнейший и грандиознейший из всех владык, - пропищал Бильбо, задыхаясь и едва осмеливаясь поднять голову. - Я счастлив, что смог лицезреть своими глазами твое великолепие. Все сказки и легенды постыдно преуменьшают твое могущество и красоту, о сиятельный! — Неплохо сказано, - сощурился ящер. - По крайней мере, ты хорошо воспитан, а это редкость для вашей презренной породы, вор. Однако, раз уж ты прибыл с Дубощитом, значит, он рассчитывает с твоей жалкой помощью украсть кое-что из моей сокровищницы. Не трудись лгать снова, вор!  Хоббит перекатился на спину и с трудом поднялся, чувствуя, как дрожат ноги. Слишком уж красочным был образ смыкающихся вокруг него челюстей. Тем не менее он выпрямился и сумел почтительно поклониться. — Гномы на редкость примитивны, прекраснейший господин, - едва ли не пропел он. - Но я не намерен исполнять их жалкие просьбы. Важно лишь то, что я узрел величайшее из чудес этого мира — последнего и самого великого из всех драконов. Если будет на то твоя воля, что ж, убей меня. Однако к чему тебе столь мелкая и ничтожная дичь, как я? Позволь мне еще немного полюбоваться твоим бесподобным изяществом и красотой!  Бильбо в жизни столько не врал. У него буквально полыхали уши от стыда, но Смауг, к его изумлению, слушал внимательно. В огромных глазах древнего дракона полыхали странные искорки — то ли насмешка, то ли удовольствие, не понять. Но одно то, что полурослик до сих пор не был испепелен, доказывало, что он выбрал правильную стратегию. — Ты умеешь красиво говорить, - признал дракон задумчиво. - А главное, что ты не врешь сейчас — во всяком случае, не во всем. Я чую лжецов и воров за милю, их подлые гнилые душонки смердят на всю округу. Я чуял, что в окрестностях снова появились гномы. Но вот твой запах мне незнаком, маленькое создание. Ты не похож на гнома, хоть и пропах их вонью насквозь.  — О, я вовсе не гном, ваше могущество, - покачал головой хоббит. - Я прибыл из далеких земель, путешествовал под горами и сквозь леса, тонул в глубоких реках и терпел лишения. Не жажда злата позвала меня в путь, господин мой, а лишь желание узреть истинное чудо. — Глупо, - фыркнул дракон. Он приподнялся, выпрямив шею, и Бильбо с ужасом осознал, что это чудовище занимает собой почти весь зал. Боги, его голова высилась под самым потолком, и оттуда, с высоты сотни футов, на полурослика взирали злые и алчные глаза, каждый величиной с него самого. - Ты не покинешь эту гору, вор. Чудо, к которому ты стремился, станет последним, что ты узришь в своей бессмысленной жизни. — Пусть так, - слабо согласился Бильбо. - Но я видел тебя, я коснулся тебя, господин мой, и глаза мои были ослеплены твоим блеском. Это стоило всех опасностей и трудов.  Он говорил, радуясь уже тому, что дракон слушает его, что он польщен его лестью, а сам осторожно шарил ногой по полу. Ему показалось, что вот там, чуть в стороне, блеснула крохотная искорка золота... И в миг, когда взгляд его уловил на полу кольцо, Бильбо низко поклонился дракону, рискуя и подставляя шею под возможный удар. Кольцо послушно скользнуло на палец, будто всегда там было. Бильбо прыгнул с места, бросившись бежать без оглядки, слыша за спиной разъяренный рев. Дракон, не ожидавший такой прыти от едва стоявшего на ногах воришки, в порыве ярости хлестал хвостом и крыльями по стенам, и его огромное туловище собиралось кольцом, а в горле заклокотало пламя.  Выход из Горы был отрезан, и если бы Смауг потратил время, пытаясь отыскать неуловимого Взломщика, Бильбо бы в конце концов ему попался. Однако добыча и впрямь была слишком мала. Дракон проголодался за долгие года лежания на золоте, он был зол и разочарован, а еще сквозь полуразрушенные врата явственно проникала вонь захватчиков — орков, гномов, людей... Смауг слишком сильно ненавидел их всех. Крохотное существо, сумевшее ненадолго скрыться от него, могло и подождать. Они все погибнут, один за другим, и неважно, раньше или позже. Начать следовало с более серьезной угрозы.  — Беги, вор, и прячься, пока можешь, - рявкнул он, раздраженно ударив хвостом о стену, так что та содрогнулась. - Посмотрим, как долго ты протянешь без еды и воды. Я разберусь с твоими дружками-гномами, а когда вернусь, поглядим, чего стоит твое колдовство против истинного Короля-под-Горой!

Он выпрямился, как стрела, и всем телом ударил в полуразрушенные врата, разнося камни вдребезги. Оставив за собой мешанину обломков и смахнув хвостом множество крупных глыб, Смауг взмыл в воздух, направившись в сторону Озерного города.  *** Бильбо пробежал изрядно вглубь горы, петляя и стараясь выбирать проходы поуже, прежде чем сообразил, что за ним никто не гонится. Он ощущал дрожание пола под ногами и пребывал в ужасе перед гневом дракона, но тот решил не ловить его. Безусловно, это была удача, однако Бильбо едва подумал об этом. Голос Смауга донесся до него раскатистым эхом, повергнув в дрожь. Эсгарот! Несчастный город, и без того осажденный набегами орков, подвергнется нападению дракона! А ведь все, кто был дорог мистеру Бэггинсу, сейчас были там, готовясь к бою и не подозревая, что самая страшная угроза уже вырвалась из многолетнего сна и сейчас направляется к ним...  Надо было выбираться, и поскорее, хотя Бильбо понятия не имел, что станет делать. Он не успел бы предупредить горожан, даже если бежать изо всех сил — дракон все равно летит намного быстрее. Если только примчаться на пепелище и возрыдать над останками всех своих друзей. Пока хоббит в растерянности прижимался к холодной стене Эребора, чувствуя, как подгибаются ноги и кружится голова, снаружи раздался непонятный шум. Сперва он подумал, что Смауг по какой-то причине вернулся в Гору, но потом разобрал принесенные эхом чужие голоса — и похолодел. Неизвестно, что было хуже — один громадный дракон или толпа озлобленных орков.  — Дозорные видели... - донеслось до его ушей. - Старый змей выполз из логова и улетел... — Много твои дозорные углядят! - расхохотался еще один, грубо и хрипло. - Им только волосы на заду разглядывать, а не караулить! Недавно, говорят, так укараулили, что Гнилого какой-то лазутчик пырнул и смылся. Наверняка эти... остроухие мрази, - он грязно выругался. Потом раздался гомон стольких голосов, что Бильбо отчаялся разобрать хоть слово. Кажется, суть разговора сводилась к тому, что надо успеть занять Гору до возвращения дракона. Мол, когда старина Смауг вдоволь налопается и вернется домой, тут его будет ждать сюрприз.  Среди визгов и грубого гогота Бильбо разобрал кое-что, но и этого было довольно, чтобы понять. Орки готовили катапульты и заряжали их огромными стрелами, чтобы встретить дракона колдовским огнем. Та жидкость, над которой так упорно трудился Гнилой, по счастью, оркам не досталась — единственную колбу унес с собой Взломщик. Но и без того у войска Азога было достаточно огненных стрел. И, как известно, с потерями в личном составе орки никогда не считались.  Благословляя судьбу за найденное когда-то кольцо, Бильбо бесшумно прокрался к выходу из Эребора. Врата действительно были разрушены — что не сломал дракон, то снесли орки. Хотя Бильбо и не был гномом, ему стало прямо-таки физически больно от вида мерзких уродливых чудищ, хозяйничавших во чреве Горы. Это было неестественно, ужасно, гадко! Дальше ворот орки пока что не лезли, их сдерживал четкий приказ командиров, подкрепленный несколькими ударами кнута при надобности. Но и так было понятно, что выбраться, пройдя мимо них, не представляется возможным. Бильбо в панике оглядывал чудовищные катапульты, которые тащили и устанавливали вокруг орки. Они несли длинные стрелы, складывая их рядом со своими механизмами. Кто-то хохотал, выкрикивая, что такие меткие стрелки скорее себе в спину попадут, чем в дракона. Ему яростно возразили, что по такой крупной мишени промахнется лишь такой слепец, как он сам.  