Хоббит время в спять

Все началось с того, что Торин Дубощит умер. Учитывая количество совершенных оплошностей и тех случаев, когда он не щадил себя в битвах, удивительно, как сие событие не случилось раньше. Наверное, долгое время оберегавший свое непутевое дитя Махал решил, что пора бы и честь знать. Повоевал, вышел на бой чуть ли не в одиночку против толпы орков — вот и получи, что причитается. Суровая кара за то, что возомнил себя бессмертным героем наподобие прародителя Дурина.

К боли Торину было не привыкать. На его теле уже давно красовалось немало шрамов — немых свидетелей прежних баталий. Одна только битва при Азанулбизаре подарила ему несколько великолепных образчиков на память. Увы, упрямый представитель народа кхазад не желал учиться на собственных ошибках. И все бы ничего: смерть в бою — славная смерть, о такой мечтает чуть ли не каждый гном. Вот только у Торина было мерзейшее ощущение, что он всех подвел. Да, его главный враг валялся неподалеку на растрескавшемся льду, исходя остатками своей гнилой крови. Да, битва, кажется, завершалась, и отчаянные вопли орков становились все тише — значит, победило добро. И все же... Пелена гнева и алчности, застилавшая глаза Торина все это время, наконец-то пропала. Он сам сумел справиться с родовым проклятием — быть может, теперь оно не тронет потомков Даина и дальних родичей. Некстати вспомнилась сестра, милая Дис. Ох и накричала бы она на него, узнав, что он надумал умирать, да еще и после того, как повел на верную смерть обоих племянников! «Дис, прости меня. Если бы только я мог все исправить!» Рядом дрожал от холода и волнения Бильбо Бэггинс. Еще одна жертва непомерных амбиций несостоявшегося Короля-под-Горой. Добрый, самоотверженный полурослик, не побоявшийся выступить против обезумевшего властителя горы и, сам того не зная, давно одержавший над ним победу. — Прощайте, господин Взломщик, - шептал Торин, мягко улыбаясь. В присутствии Бильбо, даже взъерошенного, окровавленного и взволнованного, хотелось улыбаться. - Возвращайся к своим книгам и креслу. Сажай деревья. Смотри, как они растут. «И забудь глупого короля, подвергшего тебя стольким опасностям». Бильбо трясет, он плачет, по-настоящему рыдает над ним, понимая, что ничего не сможет сделать. Доброе сердце! Этот хоббит уже простил ему и угрозы, и неласковое обращение, и приказ убить. Хоть в этом незадачливому воителю стало немного полегче. Негоже было уходить за Грань, имея такой груз на плечах. — Я хотел бы остаться живым, - честно говорит Торин, и Бильбо наклоняется вплотную, чтобы расслышать его слова. - Хотел бы и дальше править и помогать своему народу. Хотел бы слышать смех племянников. И читать письма из далекого Шира, которые мне напишет мастер-вор Бильбо Бэггинс. Он закашлялся, недовольно ощущая, что изо рта плещет кровь. Не напугать бы хоббита... Впрочем, тот уже ничего не боится. Смелый, окрепший, с исхудавшим лицом и новой болью в глазах. И Торин смотрит в его глаза, в серое небо, отраженное в них, и боль отступает. И он падает, падает куда-то вниз, и страшно кружится голова, а в груди что-то клокочет, и так невыносимо холодно лежать на проклятом льду Вороньей высоты... Лицо Бильбо отдаляется, пропадает в вышине, становясь совсем крохотным. Не поднять руки, не дотянуться. Бильбо остается там, живой и здоровый, а Торин уходит. И от этой мысли стало ужасно гадко на душе. Торин чувствовал, что так неправильно. Да, он ошибся. Повел родичей на смерть. Но они обязаны были выжить! Обязаны увидеть еще много рассветов, поднять на руки детей, даже если — о боги, Кили! — если у детей будут подозрительно острые уши. И Торин слышал, умирая, как плакал над ним Бильбо. Все простивший, дорогой сердцу Бильбо. Как оставить его, зная, что бедняга будет корить себя и переживать? Как упустить шанс еще раз увидеть смешно наморщенный нос и осторожный взгляд из-под кудрявой челки? Он будто удалялся куда-то. Впереди распахнулось белое, ослепительно сияющее окно, ведущее куда-то в неведомое, а позади оставался лед, кровь и слезы того, кто стал всех дороже. «Проклятье!» Торин видел самого себя. Как в тумане или дурном сне, смотрел он на собственное окровавленное тело. М-да, раны и впрямь скверные. Стало безумно стыдно за свою опрометчивость, за то, что не ценил отпущенные годы — хотя бы ради тех, кого нельзя было покидать на этой земле. И гнев. Гнев нарастал волной, за неимением другого выхода обращаясь на светящееся окно, что постепенно приближалось. Как! Его забирают, ему не оставляют выбора, им распоряжаются? Им, Королем-под-Горой! Он замер на Пороге. За сияющим окном открывался песчаный берег, на который с рокотом набегали волны. В ясном небе сияло солнце, болезненно-яркое для усталых глаз. А вдали воздвигся дворец, вырезанный в недрах огромных скал. Они были так высоки, что даже у привычного к горам гнома закружилась голова. Это был конечный пункт его нерадостного путешествия, куда более краткого, чем дорога к Эребору. И от этой мысли стало горько во рту. Да, возможно, он увидит кого-то из родных. Может, здесь ждет отец, зверски замученный в подвалах проклятого Дол-Гулдура. Может, и дед, убитый когда-то Азогом, в нетерпении меряет шагами просторные залы, ожидая, когда же его гордость, драгоценный внук, появится на пороге. Но Торин не хотел этой встречи — по крайней мере, сейчас. Только не так, не когда остатки его рода по прямой линии оказались убиты по его же вине! — Стойте! - крикнул он, сам не зная, кого зовет. - Так нельзя! Не смейте так поступать со мной! Он остановился. Сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони, гном, когда-то звавшийся Торином Вторым, угрожал увиденному морю, дворцу и яркому небу над ним. — Верните меня! - кричал он, срывая голос. - Я хочу вернуться к тем, кого люблю! «Возврата нет. Ты знаешь это не хуже нас». Перед ним стояла высокая фигура — приземистый гном едва доставал этому великому духу до пояса. Фигура была закутана в серые одежды, и полы длинного плаща слегка трепал ветерок. Лица было не разобрать за широкой серой вуалью, спускавшейся со лба до груди. И Торин не был уверен, что желает увидеть лицо собеседника. Достаточно было и того, что низкий, тяжелый голос, словно отмерявший удары судьбы, проник в его мозг, минуя уши. — Я не прошу воскрешения ради эгоистичного желания жить, - пояснил Торин. - Я требую, чтобы вы исправили большую ошибку. «Твою ошибку», - мягко уточнил голос. — Нет, - гном мотнул головой. - Если бы я умер только за свои грехи и оплошности, то не стал бы возражать. Но вы не имеете права лишать шанса того, кто не выполнил своего долга. Там, в Средиземье, умирают мои племянники — и младший из них влюблен в самоотверженную деву-эльфа, а старший и вовсе не успел отдать своего сердца достойной женщине. И я сам... - Торин глубоко хватанул ртом кристально чистый воздух, который казался ему горше пепла. - Я тоже не могу, не имею права оставить того, кого люблю. «Здесь бывали многие из тех, кто любил и бывал любим, - бесстрастно возразил дух в сером. - Многие из них были достойны жизни и могли бы возвратиться. Чем ты лучше них?» — Тем, что я не смиряюсь и заявляю о своем праве требовать жизни! - рявкнул Торин. Он стоял, выпрямившись во весь невеликий рост, и готов был сражаться с кем угодно, если представится шанс. Пусть он проиграет, зато не опустит рук, не прекратит пытаться! - Вы не остановите меня, ибо я уже мертв. Я поднимусь на самую высокую из ваших проклятых гор и стану оттуда кричать о своем праве. И вам придется вечно слушать мой крик и мои проклятья.

Меньше всего он ожидал в ответ на свою угрозу услышать тихий смех. Смеялся не тот дух, что стоял перед ним, а другие, незримые, чье присутствие ощущалось вокруг. «Вот это да! - пропел прекрасный женский голос. - Какая сила духа и воля к жизни! Брат, разве тебе не жаль этого храброго кхузда? Быть может, его упорство следует вознаградить — хотя бы затем, чтобы его боль не нарушала покой Благословенного Края». «Дороги назад нет, - недовольно отозвался дух. - Иначе мои Чертоги уже опустели бы, сестра». «Один раз, - то был другой голос, мужской, похожий на шелест ветра в кронах деревьев. - Один раз мы отпустили того, кто уже умер и не мог вернуться назад. Илуватар молчит по этому поводу, он не дает ни разрешения, ни запрета. Быть может, этот смертный — тоже часть его Замысла? Когда-то перед нами уже просили ради великой любви. Разве мы настолько черствы, что разучились любить и уважать чужую любовь?» Надолго воцарилось молчание. Торин ждал, сжимая руки и чувствуя, как пересыхает во рту. Он думал о своей сестре, что умрет от горя, узнав о смерти сыновей и брата. О друзьях и родичах. О Фили и Кили, которым еще жить бы да жить. И о Бильбо. Да. Особенно о Бильбо Бэггинсе, которому он так и не сказал, что... И тут со всех сторон вновь послышался смех. Искренний, звонкий и глухой — на разные голоса. Торин ощутил чье-то касание к своему плечу — будто отцовская широкая ладонь, вся в мозолях от рукояти молота, благословила его. «Я прошу за него», - прогудел голос, низкий и тяжкий, как рокот обвала. И Торина вдруг подняли невидимые ладони — огромные, как целая гора. И сияющее окно распахнулось еще раз, сияя над золотым песком, будто путь в никуда. Но теперь за ним был не дивный край, а серые горы, укрытые дымкой дождя и тумана. «Ступай, храбрейший из моих детей, - ладони поднесли Торина к этому окну. - Твоя память хранит тебя, и нашей волей ты станешь жив. Но помни, король своего народа, что мы никогда не даем шанса трижды!» Торин даже не успел поблагодарить невидимого духа. В лицо дохнуло холодом, над головой мелькнула серая завеса — точно капли дождя простучали по лицу, оставив влагу слез на коже. С запоздалым прозрением гном подумал, что его судьбу решал сейчас сам Махал. Будет о чем порассказать — если только он не потеряет никого из родных и близких, возвратившись... Притупившиеся было ощущения вернулись. Он снова чувствовал тяжесть кольчуги на теле, жесткое седло и уверенную силу в руках. На пробу вздохнув, гном обнаружил, что у него ничего не болит. Ветер швырнул ему в лицо капли мелкого дождя, пахнуло травой. Торин распахнул глаза. Он сидел на мохнатом пони, неспешно цокавшем копытцами по проселочной дороге. Повсюду простирались целые поля зеленой травы, и среди зелени там и сям торчали промокшие пугала. Вороны с недовольным карканьем прыгали между грядок, не находя, чем можно поживиться в это время года. — Ох, дуринова борода! - вырвалось у Торина. Он вернулся! И каким-то непостижимым образом оказался не в Эреборе, не на Вороньей высоте, где недавно умирал. Более того, окружавший его пейзаж казался на удивление знакомым. Последние сомнения рассеялись, когда Торин заметил невысокого человечка, торопливо зовущего в дом заглядевшихся на проезжего чужака детей. Торин был в Шире. До сих пор не веря в то, что это не сон, гном поднял ладони и несколько раз сжал и разжал пальцы. На правой руке не было короткого шрама, который он получил, когда пытался отбиться от белого варга и повредил руку. Может ли такое быть? Его вернули не в израненное и умиравшее тело, а в тело крепкое и способное сражаться? Кругом бушевала ранняя весна, вдоль дороги качали пушистыми головками одуванчики. Апрель... Валар милосердные, он и впрямь вернулся к тому дню, когда приехал по настоянию Гэндальфа в Шир, чтобы навестить мастера-Взломщика, рекомендованного магом! Сердце забилось от внезапной надежды. Быть может, все исправлено? Быть может, он получил шанс спасти родных племянников и поправить допущенные ошибки? Или же весь этот поход, кровь, страх и боль были не более чем дурным сном, от которого он только теперь очнулся? Торин осмотрелся. На дороге он был один — даже верный Двалин сейчас не сопровождал короля. Такое было только однажды — в день визита в Шир после неудачных переговоров с Даином. Он тогда так переживал, что с ним отправится всего дюжина сородичей! Строил планы, как выкрасть у дракона Аркенстон и немного золота, чтобы заявить о своих правах на трон Семи кланов и объединить всех кхазад под своей правящей рукой. Торин широко улыбнулся и потрепал по гриве своего пони. — Еще повоюем, друг мой, - уверенно сказал он. - Хвала Махалу и его божественной супруге за то, что пришли на помощь! Всю дорогу до Хоббитона Торин не мог перестать улыбаться. Казалось бы, в преддверии нового путешествия следовало помнить о грядущих опасностях, но король чуть-чуть ошалел от счастья. Снова жить! Дышать без острой боли, сжимать ногами спину верного пони, чувствовать за плечом уверенную тяжесть ножен и вдыхать свежий воздух, не оскверненный вонью орков! Это было слишком хорошо, на взгляд недавно умиравшего гнома. Он был в таком хорошем настроении, что даже спешился и некоторое время шел пешком, взметая сапогами осевшую было от дождя дорожную пыль. На обочине росли первые полевые цветы. Торин сорвал несколько веточек беленьких цветов и глубоко вдохнул аромат. Цветы были такими же милыми и простыми, как и местные жители — мирно жили на своей земле, приносили некоторую пользу и особо ничем не выделялись. Но сейчас снова радующемуся возможности дышать Торину эти цветочки казались красивее любых драгоценностей. «К варгам сокровища, - блаженно думал король, передернувшись от одного воспоминания о том, как ползал по золоту, будто безумец. - К гоблинам семейные проклятия и тяжелые думы! Бильбо был прав, они не стоят и медяка, когда тебе открыт весь мир». Он снова взобрался в седло и пришпорил пони, подставив лицо капелькам дождя. Скорей, скорей в Хоббитон, в красивую норку на большом холме, где уютно горит огонь и ждут его родные и близкие! Где он сможет обнять живых племянников, вытерпеть медвежьи объятия Двалина и взглянуть в теплые глаза столь любезного его сердцу полурослика... Гном был так доволен, что даже позволил себе вполголоса напеть походную песенку: — Счастливый путь! Счастливый путь! Не дай дороге обмануть, Пройди ты горы и леса, Толкни ногою небеса, Вот горизонт тебя зовет Из тьмы — и сразу на восход. И сотни, тысячи дорог, Едва покинешь ты порог, Тебя подхватят, увлекут, Заворожат и унесут Туда, где спят громады гор. И ты сожмешь в руке топор, Пройдешь сквозь тьму и сквозь огонь — И вот тебе моя ладонь. Мой друг, не бойся перемен, Возьми топор пера взамен, Не дай дороге обмануть. Счастливый путь! Счастливый путь! Бильбо когда-то распевал эту песню. Торин помнил, как полурослик бодрился, шагая по тропинкам Дикого края, вел в поводу усталого пони, нагруженного поклажей, и пел эту простенькую песенку, а гномы слушали его и порой подпевали. С этого мига началась их теплая, трогательная дружба — и Торин был благодарен высшим силам за возможность пережить это еще раз.

