Кристина
С ума сойти! Или уже сошла? А может, я сплю? Нет, не сплю. Точно не сплю. От щипка вон синяк будет. А может, все-таки сошла? И медитативно вращающаяся напротив моего лица ручка мне просто мерещится?
Я отвернулась посмотреть в окно, и ручка с негромким стуком шлепнулась на стол. Из-за стеллажа, за которым я спряталась ото всех, высунулся острый нос библиотекарши, очень строго дернулся в мою сторону за нарушение тишины, и я торопливо сунула собственный курносый в книжку. Кажется, все-таки не сон. Наша библиотекарша мне бы только в кошмаре примерещилась, а на кошмар все происходящее непохоже. Куда больше на сказку. А в главных ролях — я и принц на черных «жигулях»...
С трудом запихав куда-то внутрь растянувшую губы мечтательную улыбку, я снова попыталась вернуться к конспектам и учебникам, но оказалось, что строить невозмутимую и кругом занятую девицу перед поразившим воображение мужчиной было проще, чем перед самой собой. Взгляд скользил по словам, совершенно не пытаясь за них цепляться, и, пять раз возвратившись к началу одной и той же фразы, я вздохнула и уронила голову на книгу.
О магии я мечтала всегда. С самого детства верила, что есть вокруг нас что-то, скрытое от обывательского взгляда. Какой-нибудь волшебный шкаф или зачарованная платформа на вокзале. В шкафах, правда, оказывались только одежда и моль. А стенки оставались глухи к моим взываниям и простукиваниям. Постепенно я подросла, поумнела, перестала искать волшебство с помощью фэнтезийных романов. Но зачитываться ими не переставала. Как и верить в глубине души, что однажды чудо произойдет.
И вот на тебе, когда оно на самом деле произошло, я даже не сразу это и заметила. Если бы Паша не открыл мне глаза на новые способности, кто знает, сколько еще я не замечала бы, что внезапно обрела способность к телекинезу.
За окном в июньском мареве подрагивали от легкого ветерка цветы сирени. Я пригрелась в солнечном квадрате, жмурилась то ли от света, то ли от воспоминаний, то ли в предвкушении того, что будет дальше. В голове от недосыпа слегка плыло, и на деле мне хотелось покидать тетрадки в сумку, махнуть рукой на подготовку — перед смертью не надышишься! — и рвануть к месту встречи прямо сейчас, но сидеть потом у порога с видом преданной собачонки не хотелось. Лучше бы вообще опоздать минут на десять с о-о-очень независимым видом.
Я никогда не считала себя особо влюбчивой. Но, встретив оборотня, осознала всю глубину анекдота: «Он только сказал мне: „Привет!" — а я уже вышла за него замуж и родила троих детей». Нет, дети перед глазами еще не маячили, но вот долгие совместные вечера — уже вполне. А при мысли об искрящихся весельем желтых глазах, золотистом ежике и сильных рельефных руках хотелось только блаженно вздыхать...
В итоге из библиотеки я вышла все же раньше, чем планировала. Чем дольше я там находилась, тем больше мою голову занимали совсем не учебные мысли. А потому я решила, что лучше все-таки заняться тем, к чему сейчас душа лежит, и не тратить время попусту. К тому же микроэкономику, благодаря зверствующей строгости Анны Анатольевны, мы все и так на тройку выучили еще в течение семестра, а на четверку я уже навысиживала и до судьбоносной встречи.
Я легко сбежала по ступенькам библиотечного крыльца, прикидывая, что лучше — сначала забежать в магазин, а потом уже к бабушке, или наоборот. В первом случае можно подлизаться и сыграть прилежную внучку, прежде чем, вероятно, пропасть на еще одну ночь (бабуля пусть и не переживала, но лекции читала исправно). Во втором — сэкономить время.
На последней ступеньке я споткнулась и едва не пропахала носом асфальт, лишь чудом — а может, и правда чудом, кто меня теперь знает! — удержав равновесие. И только облегченно выдохнув, поняла, что меня в буквальном смысле почти что сбил с ног чей-то пристальный взгляд. По спине пробежал холодок, я медленно настороженно огляделась, но не увидела ничего подозрительного. Группа студентов курила в сторонке. Прохожие пробегали по тротуару, не обращая на меня никакого внимания. Сирень все так же покачивалась на ветру.