Завязалась потасовка, и Бильбо под шумок отступил. Оставалось только порадоваться, что вокруг ужасно воняло драконом и за этим запахом никто бы не почуял Взломщика. Через ворота, пусть даже разрушенные, было уже не пройти, это Бильбо стало ясно сразу. Невидимка или нет, он все равно столкнется с кем-то из орков. Даже его ловкости не хватило бы на то, чтобы пробраться через такую толпу. Его поймают и мгновенно убьют, а кольцо... кольцо может попасть в лапы Азога или кого-то, подобного ему! Страшно даже подумать было о том, что может случиться при таком раскладе.  Так что Бильбо повернулся и направился вглубь Горы. Не могло быть так, что в таком огромном королевстве только один выход! Торин говорил про потайную дверь где-то в склоне, о ней не знали орки и даже дракон, она попросту была скрыта и мала для них. Правда, хоббит понятия не имел, где она находится и как ее открыть. Но просто сидеть и ждать смерти ему тоже не улыбалось. Вот так и вышло, что совсем скоро после того, как его едва не слопал дракон, бедный мистер Бэггинс оказался взаперти в Горе, у входа в которую собралась целая армия орков. На нервной почве ужасно хотелось есть, и Бильбо надеялся, что урчание желудка не выдаст его врагам.  Впрочем, аппетит у него очень скоро почти полностью пропал. В поисках выхода хоббит забрался на верхние ярусы Горы — и обнаружил там тела тех, кто когда-то до последнего защищал Эребор от Смауга. Наполовину сожженные, ссохшиеся в подобие мумий, они лежали в своих истлевших доспехах, и обнажившиеся десны скалились в потолок агонией боли и ужаса. Но самым ужасным был запах — будто куски мяса забыли в подполе на несколько десятков лет. Прожаренная гнильца заставила желудок мистера Бэггинса судорожно дернуться. Он едва успел согнуться в углу, и там его стошнило.  Измученно утерев рот, Бильбо повалился на колени, вытирая набежавшие слезы. Ему так живо представилось, что это его друзья лежат здесь, мертвые, мертвые, о боги, зажаренные до хрустящей корочки! Эта мысль заставила его снова со стоном скорчиться в углу. И только спустя пару минут, когда он немного пришел в себя, Бильбо заметил на поясах у некоторых несчастных мертвецов свернутые веревки. Если только они не сгнили за столько лет и хотя бы обрывки можно использовать...  Шепотом прося прощения у покойных, Бильбо подполз к ним и стал трясущимися руками отвязывать веревки. Наверное, при жизни эти бедняги были шахтерами и надеялись укрыться в этих чертогах от дракона... Так или иначе, части веревок оказались относительно целыми, но все равно хоббиту пришлось немало повозиться, чтобы связать из них одну достаточно длинную и крепкую. Прихватив ее с собой, он бегом направился на галерею над воротами — благо, проход туда был на виду. Бильбо не знал, найдет ли тайную дверь, а медлить он не мог. Надо было как можно скорее добраться до Торина и рассказать ему об орках, занявших Гору. «Если только Торин еще жив», - хмыкнул мерзкий внутренний голосок, и Бильбо про себя велел ему замолчать.  Он пробрался мимо орков, благо те следили за вратами, а не за верхней стеной, и бегом поднялся по лестнице. В паре мест ступени обрушились, и ему пришлось балансировать на узенькой полоске камня. В такие моменты мистер Бэггинс очень четко представлял, как падает на приготовленные к стрельбе катапульты и немедленно повисает на десятке огромных стрел — или ятаганов, если ему повезет не быть пронзенным сразу же. Но обошлось, он благополучно добрался до галереи. Здесь пока что никого не было, лишь свистел ледяной ветер, вырываясь из чрева оскверненной горы.

Бильбо торопливо, но крепко привязал конец разлохмаченной веревки к зубцу стены и принялся спускаться. Он не смотрел вниз, только вверх, на стену, пока не заболели глаза. В полумраке ему то и дело казалось, что над зубцом вот-вот покажется уродливая рожа какого-нибудь орка, рассмеется и обрежет веревку — или, что хуже, там появится сам Азог и подтянет незадачливого Взломщика наверх, чтобы пытать и допрашивать. Он слышал визги, звуки ударов и рык начальников отрядов. Все внутри у Бильбо тряслось и дрожало, ему было плохо от волнения, вони и голода, но он заставлял себя не разжимать рук и ползти, ползти вниз...  Когда его ноги ступили на холодные твердые камни, хоббит на миг даже усомнился, что пытка высотой наконец окончена. Боже милостивый, он всю жизнь боялся высоты, в Шире у него кружилась голова при взгляде с вершины Холма вниз, на реку... Должно быть, Гэндальф и впрямь был прав, говоря, что Взломщик может многое такое, о чем сам до поры не подозревает. Сдергивать веревку не было ни сил, ни желания. Бильбо оставил ее висеть на стене и под прикрытием волшебного кольца пустился бегом, держа путь к далекому озеру. Еще издалека он увидел зарево громадного пожара.  *** Весть о прилете дракона принес Кили. Молодой принц совмещал приятное с полезным, как это часто у него водилось, и обнимался с Тауриэль, сидя на вершине дозорной стены. Жаркие объятия и поцелуи несколько отвлекали их от дозора, но не помешали заметить багровый огонь, заливший вершину Горы. — Ах, варг подери! - охнул Кили, вскакивая на ноги. - Тауриэль, скажи своим, пусть бегут, пока не поздно! — Спеши, - девушка поняла его с полуслова. - Нам надо вывести людей, пока не поздно. Кили бросился бегом, кубарем скатился со стены, рискуя свернуть себе шею, и спустя минуту уже ворвался в ратушу. — Дракон! - кричал он во все горло. - Дракон летит!  На долю секунды Торина настигло кошмарное состояние — будто он смотрит на происходящее со стороны и видит самого себя, такого же юного и не потрепанного десятками битв, так же кричавшего: «Дракон! Дракон!» Наваждение прошло так же быстро, как и появилось. — Быстро! - рявкнул Торин, вскакивая с места. - Бард, собирай своих людей, бегите! Я с отрядом останусь на стене, буду прикрывать отход. Кили, за мной! Он слышал, как Бард зычным голосом призывает лучников занять позиции на стенах, как распоряжается где-то на улице Трандуил, на мелодичном эльфийском языке отдавая приказы. Сердце колотилось как безумное, Торин мог думать только о том, что скоро увидит старого врага, чудовище, лишившее его дома и отнявшее жизни у столь многих его сородичей.  Пламя приближалось. О да, Торин отлично помнил порывы яростного ветра, налетавшие с приближением дракона, помнил нарастающий жар в воздухе. Эсгарот не выстоит, промелькнула ясная и ужасающая в своем спокойствии мысль. А потом Торин ухватил лук и решительно наложил тетиву, не отрывая взгляда от своего оружия. Близилась битва, и чем бы они ни закончилась, он не отступит. Не в этот раз.  Смауг налетел стремительно, подобный огненному цунами. Король гномов слышал его рык в стремительно светлеющих небесах: — Жалкие черви! Воры! - и пламя заметалось на крышах первых домов, мгновенно распространяясь дальше. Никто не стал бегать с ведрами, это было бы бессмысленно. Люди торопливо забирались в лодки — многие в исподнем, схватив детей и выбегая из домов без имущества. Волны жара налетели стеной, где-то вдалеке раздались первые крики. Торин стиснул зубы и выпустил первую стрелу. В отсутствии меткости его нельзя было упрекнуть, хотя в основном он предпочитал ближний бой, да и зрение его было не таким хорошим, как в юности. Просто промахнуться по такой громадной цели было трудновато.  