Смелость

- Чудесно, - улыбаюсь я, услышав эту фразу. При других обстоятельствах я, конечно, возразил бы, но так как день рождения Руслана, то я не против. Тем более, уедет она раньше всех, потому что я ей не позволю остаться позднее положенного.
Через час Руслан распускает всех работников, будучи в хорошем настроении. Только вот Марию я не увидел.
- А Мари где? - Спрашиваю я.
- Я ее еще раньше отпустил.
- Зачем?
- Надо ей, - приподнял он брови, будто намекал на что-то.
- Что ей надо?
- Ну, Ибрагим, не тупи. Ну, дела сердечные, все такое.
- И ты ее из-за этого теперь с работы отпускаешь? - Повышаю я тон, чувствуя, как гнев нарастает внутри меня. Вдруг Руслан начинает смеяться. - Что смешного?
- Так и знал, что ты ее ревнуешь, - качает он головой. - Все-таки три года тебе не хватило, чтобы ее забыть.
- Не неси чепуху, я злюсь из-за того, что она уходит с работы по неуважительным причинам. - Попытался я отмазаться, но Руслана было не переубедить.
- Ладно, ишак, до вечера.
- Ты мне щас «ишак» сказал? - Ринулся я вперед.
- Еще похлеще знаю! - Рассмеялся Руслан, выбегая из кафе.
Вернувшись домой, я отправляюсь в душ, игнорируя вопросы Фариды.
Когда я надеваю рубашку, она встает позади меня, скрестив руки на груди.
- А меня ты с собой не хочешь взять?
- Нет, - отвечаю я, застегивая пуговицы.
- Почему это? Разве я не твоя жена?
- Это дело времени, - спустя короткую паузу говорю я, наблюдая, как меняется ее лицо. - Быть моей женой - не аргумент.
- Как обычно, - рыкнула она злобно и, развернувшись, вышла из комнаты.

POV Мария.
Сармат со мной больше не разговаривал. Чудесно. Превосходная работа, Ибрагим. Везде оставит свой след! Сегодня день рождения Руслана, и он пригласил меня к себе. Там будут его сестры, Замира и Индира, очень милые девочки, а еще там скорее всего будет Рамина. Я не видела ее с тех пор, и если увижу сегодня, то точно расплачусь.
Купив скромный подарок для Руслана, я привожу себя в порядок и надеваю бирюзовое платье, которое было обтягивающее до талии, а затем его юбка струилась до колен. На воротнике были разноцветные камни. Это платье тоже сшила мне мама.
Дом Руслана я еле нашла, если честно, ибо в таких районах я впервые. Боже, да тут какие-то небоскребы, а не дома. В общем, дотащившись с коробкой в руках до нужного подъезда, я звоню в домофон, а затем захожу внутрь. Вижу, что двери лифта вот-вот закроются.
- Стойте! - Говорю я, и пробираюсь внутрь. Вообще, я не люблю лифты. Сами знаете почему. Но во-первых, в лифте не нужно находиться долго, поэтому я бываю в порядке и не начинаю задыхаться. А во-вторых, Руслан живет на шестнадцатом этаже. Пешком я туда дойду только к завтрашнему утру.
Вбежав в кабину, я вдруг останавливаюсь. Напротив стоял Ибрагим во всей красе и смотрел на меня. Хочу развернуться и уйти, но двери лифта закрываются прямо перед моим носом и кабинка поднимается наверх.
- Привет, - произносит он, посмотрев на меня исподлобья.
- Привет, - тихо отвечаю я, даже не посмотрев на него.
И все было бы нормально, если бы лифт не остановился. В этот момент будто остановилось и мое сердце.

В глазах чуть ли не темнело от страха. Я бросаюсь к двери лифта и начинаю стучать по двери, мысленно умоляя, чтобы они открылись.
- Нет, нет, нет, нет... - Только и твердила я. Больше всего я боялась застрять в лифте на долгое время. Господи, если в течение пяти-семи минут эта дверь не откроется, то мне будет плохо. Лифт маленький.
- Подожди, ты сделаешь только хуже, - коснувшись моего плеча, говорит Ибрагим. Нажав кнопку вызова диспетчера, мы получаем в ответ...ответ? Никакого ответа не было.
Внутри меня нарастала паника.
- Я умру прямо тут, - шепчу я, пытаясь унять сердцебиение.
