28. Final
Полтора года спустя. Июнь.
Ярко-голубое море в затоке плавно покачивало ленивые лодки и яхты, пришвартованные у берегов сицилийского курорта. В ресторане с видом на одно из побережий Италии завтракают иностранцы-отдыхающие и обеспеченные местные жители. Кто-то бурно обсуждает последние новости, другие же наслаждаются идиллической атмосферой утреннего беспямянста после ночи.
За одним из столиков на террасе сидит Джису и скользит отстранённым взглядом по морской глади. Географически это невозможно, но ей казалось, будто за горизонтом, за той размытой линией, где небо сходится с водой, начинаются берега её родной страны. Она прищурилась от яркого солнца, чьи блики на воде слепили глаза. Из-за ветра девушка почти ежесекундно поправляет пряди шоколадных волос, но они то и дело попадают к ней в ложку, когда она подносит еду ко рту.
Блестящие столовые приборы, соприкасаясь о дорогую посуду в поисках еды, издают звенящий звук. Люди за столиками бурно о чем-то разговаривают, жестикулируя и гримасничая в самый разный манер, делают фото еды. Со стороны моря несётся свежий воздух. Первое время её повсюду приследовало соленое послевкусие, но потом она акклиматизировалась и в конце-концов оценила по достоинству многообразие и вкус местной еды.
Нужно отдать должное : Италия была прекрасна. Красоты прибрежных городков с гостеприимным менталитетом местных жителей, вкусной едой и насыщенной архитектурой оказывали оздоровительный эффект как на тело, так и разум.
Однако стоило только перевести взгляд и сконцентрироваться на нём, Джебоме, как всё очарование городка вокруг теряет свою привлекательность. Сначала Джису думала, что работа вдали от стресса, повышение в карьере - всё это должно было хоть как-то поменять его характер. Нет, Джебом никогда не был идеальным, но Джи постоянно оправдывала его, ссылаясь на загруженный рабочий график и груз ответственности на работе, а заодно и успокаивала себя, что никто не идеален.
"Время, проведенное в отношениях, я всё жду момента, когда он станет таким, каким я его представляла вначале".
Но вот сколько бы она не внушала "Бывают проблемы и похуже. Он не такой уж и плохой", бдительность внутреннего голоса, кричащего "Это ненормально, нужно что-то делать", заглушить было невозможно. Мысленно она корила себя за то, что позволила бывшей Джису - девочке, верящей в родство душ - кануть в небытиё.
То первое впечатление, которое Джебом произвел на неё пару лет назад, не имело ничего общего с его настоящей сущностью. Он был словно привлекательная обложка - яркая и приятная глазу - но стоит прочитать первые несколько страниц и понимаешь - это не совсем то, что я ожидала. Вообще не то. Только вот она слегка затянула с чтением "не её книги".
К тому же, когда первый эффект новизны от окружающей красоты прошел, и самоуспокоения перестало работать, скука за родным городом, который она покинула, стала давить на плечи, стоять комом в горле, всплывать на поверхности всех других ощущений. Тоска была причиной её меланхоличности, что порой так выводила из себя Джебома: тот наверняка считал её неблагодарной.
Она заскучала даже по скромной квартирке, в которой ютилась все годы учёбы и работы, пока не переехала к Джебому. Губы слегка дернулись в улыбке, когда вспомнила, как они с сожительницей спорили, кто будет выносить мусор следующий раз.
А ещё она хотела обнять родителей, а не только увидеть их лица на экране телефона. Родителей, которые были так рады, что дочка нашла такого надёжного и обеспеченного партнёра. После всех подарков, которые Джебом присылал отцу с мамой, у неё язык не поворачивался сказать , что их с будущим женихом отношения не такие уж и радушные. Видеть разочарование на лицах родных, которые всю жизнь изо всех сил старались обеспечить ей хорошее будущее, работали с утра до ночи и хотели, чтоб уж их дочка точно жила лучше, чем они.... Это было немыслимо.
А что касается работы... Тогда, в хосписе, она была нужной и помогала спасать людям жизни, дарить пациентам улыбки и вселять в угасающие разумы надежду на выздоровление. Несмотря на загруженный утомляющий график в её действиях был смысл. А здесь... "Сижу в большом доме, ем заморские блюда и время от времени меняю одежду. Как кукла. Или большой недееспособный человек".
В памяти всплыли и совместные обеды с красноволосой Ли Юнхэ, что всегда знала, как поднять настроение и не дать повесить нос. То, как коллега постоянно жаловалась своим звонким, режущим уши, голосом. Ей удавалось периодически поддерживат контакт по переписке, но это совсем не то, что сидеть рядом в обеденный перерыв, есть токпокки, жаловаться на специфичность характера начальника и обсуждать последние новости хосписа за чашкой чая.