Стрелы бессильно отскакивали от бронированной чешуи, и Смауг, кажется, даже не обращал внимания на усилия лучников. — Что его так разозлило? - пропыхтел Кили, кашляя от поднявшегося дыма. — Обзывает нас ворами и узурпаторами, - прислушавшись, хмыкнул Фили, крутившийся рядом с дядей и братом, подавая им стрелы. - Эх, если он город спалит, орки плясать от радости станут! — Ладно если только спалит, - ухмыльнулся младший принц невесело. - Он же столько лет в Горе сидел безвылазно. Сейчас ка-ак одарит сверху... И будем сидеть и отплевываться.  Торин даже не стал одергивать шутников, не до того было. Он стрелял наудачу, не надеясь задеть дракона всерьез, просто потому, что это хоть немного отвлекало ящера от погони за мирными жителями, женщинами и детьми. На тлеющую стену поднялись Бард и Трандуил. На сей раз Лесной король приятно удивил Торина, не став ни отступать, ни уводить своих воинов. Эльф был бледен и сосредоточен, но он ничего не боялся.  — Я должен отвлечь эту тварь на себя, - тяжело вздохнул Торин. - Меня он ненавидит больше прочих. Может, удастся заманить его в туннели... — Нет, дядя! - вскрикнул Фили. - Это верная смерть. — Мальчик прав, - спокойно бросил Трандуил, словно речь шла не о жизни Торина, а о погоде. - Ты умрешь и никому этим не поможешь. Нужно что-то другое.  Решение пришло вместе с Гэндальфом — точнее, торжествующий маг принес его в руках. — Слава добычливости нашего доброго Бильбо, - заметил он, торопливо взбираясь на стену к друзьям. В руке маг с величайшей осторожностью нес ту самую колбу с темной жидкостью, и та трепетала и полыхала черными сполохами. - Этот состав — самая разрушительная вещь, которую я только видел! Одна его капля полностью сожгла часть моей комнаты.  — Отлично! - Бард не размышлял долго. Он видел, как горит его город, как гибнут его люди, — и решительно ухватил колбу из рук волшебника. - Я угощу старика Смауга новым блюдом. — Погоди! - Трандуил ухватил его за руку и кивком указал вниз, к подножию стены. - Мой олень умеет скакать и по крышам, если нужно. Я довезу тебя ближе к дракону. — Будьте осторожнее, не касайтесь жидкости сами! - крикнул им вслед Гэндальф.  Слова возражения Торин оставил при себе. В конце концов, в прошлом, которое он помнил, Бард таки убил дракона. Он отличный стрелок — значит, и в этот раз должно получиться. А им, оставшимся на стене, осталось только продержаться до того, как предводитель людей совершит свой бессмертный подвиг.  Он стрелял и стрелял, пока не онемели руки, пока глаза не ослепли от дыма и он не перестал различать, что происходит кругом. Торин слышал рев дракона, громкие крики, треск пламени, ощущал невероятный жар, видел языки пламени, что танцевали кругом, даже под стеной, на которой он стоял с остальными воинами. А когда силы кончились, он поднял голову, чтобы посмотреть, близко ли проклятый ящер. И стал свидетелем невероятной сцены.  По крышам, полыхающим и вот-вот грозившим провалиться, скакал огромный олень. На его спине, выпрямившись и легко управляя животным, сидел король эльфов. А Бард, крепко стиснув бока оленя ногами, поднимал большой лук. Смауг летел прямо на них, скалясь в издевательской ухмылке. Столько лучников в тот день пытались пробить его панцирь, и ни одному это не удалось. На что надеются эти глупцы?

Никому не победить истинного Короля-под-Горой! - проревел он, разевая чудовищное горнило пасти и готовясь извергнуть огонь.  И тут олень прыгнул. Взвился в небо, серебристо-алый на фоне пламени, высоко задрав благородную голову. И Бард встал на его спине в полный рост, выпуская смертоносную стрелу прямо в пасть дракону. Стрела горела, истончалась, полыхала в полете — и вонзилась точно в язык чудовища. Крик, который издал Смауг, слышен был, должно быть, до самых Туманных гор. Черное пламя охватило дракона мгновенно, облепив всю его морду и быстрыми языками разбежавшись по телу. Несколько секунд дракон еще держался в воздухе, и все, кто еще оставался в полыхающем городе, кричали, зажимая уши руками, до того ужасны были крики умирающего дракона.  А потом он рухнул, сгорая, расползаясь на куски, плавясь в собственном огне, что был загнан в его пасть, и в том черном пламени, что пожирало его внутренности. Долгое озеро приняло в себя бьющуюся в агонии тушу, вышло из берегов, волнами хлынув на пылающие дома и причалы. Но даже под водой долгое время после этого еще можно было рассмотреть сполохи черного огня, жадно пожирающего последнее чудовище Средиземья.

Солнце, взошедшее над Эребором в то раннее утро, казалось грязным из-за того, что светило сквозь плотные клубы дыма. Над озером повис густой туман, отравленный ядовитыми испарениями огня и серы. Некоторые дома все еще полыхали, но огромное озеро, вышедшее из берегов после падения Смауга, уже подбиралось к огню. Мостки и площади, домики и ратуша — все это, потрескивая, скрылось в яром пламени, чтобы потом черными балками рушиться в воду. Когда воды добрались до основных очагов пожара, поднялось такое шипение, что люди торопились отойти подальше от берега.

Выбраться благополучно, увы, удалось не всем, несмотря на то, что город ждал беды заранее. Кое-кто сгорел в пламени дракона, некоторые погибли в толчее при отступлении. Бард, который сумел подстрелить дракона, в их глазах был великим королем и героем, однако это не умаляло горя от потери дома, имущества или близких. В начале бегства люди опустили мостки, но теперь большую их часть пожрало пламя. Если кто-то живой еще оставался в городе, выбираться ему предстояло уже вплавь — по ярящемуся, плещущему ядовитыми испарениями горячему озеру, над тушей огромного дракона. Про себя Бард помолился высшим силам, чтобы выбраться успели все.  Торин вышел из Эсгарота как раз перед тем, как озеро вырвалось из берегов. Он и его компания гномов добрались до берега на одной лодке, едва выдержавшей их общий вес — кто греб, а кто и плыл рядом, цепляясь за борта. Теперь они все вместе помогали эльфам вытаскивать наглотавшихся дыма, задыхающихся людей. Со всех сторон слышался кашель и ругательства, кто-то горько плакал, доносились крики о помощи. Присутствие Барда, вынырнувшего из пламени вместе с королем Трандуилом, несколько подняло дух погорельцев. — Отходите как можно дальше от воды, - командовал Бард. - Если у кого-то остались силы, помогайте раненым. Есть здесь лекари?  Лекари были — в их числе старый Оин, тут же распаковавший чуть подмокшую сумку с травами и мазями, и несколько эльфов, владевших целительной магией. Раненых и получивших ожоги уложили на земле, спешно обустроив крохотных лагерь из спальных мешков и тряпок. Те из воинов, кто еще сохранил силы, разделились: одни стояли вокруг лагеря на страже, другие смело лезли в воду и вылавливали обломки и остатки чужого имущества. Конечно, было не до того, чтобы делить все это и искать владельцев, но даже пара порванных одеял могла спасти кого-то из раненых от холода.  Уже совсем рассвело, когда они закончили с перевязками и помощью погорельцам. Торин мрачно осматривал лагерь — слишком много тех, кто не сможет сражаться! Проклятый дракон будто специально помог оркам! Теперь, если бы войска Азога пришли воевать, им досталась бы легкая добыча. Эльфов и гномов было не так много, чтобы дать им серьезный отпор. — Нам надо укрыться за стенами Эребора, - сказал Король-под-Горой, подозвав к себе остальных правителей. - Здесь, на голой местности, мы будто приманка в ловушке. Смогут ли твои люди, Бард, быстро соорудить носилки, чтобы перевезти пострадавших? До Горы не слишком далеко...  Человек нахмурился, но признал правоту гнома. — Здесь опасно, согласен, - кивнул он. - Я постараюсь устроить раненых поудобнее, но кое-кто из них сильно обгорел. Если даже один или двое умрут по дороге к Эребору от тряски, это будет наша вина. — Ждать нельзя, - поддержал Торина Трандуил, хоть и неохотно. - Мы все в опасности, а внутри Горы хотя бы есть естественное укрытие и оружие.  