8)
Сегодняшний день прошёл под тучами дождя. Мы укрывались под навесом, слушая музыку Маэстро и тут я смотрела на парней, которые курили и вспомнилось...
Memories:
Вечером в Казахстане мы с Лавриком сидели на лавочке возле подвала. Он закурил папиросу и, с ухмылкой, предложил мне:
— Мина, хочешь попробовать?
— Я не курю. — ответила я, отрицательно качая головой.
Но вместо того чтобы принять мой отказ, он нахмурился и начал грубо обращаться ко мне:
— Вот только не говори, что ты сейчас папиросу испугалась.
Я почувствовала, как внутри меня закипает злость. Я хотела встать и уйти, но он схватил меня за запястье, не позволяя сделать ни шага.
— Куда ты собралась? — его голос стал настойчивым, почти угрожающим.
— Ладно. — сдалась я.
Он с удовлетворением протянул мне папиросу. Я сделала затяжку, и, как только дым попал в лёгкие, я закашлялась, чувствуя, как меня обжигает, и в этот момент злость на Лаврика вспыхнула во мне с новой силой.
— Ты чë, смеёшься надо мной? - выпалила я, чувствуя, как гнев нарастает. — Это твоя идея развлечься?
Лаврик лишь усмехнулся, его глаза сверкнули:
— Да ты просто не понимаешь, как нужно веселиться.
Я почувствовала, как его слова ранят меня, и, не выдержав, встала, чтобы уйти. Но он снова схватил меня за руку.
— Куда ты? — спросил он, его голос стал более настойчивым. — Мы же только начали веселиться!
— Пусти! — закричала я, вырываясь из его хватки. — Я не хочу с тобой разговаривать!
Он нахмурился, и в его взгляде я увидела что-то, что меня испугало. Я развернулась и пошла прочь, не дожидаясь его реакции.
The end of memories.
Вдруг из-за поворота появился Вишневецкий, и все мгновенно бросили сигареты, повернувшись к нему внимательными взглядами.
— Тяпкин, у тебя других песен нет? — спросил он, спокойно и строго.
— А как же, гражданин начальник? Для вас сделаем. Маэстро, музычку! — ответил Тяпа, добрым голосом, и начал петь:
И тогда с потухшей ёлки
Тихо спрыгнул жёлтый ангел,
И сказал Маэстро бедный:
Вы устали, вы больны.
Говорят, что вы в притонах
По ночам поёте танго,
Даже в нашем светлом небе
Все удивлены были.
— Откуда это у тебя? — спокойно поинтересовался начальник лагеря.
— От одной очень жалостливой шмары. Она кабеля в дом проведёт, а его за дверь - и эту пластинку на патефончик - и понеслась. — грубо ответил Кот.
— И в качестве кого ты у неё жил? — поинтересовался Вишневецкий.
— А вроде домашней собаки. То принеси, это. Карточки отоварь, винца принеси. Не видишь, мать устала? — злобно отозвался Кот.
— Так это твоя мать? — спросил Вишневецкий.
— А кто ж ещё? — ответил Тяпа.
— Ну а что потом было?
— А потом...суп с котом. — сказал Тяпа, указывая на Кота.
— А её в мусарню загребли, а его под жопу. — добавил Кот, злобно глядя на начальника лагеря.
— А отец?
— Отец? А что такое отец, гражданин начальник? — спросил Тяпа.
— Антон Вячеславович. — поправил его Вишневецкий. — Не гражданин начальник.
— Есть, Антон Вячеславович, гражданин начальник. — ответил Тяпа.
***
Наступила ночь. Все в палатке крепко спали, лишь сквозь сон я услышала, как кто-то дёргает носом. Открыла глаза - это был Тяпа.
— Тяп, ты чë, плачешь что-ли? — спросила я, недоуменно глядя на него.
— Кот, Буря, а может, мне признаться, что у меня отец в штрафбате? Они меня и отпустят.