А временами, оставшись одна в такой же одинокой комнате, сложнее всего, невозможно было забыть его...
Открытый взгляд больших чёрных глаз.
Губы, слегка тронутые в улыбке.
Его голос, что озвучивает страницы книг.
Скорее не забыть, а заставить чувства и мозг перестать воспроизводить, словно киноплёнку, все совместные моменты.
Как он там? Наверное, учится, строит планы на будущее, ведёт насыщенную студенческую жизнь. Наверняка и по здоровью окреп, стал совсем взрослым. Как бы там ни было, но перед сном последнее, что она делала - это мысленно посылала сообщения с просьбой простить её за то, что она заставила его мучаться и, что ещё хуже, скучать по ней.
Джису наблюдала за чайкой. Та зависла над морем, крылья поймали восходящий поток теплого воздуха. Казалось, мысли тоже зависли в голове, как у этой птицы, и совсем не знали, куда им двигаться дальше: принять своё положение и смириться, либо поддаться назойливому желанию начать что-то менять.
Она перевела глаза на Джебома.
Её пристальный взгляд на его лоб наконец-то оторвал его от просмотра статьи: его компания опубликовала рейтинг акций, что и отобразилось на его умиротворённом лице. Одна из особенностей её будущего жениха - он совсем не умел понимать взгляды. Или не хотел понимать.
- Тебе очень идёт зелёный, милая.
"Это он про моё платье".
Джи изобразила благосклонную улыбку, вытерла рот салфеткой и отставила тарелку - еда отвлекала от речи, которую она сейчас собирала у себя в голове. А вот вино сделает её язык более раскрепощенным - она отпила большой глоток, почти до дна. "Ммм, ты всегда знал толк в хороших напитках".
- Спасибо, что привёз меня сюда, - начала она, настраивая голос на сдержанный мягкий тон.
- Всегда к твоим услугам, милая, - бодро отозвался тот.
"Даже не оторвался от экрана".
- Джебом, посмотри на меня, пожалуйста.
- М? - он всё же отлепил взгляд от экрана и с усилием воли заблокировал телефон.
- Ну что, что ты хочешь? - с нарастающим раздражением вздохнул он. - Не нравится еда здесь - можем пойти в другой ресторан.
- Напротив: еда очень вкусная, - сказала Джи.
"Нельзя дать ему вновь вернутся к экрану".
- Спасибо,что привёз меня сюда отдохнуть. И... - "ну давай, говори", подбадривала она саму себя, - спасибо за все другие подарки за последние годы. Я не хочу жалеть о наших с тобой более-менее нормальных моментах.
Медленно, но верно, словно стадо коров, пересекающих болотистую местность, до него начали доходить слова, что она выговаривала: его лицо напряглось, губы выпучились и брови сузились в ожидании.
- Я уже довольно длительный период собиралась тебе это сказать. Жаль, что мы так затянули с этим...
- С чем? - он недоумённо нахмурил брови.
Она поправила салфетку на коленях, теребя пальцами край легкого зелёного платья. Сделала глубокий вдох...
- Пора завершить наши отношения.
"Если их вообще можно назвать отношениями...".
Он с минуту тупо пялился на неё, видимо, не веря в вероятность того, что его девушка способна на подобные вещи (так реагируешь на собачку, которая никогда не подавала признаков упрямства, и тут - на тебе). Хмыкнул и наклонился поближе у столу: стадо коров начало мычать, а он - понимать, что эти её реплики куда-то ведут.
- Подожди, Джису, ты что сейчас несёшь....
- Пришло время расстаться.
Его лицо так и застыло, моргая, в изумлении.
- В смысле? Тебя что-то не устраивает?
- А тебя всё устраивает?
- Ну да, - Джебом повёл рукой в жесте «А что не так?».
Джису умолкла. Она удостоверилась в том, что они говорят на абсолютно разных языках. "За все эти годы тебя никогда не волновало, что чувствую я. Есть только ты и моё терпение". И пока она задыхалась от недостатка любви и внимания, ему вполне комфортно дышалось свежим морским бризом.
- Ну чаги, - молвил он уже смягченным тоном и схватил её ладонь. - Я же люблю тебя.
Она сжала под столом пальцы другой руки в кулак и соскребла всю оставшуюся твердость, на какую была способна.
- Тогда у нас абсолютно разные взгляды на любовь.