Впереди замерцали десятки огоньков. Хоббитон отдыхал после долгого дня. На другой стороне реки устало гудела ярмарка — там еще были покупатели, припозднившиеся с ужином и готовые заплатить дороже, лишь бы получить больше продуктов. Торин оставил пони в небольшом трактирчике неподалеку от Холма. Удивленные визитом знатного чужака, трактирщик и его супруга пообещали заботиться о лошадке. А поскольку на здешней конюшне уже стояло несколько пони, принадлежавших членам его отряда, Торин был уверен, что найдет своего конька в целости и сохранности. Повинуясь порыву хорошего настроения, он подарил сорванные недавно цветы маленькой дочке трактирщика. Крохотная девочка ужасно обрадовалась и тут же стала плести себе венок. — Вот и правильно, - одобрил Торин ее действия. - Будущую красоту надо подчеркивать. Улыбаясь и насвистывая нехитрый мотивчик, он поднялся по тропе на Холм. В первый раз, проходя здесь, Торин презирал хоббитов. Он искренне считал, что эти крестьяне созданы только для того, чтобы обрабатывать поля его, Короля-под-Горой, земель. Он мысленно проклинал волшебника, затащившего его в эту глушь, где нет ни одной приличной кузницы или высокой горы, и недоумевал, за каким гоблином им сдался один из этих толстых кроликов. Будто сами не справятся! Сейчас вспоминать об этих рассуждениях было стыдно и смешно. Бильбо не раз доказывал, что Торин несправедлив к полуросликам вообще и к нему в частности, меряя их такой простой меркой. «На сей раз все будет по-другому, мой добрый вор, - мысленно поклялся король гномов. - Я не забуду того, чему научился у тебя». Он поднялся на вершину Холма. И как, скажите на милость, можно было заблудиться в прошлый раз? Домик Бильбо был как раз на самой макушке Холма, а вокруг буйно цвел и совершенно одуряюще пах роскошный сад. Торин аккуратно прикрыл за собой низенькую калитку. В окнах норы горел свет, слышались шумные голоса и пение. Гном различил немного нестройные, но искренние голоса Кили и Фили — и на глаза навернулись слезы. Ноги вдруг задрожали, и гному пришлось ненадолго присесть на скамеечку у садика, чтобы восстановить дыхание. Живы! Мальчишки живы и невредимы, сейчас доводят до истерики несчастного хозяина норы, еще думающего, что он — добропорядочный хоббит. Торин решительно вытер ладонью некстати выступившие слезы, пригладил волосы, одернул одежду — и, подойдя к круглой зеленой дверце, решительно позвонил. Внутри норки заполошно зазвенел колокольчик. Голоса сразу стихли, и король усмехнулся. И впрямь, ему прежнему, одержимому идеей добраться до Горы, было бы не до веселья. О, хвала тебе, память, что хранит все полученные им уроки! Теперь он не покажется высокомерным занудой! Он еще думал, стоит ли сказать о том, что с ним приключилось, товарищам или лучше оставить все как есть, чтобы его не посчитали безумцем, когда дверь отворилась. На пороге, дружелюбно улыбаясь, стоял Гэндальф. — Здравствуй, - тепло сказал ему Торин, склоняя голову. - Очень рад, что ты держишь свое слово, волшебник. Старый маг явно был немного удивлен тем, что заносчивый король гномов кланяется ему, но все же ответил легким поклоном на поклон. — И тебе здравствовать и радоваться, Торин Дубощит, - ответил он. - Конечно же, я нашел для тебя Взломщика, коль скоро ты просил меня о помощи. Проходи, познакомься с хозяином этого дома. Гном шагнул внутрь, в теплую, мягко освещенную прихожую. Аккуратно обогнул подставку для зонтиков, к которой кто-то из его родичей и друзей успел прислонить здоровенный меч. Фили, наверное — парень вечно носил на себе кучу лезвий и раскладывал их по всему полу, если рядом не было подставок под оружие. Торин расстегнул плащ, не торопясь обернуться. Он уже слышал невесомые шажки, знал, что позади стоит Бильбо, взволнованный и растерянный этим нарушающим его покой вторжением. И хотелось растянуть этот драгоценный миг, прежде чем он сможет взглянуть на того, кто стал ему так близок. — Итак, Бильбо, позволь представить, - церемонно сказал волшебник. - Это — лидер нашей Компании, Торин Дубощит. Дольше тянуть было нельзя. Король повернулся и твердо посмотрел на открытое, растерянное лицо хоббита. Да, Бильбо не помнил его, это очевидно — для него Торин пока что просто еще один вторженец, покушающийся на запасы продовольствия и предводительствующий шайкой неучтивых головорезов. Эта мысль заставила короля улыбнуться. — К вашим услугам, мистер Бэггинс, - честно сказал он. - Гэндальф рассказывал, что вы храбры как лев, преданны и умеете передвигаться без малейшего шума. Именно такой человек нам и нужен для того дела, которое я задумал. Храбрым хоббит не выглядел — более того, он явно вот-вот готовился упасть в обморок и мало что понимал из речей гномов. Ничего, дело поправимое. Если и в этот раз Бильбо отправится с ними, то быстро научится хладнокровию и даст волю внутренней храбрости. А пока что Торин от всей души пожал его протянутую руку, с удовольствием вдыхая аромат кексов, доносившийся из столовой. Даже бурчавший от голода живот сейчас радовал Короля-под-Горой, поскольку был еще одним признаком жизни и будущих шансов, которые он на этот раз точно не упустит.
У Торина не было сил осторожничать. Следовало бы, конечно, хотя бы притвориться тем же высокомерным королем, которым он был до похода, но при одной мысли о том, что ему придется изображать равнодушие по отношению к Бильбо и снисхождение к товарищам, становилось противно. Поэтому он прошел в столовую, по пути кивнув собравшимся гномам и не скупясь на улыбку. — Ну вот, дядя с ума сошел, - долетел до него растерянный шепот Кили. - Брат, ты посмотри, он же так и сияет, будто не в поход идем, а на прогулку!

Кили! - позвал его Торин. Юный гном, скорчив досадливую гримаску, подошел, думая, что ему достанется по ушам за оскорбление королевского величия. Но вместо этого король обнял его, на несколько секунд замерев и коснувшись губами лба племянника. — Дядя, что, что случилось? - переполошился бедняга. - Я что-то натворил, ты готов меня убить и потому прощаешься? — Наоборот, здороваюсь, глупыш, - дрогнувшим голосом сказал Торин. - Я рад видеть вас обоих, мои милые мальчики. Фили, злорадно хихикавший над тем, как дядя тискает младшего брата, спустя минуту тоже потерпел сокрушительное поражение своего имиджа великого невозмутимого воителя. Его Торин обнимал и гладил по светлым волосам даже дольше. Перед глазами стояла картина старшего принца, отчаянно кричавшего: «Бегите!» и захлебывающегося собственной кровью. И Торин предательски дрожавшими руками прижимал к плечу возмущенного ворочающегося племянника, трепал его светлые волосы. Как это было легко и радостно — проявить любовь и немного нежности по отношению к родным! Как он вообще мог раньше быть таким холодным? Призраки отца и деда больше не дышали ему в затылок, не отравляли память горечью. Он уже выполнил свой долг перед ними один раз — и выполнит еще, если потребуется, с превеликой радостью. Гнев и печаль остались там, на растрескавшемся льду Вороньей высоты, утонули вместе с Азогом. И теперь Торин дышал полной грудью, готовый жить и радоваться. Когда он отпустил-таки взъерошенного и покрасневшего от смущения Фили и повернулся к Двалину, тот тихо предупредил: — Подумай дважды, прежде чем меня так же мять, Торин. — Ну что ты, мне жить еще не надоело, - весело отозвался узбад и хлопнул родича по плечу. - Рад тебя видеть, дружище. Балин, старый пройдоха! Спасибо, что пришел. Спасибо всем вам, друзья мои, что пришли сюда. — Я бы так не сказал, - едва слышно пробурчал Бильбо, которого слегка шокировало такое бурное приветствие под его крышей. Гномы расселись за столом, и Торину пришлось еще немного поэксплуатировать ресурсы разоренных кладовых мистера Бэггинса. Есть хотелось зверски: он едва успел перекусить сухарями перед Битвой, потом умер, воскрес, да еще и проделал полдня пути до Хоббитона. Так что некоторое время он ничего не говорил, только подкреплялся. Из инстинктивного уважения к королевскому статусу гостя мистер Бэггинс не пожалел для него целого цыпленка, которого хотел было припрятать для себя на утро, и наскоро испеченных, но крайне вкусных пирожков. — Благодарю чудо-повара, - кивнул ему Торин, отставляя тарелку и сыто похлопав себя по животу. - Надеюсь, мои товарищи по заговору не упустили шанс сказать вам, как вы чудно готовите, господин Бэггинс? Спохватившиеся гномы виновато закивали, наперебой благодаря хозяина дома. Растерявшийся было Бильбо просиял и явно подобрел, хоть и по-прежнему не понимал, с чего бы под его крышей собираться целому отряду. Валар всемогущие, каким наслаждением было после сытного ужина сесть ближе к камину и закурить трубку! Торин вдыхал ароматный дым, удовлетворенно поблескивая глазами, и предоставил Гэндальфу рассказывать вкратце историю о прилете дракона в Одинокую гору и потере Эребора. Эта повесть по-прежнему печалила узбада, но теперь он знал, что рано или поздно они вернут себе дом, и не так грустил. — Так был потерян Эребор, - подытожил волшебник свой рассказ. - И теперь, мой дорогой Бильбо, ты знаешь, для чего мы все собрались тут. Я согласился помочь народу гномов отвоевать их дом — и, быть может, изгнать коварного дракона. — Цель благая, - осторожно отозвался хоббит. Торин, успевший за время похода неплохо узнать полурослика, сразу приметил искорки азарта и интереса в его глазах. Ну конечно же, для Бильбо все это было сродни тем легендам о приключениях, которые он читал с самого детства! — Наш отряд немногочислен, - негромко продолжил узбад, - но мы и не собирались идти в открытую на бой. Еще придет время славных побед и войн, еще настанет час, когда я смогу взглянуть в лицо каждому из тех немногих, кто пошел за мной, и достойно отблагодарить вас за ваше мужество. А пока мы просим вас, мистер Бэггинс, отправиться с нами. — Меня? - вскричал бедный полурослик, вскакивая с места и завертев головой. Он смотрел на гномов, надеясь, что это только шутка, но все они взирали на него серьезно и явно ждали ответа. - Ох, нет! Я... я не могу идти с вами! Это было бы смешно, я ведь не великий воин и не гожусь в члены отряда. — Однако при этом ты умеешь бесшумно двигаться, отлично управляешься с метанием камней и можешь спрятаться едва ли не на ровном месте, - возразил Гэндальф. - В качестве вора — или Взломщика, или Мастера, Отмыкающего Двери — называй как угодно — ты будешь незаменим. Волшебник уже некоторое время задумчиво поглядывал на Торина. Наверняка раздумывал, с чего бы вдруг тот, еще недавно категорически протестовавший против кандидатуры хоббита на роль Взломщика, вдруг передумал. Узбад подумал, что уж магу-то придется все рассказать. Гэндальф был одним из тех немногих — а быть может, и единственным, кто способен был понять все, что приключилось с незадачливым королем гномов. — Мы не просим вас дать ответ немедленно и сию секунду, господин Бэггинс, - сказал Торин, поймав взгляд Бильбо. - Просто хотим, чтобы вы подумали над возможностью стать одним из нас. У вас будет время до утра, ибо завтра мы отправляемся в путь и уже не сможем ждать дольше. Сообщите о вашем решении мне или господину Гэндальфу, когда определитесь. О, и спасибо вам за угощение — это был весьма весомый вклад в наше путешествие. Гномы засмеялись. — Весомый — не то слово, - хохотнул Кили. - Я, кажется, пару фунтов прибавил, пока мы тут сидели. — Ничего, завтра в дороге растрясешь пузо, - махнул рукой Двалин. Гномы расходились по спальням в приподнятом настроении, полные самых радостных мыслей по поводу похода. А Торин остался у камина, с наслаждением выпуская из трубки пушистые кольца дыма и закинув ноги на каминную решетку. Впрочем, его безмятежное спокойствие оказалось тут же нарушено. — Ну что ж, возможно, ты захочешь кое-что объяснить, - Гэндальф присел рядом и остро взглянул на гнома из-под лохматых бровей. - Думаю, твои товарищи сочли, что у тебя просто хорошее настроение. Однако вряд ли они заметили, как уверенно ты ориентируешься в доме, где находишься впервые. И они не слышали тех презрительных слов, которыми твой язык награждал хоббитов еще несколько дней назад. Гм, даже так... Торин вздохнул. Предстояло решать, говорить ли Гэндальфу обо всем, что с ним приключилось, чтобы в дальнейшем не вызывать подозрений, или солгать. С одной стороны, маг был проницателен и рано или поздно узнал бы правду, а ссориться с могущественным чародеем — себе дороже. Пусть они и были друзьями — или, по крайней мере, хорошими знакомыми, — злить Гэндальфа крайне не рекомендовалось. С другой стороны, Торину ужасно не хотелось выдавать свой секрет. Было ощущение, что это относится только к нему, что это его испытание и его путь, и перекладывать свои трудности на плечи другого не следовало.

