Глава 19
Февраль 25, 2005. Бостонский Международный Аэропорт.
Они снова здесь, как и девять месяцев назад, снова готовятся попрощаться с Лизой. И второй раз прощание ничуть не легче. На ютюбе нет мастер-классов о том, как сказать «Прощай» тому, кого любишь, как отпустить любимого человека, зная, что, возможно, ты видишь его последний раз.
Вместо ночного рейса, который обеспечил им защиту от любопытных глаз и дал возможность побыть втроем, сегодня Лизу ждал дневной самолет, и аэропорт работал в полную силу, каждый час диктор объявлял о приземлении очередного борта или просил пассажиров пройти на трап.
Скоро должны были объявить посадку на рейс до Орландо, и его будущие пассажиры толпились в терминале: семьи с ребятишками или детьми-подростками, приехавшими из колледжа, молодые парочки и пожилые пары, одни или с внуками. Все хотели убежать от февральских морозов и понежиться на солнце.
Но они не сядут в этот самолет. Они не едут в такой нужный им семейный отпуск, чтобы свозить Генри в Диснейленд, где он сможет познакомиться со своими любимыми героями из «Планеты сокровищ». И они не будут хохотать, глядя, как малыш убегает от громадного Гуфи, который всего лишь захотел его обнять.
Лиза уезжает туда, где идет война. Снова.
Уже одетая в форму, с волосами, собранными в пучок, она сидела на корточках под большим рекламным плакатом, соблазняющим туристов поездкой на Гавайи и страховкой. Ира отошла, чтоб выбросить мусор, и Андрияненко ждала её, внимательно наблюдая за Генри, который бегал по терминалу в её форменной кепке.
Она ловила на себе любопытные взгляды детей, да и многие взрослые, не стесняясь, глазели на солдата, ждущего своего рейса. Лизе приходилось напоминать себе, что это всё форма, это она притягивает взгляды, а вовсе не тот факт, что капрала провожают её девушка и сын.
Ира вернулась как раз вовремя, чтоб увидеть, как Генри подбежал к Лизе и, обняв её, чему-то тихо рассмеялся, после чего снова убежал. Сердце Лазутчиковой болезненно сжалось. Малыш еще не понял, что они делают в странном торговом центре, где нет отдела с игрушками, и зачем блондинка одета в форму, и, как только он поймет, в чем дело, всё станет гораздо сложнее.
Ира почти забыла, как тяжело им было прощаться в первый раз. Тогда их отношения только начинались, женщины едва поняли, какие чувства зарождаются между ними, и вероятность, что они будут вместе, была сомнительной. Но вот, они снова здесь, их чувства сильнее, чем когда бы то ни было, и после прошлой ночи – Ира почти покраснела, вспомнив обжигающие ласки, которые они дарили друг другу – женщина была уверена, что хочет, чтоб Андрияненко была частью её жизни, не важно, какой ценой.
И если ей придётся ради этого раз за разом прощаться с Лизой и весь год ждать встречи длиной в несколько коротких дней, она готова к этому. Она будет ждать. Что это? Отчаяние? Сумасшествие? Или то самое чувство, которое она пустила в своё глупое сердце, забыв о предупреждениях матери? Ира не знала ответа на эти вопросы, но думала, что, возможно, её чувства к Лизе – смесь из этих трёх составляющих. Честно говоря, ей плевать.
Она счастлива.
Подойдя к скорчившейся под щитом блондинке, Ира положила руку ей на плечо, но Лиза почувствовала её присутствие еще раньше, как только Лазутчикова подошла к ней, девушка прижалась к её ноге, тяжело вздохнув.
- Ты в порядке? – тихо спросила Ира, мягко массируя пальцами её шею.
Пожав плечами, Лиза плавно поднялась на ноги и кивнула в сторону Генри, который кружился, раскинув руки. Почувствовав головокружение, мальчик остановился, довольно улыбаясь, и закружился снова.
- Он будет почти подростком, когда я увижу его в следующий раз.
Брюнетка тихонько хмыкнула в ответ.
- Едва ли, – она нахмурилась, увидев, что Генри едва не врезался в пару, толкавшую свои чемоданы. Быстро извинившись, Ира подозвала сына.
Малыш послушно подбежал к ним, слегка покачиваясь от головокружения, и схватил женщин за руки:
- Что мы тут делаем, мамочка?
Прежде, чем они успели ответить, на информационном табло загорелась надпись, сообщающая об отправлении рейса до багдадского международного аэропорта, и диспетчер объявил:
- Скоро начинается посадка на рейс 5628.
Ира быстро поймала взгляд Лизы. Зелёные глаза, лучившиеся счастьем последние несколько дней, теперь глядели уныло, и задорные искорки в них потухли. Блондинка присела на корточки перед мальчиком, всё еще державшим их за руки.
- Эй, приятель, – осторожно начала она, заранее готовясь успокаивать ребенка, – помнишь, что я работаю, чтоб победить плохих парней?
Он понимающе кивнул, и слишком большая кепка съехала вперед, скрывая пол лица. Солдат рассмеялась и поправил её, заправляя челку Генри под козырёк, чтоб она не падала на глаза.
- Я должна возвращаться на работу.
Он нахмурился и сморщил нос совсем как Ира, когда что-то её озадачивало или расстраивало. Сейчас младший Лазутчиков был так похож на мать, что никому и в голову не пришло бы, что Ира усыновила его.
- Когда?
- Скоро. Сейчас.
Он скрестил руки на груди и надулся:
- Нет.
- Генри… - Ира видела, что нижняя губа сына дрожит, а щеки уже пошли красными пятнами. Все признаки приближающейся истерики налицо.
- Нет, – настойчиво повторил мальчик.
- Прости, пацан, но я должна.
Он топнул ногой:
- Но ты же только приехала! – это прозвучало достаточно громко, чтоб на них начали обворачиваться.
Генри выкрикнул то, о чем думала сама Ира, и в глубине души она не только понимала сына, но и готова была похвалить его за то, что он настаивает на своём. Но страдание на лице Лизы отражалось слишком ясно, так что Ира наклонилась к сыну настолько, насколько позволяла узкая юбка, и попыталась его успокоить:
- Родной, помнишь, мы говорили, что кричать нельзя?