- Не неси глупости, все будет нормально, - выдыхает Ибрагим, доставая из кармана телефон. - Не ловит, - качает он головой. Я снова нажимаю кнопку, но она, видимо, вообще не работает.
Мне точно крышка.
Спустя пару минут мои руки начинают трястись, а ноги подкашиваются. Все вокруг сужается. Складывается ощущение, что это пространство как моя вторая кожа. Присев на корточки, я стараюсь дышать как можно глубже, но не могу заставить себя собраться с силами. Облокотившись спиной к стенке, я прикрываю глаза, сделав тяжелый вдох. Ибрагим садится напротив меня и берет мою ладонь в свою. Поднеся мою руку к своим губам, он поднимает глаза на мое лицо.
- Все будет хорошо, не нервничай. - Почти шепотом произнес он.
- Не будет, - буркнула я в ответ, даже не открыв глаза. - Мне уже нечем дышать.
В этот момент Ибрагим притягивает меня к себе, заставляя прижаться к нему. Положив руку мне на голову, он принимается гладить мои волосы и это немного успокаивало.

POV Ибрагим.
Видеть Марию в таком состоянии было чем-то сложным для меня. Очень сложным. Ее всю трясло, я впервые видел ее такой. Вот уже двадцать минут никого нет. Люди столпились за дверью и принимали попытки нас вызволить, но безуспешно. Лифтеры все где-то вдруг провалились. Вспомнив, что когда-то делал так же ей, хочу врезать себе по самое нехочу.Конченным я был.
Мари поднимается из моих объятий и отсаживается подальше.
Уже прошло сорок минут.
Из ее глаз текли слезы, она уже даже не тряслась. В одно мгновение она перестает двигаться и закрывает глаза. Чувствуя сильный страх, пытаюсь побороть себя, кидаюсь к ней.
- Мари? - зову я, но ответа нет. Я начинаю переживать. - Мари? - Встряхнув ее за ворот платья, кричу я, но безуспешно. Она потеряла сознание.
Трясу ее снова, чувствуя, что меня начинает трясти. - Мария, открой глаза, - испуганно процедил я. Я не понимал, почему она так боится, а потом мне рассказала Рамина. Эта болезнь называлась клаустрофобией - боязнь замкнутых пространств. Но у Марии форма этой фобии намного скованнее, потому что клаустрофобы - настоящие параноики, которые боятся закрытых помещений в целом.
Я чувствовал, как бьется ее сердце.
- Мария, - снова произнес я, встряхнув. Одна из самых страшных вещей. Я отчетливо чувствовал свою беспомощность. Держал в руках бессознательное тело Марии и понимая, что ничего не могу сделать, сгорал изнутри. Поднимаю голову кверху и делаю тяжелый вдох, сморщившись в гримасе боли. Мне самому начинало порядком не хватать воздуха. Снова опускаю глаза га Марию, она вся бледная. И только спустя пару минут она открыла глаза и слабо окинула взглядом помещение.
- Я все еще тут? - дрожащим голосом прошептала она, вцепившись пальцами в мою руку.
- Скоро мы отсюда уйдем, только потерпи, кучеряшка, - как мог успокаивал я ее, и тут двери лифта раскрываются. В этот момент я вскочил с пола, подхватив Марию на руки, и выбежал на улицу. Прохладный воздух ударил в легкие, и я опустил взгляд на Марию, которая только осматривала все кругом и делала жадные вдохи. Все еще была слабая. Мы простояли так минут десять, пока Мари не слезла с моих рук и, ухватившись за меня, когда поскользнулась, попыталась пойти обратно.
- Мой подарок... - Почти шепотом говорит она, но я ее останавливаю и достаю коробку из кармана пиджака. - Вот мой подарок, - слабо улыбается она, взяв его из рук.
- Пошли, я отвезу тебя домой - Говорю я. - Ты в таком состоянии не можешь никуда пойти, - И Мария, слава Всевышнему, не сопротивляется, только медленно кивает и плетется за мной. Открыв дверь перед ней, сажаю ее вперед, а сам сажусь за руль.
- Откуда у тебя взялся этот страх? - Спрашиваю я, переведя на нее взгляд. Рамина говорила, что такие вещи редко появляются сами собой и почти у всего есть причина. Так вот, мне интересно, какая это причина?