Решение было принято, однако, посоветовавшись, они все же вышли сперва небольшой группой. Торин не исключал возможности засады: Азог мог выслать сюда своих орков, чтобы те караулили вдоль дороги, так что сперва в путь отправилась группа, состоящая из лучших воинов. К таковым Торин отнес себя, Двалина, обоих принцев, Балина, нескольких людей Барда и, разумеется, Трандуила с его телохранителями. Тауриэль, как начальница стражи Лесного короля, тоже вызвалась идти — Торин подозревал, что не в последнюю очередь ради Кили. Эти двое в последние дни постоянно проводили время вместе и даже сражались в основном плечом к плечу. Торину это было не слишком по душе, но он еще никогда не видел своего младшего племянника настолько счастливым. А когда во время войны у кого-то сияют от радости глаза, это говорит о многом.  Они как раз миновали озеро и вышли на тропу, состоявшую из цепочки разбросанных тут и там камней и щебня. Здесь пролегали границы Пустоши Смауга, и Король-под-Горой мог только надеяться, что все завершится благополучно и со временем эта пустошь покроется травой. И вдруг из-за одной скалы, как пущенная умелым лучников стрела, вылетел Бильбо. Хоббит был потрепанным и исцарапанным, но совершенно живым, хоть и весьма перепуганным. Он бросился к группке воинов и встал у них на пути, раскинув руки, будто надеялся своим маленьким телом остановить целое войско.  — Стойте! - пронзительно закричал он. - Не ходите туда, во имя всего, что вам дорого! Торин подбежал к нему как раз вовремя: бедного полурослика уже не держали ноги. Он тяжело повис на плече короля гномов и уже чуть тише выдохнул: — Прошу, не ходите к Горе! Там целое воинство орков, я едва выбрался...  Торин обнял маленького разведчика, успокаивающе поцеловав в перепачканные волосы. — Присядь и передохни немного, ты едва стоишь, - посоветовал он. - Боги, Бильбо, когда только ты начнешь беречь себя? — Как только увижу, что вам ничего больше не грозит, тут же превращусь обратно в трусливого хоббита, что прячется в норе... - устало пробормотал мистер Бэггинс и опустился прямо на камни, не в силах больше держаться прямо.  Увы, отдохнуть пока что он не мог: его окружили эльфы, люди и гномы, требуя немедленно объяснить, как в Горе оказались орки. Бильбо, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться, кое-как рассказал об увиденном. Не упустил и того, что вскоре Азог и его банда наверняка узнают, что дракон мертв, а значит, пойдут вглубь Горы и займут ее уже полностью. При этом известии гномы разразились криками ярости. — Не бывать такому! - прорычал Двалин, вскидывая топор. — Скорее мир рухнет, чем мы позволим этим мразям обустроить логово в святыне наших предков! - вторил ему Фили, чьи глаза яростно сверкали.  — Спокойнее, господа, - недовольно оборвал их Трандуил, слегка морщась. - Вы же не хотите, чтобы орки отсюда услышали ваши вопли? Господин Бэггинс, расскажите подробнее, какие укрепления у прихвостней Азога вы видели? Хоббит поделился увиденным. Он дрожал от холода и страха, но больше всего его, как видно, шокировали тела умерших гномов внутри Горы. Торин мысленно сделал заметку похоронить своих бедных сородичей, как только удастся выгнать из Эребора орков. «Если удастся», - хихикнул внутри него мерзкий голосок, и король велел ему замолчать.  Когда хоббит, запинаясь, закончил свой грустный рассказ, Торин еще раз убедился в том, как хорошо, когда в отряде присутствует волшебник. Потому что Гэндальф, дослушав речь друга, усмехнулся и заявил: — Думаю, оркам еще долго придется думать, что дракон вот-вот управится с городом и вернется к ним. План чародея был очень прост: при помощи своей магии он мог создать достаточно длительную иллюзию летящего ящера весьма крупных размеров. — Вблизи, разумеется, будет видно, что это всего лишь сполохи огня и дыма, - пояснил он, - но воинство Азога достаточно далеко от Эсгарота, и я гарантирую, что дракон для них будет смотреться убедительно. Они отвлекутся, друзья мои, и за это время вы успеете собраться с силами.  — Тогда начинай колдовать, не медли! - кивнул Торин. - Твоя магия даст нам время, чтобы пробраться к Эребору.

Я ведь говорил, их там слишком много... - прошептал Бильбо. — Мы пойдем не так открыто, - зловеще усмехнулся гном. - Пришло время использовать ловушку, которую мы так долго готовили для старика Смауга. Думаю, в отношении огромного войска орков она также сработает неплохо.  *** Придумав, как быть, никто уже больше не медлил. Бард со своими людьми вернулся к погорельцам, за ними последовали и эльфы — как бы ни хотелось воинам проявить себя героями, их подвиги были еще впереди. Под землю спускаться должны были гномы, они ориентировались в здешних туннелях намного лучше, да и шумели куда меньше. Измотанный, но крайне решительный полурослик пытался напроситься с ними, но ему было отказано, как и крайне возмущенным этим решением Фили и Кили. Торин ценил их преданность и любовь, но не собирался на этот раз рисковать жизнями своих наследников.  — Вы останетесь с остальными и вступите в бой, как только мы взорвем передние галереи Горы, - не терпящим возражений тоном сказал он. - Зная эту погань, многие из них успеют выбраться или иным способом спастись. Мы проредим войско как следует, я уверен, но добивать их придется вам. Со мной пойдут Двалин, Бофур, Бифур и Балин, этого вполне достаточно. Принцы, чуть не плача, обняли дядю с двух сторон. Торин обхватил их за плечи, чувствуя, что руки все-таки немного дрожат. Он намеревался идти на смерть — и понимал это, как и те, кто отправлялся с ним. Ни один не отказался, и это преисполняло сердце короля гномов гордостью за своих друзей.  Бильбо подошел попрощаться последним — и вместо объятия вцепился в полы полушубка Короля-под-Горой, заставив его наклониться и приблизив свое усталое лицо к его. — Вернись живым, - раздельно и четко произнес он, и такая сила была в его обычно тихом голосе, что Торин вздрогнул. - Вернись живым, чтобы я мог чествовать тебя, а не рыдать над твоей могилой. Если ты согласился быть моим, Торин Дубощит, то не имеешь права умирать! Гном не мог обещать, что выживет, но молча кивнул. Глядя в измученное и усталое лицо любимого, жить хотелось еще больше, чем прежде. Он обнял полурослика за плечи и долго, крепко поцеловал — быть может, на прощание. По крайней мере, в этой новой жизни, дарованной ему валар, он успел совершить несколько больше, чем в прошлом... Хорошо бы пожить и еще немного!  Они направились к Эсгароту, видя над головами вспышки яростного огня — Гэндальф уже взялся за дело. Он стоял на холме, вскинув посох к небу, и по его команде гномы выпускали в небо зажженные снаряды — остатки боезапаса, призванного быть сброшенным на головы орков, все, что удалось спасти из горящего города подгорцам. Каждая искра огня из этих снарядов превращалась в огромные крылья. Смауг выглядел почти как живой — и весьма злобный, надо сказать. В тени его крыльев Торин и его друзья добрались через горячее озеро до обломков ратуши и принялись разгребать обломки, чтобы открыть вход в вырытые ими туннели.  *** Спустя некоторое время они уже спустились в туннель. Здесь было невероятно жарко, воняло дымом и драконом. Гномы завязали рты и носы тряпками и продвигались вперед, сжимая в руках маленькие арбалеты. Эти самострелы были идеей Балина, а его брат метко прозвал их «оружием самоубийц». Против врагов они почти не имели силы, но предназначение этого оружия заключалось не в этом, а в том, чтобы сделать один-единственный выстрел в запаянную трубу, полную горючего газа. При столкновении дротиков с трубой должен был произойти взрыв.  