- Но мама! – не удержавшись, Генри всё-таки заплакал и бросился к Лизе, всхлипывая и колотя кулачками ей в грудь.
- Эй, – успокаивая, Лиза крепко обняла его, беря на руки, – всё будет хорошо, Генри. – Кепка упала на пол, рюкзак лежал позабытый у ног солдата. Блондинка поцеловала Генри в висок, подбородком отодвинула пряди, упавшие на лицо, и поцеловала в щеку. – Я скоро вернусь.
Уткнувшись ей в плечо, он шмыгал носом и не поднял головы, даже когда Ира погладила его по спине.
- Два дня?
- Больше – нахмурилась Андрияненко.
- Пять? – всхлипнул он, всё-таки посмотрев на неё.
Прижавшись к мальчишке лбом, она вздохнула, на неё смотрели огромные карие глаза, мокрые и покрасневшие от слёз. И Лиза знала, что, еще немного, и её собственные глаза станут такими же.
- Больше, – тихо сказала она. – Но ты должен обещать, что не будешь слишком сильно без меня расти. Я уже и так с трудом тебя обнимаю, таким большим мальчиком ты стал.
- Значит, мне можно не есть зелень? – с надеждой спросил Генри.
Лиза и Ира грустно рассмеялись, но все же брюнетка строго посмотрела на сына:
- Нет уж, вы будете есть овощи и зелень, мистер.
Лиза готова была расплакаться и глубоко вздохнула, с благодарностью посмотрев на Иру, когда почувствовала, что женщина успокаивающе гладит её по спине так же, как Генри.
- Эй, малыш, – все трое повернулись и посмотрели на мужчину средних лет, который, судя по его хаки шортам, гавайской рубашке и панаме, собирался лететь в Орландо. Он наклонился к Генри и посмотрел ему в глаза. - Твоя мама очень-очень храбрая, ты знаешь это?
Генри кивнул, крепче обнимая Лизу.
Мужчина выпрямился и улыбнулся Андрияненко:
- Спасибо Вам, – почтительно кивнул он.
Девушка кивнула в ответ, проводив его взглядом, когда он направился к терминалу, и только когда она повернулась к Ире, всё еще успокаивающей Генри, до Лизы, наконец, дошел смысл сказанной незнакомцем фразы. Может, он не заметил брюнетку, а может быть, это просто не волновало его. В груди стало тесно от сознания того, что она теперь не просто Капрал Андрияненко, но сейчас мысль об отъезде казалась и вовсе невозможной.
- Начинается посадка на рейс 5628.
Лиза нагнулась, спуская Генри с рук и, взяв его личико в ладони, стёрла слёзы со щек:
- Мне нужно идти.
Он надулся в ответ, но не попытался уговорить её остаться.
- Можно мне обнимашки? – она широко раскрыла объятия, выжидающе глядя на него, но Генри стоял, скрестив руки и выпятив нижнюю губу.
- Ох, – блондинка начала медленно сводить руки вместе, – обнимашки скоро закроются, кому-то лучше поторопиться.
Мальчишка стоял, пытаясь сохранить неприступный вид, но, когда руки Лизы уже почти встретились, заканчивая движение, он не выдержал и, бросившись к ней, развел их обратно, крепко обнимая её:
- Я люблю тебя, Лиза.
На этот раз Андрияненко позволила влаге, подступившей к глазам, скатиться по щеке слезинкой. Обычно все думают, что солдаты – большие, сильные дяди и тёти, которые не чувствуют боли, не показывают эмоций, но если служба чему-то и научила Лизу, кроме дисциплины и долга, так это тому, что солдаты чувствуют всё и даже острее, чем обычные люди.
Когда ты каждый день рискуешь собственной жизнью, когда неверное решение может привести к смерти, твоей, твоего друга или мирного жителя, это накладывает отпечаток на твою личность. Отпечаток, от которого никогда не избавиться. И только контроль над эмоциями позволяет большинству солдат вернуться домой живыми.
И пока Лиза обнимала Генри и видела, как слеза, сорвавшись со щеки, падает на детскую макушку, теряясь в густых темных волосах, она думала об одном. Это жизнь.
- Я тоже люблю тебя, Генри, – быстро поцеловав его в щеку, она отпустила его и, подняв кепку с пола, надела её на голову. Девушка повернулась к Ире, которая стояла, обняв себя руками, стараясь унять завладевшую ею тревогу.
- Эй, – прошептала блондинка, нежно сжав её локоть, – оглянуться не успеешь, как я вернусь.
- Я знаю, – кивнула женщина.
- Постарайся не слишком по мне скучать, – пошутила Лиза, но её взгляд остался серьёзным.
- Будь осторожна.
- Как всегда.
В который уже раз они смотрели друг на друга, запоминая родные черты. И снова находили что-то новое, что-то, что желали сохранить в памяти навсегда. Ира шагнула навстречу Лизе, которая быстро заключила её в объятия. Брюнетка уткнулась лицом в жесткий воротник кителя, и Андрияненко склонилась к ней, чтоб ещё раз вдохнуть запах её духов.
Женщины не хотели отпускать друг друга, но обе понимали, что в толпе, окружавшей их, обязательно найдутся те, кто заметит, если их объятие будет слишком долгим. И все же они стояли, обнявшись, достаточно долго, чтобы это выглядело почти подозрительным. Наконец, Лиза отпрянула и, поцеловав Иру в лоб, подняла сумку, резко развернулась и быстро пошла к терминалу.
Она сделала четыре шага прежде, чем одна-единственная мысль заставила её повернуться. Да пошло оно все нахер! Проталкиваясь через группу студентов, спешивших на самолет, девушка шла к семье. Своей семье. Ира пораженно смотрела на нее. Подойдя к Лазутчиковым, она уронила сумку на землю и взяла лицо Иры в ладони, усмехнувшись ей. В следующую секунду Андрияненко уже крепко целовала её, наплевав на всех вокруг.