Мне снился сон накануне, - решил обойтись полуправдой гном. - О том, как сложится наш путь. О горах и лесах, которые мы оставим за спиной. О встрече с эльфами и драконом, что попытаются противостоять нам. И о том, что мы одержим великую победу. Мне снилось, что я погибну, защищая свой народ и свою Гору, и поэтому я пробудился обновленным. Я хочу больше ценить эту жизнь, покуда еще дышу и могу сказать тем, кто пошел со мной, как ценю их подвиг. — Торин, - вздохнул маг, - я с удовольствием поверил бы тебе, хотя бы потому, что считаю тебя отличным гномом и своим другом. Однако ты не мог из-за одного только сна измениться настолько, чтобы упомянуть об эльфах без ненависти. Узбад пару секунд ошеломленно смотрел на него, а потом рассмеялся и махнул рукой. — Все-то ты обо мне знаешь, волшебник! - выдохнул он. - Ладно, твоя взяла. Но история не из приятных. Возможно, ты не поверишь мне, когда я расскажу все как было. — Рискни, - предложил Гэндальф. - За свою долгую жизнь я повидал такого, что и не снилось ни одному гному. Рассказ вышел долгим. Торин говорил тихо, чтобы не потревожить никого из своего отряда и не мешать их отдыху — последнему перед долгой дорогой. Он почти ничего не утаил от волшебника, за исключением некоторых страхов, одолевавших его по пути, и, разумеется, своих чувств к Бильбо. Это было только его, личное дело. И вот тут произошло невозможное. Гэндальф действительно выглядел неподдельно изумленным, когда Торин закончил свой рассказ. Более того, на его лице явственно читалось потрясение. — Так Благие Духи и впрямь вернули твою душу обратно, да еще и почти на год назад, - он покачал головой. Трубка Гэндальфа давно погасла, но он даже не заметил этого, увлекшись повествованием Торина. - Я слышал о многих чудесах, многому был свидетелем сам, а то и причиной. Но такое... Должно быть, тебе и впрямь суждено совершить еще что-то поистине великое, Король-под-Горой. — Очень на это надеюсь, - кивнул узбад. - Кому еще, как не мне? — Ага, вот теперь я вижу, что с тобой все в порядке, прежний самоуверенный король, - засмеялся волшебник. - Что ж, Торин, я думаю, на сей раз ты избежишь прежних ошибок. Правда, друзьям твоим лучше не рассказывать историй о воскрешении. Они могут испугаться тебя. — Знаю, - вздохнул король. - Но это ничего не меняет. Я поведу свой отряд к Эребору и позабочусь о каждом из них. — Даже о Бильбо Бэггинсе? - лукаво усмехнулся маг. — Особенно о нем, - кивнул Торин. - Я помню, что он обеспечит нам победу и не раз спасет жизнь. Даже если в этот раз ему не понадобится рисковать собой, чтобы вызволить незадачливых товарищей из плена или ловушки, он все равно мой друг, Гэндальф. А значит, я стану заботиться о нем. — Вот это другое дело, - волшебник аккуратно вытряхнул в тлеющий камин пепел из трубки и убрал ее в карман своего просторного балахона. - Теперь я не чувствую в тебе зла и гордыни, Торин Дубощит. И ты даже не представляешь, как меня радуют эти перемены. Ты успокоил меня. Гном улыбнулся. Пусть пока жив проклятый Азог Осквернитель, пусть ему предстоит, видимо, еще одна малоприятная встреча с Трандуилом и некоторыми из жителей Эсгарота — он выдержит все это ради нового шанса для своих племянников и себя самого. — Кстати, - припомнил чародей. - Думаю, я должен отдать тебе ключ, который долгое время хранился у меня. Твой бедный отец отдал его мне и наказал передать его сыну, однако несчастный был так плох, что не успел сказать твое имя, и я не знал, кому должен отнести ключ. Но теперь уже нет сомнений. Ключ от Эребора принадлежит тебе, Торин. Король бережно принял ключ из его рук. Невеликая тяжесть прохладного металла легла в его руку, отяготив дополнительной ответственностью. — Твой отец все время повторял, что любит тебя, когда умирал, - тихо добавил Гэндальф. - Он помнил о тебе до самого конца. Торин кивнул, сглотнув трудный комок в горле. Отец, замученный в застенках, умер героем. Он подождет своего сына там, за Гранью, и простит то, что на этот раз Торин не станет торопиться на встречу с ним. — Спасибо, Таркун, - он назвал Гэндальфа тем именем, которое дали ему когда-то гномы. - Спасибо, что передал весть. Я отомщу за отца и деда и верну трон своих предков. Это не только мой долг, но и стремление. Он повесил ключ от потайной двери Эребора на грудь, и тот привычной тяжестью коснулся кожи сквозь рубаху. Ну вот, можно считать, что второй поход начался. Оставив мага курить и думать у камина, Торин вышел наружу, осторожно прикрыв за собой дверцу норы. Спать не хотелось, а поскольку до рассвета оставалось всего ничего, надо было немного поразмыслить над тем, как они доберутся до Одинокой горы в этот раз. Есть ли шанс обогнуть Лихолесье или пройти мимо Туманных гор, чтобы как можно меньше сталкиваться с врагами? Не хотелось бы еще раз попасться на зуб к азогову варгу — это и в первый раз было удовольствием много ниже среднего. К его изумлению, на улице обнаружился Бильбо. Хоббит, облаченный в простую рубашку и штаны, сидел на скамье у дома и нервно курил, глядя за Холм. Торин понимающе усмехнулся. Насколько он успел узнать Бильбо, тот маялся, не зная, какое принять решение. Ему до зуда в ногах хотелось отправиться в путь и испытать настоящее Приключение, вот только внутренний голос орал о страхе, о трудностях и о том, что после этого его драгоценной репутации точно придет конец. Возможно, ближе к утру Бильбо все-таки принял бы решение идти с гномами, как в прошлый раз, или же настойчивый Гэндальф все-таки вытолкал бы его за порог. Но Торин не хотел рисковать. Он приблизился к задумавшемуся полурослику и, не испрашивая разрешения, присел рядом с ним на скамью, причем так, чтобы его плечо слегка касалось плеча хоббита. Тот вздрогнул и испуганно повернулся к гному. Видимо, мысль, что он попал в центр внимания настоящего короля, несколько смущала бедного сквайра. — Доброй ночи, - дружелюбно сказал Торин. - Я думал, вы предпочтете хорошо выспаться перед дальней дорогой. — То же самое я думал и о вас, - парировал Бильбо, поджимая губы. - Кроме того, я еще не сказал, что непременно отправлюсь с вами. — Ну конечно же, - согласился гном. Он тоже посмотрел вдаль, за Холм. На другом берегу реки слабо горело несколько окошек домов, пробежал запоздавший гуляка. Оглушительно стрекотали сверчки, притаившиеся в густой траве. Дождь кончился, и дым, поднимавшийся из многочисленных труб хоббичьих норок, уносился наверх, к видневшейся в разрывах облаков луне. Торин глубоко вдохнул свежий воздух. — У вас чудесный край, мистер Бэггинс, - заметил он. - Здесь тихо и спокойно. Будь у меня выбор, я был бы рад жить в подобном месте, оставив позади дурные воспоминания, кровь и смерть. Но покуда живы мои враги, а дом — в лапах чудовища, я не могу позволить себе покоя дольше, чем на одну такую прекрасную ночь.

Гм, я... я сочувствую вам, правда, - неуверенно протянул Бильбо. - То есть, если бы мой собственный дом украли и отобрали, я бы был вне себя. Вы, должно быть, думаете, что хоббиты никчемные и не могут постоять за себя... — Я так не думаю, - перебил его Торин. - Мне известно кое-что о вашем народе, и я слышал от Гэндальфа, что вы — самые удивительные и непредсказуемые из всех народов Средиземья. А волшебник обманывать не станет. Преувеличивать, недоговаривать — да, но обманывать — ни за что. Бильбо невольно засмеялся, тут же сделав вид, что просто закашлялся. — Честно говоря, ваши... ваш отряд показался мне сперва... - он кашлянул, сбился и умолк, не зная, как выразить свою мысль без того, чтобы обидеть. — Мы кажемся вам ужасными, - легко продолжил за него Торин. - Невоспитанными хамами, не вытирающими ног о коврик у двери, хватающими еду руками и чавкающими. Что ж, у каждого свои недостатки. Будем считать, что вежливости одного хоббита, не выставившего за порог незваных гостей, достаточно, чтобы искупить дурные манеры шайки гномов. За свою иронию он был вознагражден почти искренней улыбкой Бильбо. — Ну, я бы выразился не так категорично, - поправил хоббит, - но... — Вы не обязаны бросать все ради кучки гномов, - прямо сказал Торин. - Но вы могли бы сопроводить тех, кто станет вашими друзьями. Я знаю, что вы только кажетесь скромным и замкнутым, мистер Бэггинс. Вы не такой. Вы мечтатель и поэт, вы жаждете приключений со всей силой своего сердца — и это ваш шанс узнать что-то новое. А я и мои друзья постараемся, чтобы вы вернулись живым и невредимым. — Это Гэндальф вам рассказал, что я в детстве мечтал о приключениях? - хоббит недовольно дернул носом. Выходило это у него невероятно забавно. - Слушайте, я знаю, что королям отказывать в просьбах вроде как не принято, но я не ваш подданный. — Верно, - согласился узбад. - Вы не мой подданный. Вы мой друг, мистер Бэггинс — точнее, станете им, если поверите в мечту безумного короля и отправитесь с ним за горизонт. Ему безумно хотелось коснуться руки полурослика, обнять его и прошептать на ухо: «Давай же. Ты дорог мне, я позабочусь о тебе». Но это выглядело бы непростительной фамильярностью, учитывая, что Бильбо едва его помнил. Поэтому Торин только сидел рядом, касаясь его плечом, и смотрел в беспокойные глаза. В тишине предутренних сумерек гном стал тихонько напевать. Он помнил, что в прошлый раз хоббиту понравилась их песня, но теперь все было куда более личным. Он пел не просто так, а специально для Бильбо, нанизывая слова на нить воображения, вплетая в песню память о драгоценностях, о жарких кузнях, о радости честного труда — и о горе, о потерях, о слезах сирот и вдов. Хоббит сидел очень тихо, даже убрал трубку, и невидящим взором уставился на далекий лес. Ему было жутко, но вся красота дальних земель властно манила его за собой вместе с песней этого странного гнома. Песня кончилась, но Бильбо так и сидел молча, будто окаменел. — А еще я играю на арфе, - не удержался Торин, мысленно покатываясь со смеху. - И если вы отправитесь с нами, то непременно это услышите. — Может, мне еще подождать? - слабо усмехнулся Бильбо. - Ваши ставки все повышаются. Быть может, вскоре вы предложите мне свою корону за то, чтобы я отправился в этот поход? — Корону не обещаю, она мне самому нужна, - серьезно отозвался узбад. - Но обещаю золота больше, чем вы сможете потратить даже при роскошной жизни, новые впечатления, удивительные края и новых друзей. — О боже, что я делаю? - вздохнул Бильбо. - Ладно, господин Дубощит, вы меня уговорили. Где я должен подписать? Торин молча протянул ему руку. Он знал, что у Балина хранится заботливо составленный контракт, где прописаны всяческие издевательские условия для штатного Взломщика, но теперь ни за что не отдал бы его хоббиту. Он порвет и сожжет ту проклятую бумагу, а для полурослика составит новый контракт, с самыми лучшими условиями. — Пока что согласимся на словах, - предложил он, когда Бильбо с долей сомнения стиснул его руку. - Позднее я представлю вам официальные бумаги, если таковые вам необходимы. Таким образом, их договор все-таки был заключен. И Торин смотрел вслед полурослику, который удалялся в дом, чтобы немного поспать. Походка Бильбо стала намного увереннее, будто принятое решение сняло немалый груз с его плеч. «Ах, было бы и для меня все так же просто!» - с печалью подумал король. Ему предстояло продумать новый маршрут для Компании, и желательно такой, на котором будет как можно меньше орков, гоблинов и варгов. Впрочем, пока они не покинут пределы Шира, беспокоиться было не о чем. В этом тихом краю никогда не было великих войн — и, обереги валар, никогда не будет. Он просидел на скамье среди цветов и зарослей кустарника до самого утра. Хотелось впитать в себя все эти мгновения до последнего. А когда стало светать, Торин вернулся в Бэг-Энд и зашел в уютную маленькую комнатку, где на заботливо расстеленных кроватях спали принцы. Фили обнимал подушку, зарывшись в нее так, словно это был бюст прекрасной дамы. А Кили свесил из-под одеяла босую пятку и разметался, вовсю похрапывая. Спали оба так сладко, что даже жаль было прерывать такие грезы. Торин присел на угол кровати рядом с младшим племянником и с любовью поправил прядь волос, упавшую юноше на лоб. В этот раз он не станет рисковать ими. Он сделает все — все, милая Дис! — чтобы мальчики выжили и были счастливы. Гномы проснулись чуть позже рассвета. Кто-то, как Двалин, по давней воинской привычке встал сам, кого-то — как Ори и принцев — пришлось будить. Молодежь сонно терла руками лица и долго плескалась у умывальника, отпихивая друг друга локтями. Но, в конце концов, и они поднялись и взбодрились настолько, чтобы вспомнить о необходимости идти в поход. Гномы собрали немногочисленные пожитки — основную поклажу они оставили в трактире, вместе с пони. Заботливо прибрали в доме, чтобы не оставлять у хозяина дурную память о себе. Торин понимал, что надо бы оставить все как есть и предоставить Бильбо самому выбирать, пойдет ли он все-таки в дорогу. Но, признаться, при одной мысли о том, что придется проделать всю дорогу без дорогого его сердцу полурослика, становилось дурно. Так что Торин отыскал спальню хозяина дома и постучался. Ответом ему стало явственное похрапывание. Улыбнувшись тому, каким же хоббит был неженкой в начале пути, гном решительно распахнул дверь и вторгся в обитель холостяцкого уюта, выдернув несчастного полурослика из-под одеяла, как морковку с грядки. Бедняга вскрикнул от испуга, завидев в утренней полумгле мерцающие глаза и высоченную по сравнению с ним фигуру. — Пора, - пояснил Торин. - Вы идете с нами, мистер Бэггинс, так что потрудитесь быстро привести себя в порядок и взять самое необходимое. Он знал, что делает. Предоставь Бильбо неспешные сборы — и он год будет сидеть в своей норе, решая, что взять, а что нет, и в итоге так ни до чего и не договорится. Так что Торин просто поставил его перед фактом и покинул потревоженного хоббита, вернувшись к остальным. Да, он лишил их удовольствия поспорить, решится ли хоббит на долгий и опасный путь, но это того стоило.