- Так, просто - Пожимает она плечами, посмотрев на меня. - Не знаю откуда.
Оставшееся время я молчал. Когда мы приехали к ее дому, Мария наконец посмотрела на меня.
- Когда мне был год, папа нас оставил, и я росла только с мамой. - Эта информация была не в новизну, позже я понял, к чему все это. - Но мама не всегда могла справиться, поэтому иногда оставляла с дядей. Он был холостой, детей у него не было. Когда мама работала на двух работах, то тогда я чуть ли не жила у него. Утром - ателье, а ночью она работала на каком-то подпольном заводе до раннего утра. Тогда она оставила меня с дядей опять. К нему пришли гости, и чтобы за мной не следить лишний раз, он закрыл меня в заброшенном погребе. - Ее скрепленные пальцы на коленках начали трястись, а по щекам заструились слезы. Я бы сейчас все отдал, моя кучеряшка, чтобы ты не плакала. Я слушал ее, и боялся услышать, что будет дальше. - Там было совсем темно и погреб был очень маленький. Мне казалось, что там кто-то есть. Бегали крысы, и мне, как ребенку, от страха мерещились голоса. - она поморщилась. Взяв ее руку, я поднимаю взгляд на ее залитое слезами лицо. - Друзья дяди напились, завязалась какая-то перепалка. Они изрезали дядю, и сбежали. И я сидела там до глубокой ночи, пока мама не пришла со смены, чтобы меня забрать, - Дальше она заревела, закрыв лицо руками, и я крепко прижал ее к себе, чувствуя, как сердце разрывается на кусочки от жалости к ней. Как ей удалось стерпеть столько сложностей в жизни? Она никогда не намекала даже, что с ней могло случиться что-то подобное. И в этот момент я яро ощущал желание врезать себе со всей дури за свое поведение, которое было тогда, в универе.

Заслужить твое прощение будет для меня самой большой мечтой на свете. Если бы я мог повернуть время вспять и сделать так, чтобы мы с тобой встретились в других обстоятельствах, то я бы все отдал. Все, что имею. Я бы тогда оставил тебя в покое, чтобы ты продолжала свою спокойную жизнь, или же сделал бы так, чтобы ты тоже меня любила. Так же сильно, как и я тебя.
Если собрать всех людей планеты, то на всех них хватит моей к тебе любви.
Я для себя все решил. Решил, что мое будущее будет с тобой. Я никого другого не хочу.
Чувствую, как тебе плохо. Ты уже не плачешь, просто молчишь, но я знаю, тебе очень плохо.
- Спокойной ночи, - произносит Мари, отстранившись от меня.
- Ты точно в порядке? - Спрашиваю я.
- Точно, спасибо, - кивает Мари и, выйдя из машины, поднимается к себе домой.

POV Мария.
Меня не отпускало всю ночь. Никто из моих близких не знал о том, что случилось тогда, в детстве. Даже Рамина. Несмотря на то, что мы давно не общаемся, я все еще считаю ее своей подругой.
Придя домой, я почти сразу ложусь спать, но, конечно же, не сплю. Встав утром на работу, я с упоением посмотрела на себя в зеркало. А затем, поколдовав над собой и приведя в более приличный вид, отправилась на работу. Руслан со мной не разговаривал, пока я не рассказала ему все. И тогда он уже чувствовал себя виноватым.
- Принцесса, прости меня, - качает он головой. - Я думал, что ты просто не пришла.
- Не говори так, - ответила я, а потом достала из сумочки коробку с подарком.
- Ты мне и подарок купила, красавица? - Улыбнулся Руслан.
- Конечно! У моего друга праздник, а я с пустыми руками?
Руслан засмеялся и обнял меня. Весь день я отдала работе, ибо день сегодня был бешеный. Но моя голова была занята вчерашним днем. Вернее, вечером. Вечером, выходя из ресторана в позднее время(заработалась-таки), добралась до дома. Как только я переступила порог, то зазвонил мой телефон. Увидев имя Ибрагима на дисплее, чувствую, как сердце проделывает медленные удары. Ответив, слышу голос далеко не Ибрагима.
- Вы - Мария? - Спрашивает меня голос парня.
- Да, - запинаясь, говорю я. - А что такое?
- Я работаю барменом в Z баре. Парень изрядно выпил, не могли бы вы его забрать? Говорит, что уйдет только с вами, мы скоро закроемся.