Сирень...
Взгляд резко метнулся обратно, и теперь я заметила притаившуюся в тени кустов женскую фигуру. У девушки были огромные синие глаза, бледная, практически белая кожа, белые, с голубым отливом волосы и странное одеяние, похожее на вечернее обтягивающее платье из чешуйчатых блесток.
Незнакомка посмотрела мне прямо в глаза, и в ушах тут же раздался звук, похожий на мягкий шорох прибоя. Я невольно сделала шаг ей навстречу. Еще и еще... пока неожиданно для самой себя не оказалась на расстоянии вытянутой руки.
— Что... — Я открыла было рот, но девушка приложила тонкий палец к губам и, отступив окончательно в переплетение веток и листьев, поманила меня за собой.
В голове мелькнула мысль — бежать! Мелькнула и пропала. Что-то невидимое подтолкнуло меня в спину, заставляя двинуться следом. Благо превращаться из Красной Шапочки в Алису, последовавшую за кроликом и угодившую в большие неприятности, мне не пришлось. Незнакомка всего лишь убедилась, что теперь нас никто не может увидеть, после чего снова повернулась ко мне. И снова не дала открыть рот.
В выражении темно-синих глаз было что-то гипнотическое. Затягивающее и кружащее. Волосы взметнулись сами по себе, без всякого ветра, обвивая мои руки. Я попыталась отшатнуться и не смогла даже вздрогнуть, не то что сделать шаг назад.
Девушка положила ладонь на мою грудь, чуть выше сердца, и тело там тут же неприятно онемело, словно перестало мне принадлежать. Кажется, она что-то шептала — я видела, как двигаются ее губы, — но не могла разобрать ни слова. В ушах зашумело, перед глазами поплыло, я поняла, что теряю сознание...
Мир на мгновение померк. А потом тут же снова засиял июньским солнцем, зазеленел молодой листвой и защекотал нос ароматом сирени.
Я недоуменно сморгнула. Только что я спускалась по лестнице с крыльца, думала о том, куда пойти — в магазин или к бабушке, — а теперь каким-то мистическим образом оказалась в кустах в добрых десяти метрах от этого места. Как такое могло случиться? У меня что, какие-то новые способности открылись? Межпространственные прыжки? А такое бывает? Ой, а если кто-то видел?!
Я высунула нос из кустов, но никакой паники и окружающих меня полицейских с пистолетами не обнаружила. Неподалеку курила группа студентов, по улице спешили по своим, совершенно не касающимся меня, делам люди. Ну, наверное, Чар сможет мне объяснить, что именно со мной произошло. Я выбралась на дорожку и зашагала в сторону магазина.
Несмотря на все растягивание времени, пришла я все-таки рано — Паши дома еще не было. И, покрутившись немного возле запертой двери, уселась на ступеньки, тоскливо подперев голову кулаком. Вот он там работает, а у меня масло в рюкзаке тает, между прочим!
Меня хватило минут на пять тоскливой бездеятельности, а потом я махнула на нее рукой и принялась крутиться возле замка. Я телекинетик? Телекинетик. Что делает телекинетик? Двигает предметы силой мысли. Что есть замок? Набор пружин, то есть предметов, так, а что если я... нет, я не собираюсь вламываться в чужую квартиру! Мне бы только...
Десять минут напряженной работы мысли, пыхтения, сопения и одного удара ногой по непокорной дверюке было достаточно, чтобы та с легким щелчком приоткрылась.
Паша учуял меня раньше, чем я его увидела, потому что с лестничной клетки подо мной вдруг раздалось:
— Привет, Шапка. Давно ждешь?
— Да нет, не очень, — честно призналась я, поднимаясь со ступенек, бегло отряхиваясь и машинально поправляя волосы.
Оборотень взлетел по ступенькам, шагая через одну, и полез в карман за ключами. Я смущенно опустила глаза и призналась:
— Можешь не доставать, дверь открыта.
— Как? — Паша недоверчиво нажал на ручку и убедился в правдивости моих слов. — Я же точно утром запирал...
— Ну... это я. С помощью телекинеза.
Несколько мгновений оборотень смотрел на меня со смешанными чувствами во взгляде, а затем выдал совсем неожиданное:
— Так а чего тогда на площадке сидишь?