— Ты что съехал? — недовольно пробормотал Кот. — Да не отпустит тебя никто, они тебя расстреляют.
— Никто никого не расстреляет. — сказала я решительно. — Мы рано или поздно свалим отсюда.
— Вот именно. — подтвердил Кот. — Мы ведь не отморозки вроде Черепа. По-умному поступим.
— Э, ты Черепа с того света не трогай. — обиделась я, немного грубовато.
— Спи, Тяпа. Утро вечера мудренее. — тихо произнёс Кот, повернувшись ко мне. — Буря, не бери в голову, я это сгоряча сказал.
Я сделала вид, что сплю, но чувствовала на себе пристальный взгляд.
— Кот, ну признайся ты ей уже, только и делаешь, что смотришь на неё. — прошептал Тяпа.
Кот помолчал, затем, мягко улыбнувшись, поцеловал меня в висок.
— Тяп, потом, сейчас она спит. — сказал он тихо.
Они оба укрылись одеялом и погрузились в сон. А я, слушая их тихое дыхание, почувствовала тепло их слов и присутствия.
Три месяца спустя.
Сегодня был морозный день. Мы с Котом и Тяпой наблюдали за занятиями. Кот слепил снежок, а Тяпа достал яблоко.
— Откуда? — спросил Кот с интересом.
— От верблюда. — сказал Тяпа с улыбкой.
— А верблюда дядя Паша зовут? — спросил Кот и кинул в Тяпу снежок.
Тяпа достал нож и разделил яблоко на три части.
— Пошлите в курилку? — предложил Кот.
Мы согласились и пошли. Там уже играл Маэстро, сидели пацаны.
— Пацаны, а кто-нибудь лазил на крепость? — спросил Заяц, опираясь о столб.
— Как же полазишь? Там два вертухая пасутся. — ответил Тяпа.
— О, Вова Студер, со своими шестёрками. — сплюнул Заяц.
— Если он сюда со своими мальками тащится, значит, что-то будет. Так что будьте на готове. — сказала я, и парни кивнули в ответ.
В этот момент к нам подошёл Студер и уселся на лавку, подвинув Шкета. Ребята косо на него посмотрели, но никто не сказал ни слова. Студер, не дождавшись реакции, пихнул Шкетяру локтём.
— Закурить. — произнёс он приказным тоном.
Шкет достал пачку папирос и протянул их Студеру, но тот не собирался их возвращать.
— Слышь, Студебеккер, папиросы-то отдай. — сказал Принц.
— Ты с кем так разговариваешь? Ты ещё на свет не вылез, а я уже срок мотал! По тюрьмам чалился! У меня в зону только пять ходок! — заявил Студер с наглой улыбкой.
— Четыре. — вдруг произнёс Маэстро, перестав играть.
— Чего? — не понял Студер.
— Ну, вчера говорил, что четыре было. — ответил Маэстро.
— А ты что, с*ка, вздумал мои ходки считать?! — зло процедил Студер.
— Получается, за что бы ты не взялся, тебя сразу за сраку и на парашу. — произнёс Маэстро с насмешкой. — Надо же, уркаган в законе, бля.
— Ты жил или армяшка? — дерзко спросил Студер, выдыхая дым.
— И то, и другое. — ответил Маэстро с ненавистью.
— Значит, жид. — усмехнулся Вова, провоцируя.
— Завязывай, Студер. — окликнул его Кучер.
— Цыц, сявки обоссанные! — рявкнул тот, обводя всех взглядом. — Вам что, жить надоело?! А ты, жидяра порхатая, отвечай! Обрезанный или нет?!
— Может, посмотришь? — с усмешкой произнёс Маэстро.
— Винимай своё мотовило, жидяра необрезанный. — сказал Студер с ненавистью, вставая с места. — Сейчас я тебе верну саломанохаимскую веру.
