ГЛАВА 16. ЧЕРНОБЫЛЬ
Выдержка из новостей:
«В результате боевых действий российских оккупантов ЧАЭС полностью обесточена, об этом 9 марта сообщила пресс-служба Укрэнерго. По информации госпредприятия Энергоатом, это может привести к выбросам радиоактивных веществ.»
После выхода американского сериала «Чернобыль» историю о чернобыльской катастрофе освежили в памяти многие. А кто-то безусловно узнал о ней впервые. В каком-то смысле она была локальной катастрофой. Касалась только Европы. Поэтому зрители в других частях света, в которых смотрят американский кинематограф, могли о ней и не знать. Это грандиозное по тихому ужасу событие вначале носило название «авария на Чернобыльской атомной электростанции». Тихому - потому что, если не считать взрыв и пожар на станции, то основным источником воздействия на здоровье людей была радиация. А радиация не видна человеческому глазу, не подвластна обонянию, и не слышна органам слуха. Однако она чрезвычайно разрушающе действует на человеческий организм.
Город Чернобыль сыграл существенную роль в моей жизни. Во-первых, из этого города родом все мои предки. Родители родителей все до единого были родом из Чернобыля. И хотя я лично там не был ни разу, но само по себе осознание этого факта производило на меня самого неслабое впечатление.
Тридцатикилометровая зона, чернобыльская, существует и поныне. Там особенно высок уровень радиации и пребывать там опасно для жизни. Поэтому просто невозможно было предположить, что российские войска бросят именно в этом направлении. И естественно такой поход предполагал активное ведение боевых действий в 30-ти километровой зоне. Вообще на Чернобыльской АЭС 4-ре ядерных реактора. 1986 году взорвался реактор под номером четыре. Облако радиации накрыло очень многие европейские страны. Больше всех пострадала Белорусь, бывшая на то время советской республикой. Сейчас этот реактор находится под двумя саркофагами, при этом сам процесс ядерного полураспада остановить невозможно. Источник радиоактивного разложения продолжает жить.
Бои в чернобыльской зоне могли привести к кромешному аду. Мне, кажется, европейцы забыли, что Чернобыль - это проблема не только Украины. Я не видел каких-то острых заголовков на эту тему. А ведь вместо катастрофы, вызванной взрывам одного ядерного реактора могла была быть создана ситуация многократно более трагичная. Радиационный фон мог вырасти невероятно почти в любой стране Европы, а особенно это могло коснуться Венгрии, Словакии, Чехии, Польши, Австрии, Германии, Швеции, да и других близлежащих стран.
В свое время боязнь взрыва Чернобыльской АЭС стало неотъемлемым страхом киевлян. Тех, кто в 1986 году пережил этот ужас.
Как-то недавно, проходя на улице рядом с двумя женщинами, я случайно подслушал их беседу. Одна из них так и говорила: «Я больше всего боюсь взрыва Чернобыльской АЭС». И это не смотря на слышимые вокруг взрывы и угрозу взятия Киева. Она была тысячу раз права. Мало что сравниться с ядерной катастрофой. Лучевая болезнь убивает людей медленно и упрямо, заставляя терять их свои жизни в страшных муках.
Я очень хорошо помню 1986-й год. Он крепко засел в моем, тогда еще детском, сознании.
Почему-то в качестве предыстории всех дальнейших событий вспоминается визит в Киев генерального секретаря КПСС Михаила Сергеевича Горбачева, главы советского государства. Ему понравился Киев, в котором, как мне кажется, он раньше никогда не был. Он, улыбаясь, произнес в свойственной ему популистской манере фразу «Ну, вы тут просто на курорте живете».
Этот комплемент сыграл с Киевом злую шутку. Конечно, если верить в силу слова, а не в объективные обстоятельства.
Чернобыль не находится под Киевом. От Киева до него очень приличное расстояние. Однако, все-же, это Киевская область. Сама станция хоть и называется Чернобыльской, располагается не в самом Чернобыле. Она располагается рядом с поселком энергетиков «Славутич». Да, все было продумано. Именно в этом поселке селились физики-ядерщики и иной технический персонал со своими семьями.
Советская реальность очень сильно отличалась от современной. Фейками особо никто не занимался. Маятник тогда был на другой части амплитуды. Это было тотальное замалчивание любых тревожных событий.
Мой отец в первый раз в жизни сам отправился в санаторий в Бердянск. Городок на Азовском море. Часть Украины, занятая на сегодня российскими войсками.
Это, наверное, было за дней 5 до взрыва на ЧАЭС. Мы с мамой остались в Киеве.
Было как-то уныло, даже невозможно понять почему. Просто такое ощущение - не более. Никто ничего не знал, не догадывался. Киевляне мирно спали, не ожидая никаких страшных событий. Я не помню всего. Я помню свои впечатления. В одночасье вся атмосфера человеческих контактов наполнилась слухами. Что-то в Чернобыле взорвалось. Опасно или неопасно? Каждый делал прогнозы, ввиду своих собственных панических настроений или их отсутствия. Советское правительство сосредоточилось и сдерживая мимические мышц на своем «лице» и упорно молчало. Несложно было понять почему было именно так. Это традиция давно была нормой. В СССР – не бывает плохо. Это постулат. Признать взрыв на ЧАЭС – это значит дать Западу козыри в холодной войне. Мол, не смотря на всю Вашу Перестройку Вы не смогли справиться с высокими технологиями. Получить такую оплеуху Советское правительство не могло себе позволить. Заняли страусиную позицию – засунули голову в песок, потом как бы разберемся.