Джи встала, положила салфетку на стол и кивнула официанту "спасибо".
- Желаю тебе самого лучшего, - спокойно сказала она, в последний раз взглянула на его обескураженное лицо, взяла плетёную сумку и поспешила на выход. Сзади послышался резкий скрежет ножек стула о паркетную террасу ресторана.
- Джису! Ты спятила?! Куда ты направилась?
В голосе мужчины наростала ярость, но не успел он её настичь, как двое - официант и охранник - успокающе-угрожающе положили ему руки на плечи:
- Signore, per favore non faccia rumore e non disturbi gli altri visitatori! (Господин, пожалуйста, не мешайте другим отдыхающим!)
Джебом начал выламываться, дорогая рубашка смялась, а обычно уложенные в ровный пробор волосы растрепались в разные стороны.
- Да отпустите вы!
Очутившись на залитом солнцем тротуаре, она вскочила в ближайшее такси и успела захлопнуть дверь прежде, чем её «суженный» начал барабанить по ней и окнам ладонями.
- Джису! Подожди, куда ты собралась?! - его ноздри раздувались в гневе, который он никогда не умел контролировать. Джебом приблизился к окну и процедил сквозь зубы так, что понять услышанное могла только она: - Ты же без меня никто...
Джи оцепенела на несколько секунд.
Таксист обратился к ней с непринуждённым спокойствием:
- Dove stiamo andando, signora? (Куда направляетесь, сеньора?)
- Via centrale, casa 56, скорее! (Улица центральная, дом 56, скорее!)
Такси тронулось, руки Джебома соскочили со стекла, на что он громко выругался, привлекая внимание прохожих.
Сердце тарабанило внутри. В висках раздавался бешеный стук - она не нервничала так со времён операций в больнице.
Вскоре они свернули к дому, где она провела последние полтора года. Домоправительница, поспешившая на звук такси, передала её заранее сложенные чемоданы, привычным итальянским жестом чмокнула в щеку на прощание, и оттуда, они не медля направились в аэропорт.
Джи в последний раз обернулась, чтобы проверить, не несётся ли за ней Джебом, с выдохом откинулась на сидение такси.
Такое желанное облегчение теплом раздалось к пальцам ног и обратно по всему телу: словно наконец-то удалось сделать то, что мозг воспринимал только как фантазии.
Из того, что ей показал переводчик, она поняла, что таксист сказал ей: "У вас приключения, сеньора?". Джи усмехнулась и сказала:
- SÌ.
Хотя самой не верилось, что она вот так смогла это сделать: смогла сказать ему в лицо то, что вынашивала в голове годами, но при этом повела себя достойно, не устроив скандала. Ну как не устроив...
Такси белой точкой маневрировало между машинами по горячему асфальту прямиком к аэропорту.
Южная Корея.
Серое здание современного научно-технического университета Чунан высилось в тишине кампуса. Близился вечер: синие окна на шестиэтажных постройках вуза отсвечивали характерными бликами. Студенты только что окончили занятия и черными движущимися точками высыпались на ступени внутреннего дворика, а оттуда начали разбредаться дальше, сливаясь с толпой проходящих мимо людей.
Чонгук вышел из здания универа на улицу и поправил рюкзак на плечах серого худи. Лицо сразу же приятно обдало теплым вечерним воздухом. Парень посмотрел на часы. 17:45. Нужно спешить успеть на подработку.
Из другого конца корпуса, в добротных пятидесяти метрах от него, на всю глотку заорал его одногрупник:
- Эй, Чонгук! Чон Чонгук! - его голос эхом разрезал такую приятную тишину кампуса.
Чонгук устало обернулся к далеко стоящей группе. Попытался разглядеть, кто и что от него хочет после и так тяжёлого дня в душных аудиториях. Нарушитель спокойствия вновь заорал, поднеся руки ко рту:
- Завтра на пять тренировка, чтоб обязательно был!
Чонгук лишь поднял руку, изображая знак "Ок", вставил наушники в уши и включил выбранный трек в плейлисте. Заиграла "Sunflower", Post Malone, Swae Lee.
Тебя оставят в пыли, если я не останусь с тобой.
Ты словно подсолнух, считаю, что твоей любви должно быть очень много.
Да, ты останешься в пыли, если я не останусь с тобой.
Ты как подсолнух, ты словно подсолнух.
