1 глава-Боггарт
Быть волшебником — это больше, чем просто использовать магию,
профессор Люпин посмотрел на нас. — Требуется много храбрости и самообладания, чтобы практиковать магию и создавать ее, как это делаете все вы.
— Он действительно собирается объяснить нам, что такое быть волшебником? — насмешливо пробормотал кто-то из группы Слизерина, получив много злых взглядов от гриффиндорцев.
— Это и есть сегодняшняя тема, ребята. Храбрость и самообладание. Можете ли вы придумать лучший способ обрести храбрость и самообладание, чем противостоять своему самому большому страху?
В комнате стояла мертвая тишина. Противостоять страху? Прямо здесь, перед всеми этими… Людьми? Это точно не мой вариант.
— Ну что ж… Следуйте за мной, — сказал Люпин, выходя из класса. Гриффиндорцы поднялись и зашагали за ним. Я посмотрела на свой факультет и эти лица: не-хочу-больше-жить,или я-слишком-хороша-чтобы-быть-здесь. Не дожидаясь никого из них, я взяла свои вещи и быстро зашагала, чтобы не потерять Люпина из виду.
— Эй, Арамбелла! — Я услышала, как один из парней с Гриффиндора зовет меня.
— Эта сучка, твоя мать, тоже пытается сбежать из Азкабана? Или гены Снейпа слишком медлительны, чтобы заставить ее додуматься до этого?
Опять. Снова эта история с Сириусом Блэком. Я посмотрела на него, сделав самое стервозное лицо на свете.
— О, как оригинально. Может быть, попробуешь не повторять это уже? Твои дружки меня задолбали.
Как и каждый день с тех пор, как я начала обучение в Хогвартсе, гриффиндорцы доставали меня. — Каково это — знать, что ты не только принадлежишь к самому ужасному дому во всем Хогвартсе, но и являешься племянницей самого ненавистного профессора всех времен?
Я решила не обращать на него внимание, когда увидела, что Люпин открывает дверь класса, так как не хотела портить настроение себе и любимому учителю. Внутри никого не было, только старый стол перед огромными окнами и старый уродливый серый шкаф. О черт, я знала, что сейчас будет. Изнутри послышался странный звук, словно кто-то ударил кулаком в дверцу шкафа. Профессор стоял перед ним и смотрел на всех нас со своей обычной доброй улыбкой. Он, должно быть, один из немногих гриффиндорцев, которые мне нравились.
— Ладно, кто-нибудь знает, что может быть внутри? — начал он, указывая на предмет мебели.
Все молчали. Мы все, очевидно, знали, что там внутри (мы изучали теорию о боггартах на третьем курсе с надоедливым профессором Квирреллом), но никто не хотел лезть вперед. Люпин вздохнул.
— Там боггарт,-если я не ошибаюсь, профессор Квиррелл должен был рассказать вам, что такое боггарт. Скорее всего на третьем курсе. — Мы все закивали.
— Хорошо, тогда вы должны знать, что они любят закрытые, темные пространства, они оборотни. Что еще… О да, они принимают форму нашего самого большого страха.
Некоторые затаили дыхание на последних словах. Я не думаю, что есть кто-то в этом мире, кто хотел бы столкнуться со своим самым главным страхом, когда на него смотрит группа подростков. Не очень хорошая идея. Я быстро представила себе, что появится, когда придет моя очередь, и надеялась, что у нас не будет на это времени, так как была абсолютно уверена, что тогда гриффиндорцы будут издеваться надо мной до конца моей жизни в Хогвартсе.
— Выстраиваемся в линию, — сказал Люпин, направляя одного из учеников. Естественно храбрые гриффиндорцы встали вперед. Я предпочла остаться в стороне от происходящего, поэтому села за один из тех старых столов, залитых осенним солнцем, которое грело мне спину. Было интересно наблюдать за тем, как студенты использовали Ридикулус, расправляясь со своими страхами.
— Что случилось, Арамбелла? Слишком труслива, чтобы немного развлечься? — в паре шагов рядом со мной раздался голос. Я повернула глаза направо и увидела его, Фредерика Гидеона Уизли: высокий, атлетически сложенный, рыжий, с высокомерной улыбкой и… Честно говоря, он охрененно выглядел.
— Чего ты хочешь, Уизли? — сказала я с презрением. Он скрестил руки на груди, отчего его рубашка натянулась, а взгляд стал злее. Ну что ж, пожелаю ему удачи, если он думает, что может запугать меня.
— Ничего, просто интересно, как малышка Снейп сдаст ЗОТИ без помощи Северуса.
Ну вот опять… Неужели они не могут прожить день не упоминая моего дяди?
— Это не твое дело.