Наконец, Бильбо показался в дверях, ужасно невыспавшийся и несчастный, но не отступивший. — Отправляйся смело, друг мой, - подбодрил его Гэндальф. - Я позабочусь о твоем доме и оставлю распоряжения экономке от твоего имени, когда она придет. — Спасибо большое, - пропыхтел сквайр, закидывая на плечи объемистый рюкзак, едва не трещавший по швам от самых необходимых вещей. В первые дни пути бедняга точно будет напоминать трудолюбивую улитку. Они покинули Бэг-Энд, толпой спустились с Холма и направились к трактиру «Зеленый Дракон», где ждали их пони. Торин с удовольствием приметил, что многие из отряда вполне дружелюбны к полурослику, хлопают его по плечам и даже хвалят за то, что решился отправиться с ними. Бильбо пока выглядел несколько ошарашенным и явно слегка не понимал, что происходит и как он вообще ввязался в эту авантюру. И вот, когда они уже дошли до трактира и Глоин торговался с пухлым хоббитом о цене постоя за ночь, Бильбо внезапно похлопал себя по бокам, порылся в карманах и простонал: — Боже правый! Кажется, я забыл захватить с собой носовые платки!

Климат Шира отличался мягкостью, погода здесь была довольно теплой даже зимой — не в пример тем зимам, что когда-то чуть не поставили на грань вымирания весь народец полуросликов. Хищные звери давно уже не беспокоили своими появлениями здешние земли, а дожди были в основном коротки и больше служили для полива посаженных в землю семян. Так что с погодой путникам повезло. Небо было совершенно ясным, когда они выдвинулись в дорогу от трактира «Зеленый дракон». Колыхалась на легком ветерке высокая трава по обе стороны от дорожки, по которой ехали гномы. Ярко сияло солнце — пока еще нежаркое, а по-доброму теплое.

Хоббиты, жившие в предместьях Хоббитона, провожали небольшой отряд взглядами, о чем-то коротко шептались — и возвращались к своим делам. Чужаки в этих краях с недавних пор не были такой уж редкостью. Гномы наведывались сюда частенько по своим торговым делам, иногда приходили и Большие — то есть люди. Разве что на эльфа в этих местах могли бы глазеть долго и с удивлением — ну так Дивный Народ давно не появлялся среди смертных, и мало кто мог их увидать. Торин, украдкой поглядывавший в сторону нового Взломщика, приметил, что Бильбо съежился и старается стать еще меньше. Он держался в середине отряда, стараясь спрятаться за пони гномов и их седоками от досужих сплетен и взглядов соседей. Бедняга до сих пор переживал за свою драгоценную репутацию, подумать только! Торин решительно придержал пони и, развернув конька, поравнялся с полуросликом. Тот нервно покосился на короля и попытался улыбнуться, делая вид, что все в порядке. — Я заметил, что вы держитесь подальше от своих сородичей, - с усмешкой разоблачил его Торин. - Уж не стыдитесь ли вы, господин Бэггинс, того, что являетесь членом моего отряда? — Что? Ох, нет, нет, конечно же, нет! - всполошился хоббит. - Я просто... Не хочу давать лишний повод для сплетен, вот и все. Может быть, возьмем дальше к северу? На юге слишком много моих знакомых. — То есть все-таки стыдитесь, - резюмировал король. - Это не слишком вежливо с вашей стороны, мистер Бэггинс. Будь мы простыми торговцами, вы бы и то могли сделать вид, что прибились к нам поболтать о дальних краях. Но я, сударь мой, Король-под-Горой! И я не потерплю, чтобы кто-то из отряда стыдился моего присутствия! Бедный полурослик готов был сквозь землю провалиться вместе со своим пони. Ему, пока не успевшему хорошенько узнать нрав Торина, казалось, что суровый узбад рассержен и прямо-таки испепеляет его взглядом не хуже дракона. Легкую улыбку, спрятанную в бороде, Бильбо, разумеется, не приметил. — Вы среди нас новичок, - убедившись, что хоббит должным образом пристыжен, уже более мягко сказал ему король. - И вам простительно не знать, с кем вместе вы пустились в путь. Однако знайте: я — Торин Второй, сын Траина и потомок Дурина! Вы — один из моего отряда. Гордитесь этим! Ни одному из ваших сородичей не понять, какая честь вам оказана. Бильбо поджал губы. Зная его, Торин был уверен, что полурослик слегка обижен. Честь, надо же! Честь — то, что его выдернули из дома, из родной норы, заставили рано встать и отправиться невесть куда, рискуя жизнью, да еще и вместе с оравой гномов, незнакомых с хорошими манерами! А теперь их предводитель упрекает его, как нашкодившего мальчишку. Все эти мысли буквально читались на честном лице хоббита. Торин еще раз сурово пронзил его взглядом и вернулся во главу отряда, не удержавшись от улыбки. Ну вот, дело сделано. Бильбо будет дуться на него весь остаток дня и нарочно выпрямится в седле, чтобы показать, насколько Торин неправ и несправедлив к нему. А значит, прекратит ежиться и смущаться. — Налаживаешь приятельские отношения? - Двалин поравнялся с королем и дружески подтолкнул его в плечо. - То-то Взломщик наш надулся, как хомяк на зерно. — Пусть дуется, - благодушно заметил Торин. - Быстрее вольется в Компанию, быстрее привыкнет не смущаться. А то на привале, пока он будет вежливо ждать своей очереди, Бомбур уже съест его порцию и потребует добавки. — Да ты прямо знатоком хоббитов стал! - ухмыльнулся Двалин. - С чего бы? Я помню, что ты сказал Гэндальфу, когда тот предложил взять с собой полурослика. Мол, опытный добытчик сокровищ нам бы не помешал, но среди хоббитов ты найдешь только простака, умеющего обрабатывать землю и трясущегося даже при виде волка. Думаешь, этот крохотуля решится подойти даже к новорожденному дракончику, не то что к старому громадному ящеру? — Вот и проверим, - спокойно отозвался Торин. - Вечером я составлю для него контракт, и он будет окончательно связан с нами. Кроме того, я верю Гэндальфу. Волшебник не стал бы предлагать нам никчемного Взломщика и подавно не стал бы так настаивать на его пользе. Хоббит добудет для нас все, что я скажу. А до той поры мы станем оберегать его и защищать от возможных бед. Двалин, старый друг, я полагаюсь на тебя. Следи, чтобы Биль... чтобы мистер Бэггинс не пострадал! Если с ним что-то случится, всему походу конец. — Вот не думал, что ты так сразу поверил в пророчество Гэндальфа, - удивился Двалин. Незадолго до начала похода Гэндальф посетил Синие горы и город Торина. Тот как раз совещался со своими товарищами о том, как лучше проникнуть к Эребору. Маг едва не поругался с упрямцами гномами, доказывая, что без тихого полурослика им в этом походе делать нечего. И под конец беседы, окончательно взбеленившись, предрек громовым голосом, что они потерпят поражение, если не убедят хоббита идти с ними. Торин тогда был удивлен и раздосадован, но согласился навестить Шир только ради того, чтобы маг успокоился и присоединился к их отряду. Теперь думать об этом было смешно и немного грустно. Торин полагал, что с той поры многому научился. Он больше не станет недооценивать таланты хоббитов и собственных товарищей. В конце концов, Гэндальф прав — король или нет, Торин остается обычным гномом, поставленным над остальными только по праву рождения. Герой или нет, он не должен забывать, что он еще и смертен. К вечеру, когда закатное солнце зазолотилось на далеком горизонте, путники, ехавшие к лесу на юге, добрались до густого скопления холмов. В Хоббитоне местность была ровнее, там крупно выделялся один Холм с множеством нор, а уже вокруг него ютились холмики пониже и невысокие дома менее зажиточных хоббитов. Здесь же холмами было усеяно все, будто в округе шли грандиозные раскопки. — Смиалы Туков, - молчавший до этого момента Бильбо подъехал ближе и обратился к Гэндальфу, намеренно игнорируя Торина. - Все Зеленые холмы ими изрыты. Лес сразу за ними, чуть к востоку. — Это славно, - довольно кивнул маг. - Я, пожалуй, съезжу к нашим добрым соседям, выторгую у них хорошего табачку в дорогу, а то мой кисет, признаться, скоро покажет дно. Здесь поблизости есть славный постоялый двор, встретимся там утром. Он распрощался с отрядом и направил бодрого конька в сторону Тукборо. Судя по всему, семейство Туков с их эксцентричностью было только радо визиту чародея и принимало его с распростертыми объятиями. Может, не все, но наследник Старины Тука — уж точно. — Жаждете навестить дядюшек и тетушек, мистер Бэггинс? - улыбнулся Торин, глядя вслед магу и будто бы не обращая внимания, каким печальным взглядом проводил его полурослик. Бильбо так удивился, что гном в курсе его родственных связей с Туками, что даже обижаться перестал. — Прошу прощения? - неуверенно пробормотал он. - Вот не думал, что королю гномов будет интересно генеалогическое древо простого сквайра. Когда-то они с Бильбо сидели в Эсгароте, и томившийся от болезни, кашляющий полурослик был так несчастен, что Торин, зашедший его навестить, попросил рассказать что-нибудь о Шире. И Бильбо выбрал именно тему генеалогии, столь ценимую всеми хоббитами. Торин, и сам обладавший большим числом родни, поразился, сколько же у хоббитов родичей и в каких причудливых связях они между собой. Например, какой-нибудь троюродный кузен вполне мог приходиться другому хоббиту и двоюродным — по материнской линии, а старый дедушка быть еще и дядюшкой. Во всяком случае, так это запомнилось Торину. Полурослики были чрезвычайно многочисленны и быстро размножались. Помнится, король еще в шутку сказал, что гномам надо бы чаще сочетаться браком с хоббитами, чтобы увеличить собственное число. Ох, как они с Бильбо веселились над этой мыслью...