Она почувствовала, как на секунду сбилось дыхание женщины, и испугалась, что та оттолкнет её, не желая устраивать сцену на людях или боясь за свою репутацию, но Ира ответила на поцелуй, страстно и отчаянно. Когда они оторвались друг от друга, брюнетка выглядела смущенной, но её губы готовы были улыбнуться. Лиза поцеловала её ещё раз:
- Я люблю тебя.
Улыбка расцвела на лице Иры, и она притянула блондинку ближе, только теперь Лиза заметила, что женщина держит её за воротник кителя.
- Я тоже тебя люблю, – прошептала она в губы Лизы.
Улыбка Андрияненко стала еще шире, хотя, кажется, это было невозможно:
- Хорошо, потому что иначе это был бы очень неловкий момент.
Закатив глаза, Ира чмокнула Лизу ещё разок и сильно толкнула её в плечо:
- Иди, твой самолёт сейчас улетит.
Девушка нагнулась, чтоб поднять сумку и взъерошила волосы Генри:
- Присматривайте друг за другом, ладно, мужик?
Он кивнул, становясь перед мамой, и Ира положила руки сыну на плечи. Лиза уходила всё дальше и дальше, и, наконец, дверь, ведущая к трапу, закрылась за ней, и девушка пропала из виду, оставаясь в сердцах двух людей, глядевших ей вслед. Бессознательно Ира коснулась пальцами губ, нежно улыбаясь, слушая стук сердца в ушах.
- Она вернется, – напомнила себе женщина. – Лиза всегда вернётся домой.
Похлопав Генри по плечу, она взяла его за руку и повела к окну, выходящему на взлётно-посадочную полосу. В прошлый раз, когда они провожали Лизу, малыш, прижавшись лицом к стеклу, смотрел на улетающий самолет, пока он не скрылся из глаз.
Повернувшись, она увидела, что какая-то женщина беззастенчиво пялится на нее с сыном, наверное, она видела их с Лизой откровенное проявление чувств, и была достаточно смелой, чтоб показывать своё удивление. Или же ей просто не хватало воспитания и такта. Раздраженно закатив глаза, Ира крепко прижала к себе сына и, проходя мимо женщины, смерила её взглядом:
- Прикройте рот, дорогуша, а то муха залетит.
***
Февраль 26, 2005. Багдад, Ирак.
Лиза выскочила из кузова грузовика, в котором ехала с остальными солдатами, вернувшимися из увольнения. По дороге они рассказывали, как проводили время дома: кто-то ремонтировал крышу, кто-то ходил к сыну на хоккей, и все как один не вылезали из постели.
Хохот сотряс грузовик, когда все согласились, что это была самая приятная часть отпуска. Ребята обсуждали способы, с помощью которых можно задержаться в увольнении и выйти сухим из воды. Она собиралась воспользоваться одним из них, когда в следующий раз поедет домой.
Она улыбнулась. Теперь, у неё есть дом. И семья. Семья, которая её любит. Да, точно, она ненадолго пропадёт без вести, уехав в следующий отпуск.
Построившись в очередь, они ждали возможности отметиться. Козырек кепки защищал глаза от солнца, но, к сожалению, совершенно не приносил прохлады. По сравнению с этой жарой Бостонские зимние холода казались раем. Лиза вспоминала, как проклинала холодные ветра, продувающие город насквозь. Кто бы мог подумать, что теперь она будет по ним скучать?
Ей не дали как следует подумать об этом, чужая рука легла на плечи, когда парень из подразделения «Больших мальчиков» обнял её за шею. Он и его сослуживцы были самым большим собранием шовинистов, какое Лиза видела в жизни.
- Андрияненко? – ухмыльнулся он.
- Джонс, – она радостно улыбнулась, обняв мужчину в ответ. Они тренировались вместе в Беннинге и даже стояли друг против друга в спарринге. И она била его так же часто, как отвергала его ухаживания. То есть каждый раз.
Джонсу нравилось думать, что у него получается манипулировать окружающими силой, шармом и смазливой внешностью. И в чем-то он был прав. Когда-то его мать, урожденная англичанка, приехала в США учиться, да так здесь и осталась, влюбившись в его отца, родившегося и выросшего в Вашингтоне.
У матери Джонс и перенял непривычный британский выговор, который очаровывал большинство женщин-офицеров. Несмотря на небольшой рост, Джонс был способен на многое. Последний раз, например, Лизе рассказали, как он проник в дом, где держали заложников, вооруженный только одним альпинистским крюком, с помощью которого он забрался по глинобитной стене в окно. Он освободил заложников, и таким образом лишил противника главного рычага давления на союзников. Только после проделанной им работы принуждение к миру стало возможным.
- Как служится под Спенсером? – вполголоса спросил он. Все знали, что Спенсер настоящий бык. Если он видел цель, он не считался ни с чем и добивался своего, сметая тех, кто посмел ему мешать.
Девушка пожала плечами в ответ:
- Ну, я всё еще жива. Ты ездил к семье?
- У мамы был сердечный приступ, – признался он. – Но она у меня боец. Скоро поправится. А ты?
- Август. У него была операция.
- Так вот, в чем дело? – многозначительно переспросил он.
Очередь продвинулась вперед, Лиза посмотрела на него, вопросительно подняв бровь:
- А?
- Точно? – наклонившись к ней ближе, парень подмигнул.
Девушка оттолкнула его:
- В чем дело?
Пожав плечами, он поднял руки, они подходили к входу в палатку, где солдаты ждали, пока их перенаправят к месту службы.
- Разное болтают, – обронил он.
- Что, например? – с подозрением спросила она.
- Спокойно, любовь моя. У меня нет с этим проблем, - быстро сказал парень. Слишком быстро и слишком небрежно, как показалось Лизе. – То есть, я имею в виду, прекрасный пол, ты только посмотри на них! Хотя, что я говорю. Конечно, ты знаешь, о чем я!
Лиза быстро огляделась, не услышал ли их кто-нибудь. Даже если и так, у окружающих хватило такта, не подавать виду.
- Вот, значит, почему ты всё ещё сопротивляешься моему очарованию, – ухмыльнулся он. Лиза закатила глаза.