Они шли вдоль проложенных мастерами труб, касаясь ладонями нагретой поверхности. Не разговаривали вслух — отчасти из-за осторожности быть услышанными, отчасти потому, что когда оказываешься в столь мрачном месте, становится не до болтовни. Даже обычно веселый и любящий побалагурить Бофур притих и нервно крутил головой, осматриваясь. Гномы неплохо видят в темноте, и это помогало им идти вперед, не особо спотыкаясь.  Каждый из них помнил работу в шахте — кто-то, как Торин, заглядывал туда нечасто, только чтобы помочь рудокопам или проверить их работу. Другие, как Бофур, в свое время накопали немало руды и вывезли сотни тележек с отходами, сбрасывая их в пропасть. Наверное, как раз Бофуру и его кузену тут было полегче — они привыкли жить и работать в подобных туннелях. Но даже они притихли и внимательно следили, не послышатся ли впереди страшные для любого шахтера признаки: тихий-тихий свист и запах протухших яиц. Это означало бы, что где-то в трубах все же осталась протечка. Это значило бы смерть.  Они не знали, сколько минут заняла дорога напрямик, под Гору, но по ощущениям прошли целые недели. У Торина стучало в висках, он вглядывался в темноту и часто дышал. Быть может, именно теперь истекали последние минуты его жизни, и гном мог только верить, что валар не стали бы оставлять своим покровительством того, за чью судьбу взяли такую ответственность. «Трор, Траин, Фрерин, Дис, - повторял он про себя. - Фили и Кили. Балин, Двалин. Бильбо Бэггинс». Это была лучшая молитва за всю его жизнь.  Наконец, спустя целую вечность, они оказались в просторной каверне. Здесь заканчивались трубы, проложенные мастерами. Вокруг было все так же темно, но в отдалении, сквозь толстый потолок из цельного камня, доносились грубые голоса, визг и крики. — Орки, - знаками показал Бифур, и глаза его радостно засверкали. Увечный гном всю жизнь мечтал отомстить тем тварям, которые его покалечили, и при мысли, что сама Гора обрушится у врагов под ногами, его переполнял восторг. Торин кивнул и велел всем остановиться.  Гномы замерли, соображая, в какой момент нужно будет стрелять. Вокруг них в пещере возвышались надежные балки и перекрытия, возведенные тут в страшной спешке, чтобы потолки не рухнули сами по себе при случайной искре. Теперь эту страховку предстояло разрушить, а затем, как только пол провалится, устроить взрыв. Этим гномы и занялись: ухватив топоры и кирки, они рубили и колотили, разрушая опоры. Сердца их стучали так громко, что, казалось, вот-вот орки услышат этот стук и поднимут тревогу. Но — спасибо Гэндальфу с его иллюзиями — наверху и без того было шумно.  — Еще немного, - знаками сообщил Балин. - Когда закончим, отходите подальше и падайте за обломки! — И будем молить Махала, чтобы от нас хоть что-то осталось, - нарушив восстановившуюся тишину, пробормотал Двалин.  Они разрушили последнюю опору и метнулись в укрытие, состоявшее из обломков камней и подпорок. Наверху, над их головами, заскрежетали и застонали камни, заходили ходуном под ногами ошеломленных орков. Те ждали атаки откуда угодно, но только не снизу, из самой скалы. Торин ощущал дрожь земли, слышал ужасающий грохот, когда куски горы рушились едва ли не на их головы. Он забыл обо всем, с трудом мог припомнить даже собственное имя. Главным стала сотрясающаяся под ногами земля и хриплый кашель товарищей рядом с ним, так же оглушенных и надышавшихся дыма и пыли.  — Давайте! - крикнул он, как только сверху в облаке пыли и камней обрушились первые орки. Мимо пролетела сломавшаяся катапульта, но этого было мало. И гномы все разом вскинули арбалеты и выстрелили в основание трубы, и так сместившееся и покореженное от тряски.

Все дротики попали в цель, никто не промахнулся. На несколько мгновений Торин будто оглох, не слышал даже грохота рушившихся камней, только пульсацию крови в ушах. А потом мир вокруг воссиял.  *** Весь склон горы осветился, как будто внутри нее вдруг взошло собственное весьма яркое светило. Сидевшие вдалеке люди, эльфы и гномы услышали страшный грохот. Сама земля застонала от чудовищной боли. Склон Эребора залило ослепительно ярким светом, а затем из главных ворот вырвались языки пламени. — Там что, был еще один дракон? - ошеломленно воскликнул Бард, ожидавший теперь всего, чего угодно. — Боюсь, что нет, - вдруг охрипшим голосом прошептал ему в ответ Трандуил. Впервые за долгое время король эльфов выглядел ошеломленным.  Вслед за грохотом и огнем вверх — и это было видно даже отсюда — взлетели огромные глыбы. Подброшенные колоссальным взрывом, они в клубах дыма вознеслись ввысь, в темнеющие небеса, и рухнули вниз, частично перекрыв течение реки Быстротечной. Затем пришла волна горячего, раскаленного воздуха. Сила взрыва была такой, что некоторые в лагере беженцев не устояли на ногах и повалились навзничь. Вокруг закричали. Бильбо, тоже рухнувший на землю, кричал вместе с остальными, но не от страха. За себя он не боялся. Но в его воображении очень уж ярко вспыхнула картина: гномы, запертые внутри горы вместе со своими врагами, сгорающие заживо, героически гибнущие прямо сейчас, в это момент. Бильбо забыл обо всем, и только одно слово, одно имя стучало в голове молотами: «Торин!» Хоббит зажмурился и горько заплакал.  *** Большинство орков погибло сразу же, множество покалечило взрывом и сражаться они бы уже не смогли. Всю переднюю галерею и несколько залов в глубине снесло разом, и хотя газ очень быстро закончился, последствия взрыва для воинства Азога оказались катастрофическими. Гора раскрылась, подобно цветку с широкими лепестками, и Бледный Орк даже не заметил, куда унесло створки главных ворот. Впрочем, такие мелочи его уже не интересовали. Во время взрыва Азог успел закрыться собственными подчиненными, он находился за их спинами и не пострадал. В бешенство его привела не столько потеря половины войска, сколько гибель любимого, преданного варга, укрывшего хозяина своим массивным телом. — Перестроиться! - взревел полководец, поднимаясь во весь свой чудовищный рост. - На выход, сучьи дети! Уничтожить всех, кто остался в живых!  Он не сомневался, что увидит огромное войско, тайком собранное этими мерзкими коротышками-гномами — кто еще мог бы устроить такой взрыв? Быть может, с ними будут даже их колдуны — вроде того мерзкого мага в серых обносках... Но на месте взрыва глазам его предстали только обломки скал и пятеро полумертвых, обгоревших гномов. Они лежали среди камней, переломанные, будто маленькие куклы, недвижные и почти бездыханные. Азог сразу нашел глазами своего главного врага. — Дубощит, - ухмыльнулся он. - Эта встреча станет для тебя последней.  Пока его солдаты проходили мимо, выбираясь на свежий воздух их развалин и без колебаний бросив внутри раненых и мертвых, Азог неспешно подошел к распростертому на полу Торину. Гном лежал чуть внизу, в заваленной нише, оставшейся от взрыва — что ж, придется слегка спуститься к нему... На сей раз Азог намерен был самолично отрубить ненавистную голову — и, возможно, продемонстрировать ее остальным гномам, прежде чем убить и их тоже.  Он был так опьянен победой — даже с половиной войска его сил хватит, чтобы смести с лица земли назойливых букашек! Злобное торжество исказило его морду, и орк занес руку с острым крюком, чтобы полоснуть лезвием по шее полумертвого противника. И тут в его лбу, затрепетав, расцвела невесть откуда прилетевшая стрела. Пару мгновений Азог еще стоял, и глаза его с той же яростью смотрели на врага. А потом он рухнул, бесформенной грудой скатившись к ногам полумертвого гнома.  Со всех сторон послышались яростные крики: — Кхазад! Кхазад ай-мену! То были гномы — целое воинство гномов под предводительством Даина Железностопа, которые пришли на помощь своему родичу и королю и его союзникам. Закованные в броню, с огромными щитами, они были грозной силой, даже невзирая на то, что уступали оркам в росте.  