۩ |Глава 10
Иногда нужно устраивать отдых самому себе — это помогает мыслить ясно, помогает продумывать события на шаг вперед. Становится возможным понять и предугадать то, что будет потом. И, может быть, нужно это не каждому — смотреть в будущее, но я точно нуждалась в этом навыке, в этом шансе. Потому что... Потому что в шахматных партиях необходимо сохранять хладный разум и руководствоваться логикой. В играх нужно быть настороже, внимательно следить за противником и подмечать даже самые мелкие детали. Играть на его слабостях. Я так не умела.
В этом апреле погода решила поиздеваться над жителями города. Сначала прохлада, дожди и крупный снег, а ближе к концу месяца — неистовая жара, сухой ветер и яркое, палящее солнце. Пляжи открылись по всему городу, фонтаны исправно работали и, чтобы избавиться от душащей жары, некоторые в них даже купались, высыхая потом буквально за полчаса.
Летняя одежда сохнет быстро и мы втроем это проверили. Я, вместе с Женей и Аленой, старательно избегала опасностей и нежелательных столкновений. Мы ходили в толпе в школе, не давая нас разъединить, после занятий сразу же скрывались в постоянно разных направлениях — это не давало нас вычислить. Самые солнечные дни вышли самыми спокойными. Я день за днем проводила на улице и, кажется, снова немного окунулась в детство. Днем мы бегали по всему парку, играя с местными незнакомцами в Казаков-Разбойников, а под вечер мы собирались у подъезда в другом дворе и пели песни под гитару. Много мороженого, лимонада и леденцов. Я уже успела позабыть о том, что действительно боялась встретиться с Максимом, с Сашей, с Ромой и Егором. Казалось, что это осталось снова далеко в прошлом.
Трудно было не заметить, как Максим злился от того, что не мог меня достать, поддеть, отрезать ото всех. Он понял, что я избрала практически беспроигрышную тактику и сыграла на его «слепых зонах», где он не имеет никакого влияния. Вечно крутиться с учителями шло на пользу — оценки стали выше, как и отношение ко мне лучше. Я была под постоянным наблюдением, и оттого мне было спокойно.
Максим перестал приходить по вечерам, чтобы позвать гулять, и бабушка долго удивлялась и спрашивала, не поругались ли мы. Я удивлялась тому, какой она может быть доброй и непонимающей. Правда... Вместо этого приходилось часто замечать, как он крутится во дворе, под окнами, сидит с ребятами и чинит у подъезда свой мотоцикл, который, ему, видно, совсем недавно подарили. А может просто ковыряется в нем согласно принципу «в любой непонятной ситуации листай меню телефона». Только тут его телефон — мотоцикл, и он использует это, чтобы... Ждать. Чтобы наблюдать.
Мне было важно, чтобы Максим не понял, что я не смогу вечно избегать его и прятаться. Это — погрешность в выбранной мною тактике. Ведь рано или поздно, по закону подлости, учителя не останется рядом, Женя и Алена куда-то пропадут, а я останусь с ними один на один. Не хотелось этого, страшно не хотелось. А потому я продолжала крутиться вокруг учителей и взрослых, никогда не оставалась одна, исподтишка наблюдая за ним.
Так настала некоторая пауза — одновременно понятная и совсем путающая карты. Мы оба были в своей зоне комфорта, наблюдали друг за другом, следили, постоянно что-то подмечали... Искали слабости, огрехи в обороне. Он, чтобы просто поиздеваться и подействовать мне на нервы, а я, чтобы попытаться напасть на короля. Пусть пока не знаю как, я обязательно придумаю. Нападение — лучшая защита, правда?
Время шло быстро, практически летело. Учебный год подходил к концу день за днем, неделя за неделей... Контрольные, проверочные — все это никого не волновало. Из-за затянувшейся паузы обстановка в школе накалялась до предела. Мы стали постоянно сталкиваться взглядами и, если честно, после таких переглядок мне казалось, что из меня вытянули все силы... Становилось дурно.
Но тем не менее, выпадали редкие минуты, когда удавалось отдыхать. Отдыхать скорее духовно, от напряжения и преследующего стресса. Тогда минуты тянулись медленно, и было слишком приятно.
Но порой мне будто кто-то шептал, нарочито нежным голосом, как все радостное стремительно и как убийственно все приятное в этом мире воздушно летящего времени. И тогда становилось немного не по себе.