— Я же не взломщица! — искренне возмутилась я. — Мне просто масло надо было в холодильник положить. Сливочное. На бутерброды. У тебя закончилось. Вот.
По лицу Паши было видно, что сейчас он искренне попытался познать всю глубину женской логики, потерпел сокрушительное поражение и с легкостью на это забил. Он молча открыл дверь, приглашающе махнув рукой.
— В следующий раз дверь запирай, — посоветовал он, защелкивая замок. — Изнутри. А то ходят тут всякие...
Я активно покивала с самым серьезным и согласным видом. А сердце подпрыгнуло — в следующий раз!
— День-то как прошел, без происшествий?
Паша прошел на кухню, открыл холодильник и с удивлением уставился на ряд однозначно не знакомых этим полкам продуктов. Угу, я уже поняла, что живет он на пельменно-пиццевой диете. Не знаю, как насчет остальных прописных истин, но в одном я была уверена: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Работает безотказно, а потому заранее подготовилась.
— Это что?
— Морковка. Мясо. Картошка. Ужин, одним словом, — обобщила я, невинно хлопнув ресницами. — Его еще люди обычно готовят.
— Странные они существа, — фыркнул оборотень.
— Я приготовлю. — Массивная фигура легко оттеснилась в сторону от моего движения плечом. — А ты мне лучше расскажи, чисто теоретически, я могу, скажем... телепортироваться?
В процессе чистки картошки я пересказала Паше случай на выходе из библиотеки, выяснила, что ничего хорошего в этом нет, поскольку до сих пор ни один из найденных Братством телекинетиков ничем подобным не страдал. А потом еще и узнала милейшие подробности, откуда у меня взялись эти способности и что в перспективе меня могут завербовать на бессознательное служение силам вселенского зла. Про зло я домыслила самостоятельно, от недостатка информации, вся эта история с каким-то Астралом и его жителями выглядела для меня чем-то вроде фильма «Марс атакует». Меня похитили зеленые человечки, вживили в тело амебу и выкинули обратно, чтобы потом поработить с моей помощью мир.
— Знаешь что? — решительно произнес Паша, оценив мой растерянно-испуганно-озадаченный вид. — Поживи пока у меня. Ты только... не подумай ничего плохого, — торопливо добавил он. — Но так и тебе, и мне спокойнее. Бабушка не будет против?
— Бабушка обрадуется, — недоверчиво произнесла я. — Ты серьезно? Я тебя не стесню?
— Ты? Меня? — Он искренне расхохотался. — Ты себя в зеркало видела, кнопка? Моя штанга больше места занимает. И потом... — Он принюхался к шипящей на плите сковороде. — Я буду брать с тебя квартплату готовкой. У меня есть полчаса?
Я только покивала, не веря до конца своему счастью.
— Тогда я в душ схожу, денек сегодня выдался... — Он задумчиво потер щеку. — И побреюсь, что ли, а то как бы шерстью вконец не зарасти в обеих ипостасях.
Паша подмигнул мне и вышел из кухни. Спустя пять минут до меня донесся звук включенной воды, спустя десять — категорически немузыкальное напевание, а спустя пятнадцать — звук падения. И тишина.
— Паш? — неуверенно окликнула я. — Все в порядке?
Молчанье было мне ответом. Бросив лопатку и кухонное полотенце, я рванула в ванную.
К счастью, дверь была не заперта. За две секунды бега я уже успела нафантазировать себе страшные картины с разбитой головой и белым окровавленным кафелем, но реальность оказалась далека от моих фантазий. Оборотень лежал на полу с закрытыми глазами и периодически вздрагивал от пробегающей по телу дрожи.
Я рухнула на колени рядом.
— Паш? Паша?!
Легкое потряхивание за плечи ничего не дало, как и похлопывание по щекам. Дрожь оказалась заразной, и теперь потряхивало и меня. А еще он был весь невероятно горячий. Но откуда же мне знать, может, у оборотней это нормальная температура тела? Может, им и валяться в ванной без сознания нормально?..
— Паша... — Теперь у меня еще и губы задрожали, поэтому, прикусив нижнюю, я поднатужилась, с кряхтением посадила его и, чуть развернув, прислонила к темно-серому бортику. Приподняла упавшую на грудь голову в ладонях, снова похлопала.