- Даже не знаю, как это я устояла перед твоей красотой и очаровательной улыбкой? – саркастично спросила она.
Ухмылка на лице Джонса стала шире:
- Я почти каждый день задавал себе этот вопрос, а потом узнал, и все стало на свои места.
- Кто именно болтает? – настороженно уточнила Андрияненко.
Джонс пожал плечами, продвигаясь вперед:
- Знаешь, иногда, здесь нечего больше делать, кроме как болтать и рассматривать грязь под ногами. Так что, это правда?
Она поколебалась секунду, подумав о том, что надо бы всё отрицать. Притворяться и дальше, что Генри её крестник, а Ира просто хороший друг. Но Лиза не могла. Это как отказаться от части её самой. Она не может этого сделать. Елизавета Андрияненко больше не напуганная маленькая девочка, ищущая одобрения приёмных родителей.
- Да, - уверенно сказала она. – И что с этого?
- Я знал, – пробормотал Джонс, – я видел фото блондиночки в Беннинге, но я надеялся, что хоть одна из вас свободна, ну, или, по крайней мере, заинтересована в отношениях с мужчиной.
- Подожди. Что? – Лиза подняла ладонь, прося его замолчать. – Какая блондиночка?
- Ну, такая, – парень покрутил руками, показывая волосы, – улыбчивая и с кудряшками.
Лизе понадобилась секунда, чтоб понять о ком он:
- Погоди… Тина?
- А, значит, вот как её зовут?
- Во-первых, какого черта ты ошиваешься у моей койки и пялишься на мои фотографии? А во-вторых, нет.
- Нет? – удивленно повторил Джонс, полностью игнорируя её вопрос.
- Даже не думай. Она милая и хорошая, а ты, – она взмахнула руками, пытаясь подобрать слово, – Это ты.
- Ты, любимая, – понизил голос он, подходя ближе, и провёл пальцем по её щеке. Лиза отпрянула, почувствовав, что от него несёт выпивкой, хотя было только девять утра, – даже не представляешь, от чего отказываешься. Может, я как-нибудь покажу тебе, каково на другой стороне?
Издав сухой смешок, она протолкнулась мимо него, задев плечом:
- А тебе не приходит в голову, что, может, мне нравятся обе стороны и просто не нравишься ты?
- Это невозможно, – уверенно возразил он. – У тебя просто мужика нормального давно не было.
В ответ Лиза сильно стукнула его локтем в живот, заставив брюнета сложиться пополам, и вошла в палатку.
***
Март 17, 2005. Сторибрук, Мэн.
Руби Лукас нравилось думать, что именно она свела вместе железного мэра Сторибрука и капрала Андрияненко. Если б не она, Лиза никогда не узнала бы, как пройти на Миффлин Стрит. Конечно, они с Ирой столкнулись в кафе, но это не суть. Именно Руби направила их друг к другу. В буквальном смысле.
Кто знает, а вдруг Андрияненко заблудилась бы без её указаний и встретила бы кого-нибудь симпатичного? Так что Руби гордилась тем, что собственноручно сделала мэра Лазутчикову счастливой женщиной.
Потом к обсуждению подключились остальные: Сидни напомнил всем, что именно он подал Ире идею переписки с солдатом, но Лерой живо стёр самодовольную ухмылку с его лица, напомнив, что теперь у их мэра появились дела поинтереснее его журналистских расследований; Тина сообщила, что намекала Ире, что той стоит присмотреться к девушке, с тех пор, как они впервые пришли за Генри вдвоём, правда, потом, воспитательницу лишили удовольствия бросать многозначительные взгляды и улыбаться, потому что почти весь месяц, проведенный в городе, Андрияненко забирала Генри сама.
Да, многие в Сторибруке хотели выставить счастье Лазутчиковой своей заслугой, но никто даже представить себе не мог, что главный и единственный кукловод, державший нити личной жизни мэра и её солдата, живет в пяти часах езды от их городка, в Бостоне, и в данный момент разговаривает по телефону с Руби, у которой, из-за этого разговора слишком затянулся перерыв. Организовывая жизнь младшей сестрёнки и будущей невестки, он и о своей собственной не забывал.
- Когда ты приедешь? – спросил Бут.
Рассмеявшись в ответ, Руби спросила самым невинным голосом:
- Уже соскучился по мне?
- Может и так, а может, мне просто понравилось, как ты со мной носилась целую неделю? – серьезно откликнулся он, пожимая плечами.
Девушка кокетливо изогнула бровь, опираясь на стойку локтями. Она уже успела соскучиться по Бостону и по Августу, с которым провела неделю, но ему об этом знать вовсе не обязательно. Руби серьезно увлеклась Бутом за те несколько месяцев, что они провели, перезваниваясь и переписываясь по электронной почте.
Сержант сообщил ей о предстоящей операции, добавив, что Ира с Генри уже едут к нему, так что официантка взяла отгулы на неделю и поехала навестить Августа. Её приезд как раз пришелся на последнюю неделю пребывания Миллсов в Бостоне. Она не сомневалась, что Бут блаженствует от того, что за ним ухаживают сразу две красивых женщины, но ведь ему и правда нужна забота после операции. Руби мрачно усмехнулась:
- Ты просто хочешь увидеть меня в том костюме французской горничной, которым все уши мне прожужжал.
- Не-а, – как-то неубедительно возразил парень, – я просто очень соскучился по Рэд. Они с Фигаро поладили. Представляешь, каких мутантов они смогут родить?
- Лжец.
- Ну, ладно, может, мне и правда немного любопытно посмотреть на тебя в этом костюме.
- Руби! – рявкнула Бабуля, обходя стойку, чтоб подойти к кассе. – Ты не в отпуске, девочка, возвращайся к работе!
Закатив глаза, девушка повернулась к бабушке спиной и продолжила разговор, понизив голос до сексуального с хрипотцой шепота:
- Может, я надену его, если ты удачно закончишь курс физиотерапии.
Услышав, как Август глухо застонал, Руби вызывающе прикусила карандаш и усмехнулась, но смешок тут же перешел в визг, когда бабуля огрела девушку кухонным полотенцем пониже спины.