- Хорошо, дайте мне адрес, и я приеду.
Закрыв дверь дома обратно, я вызываю такси и доезжаю до нужного бара. Впервые вообще нахожусь где-то в барах. Войдя внутрь, чувствую мятный запах виски вперемешку с чем-то еще и недовольно морщусь. Ох, Ибрагим, почему ты подвергаешь себя такому! Увидев Ибрагима, сидящего напротив бармена, я отправляюсь к нему.
- Ибрагим? - Произношу я, коснувшись его плеча. Увидев меня, он расплывается в улыбке.
- Моя кучеряшка пришла, - говорит он, проведя ладонью по моей щеке. - Какая ты у меня красивая, говорит он лениво.
- Пошли, Ибрагим, вставай, - говорю я, а затёс обращаюсь к бармену.
- Я вам что-то должна?
- Нет, он оплатил выпивку всему ресторану.
Взяв руку Ибрагима, заставляю встать и тащу его к выходу. Как только мы оказываемся на улице, он хочет подойти к машине.
- Ты собираешься пьяным сесть за руль? Даже не думай! - Произнесла я.
- Все будет нормально, - Отвечает он немногозначительно.
- Нет! Мы вызываем такси!
- Хорошо, кучеряшка, вызывай такси, раз ты хочешь.
В итоге пришлось приютить Ибрагима, ибо адрес он не называл свой. И вряд ли я бы отдала его жене.
Когда мы поднялись наверх, в мой дом, я протягиваю ему телефон.
- Предупреди свою жену.
- И не подумаю.
- Ибрагим, перестань. Она твоя жена.
- Она мне не жена! - Заорал он вдруг, от чего я вздрогнула. - Ты моя жена, - Ибрагим руками касается моих щек и покрывает их поцелуями. И я стою, как солдат, не в силах его оттолкнуть. - Как же я хотел бы быть с тобой, красавица. - Он переплетает свои пальцы с моими. - И я бы с тобой был, если бы не мой отец.
- При чем здесь твой отец?
- Забей, не думай об этом, - прикрыв глаза и покачав головой, отвечает Ибрагим. Осмотревшись, он хмурится. - Ты меня к себе привела?
- А куда мне еще тебя вести? - Раздраженно отвечаю я, дотаскивая до комнаты.
- Не знаю, - вздыхает он. - Я не думал, что ты придешь за мной - Говорит он после долгой паузы.
- Я не бросаю людей, - говорю я, даже не успев подумать. Фраза будто вырвалась из уст сама. Ибрагим поднял на меня взгляд, а затем еле заметно ухмыльнулся.
- Я знаю. - Качает головой Ибрагим. - Но кучеряшка, я так хочу спать, ты даже не представляешь.
- Ладно, я выхожу - Отвечаю я. Еще и комнату ему свою уступи!
- Нет, останься со мной.
Эту фразу я проигнорировала, а затем вышла из комнаты, отправившись в зал. Сев в кресло, включаю телевизор, но события на экране меня не волнуют. Эта его фраза про отца не давала покоя. Позже, погрузившись в свои мысли, не замечаю, как отправляюсь в царство Морфея.

POV Ибрагим.

Первое, что я чувствую - жуткая головная боль. Мои глаза будто заклеили и я не мог открыть их. Спустя пару минут, взяв себя в руки, наконец раскрываю веки и щурусь от солнечного света, проникшего через окно. Не сразу понимаю, что это не мое окно. И стены не мои. И кровать эта тоже не моя. Черт, только не это.
Спокойно, Ибрагим. Постепенно начинаю вспоминать события вчерашнего вечера, помню не все, но большинство, и с ужасом заключаю: я у Марии.
Рука, находящаяся под подушкой, нащупывает какую-то вещь. Встав с кровати, поднимаю подушку, и вижу сложенную вчетверо бумажку. Взяв в руки и перевернув, читаю «Ибрагим».
Судорожно раскрываю бумажку и читаю слова, которые собственноручно писал три года тому назад.
Все еще хранит его...
Хорошо помню себя, когда писал эти слова. Хуже мне не было никогда. Прикрыв глаза, делаю тяжелый вдох.