Темные короткие ресницы чуть дрогнули, приподнимаясь. Зрачки сузились в две точки, золотая волчья радужка мерцала зловеще, а осмысленности во взгляде было мало. Но это уже лучше, чем отсутствие какой-либо реакции!
— Паш, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! Что случилось?
Мышцы на руках напряглись, вздулись, кажется, он пытался опереться и подняться. Я с готовностью подскочила, изо всех силенок подтягивая его вверх, задним умом искренне надеясь, что если он упадет еще раз, то не на меня, а то помогать ему станет некому.
— Фей... — Губы чуть шевельнулись.
— Фея? Какая фея?
Господи, в этом мире еще и феи есть?! И как мне их найти, выбить себе зуб и под подушку положить?
Далеко мы не ушли, благо, когда ноги у оборотня подкосились, рядом оказался диван, на который мы оба и рухнули. Я — сверху, влекомая инерцией. После душа Паша успел надеть только джинсы, и сейчас я заметила на его плече вздувшийся, потемневший след, как от пчелиного укуса. Вот разве что пчела была размером с котенка. Мамочки, что же делать?..
Так! Ничего не знаю! Фей знакомых у меня нет, бегать искать их по окрестным тюльпанам мне некогда. Я звоню в «скорую»! И пусть он потом на меня ругается, сколько хочет, потому что мертвые ругаться не умеют.
Я метнулась в коридор к рюкзаку, но не добежала. Тело оборотня вдруг изогнулось дугой, из горла вырвался совершенно жуткий звериный рык, а потом... если бы меня попросили описать дальнейшее, у меня не нашлось бы слов. В том, как человек превращается в зверя, было что-то одновременно отталкивающее и завораживающее. Линии плыли, ломались, роскошная серая шуба распускалась на загорелой коже... и все это — совершенно беззвучно, хотя было ощущение, что звуки переплавляющихся костей и дикий вопль боли в процессе должны были бить по ушам...
Огромный пес с черным воротником вокруг шеи поднялся на четыре дрожащие лапы и посмотрел на меня тяжелым немигающим взглядом. Я застыла столбом. Ничего человеческого и знакомого в этом взгляде не было даже отдаленно.
— Х-хороший п-песик, — прошептали онемевшие губы.
«Песик», который, встав на задние лапы, был бы точно выше меня, тяжело и печально вздохнул и упал обратно на диван, тоскливо свесив с него хвост.
Так. И куда прикажете мне теперь звонить? В ветеринарку?!
— Па-аш? — снова без особой надежды позвала я.
Волк дернул ухом. Если бы я была уверена, что передо мной сейчас все тот же добродушный мужчина, который меня спас, то я бы расценила жест как «тут я, чего тебе?». Но уверенности такой у меня не было...
Я осторожно приблизилась и нерешительно протянула руку, красочно представляя жуткое клацанье челюстей, но пальцы запустились в шерсть, не встретив никакого сопротивления, и ощутили, что под этим жестким густым покровом он по-прежнему невероятно горячий и мелко дрожащий. Я машинально почесала зверю за ухом, и тот перевернулся на бок, бессильно вытянув лапы, подставляя мне шею и дыша мелко и часто.
— Как мне тебе помочь? — жалобно спросила я, чувствуя, как глаза защипало от внезапно нахлынувшего осознания полного бессилия.
Волк посмотрел мне в глаза, затем обвел взглядом комнату, остановил его на валяющемся на столике пульте от телевизора и коротко проскулил-тявкнул.
Я недоуменно потерла затылок. Не «В мире животных» же он просит ему включить для релаксации? Волк фыркнул что-то, явно характеризующее мой недалекий ум, и снова ткнул мордой в ту же сторону. И только со второго раза до меня дошло, что указывает он не на пульт, а на трубку телефона, стоящую чуть дальше.
Точно! Телефон! Телефон Паши!
Я метнулась в коридор — видела, как он бросил мобильник на тумбочку вместе с ключами. Ткнула на кнопку, молясь всем известным богам, чтобы на телефоне не было пин-кода. Боги смилостивились. Правда, открывшийся список контактов ситуацию не прояснил — записи «в случае катастрофы звонить сюда» там не было.