- Прекрати флиртовать и возвращайся к работе. И передай юноше от меня привет.
- Так мне передать ему привет или возвращаться к работе? – уточнила младшая Лукас. Бабуля наградила её сердитым взглядом и, покачав головой, ушла на кухню. Руби раздраженно фыркнула, услышав, как Август смеётся.
- Не поощряй её.
- Она мне нравится, – не сдавался Бут.
- Можешь начать налаживать ваши отношения, когда вы встретитесь на дне рождения у Генри, в следующем месяце. Ты же приедешь, верно?
- Шутишь? Вечеринка не вечеринка без дяди Августа.
- Никому больше этого не говори, а то тебя обвинят в педофилии.
- Как поживают мэр Сторибрука и мой любимый племянник?
- Наверное, в Бостоне вода волшебная. Реджина просто цветёт. Я не видела её такой счастливой с первого приезда Лизы к нам. Чем они там занимались эти три дня?
- По магазинам ходили, – разочарованно протянул Август.
- Как думаешь, они трахались? Потому что мэр Лазутчикова выглядела довольной, как слон, когда я приехала, и очень уж загадочно улыбалась.
В трубке послышался шорох, как будто Август ворошил кровать, на которой лежал, в поисках доказательств того, что только сном у его сестры и её девушки дело не обошлось:
- Если и трахались, надеюсь, они сменили за собой простыни.
- То есть, поправь меня, если я ошибаюсь, ты, значит, сломал себе ногу, чтоб Лиза смогла приехать в Бостон, а Иру вытащил из Сторибрука, использовав реверсивную психологию? – насмешливо спросила Руби.
- Я не ломал себе ногу! – обиделся Бут. – Я просто воспользовался подвернувшейся возможностью, – добавил он, помолчав.
Руби недоверчиво покачала головой. Только Август мог придумать многоходовый план для достижения своей цели, практически лежа на операционном столе.
- В общем, у Иры всё хорошо. Она почти каждый день пьёт кофе с Тиной или с Кэтрин Нолан и выглядит счастливой. И кстати, муж Кэтрин, Дэвид, завел привычку снимать по выходным номер в нашей гостинице. Говорит, что днём рыбачит, а домой не идет ночевать, потому что Кэтрин не выносит запаха рыбы. Может и так, потому что по вечерам в его комнату прокрадывается явно не миссис Нолан.
Август даже задохнулся на секунду:
- Может, у Нолана есть злобный брат-близнец, таскающий любовниц, чтоб его подставить?
- Заткнись, – притворно рассердилась девушка. – Ты еще больший сплетник, чем я. Да ты просто злой гений, раз тебе удалось свести двух настолько разных людей.
- Как знать, может, я сделал это только для того, чтоб втереться в доверие к некой очаровательной официантке, которая дружит с одной из этих самых разных людей? – самодовольно усмехнулся Август.
Руби довольно хихикнула:
- Да ты поэт.
- Я писатель, – поправил Бут. – А почему Ира с тобой кофе не пьёт?
- Ну, может быть, Лазутчикова предпочитает блондинок, – предположила Руби. – Я уверена, что она вежливо со мной держится только ради вас с Лизой.
- Не, ты часть семьи.
Дверь открылась, и, как будто в подтверждение слов Августа, кафе огласил радостный крик:
- Привет, тётя Руби! – в кафе вбежал Генри, распахнув дверь так, что колокольчик заливисто зазвенел. Следом шли Ира и Кэтрин Нолан.
- Что? – девушка выпрямилась, непонимающе оглядевшись, потому что не мог же Генри обращаться к ней. Самодовольный смех Августа в трубке только усиливал её замешательство.
Малыш забрался на барный стул перед стойкой и встал на коленки:
- У меня скоро день рождения.
Руби на это только кивнула, все еще пытаясь осмыслить его первую фразу:
- Ты, что, только что назвал меня тётей?
- Мамочка говорит, что дядя Август твой парень, и вы встречаетесь, – радостно и смущенно хихикнул Генри.
- Да-а-а? – протянула официантка, сердито посмотрев на Иру, которая теперь стояла рядом, придерживая сына. Руби наклонилась к младшему Миллсу и, доверительно понизив голос, спросила:
– А мамочка тебе не сказала, что Лиза её девушка, и они встречаются?
- И, наверное, спят вместе, – громко гоготнул Август.
- Кто вообще подпускает тебя к детям? – прошипела Лукас, торопливо прикрывая трубку ладонью.
- Мамочки Генри! – отозвался сквозь смех сержант.
Мальчик громко хихикнул и, покраснев, уткнулся лицом матери в живот.
- Они целовались! – громко объявил он, так что завсегдатаи кафе оторвались от своих разговоров и, вздернув брови, с интересом наблюдали, как лицо их обычно невозмутимого мэра быстро приобретает цвет спелого помидора.
- А что я говорил? – довольно захохотал Август.
Руби захохотала в ответ, и даже Кэтрин не удержалась от довольной улыбки, толкая смущенную Иру локтем. Откашлявшись и незаметно прикрыв рот сына ладонью, брюнетка кивнула официантке:
- Довольно, мисс Лукас. Кэтрин и Тина настояли на моем участии в каком-то нелепом женском вечере завтра.
- Это называется «девичник», Ира, – вздохнула Кэтрин.
Руби нахмурилась и передала трубку Генри, потрепав его по щеке:
- Держи, приятель, поговори с дядей Августом.
- У меня скоро день рождения! – поспешил сказать Генри, едва схватив телефон.
- Значит, вам нужна нянька на вечер? – уточнила девушка.
- Нет, я хочу, чтоб вы страдали вместе со мной.
Прежде, чем Руби успела вопросительно поднять бровь, в разговор вмешалась Кэтрин, успокаивающе сжав её запястье:
- Мы посидим у Тины, посмотрим фильм и немного выпьем. Мы не собираемся никого пытать, – она покосилась на мэра, последняя часть фразы явно предназначалась ей.