Женя показал нам новые, совсем недавно построенные районы нашего города, не так далеко от школы. Не смотря на всю первоначальную серость, которая, как казалось, буквально окутывала эту новостройку, там было потрясающе... Атмосферно. Высокие восьмиэтажные дома, похожие друг на друга, как солдаты на параде, как близнецы, стояли ровно друг за другом, и если встать в правильной точке и посмотреть на них, можно было бы увидеть лишь первый ряд — все остальные дома стояли ровно за ним. Они располагались будто бы квадратами, такие жилые коробочки без дворов, разделяемые лишь километрами дорог. Этот комплекс назывался «Сундук».
Во время заката эти светлые дома меняли свой оттенок, словно хамелеоны. Розовели, серели, зеленели, голубели. Огоньки в окнах яркими пятнышками откладывались в голове, создавая каждый раз неповторимую сеть, похожую на замысловатый расписной узор.
Совсем недавно я обзавелась новой привычкой — всегда носить с собой свой фотоаппарат. На маленькой мыльнице серого цвета появилось множество фотографий нашего города, по-странному необыкновенных, но простых пейзажей. И каждый раз вечером я их пересматривала, а затем загружала в интернет, в небольшие тематические альбомы с прикрепленными аудиозаписями. Удивительно, но эти посты набирали популярность в определенных кругах.
Однажды, я совсем не ожидала этого, мне пришло оповещение о новом комментарии к подборке о «Сундуке». Это был комментарий от незнакомого мне пользователя со странным ником — именем великого шахматиста — Михаил Таль.
«Похоже на сеть, смотри не запутайся в ней»
Я не ответила на этот комментарий, но внутри он вызвал некоторые опасения, волнения. Хотя, наверное, это уже больше простая паранойя.
Этим вечером в дверь раздался трехкратный звонок. Мама, только-только вернувшаяся с пикника и шашлыков, вся пропахшая дымом, пошла открывать. И по одному ее радостному возгласу я поняла, кто к нам пришел.
— Здравствуйте, — мягко произнес слишком знакомый голос, — а Настя дома?
— Дома конечно же. Заходи, Макс, сейчас позову.
— Да нет, нас просто несколько, Сашка меня ждет на улице, я ненадолго.
Я вышла из комнаты и встала позади мамы. Она еще не видела, что я уже тут, и не видела, каким взглядом мы сцепились с Максимом. Он будто насмехался, но при этом выглядел настолько дружелюбно, что меня передернуло.
— Настюш, вы... О, вот и ты.
Мама улыбнулась и продолжила.
— Может быть, вам чаю подать?
— Не надо, спасибо, — я улыбнулась, настолько мягко, как только могла. Чтобы позлить его. — Мы поговорим и, думаю, он пойдет. Его же уже ждут.
— Ну тогда разувайся и проходи, не буду вам мешать.
Мама ушла на кухню, что-то напевая под нос и пританцовывая под музыку M-TV. Максим снял свои потрепанные кеды и молча прошел в мою комнату. Я закрыла дверь и облокотилась на нее, чувствуя, что внутри из-за его прихода как-то неспокойно.
— Чего хотел?
— И тебе привет.
Он вальяжно развалился на моей кровати и осмотрел всю комнату. Забавные детские фото на стенах, размалеванные обои, пожелтевший от времени потолок и дребезжащую люстру. Провел рукой по мягкому-мягкому старому пледу, которым мы вместе в детстве укрывались. На секунду прикрыл глаза и вдохнул поглубже. Я внимательно наблюдала за ним, не решаясь прервать.
Молчание затянулось слишком надолго. Несколько минут Максим просто лежал на моей кровати, с закрытыми глазами и странной улыбкой. Я его не понимала.
— Тебя же Саша ждет. Чего хотел?
— Подождет еще. — Хмыкнул он и приоткрыл один глаз, глядя на меня. — Почему ты никогда не здороваешься со мной?
— Здравствуй, Максим. Ты с какой целью наведался?
Я нахмурилась, спрашивая его об этом уже в третий раз, и услышала его смешок. Веселится еще, гаденыш.
— Хватит от меня убегать. Я настолько страшный?
— Ты ничуть не страшный, — соврала я, — ничем никого не пугаешь. Просто...
— Просто что?
Он взял в руки мой дневник, открывая его и смотря на оценки.
— Просто встречи с тобой для меня опасны.
— Чем же?
— Тебе напомнить? Ты позвал меня гулять. Я решила пойти. А что в итоге? Вы...
— Прошу заметить, ты упала сама.
— А толчок в спину мне показался?
Недовольно шикнув, я скрестила на груди руки.
— Ты была пьяной. Напоминаю. Тебе могло показаться. — Максим безразлично пожал плечами. — Ты пошатнулась и упала.
