Глава 4.
Оказалось, что предудшая секретарша, Нам КимСо, была та еще штучка: остра на язычок, сексуальная на вид. Не удивительно, что она была секретарем именно этого человека.
— Президент любит горький и не сладкий кофе. Запомни это, иначе тебе придется несладко. — она мерзко улыбнулась, но я не придала этому значения. Мало ли что у этой сумасшедшей на уме.
КимСо показала мне все, что было на кухне: от низа, до самого верха. Где лежали чашки, ложки, сахар, соль и так далее. В моем новом рабочем столе, который располагался напротив кабинета президента и был довольно огромным для размещения, она тоже показала, где и что должно лежать, и что она оставила для меня.
Когда девушка нагнулась, ее грудь, хорошо обнаженная декольте, надулась и буквально выпадала из-под лифов. Мне стало не комфортно тогда, когда я была шупленькой, с маленькой грудью, небольшими бедрами и приплюснутым носиком. Она же была похожа на актрису самых откровенных корейских сериалов, наверно, понимая это.
— Ты же помнишь, что президент сказал? — язвительно пропела она.
— Что он сказал...? — потупила глаза я. Куда делась моя уверенность?
— Не будить его, глупышка. — она буквально продавливала меня взглядом, стоя на несколько сантиметров дальше и на голову выше меня. — А теперь иди и разбуди его: через час у него третье совещание. Он должен подготовиться.
— Но он же сказал... — начал я, но меня перебили.
— Мало ли что он сказал. Думаешь, будет лучше, если он опоздает на совещание, но еще и не подготовиться? — нападала она.
КимСо была права. Лучше пусть я его разбужу, чем он опоздает и опозорится сам.
Мои ноги сами пошли, куда сказано. Я боялась сделать что-то не правильно, но одновременно боялась сделать что-то слишком правильное.
Дверь за мной бесшумно закрылась, и когда я подняла глаза на президента, то увидела, что его тело было слишком расслабленно и лежало не для детского взгляда. Сглотнув, я, аккуратно ступая, добралась до мужчины и слегка протянула к нему свою ладонь. Его рука дернулась, но тут же вернулась в обратное положение, зато я напугалась и мое сердце забилось чаще. Что это?
— Президент! — прошептала я громко.
Никакой реакции. Интересно, ему что-то снится вообще? И что именно? Я посмотрела на его лицо: оно было довольно спокойным и слегка улыбающимся. Уголки губ были чуть-чуть приподняты, а ресницы глаз дергались.
— Президент! — уже нормальным голосом произнесла я, как тот мирно открыл глаза. Уголки его губ быстро опустились, а черные глаза устремились мне в лицо.
Ярость. Вот что было в этих глазах.
— Я же просил, не трогать меня. — прошипел он твердым голосом.
— Но у вас совещание через час, вы должны...
— Ты думаешь, я совсем идиот?! — рявкнул он и поднялся с дивана.
Правильно: сонного льва лучше не трогать.
Я отошла почти на метр от него, опустив голову, и продолжала повторять ему, что «у него совещание через час».
— Нет, не правильно: ты совсем идиотка? Хотя чего я спрашиваю. КимСо тебе еще не показала мое расписание? — он засунул руки в карманы. Его острый и злой взгляд упирался в меня. Я поняла это, когда невольно подняла голову.
— Мне КимСо сказала, что у вас совещание... Простите... — голос дрогнул. Нет только не это.
— Ты еще и смеешь врать?! — крикнул он так, что вазы, стоящие на полках стеллажа, задрожали.
— Но это пра...
— Вон!
Я поклонилась в знак извинения и развернулась, чтобы побыстрее уйти, но тот схватил меня за локоть, больно сжав.
— Еще одна выходка — и ты уволена. — прошипел он прямо рядом с моим ухом.
От него пахло свежей мятой и лесным парфюмом. Этот запах врезался мне в нос, и я уже хотела чихнуть, как в кабинет зашла КимСо. А потом случилось самой страшное: я всё-таки чихнула. Не смотря на мою красоту и худобу, после чиха, я стала выглядеть как самая «страшная девушка в Корее». Накладная рестница левого глаза отвалилась и упала на ботинок президента, а пудра буквально разлетелась вместе с чихом по воздуху. КимСо с ужасом ахнула, когда взглянула на меня, а президент Мин закатил глаза и ушел к своему столу.
— Убирайся, немедленно. — прошипела девушка на меня и побежала на своих каблучках к столу президента.
Компанию, в которой меня с первого дня обманули, растоптали и не дали оправдаться, я возненавидела и стала ненавидеть ее президента, хоть и скрывала это. Прикрыв лицо руками, я вышла из кабинета Мин Юнги и, схватив сумочку, рванула в туалет.
Место спокойствия и отдачи души — вот чем для меня стало это помещение. Я умылась, перед этим совсем смыв остатки макияжа, а потом начала заново краситься, чтобы закрыть синяки под глазами. Глаза наполнялись слезами от стыда, но я не могла дать им пролиться и испортить новый макияж.
В туалет неожиданно зашли какие-то девушки и, увидев меня, о чем-то зашептались и захихикали. Я поняла: КимСо решила устроить меня, зная, что президент слишком легко взял меня на работу, хоть я и не очень просилась.
В голове всплыли воспоминания из старой компании, которые так природнились сердцу, что непрошенная слезинка всё-таки упала на щеку, а улыбка исчезла с лица от мысли, что «ничего больше не вернешь».
Оставив девушек, я вышла из туалета и направилась к своему рабочему месту. На столе лежал мой бейджик с моим именем.
«Да, Ким Хуан. Теперь ты новая, как и твоя работа. Теперь ты не будешь смеяться и кричать, что «президент лох» на весь его кабинет, во время его отсутствия вместе с любимым директором. Теперь ты не будешь волноваться о том, как одета, потому что здесь своя форма и большого выбора не будет. Теперь ты не будешь волноваться о том, кто скажет тебе комплимент с утра и какой именно фразой, ведь здесь, уже понятно, тебя никто не примет...»
Из мыслей меня вырвал взгляд стоящего напротив президента. В его руках была толстая папка с какими-то бумагами, но я не знала, что в них лежит — это знала КимСо.
По его взгляду можно было понять, что он жалеет о содеянном, о том, что накричал и выгнал из кабинета, но губы были сжаты от злости. Глаза вдруг стали жёсткими и черными, даже не как ночь, а как глубина.
— Отнеси это в архив. Думаю, ты знаешь, что это не туалет и не «кладовка». — твердым голосом скомандовал он, и плавной походкой и быстрыми шагами удалился.