- Правда? – Руби улыбнулась, удивленно посмотрев на Иру. – Вы хотите, чтоб я пришла?
- Конечно.
- Дэвид присмотрит за Генри, – пояснила Кэтрин.
- А кто присмотрит за Дэвидом? – пробормотала Ира и улыбнулась, увидев понимающую ухмылку Руби.
Может быть, девушка была не права, считая, что Ира её недолюбливает.
- Значит, решено? Вы к нам присоединитесь?
- Что мне принести?
***
- Я могу распрощаться с газоном, да?
Август приехал два дня назад, объявив, что приготовил Генри подарок, по сравнению с которым все остальные нервно закурят в сторонке. Ира в ответ просверлила его настороженным взглядом, но мужчину это явно не волновало.
Сейчас Лазутчикова молча жалела, что не приняла слова Бута всерьёз, тихо ужасаясь тому, как на заднем дворе особняка, медленно надуваясь, вырастал очень большой и длинный надувной замок.
- У Генри день рождения, а ты о газоне беспокоишься, женщина, – с упрёком покачал головой Август.
- Ради всего святого, скажи, почему ты всегда выбираешь такие странные подарки?
- Это для тебя странные, а для меня удивительные, чудесные, самые лучшие.
Ира закатила глаза.
- Он подходит к теме праздника! – возразил Бут, тяжело опираясь на трость.
Оглядев замок еще раз, брюнетка нахмурилась. В общем-то, это даже не замок. На газоне теперь высилась полоса препятствий, начинавшаяся с тоннеля, через который смельчакам нужно было проползти. Преодолев его, они попадали в комнату с надувными шестами, которые при каждом шаге качались, норовя попасть ничего не подозревающей жертве по лицу.
Это само по себе может привести к травме, а тот факт, что целая толпа детей попытается сделать это одновременно, превращает эту часть полосы в подобие смертельной ловушки. Выжившие должны будут забраться по веревке, по настоящей верёвке, на стену, чтобы попасть на крутую горку, скатиться с неё и оказаться снаружи только для того, чтоб, обежав замок, снова забраться в тоннель.
Вздрогнув, Ира повернулась к Августу, собираясь спросить, не сошел ли он с ума. Но, увидев азартный блеск в глазах брюнета, поняла, что это сражение для неё заранее проиграно. Ясно, он уже думает, как бы самому поучаствовать в веселье. Вероятнее всего, скоро его протез будет лежать у входа, а он сам полезет внутрь, затеяв соревнование на скорость. Господи, во что она позволила себя втянуть?
- Ты… – Ира пыталась подобрать слова, способные пристыдить Бута, но не успела. Во дворе появился Генри, одетый в военную форму, которую надевал на Хэллоуин. Мальчик громко ахнул, увидев появившийся во дворе подарок.
- Это мне? – он уже со всех ног несся к тоннелю, на ходу разуваясь.
Ира покачала головой, глядя на довольного собой сержанта, и ответила сыну:
- Дядя Август привёз его тебе на сегодня, родной.
Генри уже не слышал её. Добравшись до надувных шестов, он, к своей радости, тут же свалился на пол.
***
- Лиза была бы в восторге, – Кэтрин отпила фруктового пунша. Ира ненадолго оставила взрослых гостей и сейчас сидела рядом с Кэт на веранде, присматривая за детьми, увлеченными полосой препятствий. Она прислушивалась, пытаясь отличить счастливые выкрики от тех, что могут сообщить о неприятностях.
Брюнетка улыбнулась, услышав имя солдата:
- Даже не знаю, кого было бы труднее оттуда вытащить, Генри или Лизу.
- Как она?
- Хорошо, я полагаю. Я не получала от неё вестей со времени отъезда, – призналась Ира. – Но, – спокойно добавила она, – мы с Генри шлём ей письма каждую неделю. Даже если Лиза не получит их сразу, я знаю, как она любит их читать.
- Она скоро приедет домой?
- Мы надеемся, что да.
Кэтрин понимающе усмехнулась, и Ира повернулась к ней, оторвав взгляд от надувного замка:
- Что?
Блондинка пожала плечами:
- Просто вспомнила, как мы в детстве мечтали о будущем. Какими представляли наши жизни, нашу работу, свадьбы.
- Да, – ухмыльнувшись, протянула Лазутчикова, – помнится, ты хотела ехать в церковь в карете.
- Это же романтично! – уверенно отозвалась Нолан.
- Да? Так же романтично, как громадный лимузин, в котором вы приехали в день свадьбы?
- Ну, а это было практично.
Женщины рассмеялись, вспомнив юность.
- Ты могла себе представить, что когда-нибудь мы к этому придем? – спросила Кэтрин. – Ты встречаешься с солдатом, а я на грани развода.
- Ты не… – Ира замолчала, поймав жесткий взгляд подруги. – Нет, я даже не могла вообразить ничего подобного, – призналась она. – Жизнь заставила нас сильно повзрослеть с тех пор.
- Я бы сказала, что взрослая жизнь все-таки принесла нам кое-что хорошее, – Кэтрин похлопала Иру по руке, и только теперь брюнетка заметила, что теребит кулон, оставленный Лизой ей на сохранение.
- Кое-что замечательное, – тихо согласилась она.
***
Весь следующий час Ира провела, курсируя между взрослыми, собравшимися у стола с закусками и аперитивом, и надувным замком, в котором играли дети. К счастью, единственный инцидент, заставивший хозяйку дома понервничать, заключался в том, что все десять ребятишек разом решили забраться по веревке, крича, что теперь их очередь.
Но Грэм и Август, присматривавшие за ними, быстро успокоили всех, убедив подниматься по одному. Оказалось, авторитет мэра не имеет для десятка четырехлетних малышей никакого значения. А вот представитель местного закона и порядка на пару с отставным солдатом внушали детям уважение, достаточное, чтобы позволить им справиться с маленьким отрядом.
Руби сказала, что пицца готова, и Ира позвала детей к столу. Безуспешно, надо признать. У Лизы наверняка получилось бы лучше. Конечно, солдат находилась бы в самой гуще игры, Генри был бы командиром отряда, а Лиза осталась бы в звании капрала. И Ире стоило бы только заглянуть в замок, чтоб сказать, что всё готово.