Выйдя из комнаты, захожу в зал. Там сидела она, подобрав ноги и подпирая голову рукой, спала. Опускаюсь перед ней на одно колено и, протянув руку, чтобы коснуться ее, останавливаюсь. Пусть спит. Как хорошо, что она у меня есть. Как светлый луч света в темноте. Я видел ее несчастное лицо тогда. Покрасневшие глаза, наполненные слезами, которые она отважно удерживала. Я люблю ее. Мне сложно смотреть на нее, я хочу помочь, но не могу, это бездействие убивает. На бумаге были разводы. Я знал, что она по мне плачет. Каждую ночь ложился в постель зная, что моя красавица не спит. Из-за меня. Ее слезы разрывают душу, и каждый раз, когда я вижу их, не могу удержать себя. Я больше не посмею ее отпустить. Умру, но добьюсь того, чтобы быть с ней. Другой исход - это не решение для меня. Или с ней, или ни с кем.
Я ей тогда многое обещал. Был уверен, что никто не отнимет ее у меня. Дал надежду, а потом разбил ее. Таким, как я, нет прощения, но она все еще хранила мое письмо под подушкой, вместо того чтобы гневно порвать и выбросить в мусор. Я до конца жизни буду благодарить Всевышнего за то, что она у меня есть.
Поднявшись, как можно тише выхожу из квартиры, и отправляюсь домой.
- Ненавижу тебя, - шипит Фарида с порога, увидев меня. - Я знаю, где ты был. Знаю. И как, понравилось с ней ночью? - Закричала она.
Подняв на нее глаза, я одарил ее предупреждающим взглядом, надеясь, что она этот взгляд уловит.
- Не опускай себя еще больше. - Качаю я головой. - Я подал вчера документы. Через месяц мы официально разведемся. - Сказал я ей, а затем отправился в душ.
Когда я вышел и оделся, то спустился вниз. В гостиной сидел отец и дядя Зелимхан, рядом с которым сидела Фарида.
Увидев меня, они одарили меня испепеляющим взглядом.
- Быстро вы, - покачал я головой, спускаясь по лестнице.
- Садись, сын, будем разговаривать, - отвечает мой отец, даже не посмотрев на меня.
- Раз ты так сказал, - Съязвил я, сев напротив наших с Фаридой отцов.
- Ты забираешь документы и продолжаешь жить со своей женой. Забываешь про других женщин. - Говорит отец, подняв глаза. Он знает, что все это меня сейчас напрягает.
- Ничего я забирать не собираюсь. - Качаю я головой, сохраняя абсолютное спокойствие. - То, что вы три года назад втроем дружно спланировали летит к чёрту.
- Разговаривай нормально, - вмешивается дядя Зелимхан, и я ничего не отвечаю. Даже не смотрю на него. - Ты мою дочь позорить собрался?
- Она и так опозорила себя. - Пожимаю я плечами.
- Рамазан, успокой своего сына! - Рычит дядя моему отцу. Папа взглядом приказал дяде молчать, и тот так и поступил.
- Если все, что принадлежало мне, теперь твое, это не значит, что нужно вгонять мне нож в спину в первый же день, - прошипел отец, качнув головой.
- Нож в спину вогнал мне ты три года назад. Мне нужно выходить на работу, если вы позволите.
- Ты говоришь с отцом, Ибрагим! Не забывай! - Злится папа, взглянув на меня. И тут у меня будто крышу сносит.
- Хоть один раз будь на моей стороне! - Закричал я, вскочив с места. - Что бы я ни делал, ты всегда по другую сторону! Ты разве не мой отец? Разве не твоя
во мне кровь? - От злости позволил себе такую дерзость по отношению к старшему, я понимал. Но удерживать себя было очень трудно. - С самого детства, ты даже «молодец» мне не сказал!
- А то, что я кормил тебя, ты забыл? - Вскочил он, встав напротив меня.
- Дело в деньгах? - Склоняю я голову набок. Сунув руку в карман, достаю деньги, что были в бумажнике. - Возьми все! Все возьми! - Я швырял купюру за купюрой на пол, видя ужаснувшегося отца. - Я ничего кроме поддержки и любви от тебя никогда не хотел! Возьми все, все что видишь! - Голос прорезался, остатки контроля испарились. Я замолчал, гневно глядя на отца, который в свою очередь продержал паузу, а затем тихо произнес, обращаясь к Зелимхану:
- Пусть твоя дочь собирается. Они разводятся.