— Сейчас. Только штаны спущу. — ответил Маэстро, вставая.
Я больше не могла это терпеть и встала с лавки.
— Погоди. — сказала я, положив руку ему на плечо. — Не стоит опускаться до его уровня.
Студер, заметив меня, усмехнулся.
— А ты что, за него заступаешься? — произнёс он с презрением. — Или сама хочешь получить?
Я не могла сдержать свой гнев, и, чувствуя, как адреналин закипает в крови, ответила:
— Да, я заступаюсь! Ты не имеешь права так оскорблять его!
Студер усмехнулся, как будто это лишь подстегнуло его.
— О, смотри, кто-то тут решил поумничать! Ты что, думаешь, что сможешь меня напугать?
— Напугать? — произнесла я с презрением. А ты не забывайся, что здесь не на зоне. — ответила я, сделав шаг вперёд.
— И что ты мне сделаешь? —пренебрежительно усмехнулся Студер.
Я не могла больше сдерживаться и сильно толкнула его в плечо. Студер, не ожидая такого поворота, шагнул ко мне, готовясь ответить. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, и, не раздумывая, ударила его в лицо. Он отшатнулся, но вскоре пришёл в себя и бросился на меня. В этот момент Кот, стоявший в стороне, быстро раскрутил верёвку и, ловко зацепив Студеру ноги, повалил его на землю.
— Опа! — не ожидая такого поворота, выдал Заяц.
Кот подошёл, закручивая верёвку в смоток, затем наклонился к Студеру и приподнял его голову.
— Живучий гад. — сказал Кот с ненавистью. — Чë встали? Тащите его. — скомандовал он.
Шестёрки Вовы попытались его поднять, но не справились.
— Помогите им, а то не дотащат. — сказала я холодно ребятам и они нехотя, поволокли Студера. Я села на скамейку.
— Спасибо, но я бы и сам справился. — сказал Маэстро.
— Да ладно, и с не такими тëрки были. — сказала я.
В этот момент из-за угла появился дядя Паша. Ребята тут же бросили Студера на землю и выпрямились, изображая невинность.
— Ну чë встали? — с прищуром спросил дядя Паша.
Парни переглянулись, не ожидая его появления.
— Тащите в санчасть. Скажите, мол, Вова Студер подскользнулся и ударился головой. — спокойно сказал кладовщик. Ребята подхватили Вову и потащили дальше. — Верёвку снимите. — кинул он вслед, кивая каким-то мальчикам чтобы те занесли вещи. — Всë курите на высоте, и так дышать нечем, засранцы. — сказал он, тяжело вздохнув.
— Буря, ты почему не куришь? — спросил Заяц.
— Я не умею и не хочу. — ответила я, слегка раздражённо.
В этот момент подошёл Кот с ухмылкой на лице:
— Буря, я тебе не разрешаю курить. Это не для тебя.
Я посмотрела на него с презрением:
— А ты кто такой, чтобы мне что-то запрещать?
Кот усмехнулся, его глаза блестели от насмешки.
— Да ладно, не злись. Просто я забочусь о твоём здоровье.
— Заботишься о моём здоровье? Или просто наслаждаешься тем, что можешь повелевать? — ответила я грубо, чувствуя, как нарастает напряжение.
Кот наклонился ближе, его улыбка не исчезала.
— Не будь такой упрямой.
Я вздохнула, сдерживая гнев.
— Не лезь ко мне, Кот! Я сама решаю, что мне делать.
Он сжал губы в тонкую линию и потянулся, как будто собирался что-то сказать, но я его прервала:
— Если ты ещё раз попытаешься меня поучать, я сделаю так, что ты пожалеешь об этом.
Кот приподнял брови, его насмешливый взгляд стал более серьёзным.
— О, интересно. Ты действительно думаешь, что можешь меня напугать?
Я, не желая показывать свои эмоции, просто отвернулась от него и пошла прочь.