Бильбо, наверное, слегка обиделся на Гэндальфа, решив, что тот выложил гномам буквально все о Взломщике. Но Торин не стал излишне лезть в душу к спутнику. Хоббит пока еще не привык к окружавшим его чужакам и был растерян и сбит с толку резкой переменой в собственном образе жизни. По крайней мере, его сил хватило на то, чтобы помочь спутникам с переноской поклажи с пони под крышу постоялого двора. Что-что, а белоручкой Бильбо не был, что даже несколько удивляло Торина. Ведь мистер Бэггинс занимал уважаемое положение сквайра — а значит, владел землей на Холме и вполне мог жить припеваючи, просто подсчитывая доход с ренты. Но нет, он умел и любил готовить, возиться в саду и выращивать растения. Торин даже подумал, что при должном обучении Бильбо смог бы овладеть и какой-нибудь профессией подгорного народа. — Это последний раз, когда мы ночуем под крышей, до самого Бри, - предупредил спутников Торин. - Так что отоспитесь, завтра в путь на рассвете. Кили, Фили, нарубите-ка дров на дорогу! Нам понадобится запас сухой древесины, когда поедем мимо Старого леса. Тамошние деревья лучше не трогать и в заросли не соваться, даже на опушке. Племянники дружно закивали и улизнули заниматься делом с подозрительной готовностью. Наверное, жаждали пообсуждать то, как дядя хорошо знает эти земли. Прямо на удивление хорошо, будто в него хоббит вселился. На постоялом дворе обнаружилась еще одна компания гномов — простых торговцев из Синих гор. Они были немало потрясены, узнав своего короля, и рассыпались в изъявлениях радости и почтения, наперебой предлагая свои услуги. Но Торин, к удивлению товарищей по походу, ограничился вежливой благодарностью и не стал предлагать присоединиться к походу или хотя бы спрашивать, нет ли желающих сопровождать короля. Проницательный Балин сообразил, почему Торин так поступил, быстрее остальных. — Собираешься сохранить инкогнито, Торин? - он подошел к стоявшему чуть в стороне от остальных беседующих гномов узбаду. Тот кивнул. — Гэндальф говорил, что фанфары и герольды для нашего дела излишни, и я с ним согласен. Небольшой отряд, тайна и как можно более быстрое продвижение. Я и с этими-то кхазад говорить не хотел, ну да не прогонять же их. — Вряд ли они станут на весь свет болтать о том, что встретили тут своего короля, едущего по неизвестным делам, - заметил Балин. - Они ведь не глупцы. Тут со двора донеслись крики неподдельной ярости. Учитывая, что там в данный момент находились его племянники, Торин мог даже не сомневаться — мальчишки опять что-то натворили. В проказах обоим до сих пор не было равных, хотя в последние годы они несколько усмирили свою прыть, к несказанному облегчению дяди, утомившегося извиняться за их проделки. Но иногда оба принца снова придумывали что-то, по их мнению, веселое, от чего страдали окружающие. Местные полурослики в основном принадлежали к семейству Туков — или, во всяком случае, были с ними в родстве. Только поэтому они не разбежались в испуге, когда на пороге трактира появился злой как драный варг Глоин, потрясающий секирой. Фили и Кили шли за ним, повинно вздыхая и справедливо ожидая нагоняя. — Нет, узбад, ты мне ответь! - пострадавший гном усиленно потрясал оружием перед носом короля. На отличном лезвии виднелись зазубрины — не слишком глубокие, но заметные. - Ответь, доколе это длиться будет?! Если эти шалопаи еще раз возьмут мою секиру, я не посмотрю, что один из них — мой будущий король, спущу штаны да отстегаю хворостиной по мягкому месту, чтоб неповадно было! — И правильно сделаешь, а я добавлю, - одобрил Торин, глянув на притихших племянников, которые переминались с ноги на ногу возле него. - Ну, признавайтесь, зачем оружие чужое брали? Своего мало? — Так мы только дров наколоть, - Кили пожал плечами. — Боевой секирой, чтоб вас?! - взвыл рыжебородый гном. - Тьфу, что есть младенцы по уму! От такой помощи одни убытки! И как надо было молотить по поленьям, чтобы иззубрить гномью сталь? Он погрозил испорченным оружием смущенным принцам и с ворчанием отошел в сторону, чтобы старательно править оселком пострадавшую секиру. Торин только головой покачал. К проказам мальчишек он уже привык. За последние годы они немного выросли — не только ввысь, следовало признать. Кили уже не прибегал показать дяде пойманную в ладони толстую жабу, а Фили не возвращался домой перепачканным и исцарапанным после драки с соседскими мальчиками. Увы, взрослели они уж очень медленно! Видно, долго еще придется ждать, пока парни окончательно вырастут и оставят детские забавы в прошлом. — Марш тренироваться, - кивнул им Торин. - И чтобы не возвращались, пока вам не разрешат! До полуночи оставалась еще пара часов, а это значило, что почти все время до сна принцы потратят на размахивание мечами. Впрочем, они послушно улизнули на задний двор, вроде бы честно собираясь заняться, чем велено. Король устроился у окна, закурил и искоса наблюдал за тем, как племянники носятся по двору, выпуская пар. Через открытое окно ему было слышно, о чем они говорят. — И чего Глоин сердится? - Кили достал меч и на пробу взмахнул им, примериваясь. Плащ он сбросил, оставшись в легкой кольчуге, кожаной рубахе и штанах. - Подумаешь, взяли секиру попользоваться, не древко же поломали! — Зря волнуется, - согласился старший брат, доставая короткие плоские клинки, свое любимое оружие. В битве на мечах Фили был сильнее брата, искуснее, хотя и не так ловок и увертлив. В целом их шансы в бою были обычно примерно равны, и принцы то и дело соревновались, доказывая друг другу, что могут и больше. Первый удар звоном разнесся среди зеленых холмов. — Вот бы сражаться на главной площади этого хоббичьего городишка — то-то было бы перепуганных зрителей! - хохотнул Кили, отбивая выпад брата. - Спешишь, спешишь! Этак ты выдохнешься, и я тебя завалю сразу! — Я вас обоих сейчас куда-то завалю! - раздался рядом с ними сердитый голос. Здоровяк Двалин, пару минут наблюдавший за тренировкой, праведно возмутился: - Совсем забываете мои уроки, шалопаи! — Ой, да ладно, мистер Двалин! - принцы синхронно заулыбались. На дядю эти улыбки действовали безотказно, Торин прощал им многое — особенно младшему, которого иногда слегка баловал. Но с другом короля такой номер не проходил ни разу. — Не ладно, - отрезал он. - А ну, встали как полагается! Мечи взяли одной рукой, не лапайте сразу пятернями-то! И ноги шире, что вы как эльфы какие вертитесь! Он убедился, что ошибки исправлены, и благосклонно кивнул — мол, вот теперь начинайте. Принцы слегка приуныли. Под присмотром Двалина не выйдет просто для вида помахать мечами и разойтись в стороны, тут надо выкладываться на всю катушку. Остальные члены отряда между тем занимали свой досуг, пока он у них еще был. Что-то чиркал перышком в своей книге Ори, то ли рисуя, то ли записывая хронику похода. Балин, расположившись за дальним столом, читал толстую книгу, чему-то улыбаясь. Бильбо за обе щеки уплетал грибную похлебку — к грибам у хоббитов была особенная привязанность, они могли их уписывать круглыми сутками.

Дивный аромат съестного через открытое окошко донесся до принцев. У Кили чуть слюни не потекли. Он тоскливо глянул в сторону трактира и тут же пропустил удар плоской стороной клинка по плечу. — Я тебе, между прочим, руку отрубил только что, - заметил Фили, отступая и насмешливо щуря светлые глаза. Кили шлепнулся на колени и довольно правдоподобно изобразил предсмертные судороги, к большому удовольствию победителя. — А ну, поднимайся! - сердито рявкнул Двалин. - Паяцев я на ярмарке смотреть буду, а тут хочу видеть воинов! Пришлось вставать и продолжать импровизированный бой. Кили наверстал упущенную победу, когда Двалин велел им немного пострелять из луков — тут младшему принцу равных не было среди товарищей. — Фух, - он остановился, отдуваясь и убирая собранные стрелы в колчан. - Двалин, можно мы пойдем ужинать, а? А то без нас все слопают, там один Бомбур за троих ест. — А три круга возле дома? - нахмурился было воин, но Фили добродушно покачал головой: — Да ладно тебе, я же вижу, что у самого слюнки текут! Тут спорить было бесполезно. Может, хоббиты и не умели размахивать мечами или полировать до зеркального блеска прекрасные самоцветы, но повара из них были что надо, в этом никто не сомневался. Отбывшие наказание принцы вернулись к огню и тихо извинились перед смягчившимся Глоином. После этого им было дозволено усесться со всеми рядом и приступить к еде. — Как думаешь, - прочавкал Кили, усиленно пережевывая кусок хлеба и отхлебывая из миски грибного супа, - не стоит ли нам завтра в дороге на страже на ночь остаться? Ну, так сказать, в качестве наказания. — Я тебя вроде по голове не бил, - удивился Фили, - с чего такое рвение-то? Брат заговорщицки подмигнул. — Так ведь, пока все спят, можно в округе чего-то вкусного насобирать! Вон у нашего вора сколько яблок с собой, полмешка набил, как будто только ими собрался всю дорогу питаться! Возьмем несколько, он и не заметит. А в обмен оставим что-нибудь. Фили усмехнулся. Зная младшего, он поставил бы на то, что тот предложит тайком заплести Взломщику куцые косички или поменять местами мешки товарищей. На худой конец, вымазать золой от костра кому-нибудь лицо — шуточка вполне в духе Кили, ну и старший, понятное дело, не откажется поучаствовать... Понимая, что Взломщику явно угрожает небольшое нашествие в лице двух гномов, Торин решительно отправил племянников отсыпаться, а сам подсел к Бильбо. Хоббит аж поперхнулся, заметив, как пристально смотрит на него король. — Я просто ужинаю, - сердито начал было он, но Торин перебил его: — Всего лишь хотел извиниться, мистер Бэггинс. Я не один из вашего народа и плохо представляю, сколь ценна для вас хорошая репутация. Должно быть, вы чувствуете себя так, как я, окажись в толпе орков в качестве их сообщника. Хотя мне трудно такое представить — орков я обычно убиваю. Бильбо невольно улыбнулся — обида его уже окончательно прошла, к тому же, не каждый день перед ним извинялся настоящий король. — Да и я хорош, - признал он, благовоспитанно вытирая рот салфеткой. - Раз уж решился идти, надо было узнать о вас побольше и подружиться, а не шарахаться, будто вы — разбойники. — Я расскажу тебе о гномах, Бильбо, - дружелюбно предложил Торин. - Ты ведь не против, если я стану называть тебя по имени? Хоббит не был против, он даже обрадовался. Кажется, и правда зря он опасался гномов — даром что королевские родичи, те оказались добрыми и веселыми ребятами. А уж любопытства мистеру Бэггинсу было не занимать, особенно когда перед ним возникала настоящая тайна — чужая культура. Открывать ему секреты ремесла или учить кхуздулу Торин, конечно, не собирался, но и без того ему было что порассказать. Они так увлеклись беседой, что засиделись за полночь. Бильбо восхищенно слушал рассказы о Синих горах, о большом городе, который гномы там построили. Торин специально не говорил пока про Эребор — Одинокая гора была далеко и ничего для полурослика не значила, а вот Эред Луин — это почти по соседству, о них он слышал. Обнаружив, что время позднее и трактирщик давно уже мнется неподалеку, не зная, как прогнать спать засидевшихся важных гостей, Бильбо с явным неудовольствием отправился смотреть сны. А Торин радостно отметил про себя, что хоббиту нравятся его истории. Бильбо нисколько не изменился здесь, в прошлом — а это значило, что со временем они станут очень близки. Торину хотелось стать для Взломщика той тайной, той опорой, с которой Бильбо пожелает быть рядом. Лишь бы только хоббит не счел его действия непристойными и назойливыми! А со следующего утра началась долгая дорога. Гэндальф догнал отряд ближе к полудню, хорошо выспавшийся и вполне довольный жизнью. На боку у него висел кисет, чуть ли не лопавшийся от лучшего ширского табака, и неприхотливому Серому Страннику этого было достаточно для хорошего настроения. Он ехал чуть позади отряда и весь день беседовал с Бильбо вполголоса. А Торин впервые в жизни жалел, что его уши не вытянутые и он не может разобрать, что именно Бильбо говорит о нем — и говорит ли вообще. Они миновали светлый подлесок, пересекли верхом несколько ручьев, вытекавших из Брендивина, и на исходе второго дня пути верхом добрались до границ Шира. Здесь Бильбо бывал нечасто, эти края были последними, которые он знал. Дальше начиналась неизведанная земля, где наверняка водились страшные орки, о которых вскользь рассказывал Торин, и другие чудища. Встречаться с ними было боязно. Что ж, по крайней мере, он едет не один. Отряд вооруженных до зубов гномов, да еще и чародей — гарантия его безопасности. Сторожившие ворота хоббиты из семейства Брэндибеков явно немало удивились, увидев своего соотечественника среди подгорных воителей, но Бильбо, который больше не стыдился, только выпрямился в седле и вслед за гномами гордо миновал распахнутые ворота Городьбы. Перед ними раскинулся Восточный тракт, уводящий вдаль, в неизведанное. Бильбо отвернулся от далекой темной линии Старого леса, поглядел на Торина — и поймал его одобрительный взгляд. И у него стало легче на душе.

Тихо было внутри Одинокой горы. Не слышались бодрые голоса народа кхазад, не стучали молоты, не пылал горячий огонь внутри печей и горнил. Лишь лежали в темноте останки несчастных, обожженных драконьим пламенем десятки лет назад. От невыносимого жара плоть их сплавилась в черный уголь, а кости многих были поломаны безжалостными когтями старого ящера. Мертвецы покоились, не зная могилы, не ведая успокоения, отрезанные от Чертогов своего бога. Быть может, если бы здесь был кто-то, кроме дракона, он мог бы прислушаться и различить печальные стоны потерянных душ.