В памяти со скрипом заворочались обрывки разговора, я напрягала извилины, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что упоминал Паша и что могло бы мне сейчас помочь. В списке мелькнуло имя «Саби» — и память согласно покивала. Было, было дело, причем однозначно в потустороннем контексте.
За время пяти долгих гудков мне чуть самой не стало дурно. Женский голос, отозвавшийся на другом конце, звучал бодро, но с легкой ноткой раздражения.
— Чар, а давай ты...
— Извините. — Я шмыгнула носом. — Это Кристина. Паше тут... плохо.
— Плохо? — Все раздражение из голоса таинственной Саби тут же улетучилось. — Что с ним? Где он?
— Я не знаю. Он сначала в обморок упал, а потом... превратился. Мы у него дома.
— Без паники. Сейчас будем, — отрезала трубка, и звонок прервался.
Я вернулась в комнату, неуверенно присела на диван рядом с волком. Тот тяжело дышал, обдавая мне колени горячим воздухом. Золотая радужка поблескивала из-под полуоткрытых век. Сейчас... сколько будет это сейчас в пределах Москвы? Полчаса? Час? А если он?..
— Только не пугайся, — раздался за моей спиной незнакомый мужской голос. Я взвизгнула, подскочила и машинально махнула рукой.
Мужчину отнесло к противоположной стене и впечатало с громким стуком и сдавленным оханьем. Он ошеломленно тряхнул светлыми, забранными в хвост волосами, и посмотрел на меня с таким укором в голубых глазах, что мне тут же сделалось ужасно неловко.
— Ну я хотя бы попытался, — печально подытожил пришелец. — Я помочь пришел. Где Чар?
Уже второй человек назвал Пашу не Пашей, но ответить я ничего не успела. С легким щелчком и в едва заметном дымном ореоле посреди комнаты нарисовались еще две фигуры. Рефлексы опять сработали быстрее, чем я подумала, но теперь удар впечатался в золотистый щит и развеялся без следа. Вновь прибывший, на этот раз брюнет, чуть пошатнулся. Сопровождающая его девушка брезгливо помахала ладошкой перед носом, разгоняя дым, и произнесла уже знакомым по телефонному разговору голосом:
— Это сегодня фраза дня, конечно, но где у нас больной?
— Вечно ты издеваешься, — недовольно проворчал первый, приближаясь к дивану. — Крис? Можешь его обратно перекинуть? Или тебе отдышаться надо?
Я стояла посреди комнаты и ошалело хлопала ресницами, переводя взгляд с одного гостя на другого и с каждой секундой все больше проваливаясь в пучину глубокого уныния вперемешку с затаенным восторгом и надеждой, что теперь-то все наладится.
— Две минуты. — Мужчина привалился к стене и закрыл глаза. На лбу у него поблескивали капельки пота.
Девушка тем временем присела на корточки рядом с волком и потрепала его за ухо:
— Чар, ты зараза блохастая — нас так пугать! Зато Кристина твоя молодец. — Она наклонилась и добавила громким шепотом: — Я так и знала, что она хорошенькая.
Зверь раздраженно дернул ухом и, кажется, даже попытался цапнуть ее за руку. Но сил не хватило, и голова упала обратно на подушки. Саби неожиданно тепло улыбнулась и перевела взгляд на меня.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Фей с Крисом ему помогут. Видимо, его кто-то из астральных тварей сегодня зацепил, а мы проморгали. Они бывают ядовитые... превращение в волка — защитная реакция организма у оборотней. В звериной ипостаси у них и болевой порог выше, и жизненных сил больше. Но светлые зверей лечить не могут, только людей. Сейчас наш темный от перемещений отдышится, быстренько его проклянет, вернет в человеческое обличье, и Фей его вылечит. Да ведь?
Этот вопрос обращался уже не ко мне, но я машинально тоже перевела взгляд на блондина. И тот серьезно кивнул.
Фей! Не фея — Фей! Вот про кого Паша пытался сказать...
Темные-светлые, перемещения, проклянет-вылечит. В голове все перемешалось. На меня напало какое-то оцепенение, и я могла только молча наблюдать за происходящим.
Саби, кажется, уловила мое настроение, потому что поднялась, подхватила меня под локоть и потащила на кухню.