— А вы не помогли мне. Это было больно.
— Напоминаю, — стальным тоном повторил он, — мы тоже были пьяны.
Я поняла, что у Максима правда хорошо получается притворятся невинным, непричастным к делу парнишкой, который совсем ничего плохого не делал, лишь наблюдал, а теперь кается за бездействие.
— Мне все равно, что вы были пьяны. Это не по-человечески.
— А кто сказал, что мы должны вести себя по-человечески?
На секунду показалось, что он, честное слово, сморозил очередную глупость, но стоило задуматься над этими словами — их смысл начинал ужасать.
— Ты рожден человеком, так и веди себя соответственно.
— Люди тоже бывают разные. Добрые, плохие. И поведение у них разное.
Максим усмехнулся и резко сел на кровати.
— А вообще... Я пришел за тем, чтобы позвать тебя на финал футбольного матча. Он будет ближе к концу мая. Уже скоро.
Я напряглась и нахмурилась.
— Не пойду. Это мне не интересно. К тому же там должны быть билеты. А тратить на это деньги я не желаю.
— А мне как участнику дали дополнительные. Ну? — Парень вскочил на ноги и подошел ко мне, кладя тяжелые ладони на мои плечи и как-то подозрительно ласково глядя в глаза. — Насть. Ты не придешь за меня поболеть?
— Нет, не приду. А билеты лучше отдай своим друзьям.
Я старалась говорить как можно более уверенно, чтобы даже не возникло сомнения, что я сдамся и пойду у него на поводу.
— Ты придешь, потому что я дам тебе билеты. И будешь болеть за меня громче всех.
Максим плотоядно усмехнулся, а затем неожиданно склонился ко мне, практически утыкаясь носом в мою шею, а затем медленно, чертовски, мучительно медленно, опаляя своим дыханием кожу, поднимаясь выше, к уху.
— Ты будешь радоваться нашей победе. Ты будешь праздновать вместе с нами... Поняла? Тебе понравится. Ты...
— Максим, прекрати.
Я уперлась руками в его грудь и оттолкнула от себя, ощущая, как странное, неведомое чувство в купе со смущением практически сковывает, не давая посмотреть ему в глаза.
— Ты узнаешь кое-что.
Максим уперся ладонями в дверь, прижимаясь лбом к моему лбу и криво улыбаясь.
— Я испробую на тебе кое-что... Я уверен, ты будешь на седьмом небе от счастья.
Внутри все противно сжалось и похолодело. Сердце начало биться в два раза быстрее.
— Одна из первых ты узнаешь обо всем. Жди сообщения.
Он противно усмехнулся и резким рывком отстранился, снова падая на кровать. Из его слов я не поняла больше половины, а точнее не поняла то, зачем он мне это говорит. Что же это значит.
— О чем ты?
— Сейчас тебе узнавать слишком рано, первопроходец.
Меня передернуло от этого слова. Он заметил это и хохотнул, после смотря на наше детское фото на столе, где часть с ним была отрезана.
— Я не первопроходец. Я не пойду на твой чертов матч. Пожалуйста, иди гуляй, окей? И отстань от меня уже. Мне надоело с тобой бороться.
— А может у тебя просто не осталось сил? Ты же... — Максим окинул меня взглядом. — Такая маленькая, фиолетовая девочка. Маленькая пешечка, любящая поиграть в большие игры и нарываться на более сильных.
— Не неси околесицу.
Я шикнула и взялась за ручку двери, поворачиваясь к выходу и желая, чтобы он, наконец, ушел. Но тут его горячая ладонь накрыла мою и сильно сжала. Я снова услышала шепот.
— Хочешь, я сделаю так, что ты точно пойдешь? Это легко.
Максим сам вышел из комнаты, натягивая на лицо всю ту же дружелюбную улыбку. Я поняла, что он — король, мой враг и противник — с точностью до ста процентов выявил одну из моих слабостей — семья.
— Знаете, а у меня тут завалялось два билета на финал, где мы с ребятами играть будем! — Весело и задорно произнес парень, наверняка внутренне ликуя. Он направился к моей маме и достал из кармана две белых бумажки с какими-то надписями. — Билеты платные, потому что это все же уже не школьный уровень... Но мне, как члену команды, дали пригласительные!
— Правда? А вы же все-таки победили в полуфинале, да? Я за вас так рада! — Мама с радостью проглотила наживку, приняла билеты и широко улыбнулась, заправляя за ухо прядь своих волос. — А когда будет этот матч?