В глубине просторного зала, целиком заполненного золотом и драгоценностями, лежал дракон с алой чешуей. Он не был самым огромным из своего рода и уж точно проиграл бы по уму своим далеким предкам, когда-то наводившим ужас на древние королевства эльфов. Однако злоба его и коварство были все так же велики. Дракона звали Смауг. Это имя он получил давно, как прозвище, и принял его — оно было не хуже прочих, а ему, в сущности, было все равно, как назовут его глупые жертвы. Когда-то давно Смауг напал на Эребор и забрал у карликов-гномов право называться Королем-под-Горой. Его пасть была влажной от крови сожранных им смертных, а острые когти обнимали груды золота. В чешуйчатой груди колыхалось жаркое пламя, вечно стремящееся вырваться наружу. Он лежал, почти целиком зарывшись в несметные сокровища, и копил силы. Десятки лет длится сон драконов — беспробудный и подобный смерти, если нет поблизости никого, дерзающего покуситься на их сокровища. Смауг спал, и ему снились гномы. Множество мелких, злобных коротышек, ползающих по его золоту, жаждущих украсть его богатство. Драконам не важна ценность золота, но оно завораживает их своим блеском, притягивает неодолимо. А еще золото придавало ему сил. Он владел горами золота, океаном драгоценных камней, они вдавились в его тело и добавили бесценный и прочнейший панцирь к его и без того крепкой чешуе. Смауг не страшился никого и ничего — и вместе с тем не было на свете существа более трусливого. А что, если проберутся воры в его дом, пока он спит? Что, если вернутся гномы, жаждущие его золота и мести? Тревожно старому дракону. Источенное жадностью черное сердце пульсирует в чудовищной груди, гоняя кровь, и дрожат чешуйчатые веки, готовясь открыться. Скоро, совсем скоро прервется сон чудища и оно вылетит на новую охоту, чтобы опять вселять ужас в сердца своих жертв. *** — Ну что ж, вот и Бри, - радостно воскликнул довольный Балин, ехавший впереди отряда и указывавший путь. Гномы приободрились и заулыбались. Пара дней пути по Тракту от Шира до людского поселения оказалась довольно неприятной. Полил дождь, а прохладный ветер постоянно норовил пробраться сквозь одежду и заморозить тело. Особенно неуютно было Бильбо — в отличие от гномов, он не носил доспехов и одет был довольно легко, о чем теперь жалел. Правда, по ночам, когда отряд останавливался на привал, можно было погреться у костра, но во время пути приходилось прятать руки в гриве пони и шмыгать замерзшим носом. И хоббит, и гномы отчаянно жаждали наступления лета, когда путь станет легче. — Остановимся здесь лишь на одну ночь, - распорядился Торин. - Мы не можем терять время, надо добраться до Эребора как можно скорее. Это заявление вызвало печальные вздохи, но возражать никто из отряда не осмелился. Чтобы не соглашаться с волей Торина, надо было быть как минимум волшебником. Но на сей раз и Гэндальф был не против продолжить путь и не задерживаться. Причиной этого был разговор, состоявшийся накануне между ним и Торином. Ночью, когда остальные участники похода спали — или, во всяком случае, погрузились в дремоту, — Торин тихо подсел к волшебнику, устроившись рядом с ним на поваленном бревнышке. Гэндальф, задумчиво вглядывавшийся в далекую темную полосу леса, повернулся к гному. — Что случилось? - поинтересовался он. - Ты выглядишь встревоженным и сегодня постоянно рассматриваешь карту Одинокой горы. Быть может, стоит отдохнуть? Будет нехорошо, если Король Подгорный свалится с седла посреди дороги. — Дело не в усталости, - отмахнулся Торин. - Меня тревожит наш путь. Гэндальф, - он понизил голос, - я помню, что поблизости рыщут орки. Азог Бледный жив и относительно здоров, не считая отрубленной руки. Я помню, что эта тварь охотилась за нами. Он назначил награду за мою голову и не успокоится, пока не получит ее на блюде — или хотя бы в мешке. Я не хочу, чтобы мои товарищи бегали от орков и рисковали жизнями, сражаясь с предводителем этой погани. — Согласен, мне бы тоже хотелось, чтобы путь прошел более спокойно, - кивнул маг. - Однако Бри нам не миновать в любом случае. Лошадкам не помешает отдых, да и мы сможем в последний раз перед путешествием по Дикому Краю поспать в чистых постелях. — Мы заглянем в Бри ненадолго, но после этого надо сворачивать с Тракта, - прямо сказал Торин. - Мне нужен твой совет, чародей, о том, как сократить путь до Эребора. На севере собираются толпы орков, да еще и во главе с Азогом. Я не стану рисковать. Мы должны раствориться в пустошах, скрыться в лесах и болотах — словом, стать незримыми. Я... не так много путешествовал, как ты. Поэтому прошу твоего совета. — Не иначе, сами валар вразумили тебя, Торин Дубощит, - лукаво усмехнулся маг. - Я рад, что ты интересуешься моим мнением. И вот тебе мое слово: сворачивай к югу. Идите через холмы, перейдите Бруинен в его низовьях и минуйте Туманные горы южнее обычного перевала. Торин кивнул. Опасностей в дороге им в любом случае не избежать, но сойдя с Тракта, они, по крайней мере, собьют со следа азоговых ищеек. Пусть порыщут орки и их прихвостни, пусть роют носами землю! Когда нужно, гномы умеют скрываться от погони и чужих глаз. Так и получилось, что в Бри они завернули на денек, чтобы прикупить еды и переночевать под надежной крышей в последний раз. Народу в селении, как обычно, было много. Кто-то торопился на ярмарку, кто-то проезжал на юг с караванами торговцев. На главной площади неспешно прогуливались наемники, готовые предложить услуги охранников за определенную плату. Еще некоторое время назад Торин не пожалел бы денег, покупая их мечи, однако теперь он знал, что за его отрядом охотятся — не следовало доверять никому. Бильбо медленно сполз с пони, стараясь, чтобы гномы не заметили, как он морщится и с трудом распрямляет затекшую спину. Однако он не учел, что Торин теперь наблюдал за ним почти все время. Король подошел ближе и как бы невзначай встал между товарищами и полуросликом. — Ну, как ты? - поинтересовался он. Бильбо пожал плечами, старательно притворяясь очень бодрым. — Не так уж плохо. Надеюсь, скоро станет теплее и я смогу ночевать подальше от вас, господа. При всем моем уважении, у вас ночью, кажется, вырастают дополнительные ноги — и предлинные притом. Торин не удержался от усмешки. Бедняга полурослик еще не привык к гномам, ему казалось ужасно неудобным спать вповалку на голой земле, а среди ночи постоянно просыпаться от неожиданных пинков или чужого громоподобного храпа. — Прости, - спохватился между тем Бильбо, - мне не следовало выражать неудовольствие, да еще так откровенно. Я ничего не имею против того, чтобы идти с вами, просто... — Ты привыкнешь, - перебил его гном. - Хоббиты куда выносливее, чем кажутся на первый взгляд. Ты научишься быстро засыпать в любых обстоятельствах и не обращать внимания на помехи. И вот еще что: я думаю, тебе следует научиться владеть мечом. — Что? - переполошился мистер Бэггинс. - Думаешь, на нас нападут? То есть... разве не достаточно того, что вокруг меня много гномов, опытных воинов, и волшебник?

Я не знаю, что случится в дороге, - сурово бросил Торин. - Может статься, что мы ввяжемся в бой и нам будет не до того, чтобы постоянно присматривать за господином Взломщиком. Если на тебя бросится орк или гоблин, ты станешь плакать и молить о пощаде? Или просто возьмешь меч и прикончишь эту тварь, пока она не убила тебя? Видно было, что Бильбо напуган. Резкость гнома заставила его задуматься о его словах. Очевидно, бедняга рассчитывал на увеселительную прогулку — и его довольно грубо ткнули носом в простую истину. — Ты прав, - печально согласился хоббит. - Вот только я в жизни не держал меча, Торин. Я буду ужасным учеником. — Конечно. А я родился в седле своего пони, с топором наперевес, и отрубал головы врагов до того, как научился говорить, - саркастично сказал узбад. - Мы все были когда-то неумехами, Бильбо. Вопрос только в том, как прилежно ты станешь учиться. Он отошел, предоставив Бильбо размышлять над его словами. К счастью, полурослик не мог слышать, как часто билось сердце предводителя отряда при мысли о том, что предстоит учить дорогого ему Взломщика обращаться с оружием. В прошлом походе — Торин про себя называл его так — Бильбо не выражал большого желания браться за меч. Он дрался, только когда его к тому вынуждали, и стремился улизнуть или хотя бы победить хитростью. Увы, поскольку путь отряда теперь проляжет в других краях, вряд ли хоббит и в этот раз отделается так просто. Для отряда гномов требовалось несколько комнат — и, чтобы сэкономить место, Торин остановился в одной комнате с Двалином. За многолетнюю дружбу они не раз спали под одной крышей и привыкли к храпу друг друга. Воин как раз складывал возле кровати на стул свое облачение, чтобы утром как можно скорее одеться, когда Торин буквально ворвался в комнатку и принялся перебирать оружие. — Что? - подобрался Двалин, протянув руку к топору. - Нападение, что ли? — Нет, все хорошо, - отмахнулся король. - Просто ищу подходящий меч. Если у нас нет с собой короткого и легкого клинка, придется покупать у кузнецов, а дело к вечеру и ярмарка скоро закроется на ночь. — Легкий меч? - Двалин удивленно уставился на друга и даже головой помотал, чтобы убедиться, что правильно расслышал. - Торин, зачем тебе ножичек? Ты же всегда предпочитал нормальное оружие. Пусть не топоры, но... — Это для Бильбо, - спокойно отозвался узбад. - Я хочу научить его сражаться — и не кинжалами Фили, варг подери! Проклятье, придется все же спешить к кузнецу. Надеюсь, особый заказ заставит его открыть лавку после заката. Старый воин несколько секунд взирал на друга с изумлением, а потом остановил его, придержав за плечо, когда Торин бросился к двери. — Стой, стой. Ты оставляешь нас на ночь глядя, чтобы бежать к кузнецу и покупать короткий легкий меч. И все это для того, чтобы учить рыхлого полурослика, фермера и растяпу, держать клинок? Торин, что с тобой? — Я хочу, чтобы Бильбо мог постоять за себя, если никого из отряда не окажется поблизости, - отрезал король, стискивая зубы. - Остальное тебя не касается. Во имя нашей дружбы, не мешай мне! Он резко дернул плечом, освобождаясь от хватки воина, и вышел за дверь. Двалин еще с минуту смотрел ему вслед, постепенно начиная все шире ухмыляться. — Ну и ну, - прогудел он в конце концов. - Кто бы мог подумать? Полурослик, надо же! Ай да Торин... Узбад успел вовремя. Широкоплечий человек, владевший кузницей, был немало удивлен, что к нему под конец дня заявился раздраженный, тяжело дышащий гном и потребовал «тонкий клинок, желательно эльфийской работы, если таковые найдутся в ваших краях». Это было что-то несусветное: гном, требующий клинок работы эльфов! Однако Бри был центром торговли в этих краях, а значит, там были самые разные товары. Среди клинков, которыми торговал кузнец, нашелся короткий меч, с тонким, но прочным лезвием. Клейм на нем не стояло, так что утверждать, что это работа эльфов, кузнец не взялся бы. Однако меч был хорош — Торин определил это, взвесив его на руке и попробовав остроту лезвия. Гном осмотрел клинок, попробовал несколько раз взмахнуть им и на пробу разрубил поленце, любезно предоставленное кузнецом. Меч был немного длинноват для хоббита, но не слишком. Пожалуй, на ладонь длиннее приснопамятного Жала, которое в прошлый раз досталось Бильбо. Отлично. Торин еще раз изумил кузнеца, без торга отдав за клинок требуемую сумму — благо, обсчитывать богато одетого кхузда кузнец не посмел. Обзаведясь новым приобретением, король вернулся в трактир. Здесь его уже ожидал Балин, приготовивший аккуратно составленный контракт. Торин прочел вновь составленный текст — там было куда меньше завуалированных издевок и больше уступок и привлекательных условий. В частности, Компания обязывалась оберегать Взломщика от всяческих опасностей, вплоть до самого Эребора, в обмен на ответную услугу того же свойства. И «транспортные услуги» — то есть доставка золота — теперь так же ложились на плечи представителей Компании. — Вижу, ты начал уважать нашего Взломщика, - Балин пристально посмотрел на бывшего воспитанника. Торин пожал плечами: — Он заслуживает, чтобы к нему относились с уважением, коль скоро согласился помогать нам. Я не стану обращаться с ним как с рабом. — И это я тоже вижу, - подтвердил старый гном, выразительно кивнув на короткий клинок, висевший у пояса короля. - Я рад, что ты открыл свое сердце хоть кому-то, Торин. Правда рад. Узбад только кивнул. Обсуждать с кем-то свои чувства он не был готов, даже если этим кем-то будет старинный друг, знавший его буквально с пеленок. Вот если у них с Бильбо что-то сложится... Порой Торин казался самому себе безумцем — похуже, чем когда ползал по золоту, уподобляясь Смаугу. Он по-прежнему видел важность похода, но теперь разрушенный дом казался ему далеким и пустым, если там не будет в дальнейшем жить тот, кто стал таким близким. Торин сознавал, что его любовь к полурослику странна и, возможно, даже неуместна. Но когда он думал о том, чей голос и образ помог ему преодолеть драконью болезнь, этим образом неизменно оказывался Бильбо. Не то чтобы красивый — скорее, добрый до красоты. Не то чтобы мудрый — но сообразительный и преданный. Его Бильбо, его собственный мастер-вор. Не подозревавший о таких собственнических порывах Короля-под-Горой хоббит нашелся во дворе. Он направлялся к конюшне, неся в руках кулек с яблоками. Видно, собирался проведать лошадок и посмотреть, хорошо ли за ними здесь ухаживают. Торин вышел ему навстречу — черная тень в надвинувшейся темноте. — Ой! - от неожиданности Бильбо вздрогнул и нервно повел плечами. - А, это ты... — Извини, если напугал, - Торин старался не улыбаться слишком уж широко, чтобы не испортить небольшой сюрприз. - Я кое-что принес для тебя. — Правда? - удивился хоббит. - Что ж, спасибо. И что же это такое? Торин молча протянул ему купленный клинок. Сердце колотилось где-то в горле, судя по ощущениям. Только бы Бильбо принял меч! Ах да, он ведь еще не знает, что значит, если гном дарит кому-то меч, пусть даже не его руками изготовленный... И все же, если хоббит возьмет подарок, это будет означать согласие, негласное обещание. Пусть хоть так, хоть невинно, они станут ближе!