Конечно, блондинка немедленно превратила бы обычный ланч в секретную операцию, пробралась бы с детьми по-пластунски через тоннель, немного попрыгала бы с ними среди шестов, а потом помогла бы самым маленьким забраться по веревке. Они скатились бы с горки один за другим и на цыпочках прокрались бы к маленьким столикам, накрытым в армейском стиле. Лиза быстро уговорила бы их поесть. Кэтрин права, солдату это понравилось бы.
Каким-то чудом Ире всё же удалось выманить детей с полосы препятствий. Подозвав сына, она подсказала ему, что хороший командир всегда заботится о том, чтобы его войска хорошо питались. После этого Генри повел друзей к столам, где Ира и Руби уже разложили по тарелкам маленькой армии домашнюю пиццу.
И, конечно, чтоб уговорить их есть овощи, пришлось сказать, что, чем скорее дети всё съедят, тем быстрее вынесут торт. Скоро на тарелках ничего не осталось, дети и взрослые уже наелись, и малышам не терпелось вернуться к играм.
Наконец, из кухни вынесли мраморный торт, покрытый белой глазурью и украшенный фигурками солдатиков. Ира волновалась, что Генри ест слишком много сладкого, но когда он попросил вторую порцию торта, умоляюще глядя на неё и добавив:
- Ну, пожалуйста, у меня же день рождения! – Ира не смогла сказать «Нет» и отрезала кусок, мысленно пополнив список просьб, в которых она просто не может отказать.
Сейчас все сидели в гостиной, и Ира фотографировала именинника, разворачивающего свои подарки. Рядом с мальчиком уже лежала горка новых мягких игрушек, книжек и одежды. Завершал композицию набор игрушечных солдатиков и танков. Открыв последнюю коробку с подарком от Ноланов, Генри увидел пару детских раций. Достав их, он вскочил на ноги и, надев на голову шлем, уже приготовился убежать во двор.
- Милый, что надо сказать гостям? – подсказала Ира, глядя через объектив камеры.
- Спасибо всем! – мальчик широко улыбнулся и, поправив шлем, протянул коробку с рациями шерифу Грэму, прося открыть. – Пожа-а-алуйста?
- Погодите-ка, – в комнату, прихрамывая, вошел Август. Осторожно обходя детей, он шел, держа в руках открытый ноутбук. Мужчина присел на журнальный столик, морщась чаще, чем ему хотелось бы, и объявил. - Тут еще один подарок.
Лазутчикова нахмурилась и села возле камина, усадив Генри рядом. Повинуясь её молчаливой просьбе, Грэм отложил коробку с рациями. Август поставил ноутбук на столик.
- Это тоже мне? – Генри потянулся к клавиатуре.
- А еще говоришь, что я его балую, – Ира с упрёком поглядела на мужчину.
Бут ухмыльнулся:
- Нет, приятель, этот подарок лучше, чем ноутбук, – он скользнул пальцами по тачпаду, и на экране развернулось изображение белоголового орлана на фоне американского флага. Поверху шла набранная жирным шрифтом надпись: «Вам пришло сообщение от любимого, находящегося за рубежом».
Ира шокировано посмотрела на Августа поверх головы Генри:
- Что это?
Не ответив, тот нажал Enter, и на экране появилась Лиза, видимо, сидящая в палатке. За спиной у неё висел флаг.
- Это Лиза! – Генри обрадовано захлопал в ладоши.
Съемка началась, и Лиза, улыбнувшись, стянула кепку с головы. Повертев её в руках, девушка посмотрела в камеру:
- Эй! С Днём Рождения, Генри. Мне жаль, что меня сейчас с вами нет, но я могу поспорить, что твоя мама устроила супер-офигенную вечеринку. Не позволяй дяде Августу слопать весь торт в одиночку, а то с него ведь станется.
Оператор засмеялся, и девушка засмеялась в ответ. Август закатил глаза, покачав головой.
- Всё нормально, – успокоил он Руби, сидящую рядом с Тиной. Официантка понимающе ему подмигнула.
- Я правда скучаю по вам, ребята. По тебе, по дяде Августу и по твоей маме. По Ирине, – Лиза прошептала её имя, и Лазутчикова смотрела на экран, даже не замечая, что улыбается так широко, что мышцам, наверное, было больно.
- Когда я приеду, у нас с тобой, пацан, будет свидание, ладно? Пойдем в Чаки-Чиз, устроим лазерный бой, сходим в боулинг или куда ты захочешь. Мы съедим столько вредной вкусной фигни, что твоя мама посадит под домашний арест нас обоих. Не говори ей о наших планах, хорошо?
Пытаясь сдержать улыбку, Генри посмотрел на мать, которая в ответ многозначительно приподняла бровь. Поцеловав её в щёку, мальчик повернулся к экрану.
- Ладно, можешь ей сказать. Она всё равно узнает. Ирина, ты тоже с нами идешь. Когда я приеду, мы проведем день вместе. Втроем, – Лиза задумчиво наклонила голову. – И, наверное, Августа тоже возьмём.
Оператор что-то пробормотал, и блондинка кивнула, запуская пальцы в волосы. Несколько локонов выбились из пучка.
- Мне нужно идти. Но я просто хочу сказать, что я вас всех люблю. И я всё время думаю о вас, ребята. Присматривайте друг за другом.
Запись закончилась, и улыбка Лизы застыла на экране. В комнате было тихо, будто все гости разом решили не мешать Лазутчиковым в такой личный момент. Внезапно Генри сорвался с коленей Иры и, подлетев к столу, начал нажимать кнопки.
- Ещё раз? – он выжидающе посмотрел на мать.
***
Хотя именинником был Генри, лучший подарок достался Ире. По крайней мере, так думала сама брюнетка, прислонившись спиной к двери в прихожей, вдыхая аромат розы и поигрывая открыткой.
К вечеру гости разошлись, и в доме воцарилась блаженная тишина. Надувной замок должны были увезти завтра вечером, но Генри даже не вспомнил о нем. Все, чего мальчишка хотел, это сидеть и пересматривать послание Лизы.