Как стало ясно потом, в первые дни ветер дул не в сторону Украины, а в сторону Белоруссии. Киеву в какой-то степени повезло. Все слышали, что окна и форточки нужно держать закрытыми. И большинство так и делало. Что такое радиация толком никто не понимал, но ее боялись, как неизвестной угрозы. Целиком непонятной. Поэтому разум сам додумывал страшные итоги заражения. Но не смотря на сложившуюся обстановку, партия и правительство, так красиво называлась в СССР правящая верхушка, решила провести в Киеве, точно также, как и в других столицах республик Советского Союза парад трудящихся на первое мая. Мне в детстве нравились подобные мероприятия. Всегда хотелось атмосферы праздника. С яркими событиями в Советском Союзе, скажем мягко, было не очень. В отличие от 7-го ноября, годовщины революции, Первомай имел существенное преимущество. Как правило, было уже тепло, все вокруг цвело и благоухало. А бодро прохаживающаяся по центральной улице города толпа, радостно кричащая «Ура!» всему чему не попадя, внушала оптимизм. Толкая перед собой нелепые конструкции на колесах с изображениями сомнительных достижений она, эта толпа, получала удовлетворение понятное только ей самой. Мужчины несли на своих плечах своих детей, а те держали в руках разноцветные воздушные шарики. Я обожал шарики, надутые не воздухом, а гелием. Они сами стремились взмыть в небо. Но мне было интересней их приручить, не отпускать. Я в отличии от других детей никогда не брал их с собой на демонстрацию. Они парили в моей комнате под потолком. Пять или шесть, создавая неповторимое ощущение праздника.
Праздника очень не хватало. Я прямо-таки уговорил смою маму пойти вместе на эту демонстрацию.
Остальное я узнал позже из прессы. Именно в этот день ветер отвернулся от Белоруссии и начал дуть в сторону Киева. Это был максимальный уровень радиации в моем родном городе. И мы шли в толпе, радостно скандировавшей какие-то приветственные лозунги достижениям коммунистической партии. Партии, которая боялась сказать своему народу хоть какую-то правду, боялась спасти им здоровье и жизнь.
Спустя годы я понял, что доза, которую мы тогда получили была немала, но все-же не критична. Она не сказалась существенно на здоровье. И даже правда об этой первомайской демонстрации не выработала паранойю у нас. А у многих в Киеве со временем возникли впечатления, что любой насморк или кашель у них обусловлен радиацией.
Информация об «аварии на ЧАЕС» начала просачиваться в массы. И Советское правительство уже не в силах было ничего скрывать.
Теперь каждый для себя искал пути для спасения сам. Нам с мамой не прищло в голову ничего лучше, чем ехать к папе в Бердянск. Никогда не забуду отношения, которое прочувствовал там.
Я понял, что чувствуют прокаженные. При в ходе, нас, как бы между прочим, спросили откуда мы. Мы ответили, что из Киева. Это повлекло за собой тишину и подозрительное молчание.
- Подождите, пожалуйста, тогда на улице.
Нам даже не предложили сесть в кресла в вестибюле, которых там было полно. Страх неизвестности может убивать в людях человеческое. Вы уже «попали», а я ведь не хочу, отойдите от меня подальше. А еще лучше бы вас изолировать где-то на всякий случай.
Мы с мамой пожили в Бердянске в небольшой хатке какое-то время. К моему отцу нас не пускали никогда. Он сам к нам выходил и проводил с нами время. С этим приходилось мириться.
И тут пришла уж совсем грустная информация. Детей, которые не уехали из Киева с родителями сами, в обязательном порядке должны были вывезти в пионерские (детские) лагеря по всей Украине. Мой класс вывезли в Крым, да тот самый Крым, на море недалеко от Джанкоя. Условия проживания да и питания в советских пионерских лагерях было не ахти, но они вписывались в рамки советской парадигмы существования – никаких излишеств. Мы хоть возмущались, но привыкали к некачественно приготовленному куриному мясу, да и другим особенностям общепита. Подросткам и детям сложней было привыкнуть к другому. Каждый день они узнавали уровень радиации в Киеве и думали, а смогут ли они туда вернуться когда-либо и снова жить вместе со своими родителями. Как раньше.
Смогли. Более того, уже после распада СССР, в Киев, как столицу Украины устремились представители регионов. Молодые и амбициозные, не помнящие тех событий. Киев стал для многих центром возможностей, а не распался в радиоактивной пыли.
Можно ли повторить Чернобыльскую катастрофу? Стреляя в небольшом радиусе от ЧАЭС – нет ничего проще. Не то что повторить – многократно превзойти. Только дети не смогут сейчас поехать на юг Украины в летние лагеря, как мы тогда. Они останутся вдыхать радиацию в родных городах.