— Осторожнее, а то становишься, как твой дядюшка
Чертов Уизли! Хуже, чем заноза в заднице!
— Отвали! Неужели тебе больше нечем заняться?
Я встала и подошла к нему. Мы смотрели друг другу прямо в глаза, словно планировали дуэль. У одного из нас была чертовски раздражающая улыбка, а другой собирался расцарапать лицо рыжему. — Надеюсь, ты не настолько труслива на поле боя. Квиддич может быть очень жестоким, и я без колебаний ударю тебя бладжером, — сказал он спокойно и невинно. — Твоя команда должна волноваться, чтобы с тобой ничего не случилось еще до матча… Есть кое-кто, кто может навредить тебе, малышка Снейп.
— Как я напугана… Тебе следовало бы больше беспокоиться о том, чтобы знать, как метнуть бладжер, прежде чем даже думать о том, чтобы ударить меня им. И я не боюсь этих кое-кого.
Он хотел сказать что-то еще, но его прервал мужской голос:
— Лилит? — спросил Люпин, глядя на меня.
Настала моя очередь предстать перед боггартом. Я тяжело вздохнула и прошла сквозь группу гриффиндорцев, которые образовали небольшой круг вокруг нас с Уизли. Чертовы хвастуны, они заботятся только о том, чтобы быть центром мира.
— Давай, ты уже знаешь заклинание. Сохраняй спокойствие, не стесняйся и помни, что бы ты ни увидела, это не настоящее существо, ясно? — сказал профессор, понизив голос, указывая мне, где и как стоять. Я не обращала внимания на тихое бормотание в комнате, люди были слишком заняты сплетнями или разговорами о своих боггартах, чтобы беспокоиться обо мне, и так было лучше.
— Ясно..
— Отлично, поехали,- он открыл дверцу шкафа, и шум стих. Холодный воздух пробежал по моему позвоночнику, и озноб покрыл тело сверху донизу.
Вот она, с этими темно-каштановыми волосами, черными глазами, большим носом, в том же самом измятом сером платье, с кожей, покрытой шрамами, пылью и ранами. Она выглядела точно так, какой я видела ее в последний раз два года назад. Моя мать
— Лили! Моя малышка! — залепетала она мягким резким голосом, глядя на меня тем безумным взглядом, который был у нее в Азкабане. Глаза ее были широко открыты, во рту пересохло. Ее кожа выглядела жутко, а потеря веса и течение времени сделали ее лицо более похожим на лицо ее брата. Я сделала шаг назад. Воздух, мне нужен воздух..
— Лили, пожалуйста, — ее голос сорвался, когда она протянула ко мне руку. — Иди сюда, дорогая. Мы нужны Темному Лорду. Позволь мне сделать это, — она показала свою темную метку, которая была грязной, почти исчезла. Мой желудок сжался. Как будто узел образовался в горле, когда я указала на нее своей палочкой, трясясь от страха. — Ридикулус.
— Пойдем со мной, дочка. Позволь мне сделать метку…
— Нет! РИДИКУЛУС!
— Как ты можешь отказаться? Бросить меня? Ты такая же, как…
— РИДИКУЛУС! Она начала задыхаться, не успев закончить фразу. Мать схватилась рукой за шею, кашляя и изгибаясь всем телом, пока не превратилась в большую черную ворону.
— Молодец, Лилит. Десять баллов Слизерину, — сказал Люпин, успокаивающе глядя на меня. Казалось, он хотел утешить меня, но боялся даже попытаться. Если бы Северус знал, сколько сил мне потребовалось, чтобы создать заклинание, я бы попала в беду…
— Спасибо, профессор, — ответила я, стараясь не заикаться и не выказывать никаких эмоций. Я обернулась и увидела, что все глаза устремлены на меня. Гриффиндорцы выглядели испуганными, удивленными, и некоторые из них посмотрели на меня с жалостью. Слизеринцы просто стояли там, без эмоций.
— Ладно, урок окончен! Не забывайте практиковать это заклинание столько, сколько сможете! Увидимся на следующем уроке, — объявил профессор Люпин, хлопая в ладоши, чтобы поторопить нас. Я ни на кого не смотрела, просто взяла свои вещи и как можно быстрее убралась оттуда, надеясь в свободное время подышать свежим воздухом.
— Эй, Лилит! Если бы Цирцея Снейп была моей матерью, я бы тоже смертельно испугался! — закричал веселый мужской голос.
Конечно, Фред Уизли.
— Заткнись, Уизли, или я прокляну тебя, — ответила я, не глядя на него и проходя через всю его команду клоунов. Мать не закончила фразу. Но я точно знала, что она собирается сказать. Ты такая же… Как твой отец.