Поэтому Ира сидела на диване, держала на коленях сына, обнимающего Рекси, и они пересматривали видео уже в двадцатый раз. И примерно столько же раз Ира ответила на вопросы Генри: «Где Лиза? Когда она приедет домой? Она по нам скучает?» Август прервал их, сказав, что, кажется, кто-то постучал в дверь.
Оставив Генри и Августа в кабинете, брюнетка быстро пошла к двери. Может, кто-нибудь из детей забыл рюкзачок или Тина потеряла мобильник в замке и только сейчас это заметила. Уже не первый раз, кстати. Как только дети уселись обедать, Руби и Тина наперегонки рванули к замку к бурной радости ребятишек, которые были в восторге от того, что мисс Тина обогнала Руби. Справедливости ради, Руби была быстрее, пока они не добрались до стены. Тина буквально взлетела по верёвке.
Но, открыв дверь, Лазутчикова увидела того, кого ожидала меньше всего.
На пороге стоял Феликс, против обыкновения, аккуратно подстриженный и одетый не в джинсы и мешковатый свитер, а в штаны цвета хаки и темно-зеленую футболку поло. Что более странно, в руке он держал красную розу на длинном стебле:
- Добрый вечер, мадам мэр.
- Феликс? – удивленно спросила она.
- Это вам, – парень протянул ей розу и радостно кивнул.
Брови брюнетки удивленно взлетели. Ира с любопытством посмотрела на цветок:
- Не то, чтоб я не оценила твой жест, дорогой, но что всё это значит?
- Ой, – вместо ответа парень указал на логотип на своей футболке. Ира не заметила его раньше. На груди футболки был вышит значок магазина мистера Фенча, переплетение роз с виноградной лозой. Ниже шло название магазина – «Игра шипов».
- У меня был серьёзный разговор с мистером Фенчем и мисс Тиной. Насчет того, как мне начать контролировать свою жизнь и подать пример братьям, раз уж Питер такой конченный мудак, – последнюю часть фразы Феликс произнес с явной обидой в голосе. Он пожал плечами.
– Мистер Фенч пообещал не подавать на нас в суд, если я отработаю ущерб, который мы причинили, и перестану лезть в неприятности, – парень гордо улыбнулся. – Может быть, он даже возьмёт меня на работу, когда я рассчитаюсь с ним за разбитые стёкла.
- Поздравляю, Феликс, – тепло сказала Ира, протянув руку. Подросток ответил крепким рукопожатием. – Но почему роза?
- Вот бля, – пробормотал тот и залился краской, – то есть блин! Я хотел сказать «блин».
Порывшись в карманах, он нашел маленький конверт и протянул ей:
- Я всегда про них забываю.
На конверте аккуратным почерком Мо Фенча было выведено её имя.
- Я всё ещё не совсем понимаю.
Феликс пожал плечами, делая шаг назад:
- Я только разносчик, мэм, – с этими словами он развернулся и пошел к цветочному фургону, припаркованному неподалёку.
Но прежде, чем он успел отойти, Ира позвала его, попросив подождать. Через секунду женщина уже подошла к нему и еще раз пожала руку. Двадцатка, хрустнув, скользнула в ладонь Феликса.
- Ты молодец, Феликс, – улыбнулась Ира. – Твои родители гордились бы тобой.
Быстро развернувшись, она вернулась в дом, заинтересованно глядя на розу и конверт, оставленные на столике. В последний раз она получала цветы из магазина мистера Фенча на Валентинов день, когда Генри тайком попросил Грэма помочь ему выбрать для мамы самый красивый букет на свете.
Понюхав розу, Ира улыбнулась и прислонилась к двери. Она взяла конверт, раздумывая, прежде чем открыть. Может, цветок от самого Феликса, и мальчик просто постеснялся ждать, пока она прочтет? Хотя Феликсу логичнее было бы благодарить Тину. Никто не принимал в его с братьями жизни большего участия, чем воспитательница.
А может быть, Генри на этот раз подговорил Августа послать ей цветы. Хотя вряд ли, последние пару дней её сын был так взволнован, что не думал ни о чем, кроме предстоящей вечеринки и сладостей. Не зная, что и думать, Лазутчикова поддела ногтем клапан конверта с вытесненной на нем эмблемой «Игры шипов».
Внутри оказалась открытка. Раскрыв её, Ира пропустила вдох. Вместо элегантного почерка Мо Фенча она увидела приклеенный ко внутренней стороне линованный листок, старательно исписанный корявым почерком Лизы:
Март 3, 2005.
Сюрприз! =)
Один парень в столовой рассказал, как звонить в цветочные магазины и ювелирки и заказывать подарки своей семье, и я подумала, почему бы и нет? Не знаю, когда ты это получишь, но Мо обещал послать тебе цветы, как только получит письмо. То есть цветок. Собственноручно сорванный, кстати. Или, по крайней мере, детально описанный. И если это не красная роза, значит, операция пошла наперекосяк.
Так или иначе, эта случайная роза – просто напоминание, что прошло целых шесть дней с тех пор, как я видела тебя последний раз (хотя, когда ты получишь это письмо, уже пройдет больше времени), и ты всё еще занимаешь мои мысли, помогая сохранять здравый рассудок.
Не могу дождаться дня, когда вернусь домой к вам с Генри. Будь милой с коллегами и скажи малому, чтобы ел овощи.
Я люблю тебя. Лиза.
Ира снова и снова перечитывала эти три слова, и к глазам подступали слёзы счастья. Когда Лиза произнесла их в аэропорту, Ира думала, что, может быть, они сказали это друг другу под влиянием эмоций и скорого расставания. Но и сейчас, по прошествии нескольких недель, они чувствуют все так же сильно.
Ира не знала, что принесет им будущее, она страшилась его, сомневалась в нем, но живущая глубоко в душе уверенность была сильнее страхов и сомнений. Ира знала, что всё будет хорошо.
_________________________________
Некоторые главы сложно переписывать, потому что слёзы наворачиваются сами собой:(