— А пойдем-ка мы с тобой познакомимся поближе, пока мальчики решают свои мальчишечьи вопросы. Нам, приличным девушкам, на голых оборотней глазеть не пристало. Да и что мы там не видели, — добавила она уже шепотом, заговорщически мне подмигнув.
Последняя фраза меня слегка встряхнула, я даже обернулась и запоздало отметила, что разодранные джинсы валяются на полу. Значит, во время превращения туда-обратно одежда... я мелко тряхнула головой, отбрасывая лишние сейчас видения, полезшие в голову, и послушно позволила усадить себя на табуретку и оставить пришелицу по-хозяйски возиться на кухне, заваривая чай. Было очевидно, что бывала она здесь уже не раз и не два.
На мгновение в душе всколыхнулась подозрительная ревность, но тут память подбросила момент появления темного. Полурасстегнутая рубашка мужчины, взлохмаченные волосы девушки и совершенно недвусмысленные прижимания друг к другу. Ладно, минус конкурентка. А кто она вообще такая?
— Кстати, я Сабрина, мы с Чаром работаем вместе.
Она что, мысли читает? Я бы в этом мире уже ничему не удивилась. Но спросила совсем другое:
— Почему все называют Пашу Чаром?
— О, это заслуга Криса. Он его как-то овчаркой назвал за то, что подлизывался и напрашивался, чтобы ему холку почесали. Оттуда и пошло.
Я прикинула, как этот огромный волчище на диване подлизывается и напрашивается на ласку, и тут же отчаянно захотела затискать его до смерти. А Сабрина тем временем оперативно и куда более емко и логично, чем Паша, ввела меня в курс дела. Про магов, про вампиров, про «ТЧК», про кто есть кто и кому в каком случае звонить в первую очередь. Я узнала, что светлые маги могут перемещаться на большие расстояния, а темные — только на короткие, и поэтому они прибыли позже и Крис был не в форме. И еще много чего... В какой-то момент я пожалела, что у меня под рукой нет тетрадки для лекций — конспектировать ценный материал.
Спустя какое-то время я осознала, что отвечаю на вопросы суккуба (или суккубы? Боже, как все сложно в этом мире...) совершенно свободно, уже не чувствуя прежнего оцепенения. Чай был выпит и заварен снова, я окончательно удостоверилась в том, какие у Паши замечательные, чудесные и незаменимые коллеги — особенно суккуб, — как на пороге кухни появился он сам. Чуть бледноватый и слегка измученный на вид, но совершенно определенно живой.
— О ужас! — При виде нас он схватился за сердце и вытаращил глаза так, что я чуть в обморок не упала. — Тина! Как долго ты с ней и что она успела тебе рассказать?! Сразу предупреждаю: не верь ни единому слову, даже союзам и предлогам!
Сабрина громко фыркнула в чашку.
— Я, между прочим, провела инструктаж, которым ты не подумал озадачиться. Можешь благодарить!
— Ага, а спинку тебе не потереть?
— И без тебя есть кому! — Она поднялась из-за стола, подмигнула мне и показала оборотню язык. — В следующий раз, когда отравишься, помирай в рабочее время суток, так тебя спасать сподручнее. А нам теперь еще и пешком обратно топать.
И только когда Сабрина проходила мимо, Паша ухватил ее за локоть и улыбнулся.
— Спасибо, Саби.
Ответом ему послужил серьезный кивок, а через пять минут мы снова остались в квартире одни. Я потерла виски — голова гудела от стремительной смены событий и шквала новой информации. Оборотень присел напротив и сочувственно посмотрел мне в глаза:
— Ты как?
Это ж надо, его только что чуть ли не с того света вытащили, а он меня спрашивает!
— Как в сказке, — припомнила я шутку про Красную Шапочку, чтобы не начинать с ходу жаловаться. Потому что, как ни крути, и моему энтузиазму от знакомства с магией, оказывается, был предел. Сейчас мне не хотелось экспериментировать с новоприобретенной силой и дергать Пашу насчет заклинаний и Астрала. Хотелось только, как говорится, простого человеческого тепла.
— Чем дальше, тем страшнее? — понятливо улыбнулся мне Серый Волк.
— Не-э-э. — Я замотала головой. — Устала, как будто меня прожевали, проглотили и вынули... А в животе я еще и с бабушкой локтями потолкалась! — Я довольно отметила, что Паша окончательно разулыбался, и торопливо задала встречный вопрос: — Ты сам-то как?