— В мае. Мы уже во всю тренируемся. Так трудимся... Почти весь день команда проводит на стадионе и футбольном поле.
— Вы наверное так устаете!
— Конечно устаем. Но все делаем для того, чтобы защитить честь нашего округа! Нашей школы, района.
Максим обворожительно улыбнулся, и мама растаяла.
— Вы же придете, правда? И пусть Настя приходит. Приятно, когда друзья детства болеют за твою победу!
Я гневно на него посмотрела. Он знал, что нужно сказать, знал, на что воздействовать. Сначала на бабушку, чтобы та отпустила гулять. Теперь на маму, чтобы она заставила идти на матч. Иной раз я задумываюсь и жалею о том дне, когда мы впервые познакомились...
У меня не было выхода.
— Конечно же мы придем! Настюшка уж точно, а я не знаю, как с работой получится...
— Мам, не говори за меня.
Попытка — не пытка.
— Настя! Имей уважение! Сама не играешь, так хоть поддержи людей! Они вон как стараются! Да и Максимка же... Вы так хорошо дружите.
Она посмотрела на меня крайне недовольно, а Максим — победно. Мне пришлось замолчать.
— Так, проводи его, а я сейчас принесу кусочек торта! Только закончила печь, покушаешь дома, Максим, попробуешь...
Мама засуетилась и убежала на кухню, шелестя там пакетами. Я оперлась о косяк и встала рядом с ним, наблюдая, как он шнурует свои старые, временем потрепанные кеды.
— Я же говорил, что смогу. А ты мне не верила.
— Ты сделал это мне назло.
— Конечно, ты сама ведь не захотела придти.
— На то были причины.
— А какая разница, были или нет? — Парень со вздохом выпрямился, дожидаясь мою маму. — Запомни. Либо по-хорошему и добровольно, либо добровольно-принудительно. Другого выхода нет.
Он пожал плечами, а как только пришла моя мама и вручила ему торт, с довольной улыбкой ушел. Я молча вернулась в комнату и завалилась на кровать, до ужаса крепко, зло сжимая ухо несчастного зайца.
Мало того, что Максим с поразительной легкостью выявил мое слабое место, выявил брешь в моей обороне, так еще и сумел ею очень ловко воспользоваться. Оставалось только догадываться, что он придумал, что он сделает после того, как победит на поле. Что будет за празднование, удастся ли мне сбежать в этот раз. Неизвестность пугала. А еще больше пугало то, что Максим слишком яростно добивался того, чтобы я была на этом финальном матче. Значит, в этом параде и мне отведена какая-то роль, но вот какая — уже большой вопрос. Стоит держаться начеку.
Впрочем... Не только он оказался так внимателен и хитер. В последнее время я заметила, что Максим ходит довольно загруженный и какой-то, будто бы, еще больше обозленный. Его одежда износилась, а новую он покупать не решался или не мог. Все, что Максим ел — еда из киоска, и почему-то я была уверена, что она получена не честным способом «купил-съел». Этим кедам уже не меньше двух лет, а рубашка, кажется, на нем и вовсе отцовская. И хоть она ему, как бы ни было прискорбно признавать, чертовски идет, это было подозрительно. Я давно не видела его матери, да и вообще его семьи, помимо него и Жени. Странно, так ведь?
Солнце светило настолько ярко, что пришлось задернуть шторы. В комнате царила духота, дышать было совсем нечем. Я открыла окно и, встав у подоконника, глубоко вдохнула свежего воздуха. Даже думаться стало легче... Приятный глазу полумрак успокаивал и располагал к верным мыслям. Я обернулась и взглянула на кровать, вспоминая, где Максим лежал и что говорил, каждое его слово. Внезапно глаз зацепился за что-то блестящее под большим заячьим ухом. Металл? Кусочек фольги? Я села на кровать и взяла зайца в руки. Оказалось, это — фантик, который, судя по всему, выпал из кармана джинсов Максима. Обычный фантик от леденца «Дюшес». В детстве мы постоянно ели эти конфетки, а иногда они даже становились валютой в наших веселых играх.
Я задумчиво покрутила в руках фантик, распрямила его, намереваясь сделать кораблик, но... Заметила, что на обратной стороне черным маркером была выведена жирная, крупная буква «Я».
Может быть, это ошибка? На производстве кто-то написал? Хоть и это маловероятно. Или... Максим? Но зачем? Может быть, это какое-то послание? Тогда почему оно из одной буквы?
Я положила этот фантик в деревянную шкатулку и неожиданно для себя поняла, что мотивы его действий до сих пор остаются неизвестным.
Что он стал за человек?