Бильбо взял меч. Повертел в руках, наполовину извлек из ножен, шагнул к фонарю, со скрипом раскачивающемуся на воротах конюшни. Пригляделся, неуверенно улыбаясь. — Очень красивый, - похвалил он, явно не зная, что еще сказать. - Я видел мало мечей, Торин, но этот мне нравится. И он легкий! — Я купил его для тебя, - в голосе проскользнул предательский хрип, и король прокашлялся. - Тебе было бы неудобно тренироваться с нашими мечами, а топор и вовсе стал бы оттягивать руку. Покажи, как ты стал бы держать его перед лицом врага. Хоббит перехватил меч за рукоять, одной рукой по-прежнему сжимая кулек с яблоками. Торин помог ему вытащить клинок из ножен до конца, и полурослик вытянул руку, держа меч плашмя. — Почти правильно, - улыбнулся гном. - Ты держишь его одной рукой, и это хорошо. Только неопытный юнец станет хвататься за рукоять обеими руками. Ты должен быть ловким и быстрым, как тень. У тебя это получится. Хоббиту больше подошел был стиль боя эльфов — быстрый, с их уловками, финтами и уворотами. Но при одной мысли о том, что Бильбо стал бы учить какой-то остроухий, у Торина внутри поднималась черная волна отрицания и злости. — Начнем тренировки завтра, ладно? - попросил Бильбо. - То есть, я не против уроков, не подумай, но хочу подготовиться. Сегодня уже поздно, мне хотелось бы выспаться перед долгой дорогой. Если ты не против. Торин через силу кивнул. Предстоящий путь вырисовывался в его сознании долгой лентой, терялся в дымке воспоминаний. А Бильбо стоял рядом, горе-воин, сжимавший в руках яблоки и меч, улыбался так светло и радостно — и не рыдал над глупым умирающим королем, будто сердце у него из груди вынимали... Торин знал, что хоббит тоже любил его — тогда, на окровавленном льду Вороньей высоты. Любил и терял. Гном шагнул вперед, не обратив внимания на то, как испуганно Бильбо отдернул клинок, боясь ранить короля. Шагнул — и обхватил руками плечи хоббита, прижал его к себе, вздрогнув от щемящей нежности в сердце. Бильбо был теплым, живым, самым настоящим — и сейчас Торин поверил до конца, что жив, что вернулся и сможет справиться со всеми проблемами. — Торин? - удивленные потемневшие глаза совсем близко, блестят в вечерней мгле. Где-то за стеной фыркают лошади, неподалеку горланят песни подвыпившие ночные гуляки. Торин смотрит, смотрит, не в силах наглядеться, и дышит глубоко, и сжимает пальцы на теплом и мягком... Раскатились, упали на землю яблоки, звякнул оброненный клинок. Король-под-Горой пришел в себя, моргнул, прогоняя накатившее вдруг наваждение — и обнаружил, что прижимается губами к губам мистера Бэггинса, жадно, как в последний раз. Он сейчас же отпрянул, тяжело переводя дыхание, замер настороженно — что-то скажет жертва его желаний? Глупо, как глупо с его стороны! Не нужно было, ведь хоббит едва знает его... Бильбо несколько раз моргнул, поднял руку и коснулся пальцами губ, будто не веря в произошедшее. — Что это значит? - тихо спросил он. - Стой, не отвечай, вопрос дурацкий, я и так понял. Эм-м, Торин, но разве мужчина может целовать другого мужчину, если они не родственники? — Может, - невольно улыбнулся гном. - Если другой мужчина нравится ему, то может. Извини меня, Бильбо. Я не стану делать ничего непристойного или принуждать тебя. — Пф, хотел бы я посмотреть, как ты принуждал бы меня! - нервно хохотнул Взломщик. - Между прочим, мы, хоббиты, очень сильно и метко лягаемся. Торин засмеялся. Он не хотел обижать полурослика, но смех вырвался из груди против воли. Ох, Дуринова наковальня! Он-то боялся, что хоббит оскорбится или будет расстроен — но тот вроде бы тоже смеется, хоть и нервно. — Прости, - отсмеявшись, повторил Торин. - Я не стану больше поступать так. — Это было немного слишком по-дружески, - фыркнул Бильбо. - Торин, и ты меня извини. Ты неплохой гном, я не против того, чтобы мы стали друзьями. Но, кажется, ты понимаешь дружбу немного не так, как я. Не хочу становиться причиной твоих страданий или переживаний, правда. Я лучше... я попрошу кого-то другого меня учить. Так будет лучше для нас обоих. Он наклонился, наскоро собрав яблоки и подбирая меч. Убрал клинок в ножны, выпрямился, неловко косясь на замершего в неподвижности узбада. — Мне жаль, - тихо сказал полурослик. - И спасибо тебе огромное за меч. Хоббит уже убежал — скрылся в теплой и пахнувшей лошадьми конюшне, а Торин все стоял, опустив руки и задумчиво глядя в никуда невидящим взором. Реакция хоббита не стала для него сюрпризом — в конце концов, он ведь не успел узнать короля, а тот вдруг начал целовать его... Действительно глупо получилось. — Вы редкостный дурень, Ваше Величество, - проворчал гном, досадливо морщась. - Такого олуха еще поискать надо! Идите-ка лучше спать и не морочьте голову честным полуросликам! Он вернулся в небольшую комнатку, где остановились на ночь они с Двалином. К досаде короля, друг не спал и тут же уставился на него, понимающе ухмыляясь. — Немедленно сотри эту ухмылочку, - потребовал Торин сердито. - Терпеть не могу, когда ты так себя ведешь! — Да я вообще уже сплю, - отозвался Двалин, мирно поднимая ладони. - И даже не видел, как ты прыгал вокруг нашего Взломщика, будто юнец около первой любви. Что, так понравился? Вот не думал, что ты любитель пухлых полуросликов, тем более мужского пола. — Я не «любитель», - ворчливо парировал узбад, забираясь на кровать. - Просто Бильбо — особенный, вот и все. И прекрати зубоскалить. В первую очередь он — Взломщик, а все остальное не имеет значения. — Это ты кого уговариваешь, меня или себя? - поинтересовался Двалин, но король уже укрылся одеялом с головой и провалился в короткий и беспокойный сон, не слыша, что дальше говорил его друг. Сны были мутными и неопределенными, но проснулся Торин на рассвете, бодрый и полный решимости немедленно продолжать путь. Если бы не опасливые взгляды хоббита, которые тот на него бросал, пока они садились на пони, Торин бы решил, что ночной инцидент ему почудился. Сделав знак отряду выдвигаться, Торин чуть поотстал и поравнялся с хоббитом, устраивавшимся в седле. Бильбо уставился на попутчика, поджав губы. — Никто, кроме меня, не станет тренировать вас, господин Бэггинс, - сказал ему узбад. - А я, в свою очередь, клянусь, что со мной вы в полной безопасности. Давайте пожмем руки и забудем, что было ночью. Бильбо несколько мгновений испытующе глядел на гнома, сощурив глаза, а потом кивнул и протянул ладонь. Торин крепко пожал длинные, неожиданно сильные пальцы и, успокоенный, вернулся на свое место во главе отряда. Он уже не услышал, как хоббит, поглядев ему вслед, неодобрительно проворчал: — «Забудем»! Как же!

Они покинули Бри рано утром и ехали до самого полудня по главному тракту, не останавливаясь, но и без спешки. Торин хотел, чтобы следы их присутствия остались на дороге. Это собьет возможных преследователей со следа и поможет отряду дольше оставаться незамеченным. День выдался славный — в меру теплый, без вездесущего дождя. Пони бодро топали по сероватой дороге, встряхивая гривами. С далеких северных холмов стекала крохотная речушка — дальний родич Андуина Великого. Она петляла между деревьями и в низовьях разливалась скользким болотом, которое становилось все больше, если свернуть к северу.

Ближе к полудню гномы ненадолго остановились, сойдя с Тракта и устроившись у речки. В лучах весеннего солнца вода блестела, как драгоценные камни. Гномы поили лошадок и набирали воды во фляги. Пользуясь остановкой, Бильбо отошел чуть в сторону от товарищей, с удовольствием умывшись и приведя себя в порядок. Он аккуратно почистил от дорожной пыли сюртук и причесал волосы и шерстку на ногах. В будущем, скорее всего, будет не до этого — надо было казаться благопристойным хоббитом хотя бы сейчас, пока была такая возможность и немного времени. Никакой угрозы пока не было видно, и Торин слегка расслабился. Он помнил на редкость неприятное путешествие через Дикий край, выпавшее на их долю в прошлый раз — хоть бы сейчас все было по-другому! Без долгого ливня, мерзостных троллей и особенно без визита к эльфам. О чем гласили лунные руны на древней карте деда, Торин и без того знал преотлично, так что в визите к Элронду больше не было необходимости. Снова выслушивать шуточки про свою бороду и одергивать племянников, кокетничающих с эльфийками — ну уж нет! Меж тем упомянутые им племянники времени даром не теряли. Пользуясь отдыхом, они оставили своих лошадок на попечение Глоина и взяли в оборот безропотного Балина, требуя рассказать что-то интересное, пока готовится обед. — Что, снова сказки захотели? - улыбнулся старый гном. - Я вам уже рассказал все, что знал, и даже больше. Да и великоваты вы для стариковских преданий, пора уж думать о великих битвах и подвигах. — Так мы того и просим, - закивали юноши. - Расскажи, Балин, ты же в куче битв участвовал! — Расскажи о тех, где дядя с тобой вместе воевал! — Что ж, если так хочется... - вздохнул старик. Он приметил, что почти весь отряд подсаживается ближе — видимо, от хорошего рассказа никто не собирался отказываться. Даже Гэндальф, который мог бы рассказать куда больше невероятных историй, заинтересованно поглядывал на гнома. Бильбо тоже навострил уши, хоть и делал вид, что занят умыванием. После странного и дерзкого поступка Торина хоббит поневоле пытался лучше понять гномов, чтобы не попадаться больше на такие розыгрыши. — Это было давно, много лет назад, - начал Балин, солидно откашлявшись и сложив руки на коленях. - Наш народ счастливо жил в Эреборе. Процветала торговля драгоценностями и дивными изделиями, которые мы изготавливали для людей и соседей-эльфов. Сам король Трандуил покупал у нас наполненные лунным светом камни, чтобы украшать ими свою корону и дарить особо отличившимся подданным. В те далекие времена ваш дядя был молод и полон надежд на будущее. Он учился искусству битв и правления у своего деда — и отчасти у меня. Часто путь его лежал в соседнее Лихолесье, где он беседовал с эльфами и их королем. Трандуил доверял молодому принцу, они даже стали друзьями — вопреки не слишком теплым отношениям между нашими народами. Однажды лесной владыка рассказал нашему принцу страшную историю. В ней говорилось о чудовищах — драконах с севера. Король эльфов когда-то воевал с ними и получил шрамы, которые остались с ним на всю его бесконечную жизнь. Этот рассказ сильно впечатлил Торина. Как одержимый, принялся он выспрашивать, какими были те драконы, как атаковали, как выглядели и что делали. Он выпытал у Трандуила все, что его интересовало, но этого было мало. Торин принялся часами сидеть в нашей подгорной библиотеке. Когда я спрашивал у него, что он делает, он отвечал, что хочет быть готовым. Никто не понимал, зачем он так упорно читает о древних змеях, ведь на тот момент мы знали, что последний из них, хилый и слабый, лет сто назад издох в своих северных горах. Торин оказался мудрее всех нас. В день, когда на нашу Гору пала тень от чудовищных крыльев, когда монстр, который не должен был существовать, прилетел, чтобы забрать наши сокровища, один только Торин сразу понял, что к чему. Когда драконье пламя бушевало возле нас, едва не задевая жадными языками, именно Торин спас мою старую жизнь — и жизни многих наших соотечественников. Если бы не он, жертв было бы куда больше. Он бросался в огонь, на себе вытащил вашу матушку и еще нескольких женщин. Вывел из сокровищницы обезумевшего от потери золота короля Трора. Все мы в тот день получили ожоги, кому-то не повезло остаться мертвым памятником жестокости Смауга... Но если бы не принц Торин, жертв было бы куда больше. Он вывел нас — и это было первым из его добрых деяний. Некоторое время все молчали. Принцы мечтательно вздыхали — наверное, видели себя в будущем такими же смелыми и вершащими великие подвиги. Гномы поглядывали на Торина, но тот сидел в стороне и курил, будто бы не о нем был рассказ. Вспоминать о потере родного дома было больно. Несмотря на рассказ Балина, король не чувствовал себя героем. Он-то отлично помнил, что перепугался тогда до полусмерти. В голове остались только мысли о том, как спасти тех, кто выжил — и он спасал, бегал в дыму и пламени, обжигаясь и поддерживая тех, кому было еще хуже. Это потом его поступок назвали героизмом — тогда это было актом отчаяния и ужаса. — Заканчивайте с привалом, - распорядился король, поднимаясь и отгоняя неприятные воспоминания. - Выдвигаемся. Нам нужно свернуть с Тракта и следовать южнее, оставляя как можно меньше следов. Мистер Бэггинс, научите мой отряд, как передвигаться бесшумно? Зачарованный рассказом Бильбо встрепенулся, только теперь возвращаясь в реальность. Для столь респектабельного и приземленного создания, каким он хотел казаться, Бильбо слишком любил истории о подвигах и далеких странах. — Научить гномов двигаться бесшумно? - хмыкнул он. - Пожалуй, я состарюсь скорее, чем у вас начнет что-то получаться, господин Торин Дубощит. Хоббита удивило, что все гномы беспрекословно подчинились распоряжению узбада сойти с проторенной дороги. Они не спрашивали, зачем это нужно — то ли уже знали об изменении маршрута, то ли просто так велико было их доверие к Торину. Перед тем, как ехать дальше, Гэндальф сообщил, что к закату ненадолго оставит отряд. Это сообщение было встречено удивленными и расстроенными возгласами. Хоббит так и вовсе испугался, что его оставят наедине с гномами без всякой поддержки. В памяти было все еще очень живо ночное происшествие — не хотелось, чтобы подобное повторилось. — Я уезжаю ненадолго, - пояснил маг. - Нужно повидать знакомых и разузнать у них кое-что о дальнейшем пути. Я вернусь через пару дней. Встретимся к югу от холмов, неподалеку от реки Митейтиль. Я буду ждать вас там — и, если все пройдет благополучно, не покину до самых Туманных гор. С таким не слишком обнадежившим отряд обещанием волшебник повернул коня и скрылся из виду, поскакав вперед по Тракту. Торин догадывался, что маг, скорее всего, хочет проверить его рассказ про троллей — и про себя понадеялся, что мерзкие чудища и в этот раз не останутся безнаказанными. То, что волшебник временно их оставил, многим гномам пришлось не по вкусу. Чародейство или волшебство там, а Гэндальф был отличным проводником и знал эти места как свои пять пальцев. Теперь же пришлось полагаться на свои воспоминания и старые карты, а это было далеко не так надежно