Даин, сидевший впереди своего войска на здоровенном боевом хряке, опустил огромный лук, который с трудом могли бы натянуть трое человек, и широко ухмыльнулся. — Кажется, не опоздали, - резюмировал он. И скомандовал: - В бой!  Так началась та битва — битва, в которой Торин Дубощит на сей раз не принимал участия. Он и его друзья, самоотверженно решившие пожертвовать собой, лежали среди полуразрушенных камней, и над их головами кипела битва. Орки защищались отчаянно, даже лишившись своего командира, и умирали толпами. Будь они по-прежнему в полном составе и со своим командиром, гномам пришлось бы тяжко. Однако, лишенные руководства, орки представляли собой тупую силу, где каждый был сам за себя. Они визжали, рычали, толкались, стараясь отпихнуть собрата и выжить самим — и гибли десятками и сотнями.  Через некоторое время с тыла их атаковали подошедшие эльфы и люди и остатки отряда Торина — и впереди всех несся, как ни странно, толстяк Бомбур. Битва его не слишком волновала, он торопился упасть рядом со своими братьями, чтобы закрыть их своим массивным телом от случайных стрел и защищать, даже если те уже мертвы.  Это было побоище, кровавое месиво, ничего общего не имеющее с тем, что называется благородным словом «битва». В тесноте, на руинах, среди обломков и клубов пыли, схватились несколько войск, и многие не видели даже, что творится вокруг. И лишь спустя долгие часы, когда последний орк пал, заливая черной кровью камни, союзные войска опустили оружие. Даин устало стянул с головы шлем и вытер пот и грязь, в основном лишь больше размазав ее по лицу.  — Ну, удружил кузен, - прохрипел он, оглядываясь по сторонам. - Так, ребята, отходим, а то тут все может рухнуть в любой момент! Да вытащите побольше остроухих и Больших, если они еще живы, пусть тоже воздуху нюхнут без рудничной пыли и газа! Он сам вместе с несколькими своими стражами спустился в обвалившуюся, почти целиком заполненную щебнем и камнями пещерку, где лежали его родич и его соратники. К своему удивлению, Даин обнаружил там вполне невредимых посторонних — очень толстого гнома, обнимавшего двух своих родичей, и сидевшего около Торина маленького человечка... впрочем, нет, то был не человек и не ребенок.  При виде Даина и остальных человечек поднял голову и хрипло прошептал: — Прошу вас... Они умирают! Даже без его просьбы Даин помог бы — в конце концов, Торин, каким бы безрассудным и упертым он ни был, все-таки оставался его кузеном. Так что король Железных Холмов махнул рукой: — Давайте-ка, ребята, поднимайте их, только осторожно! Теперь, когда ни одного орочьего рыла поблизости не видать, можно подлатать этих самонадеянных глупцов. И пусть только попробуют умереть, пока я им не разрешу!

Все заканчивалось тем, что Торин Дубощит умирал. Опять. Он точно знал, что у него почти не было шансов остаться в живых — не после того, как его обожгло огнем взрыва, а потом частично завалило здоровенными валунами. Его везение все вышло давным-давно, еще при Азанулбизаре, у врат Мории. Тогда он выжил больше за счет удачи, ибо судьба явно уготавливала молодому принцу Королевства-под-Горой упокоиться на поле битвы, рядом с дедом и братом.  Иными словами, Торин давным-давно примирился с мыслями о смерти. И потому сейчас он был тем более удивлен, обнаружив, что все еще не покинул ряды живых. В прошлый раз, в его минувшей жизни — о, как давно это было! — он помнил лед под собой, мягкий шорох орлиных крыльев над головой и далекий шум битвы в долине — симфония его смерти была холодна и прекрасна

Но теперь его терзала боль настолько жгучая и сильная, что стало ясно: он не мертв. Пришла пора хорошенько помучиться — самая ненавидимая им часть выздоровления.  Шевелиться он мог, но это было больно и неудобно, так что гном ограничился тем, что просто открыл глаза. Оказалось, что он лежит в наспех сооруженной палатке на груде сваленных на землю шкур. Вокруг сильно пахло лекарственными травами — прямо-таки океан пряного аромата, усиленно терзавший больную королевскую голову. Еще он уловил вонь горелой плоти, и горло перехватило спазмом. О Махал, эта вонь... Так же пахло у врат Мории тогда, много-много лет назад...  — Добро пожаловать обратно в наш несовершенный мир, - раздался над ним дружелюбный и спокойный голос. Торин чуть повернул голову — насколько смог — и увидел Гэндальфа. Волшебник сидел у его постели на невысоком стуле, по-стариковски зябко кутаясь в плащ, и курил, выпуская из трубки идеально ровные, поблескивающие красноватым светом колечки дыма. У Торина мелькнула мысль, что Бильбо пришел бы в восторг от такого простенького фокуса — и он вдруг встревожился.  — Где Бильбо? - спросил гном — и сам ужаснулся своему сиплому, непохожему на прежний голосу. — Отправился спать, хвала Свету, - откликнулся маг. - Точнее, был изгнан на отдых лично мной, уж очень я испугался черных кругов вокруг его глаз. Боюсь, даже если ты не сумеешь снова уснуть, лицезреть нашего почтенного Взломщика все равно удастся не раньше завтрашнего дня.  Успокоившись хотя бы тем, что хоббит жив и отдыхает, Торин осведомился о племянниках — но, к стыду своему, ответа уже не расслышал, так как провалился в глубокий сон. По-прежнему было жутко больно, он будто горел заживо, да притом его взялись терзать дурные сны о драконьем пламени и каких-то мерзких тварях, похожих на орков. Он боролся с ними, махал мечом, но они все прибывали и прибывали... И рука его с каждым мгновением становилась все тяжелее и все больше горела огнем.  Однако через некоторое время боль слегка отступила. Сквозь дрему Торин услышал над собой тихие голоса, узнал более громкий, чем у остальных, шепот глуховатого Оина, и успокоился. Члену своего отряда он доверял безусловно — отчего-то не хотелось, чтобы его лечил эльф, несмотря на то, что ему худо-бедно удалось примириться с Трандуилом.  Король не имел понятия, сколько времени пребывал в забытьи — но когда он окончательно проснулся, в палатке было темно, лишь пара свечей у постели рассеивала мрак. Он попытался приподняться — и вскрикнул от боли. По ощущениям, ничего не было сломано или проткнуто насквозь, но вся левая часть тела как будто загорелась, особенно лицо и рука. — Тише, тише, дядя, не напрягайся так, - забормотали над ним. Ну конечно, любимые племянники устроились рядом, целые и невредимые, только глаза в полумраке блестят. Тревожатся...  — Дайте попить, - попросил Торин — и испытал истинное удовольствие, когда в иссушенное горло полилось благословенное вино из кувшинчика. В голове слегка зашумело, но это было даже приятно. С помощью Фили Торин все же сел, опираясь на скатанную в трубку шкуру, служившую ему подушкой, и уставился на свои руки. Правая была такой же, как обычно: слегка исцарапанная, с мозолями на холмиках пальцев. А вот левую он почти не узнал. Она стала вдвое толще из-за намотанных на ней тряпиц и как-то странно сгибалась. Еще Торин не мог толком видеть левым глазом, а когда он коснулся лица, оказалось, что часть головы тоже перемотана тряпицей.  — Так, - очень ровно отметил король. - Сейчас же рассказывайте, что я проспал, сколько прошло времени и как там остальные. Надеюсь, из-под завала не только меня достали? — Да там так рвануло, что и завалу негде было образоваться, - смущенно начал Кили, отчего-то избегая смотреть дяде в лицо. Торин отметил это в уме, но собственное состояние могло и подождать. Не умирает — и то хорошо. — Со взрывом хорошо вышло, - Фили преувеличенно широко заулыбался. - Такие камни во все стороны летели, жуть! Такой камень на голову приземлится — и прощайте, клановые косы... вместе с головой.  