12
— Почему ты просто не откажешься? — тихо спросила она, глядя в меня, будто насквозь.
Я тяжело выдохнул, подошёл ближе и присел рядом.
— Кир... если мой отец чего-то хочет и я не выполню — он начинает действовать не напрямую, а через самое уязвимое. Через людей, которые мне дороги.
Я посмотрел ей в глаза.
— Особенно через тебя. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Он узнает о тебе — и ты окажешься под прицелом. Он умеет играть грязно.
Она немного нахмурилась и кивнула, будто не до конца понимая, но принимая.
— И ты собираешься туда пойти?
— Да, но только для того, чтобы закрыть эту тему. Я не собираюсь ни на ком жениться. Тем более по чьей-то воле.
— Ты уверен, что справишься с ним? — её голос дрогнул.
— Пока ты рядом, я справлюсь с чем угодно.
Юра вернулся поздно. Дверь в комнату была приоткрыта — он толкнул её плечом и вошёл тихо, будто не хотел нарушать покой в комнате. Свет был приглушён, только ночник у кровати создавал мягкое, тёплое сияние.
Она спала, свернувшись клубочком, как котёнок. На её лице — спокойствие, редкое и хрупкое, как тонкое стекло. Он смотрел на неё пару секунд, будто впитывал в себя этот момент.
Тяжесть разговора с отцом всё ещё сидела в нём, будто что-то острое под кожей. Он прошёл к подоконнику, сел, облокотившись лбом на холодное стекло. Город спал. А внутри него бушевало.
— Как же ты вовремя появилась в моей жизни, — прошептал он, не оборачиваясь. — А я теперь должен решать, как остаться рядом, не разрушив тебя.
Тишина. Кира чуть шевельнулась во сне, и он обернулся. Сердце болезненно кольнуло — как будто судьба дала ему шанс, но с припиской мелким шрифтом: «осторожно, всё хрупко».
Он тихо снял куртку, подошёл, накрыл её пледом и сел рядом на пол. Просто посидел, наблюдая за тем, как она дышит.
— Прости, что не могу быть простым. Но ты — единственная, из-за кого мне хочется стать лучше.
*flashbacks*
Юра ждал отца в ресторане, который тот сам же и выбрал. Столик у окна, привычная показная роскошь: хрусталь, тяжелая мебель, официанты в белых перчатках. Всё как он любит. Всё как Юра не выносит.
Отец вошёл точно по часам. Строгий тёмный костюм, уверенная походка, взгляд, в котором всегда читается только одно — контроль. Ни эмоций, ни теплоты.
— Юра, — кивнул он, не предложив ни рукопожатия, ни улыбки. — Я не люблю, когда мне приходится повторять.
— Тогда не повторяй, просто послушай, — резко сказал Юра, поджав губы. — Я не хочу жениться. Ни на той, кого ты выбрал, ни вообще сейчас.
Отец присел, аккуратно поправил манжет рубашки и взглянул поверх бокала с водой.
— Речь не о желаниях, Юра. Речь о будущем. О семье, которую ты обязан продолжить. Это не каприз. Это договор. Это правила игры, в которую ты родился.
— А если я откажусь?
Отец ненадолго замолчал, сделал глоток и сказал уже совсем тихо, будто между делом:
— Тогда я подумаю, насколько было бы разумно защитить свою репутацию... и убрать всё, что может ей угрожать. Например, девушку из общежития. Кирочку.
Юра сжал кулаки.
— Не смей.
— Я же не угрожаю. Я предупреждаю. В этом городе легко потеряться. Легко остаться без поддержки, без будущего. Особенно юной девушке, которая даже не понимает, во что ввязалась.
Он откинулся на спинку стула.
— Женишься — и я забуду о её существовании. Не женишься — она узнает, на что способен мир, когда в нём нет места для таких, как она.
Юра смотрел на отца с ледяным выражением лица. Внутри него всё кипело.
— Ты выбрал не ту слабость, отец. Я не позволю тебе её тронуть.
— Тогда тебе стоит поторопиться с решением. У тебя есть три дня.
Конец *flashbacks*
**Комната в общежитии. Вечер.**
Кира сидела на кровати с книгой в руках, когда дверь неожиданно распахнулась. Юра вошёл быстро, как сквозняк. Лицо — камень. Взгляд — стеклянный.
— Юра? — она вскочила, растерянная. — Что случилось?
Он не ответил сразу. Прошёлся по комнате, будто проверяя, есть ли кто-то ещё. Потом повернулся к ней.
— Нам нужно поговорить.
— Что за тон? — она попыталась улыбнуться, но что-то внутри уже ёкнуло. — Юр, ты меня пугаешь...
— И правильно делаешь, — он перебил её. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Всё это... — он махнул рукой, будто отмахиваясь от воспоминаний о них — о поцелуях, крыше, взглядах в темноте, о том, как он смотрел на неё, будто больше ничего не существует. — Это была ошибка.
— Что? — у Киры помутнело в глазах.
— Ты думала, я всерьёз? — он усмехнулся, горько, почти зло. — Девочка из общаги, 17 лет. Я тебе что — сказку решил подарить?
— Прекрати, — голос дрожал. — Я не верю. Это не ты.
— А может, как раз это и есть я, Кира. Ты просто выдумала себе другого Юру, а я... Я просто развлекался. И всё.
— Ты лжёшь.
— Поверь, нет. Просто ты была удобной. Молоденькой, наивной. Смешной.
Он сделал шаг к двери, не глядя на неё.
— Не пиши мне. Не звони. Не ищи. Всё кончено.
— Почему ты так? — её голос сорвался. — Почему именно так?
Он замер на секунду, сжал челюсть, как будто что-то внутри рвалось наружу... но не повернулся. Просто сказал:
— Потому что мне плевать.
И ушёл, оставив за собой тишину, тяжелее крика.