Ладно, пускай едет, куда ему угодно, - ворчал Двалин, - все равно от его магии толку чуть. Мяса его магия нам к обеду не добудет и портки, угвазданные в болотной жиже, не отстирает. А без этого — какой прок от его заклинаний? Гномы, как уже было понятно, волшебство не очень-то любили. Среди их народа чародеев не водилось, они предпочитали творить рукотворную магию — дивной красоты золотые изделия или невероятно прочные топоры и мечи, рубившие головы врагов как тыквы. Так или иначе, Торин рад был видеть, что его отряд не страшится грядущих приключений и с аппетитом подкрепился, прежде чем продолжать путь. Гномы сноровисто оседлали отдохнувших пони — и бедняга Бильбо опять показал себя не с лучшей стороны. Уже несколько дней — с самого начала похода — он воевал со своим пони, стремясь научиться быстро запрыгивать в седло. Война была односторонней и неизменно заканчивалась сердито пыхтящим хоббитом и гномами, весело приходившими к нему на помощь. В этот раз Торин не отказал себе в удовольствии подъехать на своем коньке к трудившемуся полурослику и приподнять его за шкирку. Не успел Бильбо и охнуть, как уже оказался в седле. — Спасибо, - выдохнул он, обернулся, увидел Торина — и поджал губы, делая вид, что никакой помощи ему и не требовалось. Гном чуть склонил голову и прижал руку к груди — мол, счастлив услужить. Было весело смотреть, как сердится на него Взломщик — Бильбо не был злым созданием и сердился всегда как-то по-доброму. — Нам предстоит долгая дорога, - напевал Кили, который, как всегда, пребывал в приподнятом настроении. - О-очень до-олгая доро-ога! — Прекрати, пока у всех уши не отпали от твоего пения, - со смешком посоветовал ему Фили. Тут Торин был с ним согласен — конечно, не потому, что его младший племянник плохо пел, с голосом у Кили было все в порядке. Просто громкие голоса и пение могли привлечь совершенно излишнее внимание. Пока они проезжали вдоль пологих пузатых холмов, король поглядывал по сторонам. Ему казалось, что неподалеку видно какое-то движение. Тракт был пуст — желавшие поехать на ярмарку в Бри уже прибыли к месту назначения, а обратно пока никто не собирался. Редкие опоздавшие торговые караваны остались в стороне, и отряд Торина оказался единственным, кто следовал неподалеку от Тракта. Впрочем, протоптанная дорога скоро осталась позади, и под копытами пони зашуршала влажная трава. В холмах дул ветер, со свистом гуляя по земле и обнимая ноги путников и бока лошадок. Вокруг, куда ни брось взгляд, раскинулся простор, зеленый от свежей травы и блестевший в лучах солнца. Бильбо запрокинул голову, подставляя щеки ветру и глубоко вдыхая полной грудью. Вот от таких приключений он точно не отказался бы — главное, чтобы ехавшие с ним гномы не нарушали это прекрасное состояние. Ему было почти так же спокойно, как вечерами перед любимой норой, когда можно было покурить трубку и подумать о чем-нибудь отвлеченном. Хоббит улыбнулся своим мыслям, открыл глаза — и наткнулся на ласковый взгляд Торина, неведомо каким образом умудрившегося пристроиться рядом с ним. Хоббит даже вздрогнул от неожиданности. — Что? - нервно спросил он. - Что-нибудь случилось? — Нет, - пожал плечами гном, - просто смотрю на тебя. Считай, что я изучаю хоббитов, как ты стремишься получше узнать гномов. Кроме того, не забывай, что сегодня вечером я должен буду дать тебе первый урок владения мечом. И если ты хочешь выжить в грядущем путешествии, возражения не принимаются. Он досадовал на себя за то, что поторопился с проявлением нежных чувств, но теперь рассыпаться в извинениях было глупо. Да и не умел Торин толком просить прощения, даже если действительно был виноват. Поэтому он решил, что лучше будет приказать мистеру Бэггинсу повиноваться и вести себя так, будто ничего не произошло. Быть может, Бильбо со временем забудет инцидент и вновь начнет доверять ему... На ночлег они остановились ближе к закату. Можно было проделать еще некоторый путь до темноты, но Торин поостерегся выезжать на открытую местность, где не было никаких укрытий. Неприятное чувство, что за ними следят, только усилилось. Чтобы подтвердить свои подозрения, он даже велел зоркому Кили немного поотстать от отряда, якобы у юноши развязались плохо затянутые постромки и сползло седло. Однако Кили, нагнав позднее отряд, сообщил, что ничего подозрительного не видел. Кажется, кроме них, тут не было ни единой живой души. Несколько успокоившись, Торин велел устраиваться на ночлег, а сам, привязав пони, поманил Бильбо за собой. Хоббит, рассчитывавший поваляться на траве, обреченно поплелся за королем, прихватив подаренный меч. Торин отошел от места ночевки недалеко, чтобы видеть, чем заняты остальные гномы. В случае чего он сможет быстро прийти на помощь. — Ну-с, начнем, - он обнажил меч и знаком велел Бильбо сделать то же самое. — Если ты хотел меня прикончить, мог бы не устраивать показательное «обучение», - проворчал полурослик. - Торин, я не воин и никогда им не буду. Одно дело — держаться за рукоять меча, другое — убивать. Сомневаюсь, что я зарезал бы и сонную куропатку, если уж быть до конца честным. — Ты не знаешь, на что способен, - спокойно возразил гном. - Твоя рука привыкнет держать клинок, а простой самозащите я тебя обучу. Начнем. И запоминай все, что я тебе скажу. Он показал хоббиту для начала, как правильно держать меч, чтобы не выронить его при ударе, и как становиться на земле, чтобы не потерять равновесия. Бильбо был не слишком прилежным учеником, отчасти потому, что все еще немного опасался своего учителя, но все-таки запоминал и правильно повторял движения. — Для начала хорошо, - одобрил Торин. - А теперь отложи меч ненадолго. Хочу показать, как нужно падать, если враг все-таки оказался сильнее и повалил тебя. — То есть, в моем случае, падать я буду весьма часто, - иронично отметил сквайр. - Торин, ты действительно считаешь, что я смогу когда-нибудь выстоять против орка или какой-нибудь еще жути? Гном мог бы сказать, что видел это своими глазами, но это значило бы вызвать ряд дополнительных вопросов, отвечать на которые он не был готов. Поэтому Торин только кивнул: — Да, я так считаю. По сравнению с тем же Азогом я тоже мал и не так уж силен. Однако когда-то я победил его, пусть и не добил, к сожалению. Историю про бой Торина с Азогом хоббит еще не слышал и заинтересовался. Король рассказывал ему об Азанулбизаре, не отрываясь от тренировки и часто прерывая рассказ наставлениями. В исполнении Торина битва была далеко не такой величественной, как у Балина. Король коротко описал потери, многочисленные раны и боль от вражеских ударов — правда, не удержался от того, чтобы в ярких красках живописать, за что он получил свое прозвище. — С тех пор у меня осталось немало памятных шрамов, - сказал он напоследок, - но все их я согласен был бы получить еще сотню раз, если бы возможно было вернуть отца и брата.

Бильбо, запыхавшись, остановился. С непривычки он устал махать мечом, но куда больше его поразил рассказ Торина. В нем не было похвальбы — ну, почти не было, но какой мужчина откажется чуть прихвастнуть количеством убитых врагов? Зато в рассказе было так много горя и тоски, что Бильбо стало даже жаль короля. Подумать только, потерять дом, все средства к существованию, большую часть семьи и подданных — и пойти в почти безнадежный поход! А тут еще какой-то полурослик навязался на голову узбаду, и за ним надо приглядывать, чтобы не делал глупостей... Хоббит открыл было рот, чтобы извиниться перед королем и сказать, наверное, что-то доброе и дружественное, но тут из-за большого камня, у которого они тренировались, вылетел Кили, запыхавшийся и встревоженный. — Дядя! - выдохнул он. - Там какие-то люди, человек двадцать, не меньше, и я не думаю, что они пришли погреться у костра! Кили еще не договорил, а Торин уже перехватил меч поудобнее и бросился к лагерю, прыгая по травянистому склону не хуже горного барана. Принц и хоббит последовали за ним. Увы, подозрения юного дозорного оправдались — и поспать отряду сегодня было не суждено. К отдыхавшим гномам приблизилось десятка два человек — все мужчины, высокие и довольно крепко сложенные. В руках у них были короткие мечи и луки. — Доброго вечера вам, господа, - спокойно поприветствовал их Балин, который в отсутствие Торина оставался за главного. - Если вы отстали от торгового каравана, присядьте и отдохните с нами, еды хватит на всех. — Мы ищем гнома, - грубовато уведомил его один из людей. — Тогда вы определенно пришли, куда нужно, - серьезно согласился Балин. - Мы все здесь из подгорного народа. — Молчи, старик! - презрительно бросил ему человек. - С вами путешествует Торин Дубощит. Где он? У нас к нему парочка вопросов. — Не трать времени, брат, - засопел Двалин, выразительно потянув из петель за спиной свои топоры. - Ты ж видишь, что они сюда не чаи распивать пришли. Балин печально вздохнул. Он предпочитал решать вопросы мирно, но в данном случае переговоры вряд ли к чему-то привели бы. Люди явно были из числа охотников за головами — это презренное племя еще встречалось среди Высокого народа. Продавая свои мечи — а зачастую и жизни — в обмен на золото, они странствовали по миру. И часто нанимались на службу к нечистым на руку дельцам или жестоким правителям, а то и спутывались с темными силами. Увы, в недостатке воинского опыта упрекнуть их было трудно. Гномам предстояло потрудиться, тем более что нападавших было больше. Люди бросились в атаку. Часть метнулась к пони, явно рассчитывая отрезать гномов от средств передвижения, но не меньше полутора десятков напали на отряд. Свистнули стрелы. По счастью, лучники из наемников были похуже, чем мечники, а гномы, привыкшие к сражениям, обладали отменной реакцией. Не успел увернуться только юный Ори, но стрела задела его щеку на излете, оставив только глубокую царапину. Это только разозлило молодого воителя, переставшего даже притворяться скромным и тихим. — Кхазад! - прорычал Двалин, первым же ударом двух тяжелых топоров сразив двоих нападавших. Наемники свалились на землю — один с воплями зажимал разрубленное плечо, рука его болталась теперь на нескольких жилах. Другому повезло еще меньше, топор вонзился ему в живот, выпустив наружу внутренности. А неистовый гном уже подыскивал себе новую жертву. — Может, посидим и полюбуемся, как Двалин всех уложит? - пошутил Фили, ловко отбивая атаку наемника и развернувшись, чтобы прикрыть спину Нори, только что метнувшего кинжал, вонзившийся в глазницу одного из врагов. — Идея неплоха, - хмыкнул рыжий вор. - Только какое же веселье в том, чтобы потом выслушивать похвальбу этого зануды? Бильбо, оставшемуся чуть позади товарищей, оставалось только восторженно наблюдать за тем, как сражаются гномы. Быть может, истинного Бэггинса это зрелище привело бы в ужас и внушило отвращение, но отчего-то Бильбо не чувствовал ни брезгливости, ни страха, только интерес и легкое опасение за товарищей. Он видел, как вступил в битву Фили, ловко рубивший и наседавший на атаковавшего его наемника. Юноша виртуозно владел техникой боя обеими руками, и пока правый меч его проходил на уровне горла нападавшего, левый метил в пах. Судя по всему, наемник был знаком с таким стилем, и Фили пришлось повозиться, пока он сумел распороть бедренную артерию высокого и более сильного человека. Не радуясь победе, принц с силой вонзил мечи в горло упавшего и сразу же повернулся, встречая новый удар. Тут в бой вступили Торин и Кили. Собственно, присутствие Кили выразилось в быстрой стреле, свистнувшей в наступавшей темноте и воткнувшейся в глаз одному из наемников. Молодой лучник, как и все кхазад, неплохо видел во тьме, да и стрелял почти без промаха. Бильбо даже слегка позавидовал ему: хоббиты тоже довольно метки, однако настоящий лук и стрелы в руках не держат. Торина не смутило, что его противники — не орки, а люди. Наемники всегда должны быть готовы к смерти — и вот она к ним явилась. Разъяренный нападением гном с криком врубился в линию нападавших и первым же ударом снес голову тому, кто заявлял о желании задать пару вопросов королю гномов. Видимо, ответов бедняге так и не суждено было получить. Однако тут произошла неприятная неожиданность: испугались пони. И без того взволнованные звуками битвы, лошадки перепугались окончательно, когда на них попали брызги крови, а в темноте начали метаться тени. Пара пони встала на дыбы и, порвав привязь, стала брыкаться и носиться кругом. Увы, один из ударов копытом пришелся в спину могучего Двалина, оказавшегося ближе всех к лошадкам — и, как ни был силен гном, он полетел носом в землю. Противник Двалина тут же приободрился и бросился вперед, чтобы прикончить пошатнувшегося воителя. Бильбо, прятавшийся за большим камнем и решивший не вступать в бой, вскрикнул. Как бы настороженно он ни относился к гномам, те были его товарищами и спутниками и пока что относились к незадачливому Взломщику довольно тепло. Он просто не мог оставаться в стороне, когда одному из них грозила опасность! Вскочив на ноги, хоббит метнулся к нападавшему на Двалина человеку, поскользнулся на мокрой траве и, совершенно забыв про свой меч, проскользил на спине между ног наемника, изо всех сил лягнув его в самое уязвимое место. Человек заорал и свалился, корчась от боли. Встать ему уже было не суждено — поднявшийся Двалин с удовольствием обрушил ему на затылок обух своего топора. Однако еще один наемник, видимо, решил отомстить за павшего товарища. Он со злым рычанием бросился к Двалину и по пути с размаху пнул оказавшегося на его дороге полурослика. Бильбо, охнув от боли, безропотно покатился по склону холма. Мир несколько раз перевернулся перед его глазами, в бок на миг впилось что-то очень острое — и стало еще больнее. Он почувствовал, как по коже потекло что-то липкое и очень горячее — и понял, что ранен.

Однако толком обдумать эту ужасную мысль у хоббита не получилось. Он еще несколько раз перекувырнулся, ухватился ослабевшими руками за траву и услышал, как кто-то ревет, будто разозленный медведь. В его сторону направились огромные сапоги, обитые железом. — Торин, - пробормотал мистер Бэггинс — и, опрокинувшись на спину, окончательно отключился.