Оба юноши улыбались и балагурили, но за их весельем Торин различил тревогу, пережитый страх и боязнь за него. — Все живы, да и битва закончилась в нашу пользу, - подытожил старший принц. - Бифура слегка контузило взрывом, правда, но оказалось, что это даже к лучшему. Он, когда в себя пришел, порадовался, что такую кучу орков одним взрывом завалило, да тот кусок топора из головы выдернул. Видел бы ты, как бедняги целители переполошились! Кинулись к нему, а он кровь со лба вытирает, ухмыляется да заявляет на Всеобщем: «Ну все, я этим тварям отомстил, можно и расстаться с этой штуковиной».  — Ага, только вместо «штуковины» было словечко покрепче, - хмыкнул Кили. - Бофур сейчас сам не свой от радости, что кузен снова нормальным стал и не кидается на все, напоминающее ему орка. Вот и получается, что самыми пострадавшими от взрыва оказались ты и Двалин. Ему грудь распороло осколком камня, потерял много крови — но эльфы говорят, что все хорошо. Бильбо сейчас у него, и боюсь, что Двалин его может затискать до смерти на радостях. — Если не он, то я, - слабо улыбнулся Торин, стараясь не тревожить больную щеку. Лицо снова горело болью, и он потребовал: - Выкладывайте, что со мной? Ранение такое? Зверски все болит...  Принцы переглянулись и так дружно полезли под бочок ластиться, как в детстве, что Торин понял: дело плохо. Впрочем, он позволил себя ненадолго отвлечь: обнимать племянников было намного приятнее, чем в красках представлять, что там такое у него с лицом. Собственно, ответ на этот вопрос король получил чуть позже, когда принцы ушли спать. Они долго прощались и даже поцеловали его на прощание в здоровую щеку, чего не делали уже долгие годы. А когда они выскользнули из палатки, их место занял Бильбо.  Торин, признаться, не сразу признал Взломщика, тот был очень тепло одет — в толстую куртку и жилет под ней, да еще и накинул на плечи здоровенную не по размеру шубу. За счет многочисленных одежек хоббит стал едва ли не толще, чем был, покидая родной Бэг-Энд. — Это Даин одолжил, - вместо приветствия ляпнул он, тихо кашлянув. — Мерзнешь? - зачем-то уточнил очевидное гном. Бильбо кивнул, продолжая топтаться у порога. Он явно не знал, куда деть руки — то в карманы сунет, то за спиной сплетет. Торину это напомнило неприятный эпизод с кражей Аркенстона — тогда хоббит так же мялся и вздыхал.  Впрочем, чем бы ни были вызваны его душевные терзания на этот раз, продлились они недолго: Бильбо тихо прошел к постели Торина и, не испрашивая разрешения, прилег рядом, вытянулся, прижался к здоровому правому боку гнома. Вздохнул с таким облегчением, будто весь Эребор с его плеч свалился. — Значит, вы с Даином поладили? - продолжил Торин спрашивать, будто и не было вопроса важнее.  Хоббит неопределенно хмыкнул: — Вроде да. Он совершенно не похож на тебя, но такой же шумный и жизнерадостный, как все ребята из нашего отряда. И такой же упрямый. Вот, шубу мне пожертвовал, чтобы я, как он выразился, «не двигал соплями у него за спиной».

Мой кузен и его изящные словеса, - подтвердил Торин. - Значит, все же успел вовремя к нам на помощь... Ему все еще было плохо, но где-то в груди уже начал зарождаться и стремительно расти пузырек неистовой радости. Нет, не напрасным оказался этот второй шанс, подаренный ему валар! Он жив, и живы те, кого он любит!  — Гэндальф сказал, что ты справлялся обо мне, - шепнул полурослик. - Бедняга Кили проспорил целую кучу золота старшему брату. Он-то надеялся, что первым делом любимый дядя вспомнит его. — Вот еще, - проворчал гном. - Уже жениться собрался, а все надеется, что я его на ручках нянчить буду! Бильбо притих у него под боком, уткнулся в плечо, и гному ужасно захотелось обнять его в ответ. Увы, тело все еще слишком болело, так что он просто повернул голову и коснулся лбом макушки полурослика.  Они полежали так немного, а потом хоббит вдруг вскочил и засуетился, предлагая принести поесть или позвать целителей, чтобы Торину переменили постель и перевязали раны. — Чуть позже, - остановил его гном, удержав за руку. - Лучше ответь наконец, что там со мной такое? А то даже мои племянники смотрели так, словно я — не их дядя, а чудище какое-то. — Ну... - Бильбо замялся и зачем-то погладил его пальцы, будто хотел оказать поддержку. - Ты очень сильно обжегся, честно говоря. Лицо, тело, даже немного нога...  Торин отпустил его ладонь и сидел, задумавшись, пока полурослик суетился и требовал от кого-то снаружи «принести покушать и немедленно отыскать лекаря». Значит, вот оно как... Что ж, это было куда лучше, чем умереть, бесспорно, но мысль о том, чтобы остаться на всю жизнь калекой, приводила гнома в бешенство. Чуть позже, в ультимативном порядке потребовав зеркало, он как мог разглядел себя. Стало ясно, отчего Кили старался не глядеть на него: огонь действительно не пощадил Короля-под-Горой. Плоть на лице выгорела до кости и, несмотря на целебные мази, съежилась, уродливо перекашивая рот. Багровые рубцы толщиной в палец остались на плече и спине, перекрещивая старые шрамы. И — самое печальное — левая рука слушалась плоховато, согнутая и почти бесполезная.  — Тебе придется разрабатывать пальцы очень долго, - сообщил мрачный Оин, с утра осмотрев короля. - И не знаю, сможешь ли ты сражаться как прежде. Хвала Махалу, что хоть зрение сохранилось прежним. — Не такая уж великая цена за то, что Гора снова принадлежит нам, - отрезал Торин. Он успел чуть позже наслушаться ругательств Двалина, который, несмотря на собственное неидеальное состояние, пришел навестить друга. Воин костерил его вовсю, сетуя на то, что Торин по-прежнему не щадит себя и полез в пекло, не думая о последствиях.  Однако Торин, к его удивлению, кажется, не сильно переживал. Откуда было знать Двалину, что в первую же ночь после того, как гном пришел в себя, у них с Бильбо состоялся разговор по душам? — Я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным, - сказал гном, - и ты можешь ехать домой, если захочешь. Я знаю, что тебе будет не очень комфортно жить среди моего народа. — Тебе тоже, - заметил мистер Бэггинс, осторожно протягивая ему ложку похлебки. - Давай, я придержу ее, так что ешь... Пока ты не поправишься, будем щадить твою руку.  Он помолчал немного, сосредоточившись на помощи любовнику, а потом прямо заявил: — Ты мог бы поехать со мной, Торин. Гэндальф говорил, что Шир — чудесная страна, которая лечит сердца и тела тех, кто там поселился. Мы могли бы пожить в моей усадьбе, пока ты окончательно не поправишься. — Думаешь, шрамы исчезнут? - усмехнулся гном. - И не надейся. Если сразу не оставишь меня теперь, тебе придется вечно любоваться моей паленой рожей. — Не будь ты так слаб, получил бы ложкой в лоб, - сердито фыркнул хоббит. - Ты по-прежнему самоуверенный король, Торин Дубощит, и ждешь, что я начну переубеждать тебя и доказывать, что все прекрасно и ты хорош, как прежде. Так вот, это не так. Ты действительно покалечен и изуродован, и смотреть на тебя без ужаса могут только самые близкие. Однако ты везунчик, поскольку есть немало тех, кому плевать, насколько ты изменился внешне.  Он заботливо вытер губы короля полотенцем и, отставив миску, сел напротив и поцеловал его ладонь. — Выберешь ли ты оставаться здесь или поедешь со мной в Шир... Я в любом случае буду рядом. Король или нет, дело десятое, для меня ты всегда будешь просто Торином — тем, кто дорог мне. И не будь я Бильбо, сын Банго из рода Бэггинсов, если брошу кого-то из тех, кто так мною любим! Торин смотрел на него — уверенного, спокойного и сильного. Сильного теперь, ставшего таковым ради него. И сам становился сильнее, чтобы не пасть в черную пропасть тоски и не начать жалеть себя. Он вернет самого себя — здорового и умелого воина, пусть даже на это уйдут годы. А пока что Бильбо станет его опорой и жизнью.  *** Прошло немало времени, прежде чем Торин снова смог ходить и ездить верхом. До поры он оставался в Эреборе, разрабатывая руку и ногу, поднимаясь с постели сперва ненадолго, хромая и опираясь на руки то Бильбо, то племянников, то Двалина или Балина. Многие часы ушли на это, и Торин успел поговорить со своими друзьями и родными, в конце концов приняв твердое решение. Эребор был отвоеван, и теперь предстояло наделить его жизнью, чтобы самая память об ужасе, происходившем здесь, изгладилась навеки.  Едва оправившись от ран, он созвал всех, кто в тот момент был в Горе — и людей, нашедших здесь кров, и гостей-эльфов, и своих подданных-гномов, и подданных Даина. Стоя перед ними и опираясь на трость, Торин огласил свою волю: — Братья и друзья мои! Я многим вам всем обязан. Вы поверили в меня и помогли освободить это великое королевство. Настала пора отдавать долги, ибо я не люблю быть обязанным и считаю, что вы с лихвой исполнили все свои обязательства. У любого властителя, будь он королем или простым землевладельцем, есть две собственности — его земли и он сам, его тело. Увы, в моем случае тело сильно пострадало в бою, и потому я отправлюсь в дальнее странствие, в благодатные земли Шира, чтобы исцелиться душевно и физически. Моя страна дорога мне бесконечно, однако негоже, чтобы во главе государства стоял немощный калека — это не приведет ни к чему хорошему в наше полное тревог время.  Он сделал паузу, но никто не посмел возразить, лишь вздыхали и опускали взгляд. Кое-кто из гномов утирал глаза. А на лице Трандуила, стоявшего рядом со своими эльфами, Торин прочел сдержанное одобрение. Лишь Бард был несколько растерян — кого-то оставит вместо себя Король-под-Горой, собравшийся в чужие края? Будет ли новый правитель щедр и добр к своим вассалам? — Я не стану проводить долгих церемоний, даже если это несколько нарушит устоявшиеся традиции, - продолжил Торин, слегка задыхаясь. - Моя корона, земля и ваше доверие останутся в наследство принцу Фили, который, надеюсь, примет с почтением такую ответственность.  Он отошел чуть в сторону и посмотрел на старшего племянника. Тот думал недолго и решительно вышел вперед, слегка поклонившись всем присутствующим.

Это большая честь и радость, - промолвил он торжественно. - И в иное время я был бы рад и горд. Однако Эребор — не то место, где я родился. Трудно управлять краями, которые не проникли в сердце твое и не тронули его. С вашего благословения, дядюшка, я лучше вернусь в Синие горы и стану править вашим кланом, как наследник и продолжатель вашего дела. А честь и долг великого Короля-под-Горой пусть поддержит мой любимый брат Кили.  Однако и Кили отказался принять корону — он собрался жениться на своей возлюбленной Тауриэль и вернуться к матушке в Синие горы, чтобы вести там жизнь не наследного принца, а простого гнома. Таким образом, корона перешла к уроженцу здешних мест и прямому наследнику линии великого дурина, Даину. Новый Король-под-Горой был слегка ошарашен свалившимися на него новыми обязанностями, но отказываться не стал, только признался, что ему будет не хватать присутствия родичей. — Очень надеюсь, что хотя бы ты, Торин, станешь часто нас посещать, - отметил он, от души обняв кузена и заодно слегка поддержав его, потому что тот чуть пошатывался и мечтал скорее прилечь.  Так или иначе, гномы приветствовали своего нового короля. Даин был отличным воином и добрым другом, и многие, особенно из его подданных, были рады видеть его в качестве своего правителя и короля всех гномов Средиземья. Торин же напоследок распорядился разделить несметные богатства Трора между всеми участниками битвы, особо большую долю выделив на восстановление и украшение Дейла и Эсгарота. После того, как церемонии были окончены, теперь уже бывший король подошел к Трандуилу. — Если скажешь хоть слово о том, что мы теперь стали похожи, я вынужден буду оскорбить твою персону, - предупредил он.  Эльф тонко усмехнулся. — Мы совершенно разные, о сын Траина, - сказал он. - И ожоги тут ни при чем, хотя я действительно понимаю твою боль, как никто иной. Но ты ведь не за тем подошел ко мне, чтобы попросить наколдовать тебе морок и скрыть изуродованное лицо? — Нет, - качнул головой гном. - Я хотел сказать, что исполню свое обещание. На обратном пути я и те, кто станет сопровождать меня, задержатся в твоем королевстве, чтобы прикончить как можно больше темных тварей и обеспечить безопасность дорог между Лихолесьем и Эребором. Они с Трандуилом торжественно пожали друг другу руки — и тем завершилась долгая неприязнь между двумя королевствами и было положено начало новой дружбы.  Окончательно встал на ноги король ближе к концу февраля, когда над Эребором еще царил властный мороз, но пустошь впервые оделась снегом после гибели дракона и выглядела умиротворенной, как человек, выздоравливающий после долгой болезни. Торин ревниво приглядывал за тем, как будет править Даин, но тут опасений не было: Даин — опытный и решительный король. При нем Эребор обещал стать не менее, если не более прекрасным и сильным, чем при старике Троре. Да и проявлять признаки драконьей болезни новый Король-под-Горой не спешил. Так что по этому поводу Торин успокоился.  Они с Бильбо проводили много времени наедине — то готовясь к новому походу в обратный путь до Шира, то просто сидя рядом и наслаждаясь объятиями друг друга. Торин не уставал удивляться спокойствию полурослика и его неизменной готовности быть рядом. Это была воистину прекрасная награда за все, что ему пришлось перенести в этой жизни. Ночами они иногда уединялись, чтобы приласкать друг друга, и хоббит выказывал такую нежность и пыл, что Торин даже немного терялся. Бильбо любил его — и красивым королем, ведущим за собой свой народ, и отрекшимся от престола, искалеченным воином, неспособным пока толком держать меч. И Торин позволил себе довериться, раскрыться и не стыдиться возможной слабости.  Они отправились в новый путь ясным мартовским утром, когда весеннее солнце начало пригревать как следует, а на реках потрескался лед. Как ни жаль, но отряд Торина Дубощита все же разделился. Некоторые — например, братья-морийцы — выказали желание остаться в Эреборе, где их, как героев войны, ожидали почести и хорошие должности. Однако принцы, Тауриэль, братья Фундинулы и, конечно, Бильбо отправились с Торином — безоглядно и радостно, плечом к плечу. И одно это уже наполняло бывшего короля радостью.  Они покинули Эребор на своих новых пони, заседланных и готовых к дальней дороге. Дозорные доносили, что в окрестностях уже долгое время не видно ни одного орка, так что путь до Лихолесья должен был стать весьма мирным, тем более что с ними ехали эльфы Трандуила и он сам. Легкий ветерок трепал волосы Торина, отросшие после ожогов. Под ним было седло верного пони, а рядом с ним ехал мистер Бэггинс, весело болтавший о чем-то с эльфами. Вечером они остановятся неподалеку от Дейла, только-только начавшего отстраиваться из руин, и будут спать под звездами, тепло укутавшись и дыша воздухом, лишенным отравленной злобы.  Предстояло ужасно много дел: и очищение Лихолесья, и долгий путь через Туманные горы, и передышка в Ривенделле, куда на сей раз Торин хотел непременно заглянуть, и общение с любопытными соседями мистера Бэггинса. А потом — дорога в Эред Луин, где он сможет вновь обнять дорогую сестру и увидеть своими глазами, как пройдет свадьба его племянника. Возможно, после этого они с Бильбо поедут в Бэг-Энд, а может, хоббиту больше понравится в уютных и прекрасных Залах Торина, чем в разрушенном войной Эреборе. Так или иначе, впереди было много забот. И впервые за долгие годы душу Торина Дубощита посетил настоящий покой.