— Да что со мной станется. — Он беспечно махнул рукой. — Не первый раз и уж точно не последний.
— Это что было-то вообще?
— Сегодня с астральными выходцами столкнулись. А там есть одна, которая шипами ядовитыми швыряется. Они мелкие... ну, для меня. Сразу и не заметишь. А яд замедленного действия. У меня чесалась лопатка, да я думал, что комар укусил. От них даже волчья шкура не спасает, от тварей! — Он передернул плечами от воспоминаний о раздражающем зуде, а я с трудом заставила отвести взгляд от перекатившихся под кожей мышц и сфокусировать его на лице.
— И что было бы, если бы меня тут не было? — Вздрогнув от собственного вопроса, я сильнее сжала чашку.
— Ничего фатального, — утешил меня оборотень. — В волчьей шкуре я мог бы еще дня три медленно помирать. Меня бы хватились раньше. Но — спасибо! Ты спасла мои планы на вечер.
— А какие на вечер планы? — Я покорно попалась на удочку.
— Ха! Ты думала, что можешь вот так просто обставить меня с перевесом в одно очко и уйти безнаказанной?!
Я показала ему язык и гордо задрала нос. Кажется, и правда, ничего фатального не произошло. Если не считать фатальным то, что я однозначно пропала. Но Паше об этом знать еще однозначно рано.
— Интересные у тебя коллеги, — бросила я небрежно, переводя тему.
— Уникальные, — согласился оборотень. — Ты не думай, что на изнанке все такие сумасшедшие, просто шефу с нами так не повезло. Ну или повезло, это с какой стороны посмотреть. Скучную тысячелетнюю жизнь мы ему точно скрашиваем!
— А как вообще жители потусторонней изнанки на работу устраиваются? По, кхм, специальности? Ты как в «ТЧК» попал?
— Да как и все устраиваются, по объявлению, через знакомых. Есть те, кто по специальности работать и не хочет. Я вот до сих пор подозреваю, что моя учительница начальных классов была форменной темной ведьмой... — Пашка ухмыльнулся. — До сих пор жалею, что тетушка мне тогда строго-настрого запретила встретить ее в темном переулке в волчьей шкуре и вежливо поинтересоваться, как пройти в библиотеку.
— Просто запретила, и ты послушался? — поддразнила я.
— Хотел бы я посмотреть на того, кто не послушается тетю Майю! — скорбно вздохнул оборотень. — По крайней мере, на то, что от него останется после того, как на него кошек натравят. Кстати, в «ТЧК» я благодаря одной этой твари и попал. Выскочила в окно, скотина, пришлось гнаться за ней, а на четырех быстрее. Вот Князь-то обалдел, когда перед ним сначала промчалась черная кошка, а потом, уже обратно, волк с этой самой кошкой в зубах. Неизгладимое мы, должно быть, произвели впечатление, раз он за мной проследил и работу предложил.
— Серьезно? Из-за кошки?
— Да ну! Тинка, оборотни в городе — редкий народ, а охранники из нас, как ни крути, на вес золота. Князь своего не упустит, вот и ухватился за возможность. А она — из-за кошки!..
Какими бы грандиозными ни были его планы по разгрому меня в игре, свершиться им было не суждено. И вовсе не потому, что я так феерично играла, нет. Он просто заснул в середине боя, уронив голову на грудь, прямо с джойстиком в руках. Мужчины-мужчины, вечно им надо изображать из себя супергероев...
Я как можно осторожнее, пыхтя изо всех сил, уложила его, стараясь не разбудить. Закинула ноги на диван, укрыла пледом. Постояла несколько минут, размышляя, не помирает ли он тут снова и не нужно ли опять бить тревогу. Но лицо у оборотня было хоть и усталое, но вполне умиротворенное. Я вздохнула, вытащила из рюкзака подзабытые учебники и конспекты и забралась с ногами в кресло — заниматься тем, чем и положено за день до важного экзамена. Как ни странно, с мирно посапывающим рядом Пашкой делалось это куда лучше, чем в абсолютной тишине библиотеки.
Спать я укладывалась с головой, полной цифр и сведений, но среди них, навевая сон, навязчиво кружилась мелодия старой колыбельной:
«Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет серенький волчок и укусит за бочок...»