В такт бита он ускорил шаг и устремился в кипящую вырь вечернего города. Маневрировал между не такими уж и спешащими прохожими на тротуарах, что толпились возле магазинов и кафешек. Кто-то поливал цветы, уставшие от летнего зноя. Кое-кто из толпы, видимо узнал знакомое лицо из универа, и они кивнули друг другу - кажется, то был однокурсник. Чон раз чуть не споткнулся о поводок возникшей непонятно откуда собаки, хозяин сразу же высказал извинения, на что парень на ходу бросил "Ничего, ничего" и устремился дальше.
Баскетбол вернулся к нему на третьем курсе, стоило невзначай заявить парням из универа, что он играл в школе на призовых матчах. А когда молва дошла до тренера, тот словно пёс, учуявший еду, стал вится вокруг него.
- Что же ты сразу не сказал, а? - воскликнул довольный тренер, вскинув на него тяжёлую руку. - Молчал как рыба, а тут такой талантище! Ты это прекращай!
Так всё и пошло: тренировки, формировка команды, а через две недели - уже второй их матч между универами и колледжами города. Тяжело было: одновременно и не перенапрягать лёгкие (он набирал темп постепенно, чтобы не переусердствовать с нагрузкой), и наконец вернуть любимое дело, отложенное в долгий пыльный ящик из-за изнуряющей болезни.
Бабушка и мама, конечно, в восторг от этого не пришли. Хотя рецидивов до сих пор не было. Только дед и поддержал. После выписки из больницы они вместе ходили посещать в хоспис и смотреть с Кан Тедзи матчи. Старик всегда одаривал Чонгука крепкими объятиями, словно встречал близкого родственника, и они подолгу сидели в хосписе, обсуждая игру и обмениваясь событиями вновь минувшего дня.
Чонгук свернул на углу, все так же протискиваясь между прохожими в летних нарядах, пока не зашёл через начищенные до блеска стеклянные двери магазина электроники "E:LANK".
Синяя светодиодная подсветка витрин со смартфонами, наушниками, ноутбуками и гирлянды фонариков за стойкой неприятно ударили в глаза. Чонгука поприветствовало лицо напарника, девятнадцатилетнего парнишки Седжуна.
- О, привет! Ты сегодня впритык, - заметил тот как всегда, в хорошем расположении духа.
- Да, в универе задержали.
Как только Чонгук появлялся на горизонте, Седжун начинал вится вокруг него, внимательно следя, что тот будет делать дальше.
- Я забрал униформу из химчистки, - Седжун с резвостью бойскаута протянул тому синий свитшот с логотипом. - И вот твой бейджик.
Чон уставился на него, уголок губ заерзал.
- Спасибо, - он взял свитшот, и начал переодеваться. - Но впредь не нужно забирать её, я сам могу.
- Та ладно, мне в кайф.
Он часто использовал фразу "это же в кайф" или "мне в кайф", явно не отдавая себе отчётности в переизбытке фразы в собственной речи.
Последующее время прошло в консультировании клиентов, продлении гарантии на товар, нужно было делать онлайн-заказы, связываться с поставщиками - словом, выполнять всю обычную рутинную работу. Кроме попсовой музыки на фоне из колонок приходилось также слушать "необычайные" истории Седжуна и изредка реагировать на нескончаемый поток информации фразами "Да ты что" и "Надо же" , чтобы тот случайно не обиделся. Каким бы загруженным ни был, Чонгук твердо решил покрывать часть расходов с помощью подработки. И место в этом магазине было вполне приемлемым вариантом.
На часах 19:55.
Чонгук сидел возле стенда с пластинками на высоком стуле, свесив одну ногу, и записывал что-то в тетрадь, слушая в наушниках лекцию по термодинамике. Женщина на экране объясняла формулы и схемы, а также практическое применение полученных знаний в инженерии.
Седжун на какое-то время исчерпал свой запас рассказов, поэтому молча сидел в другом углу и играл на телефоне, изредка поглядывая то на Чонгука, то на стеклянные двери магазина.
Женщина на экране вещала: "Энтропия – это мера беспорядка или неупорядоченности системы. Чем больше энтропия, тем более неупорядоченной является система. Например, газ, запертый в закрытом контейнере, имеет более высокую энтропию, чем газ, распределенный равномерно во всем объеме контейнера". Механический карандаш устало шкрябал что-то в блокноте.
Телефон завибрировал и вверху сплыло разрешение на сообщение от неизвестного номера. Чонгук спрятал сообщение - наверняка это кто-то из собрания старост донимает со своей отчётностью, прочитает позже, сейчас нужно сосредоточиться на лекции. Стоило ему прослушать ещё пару фраз, как вновь сверху сплыло: "Дать разрешение на просмотр сообщений от неизвестного номера".
Чонгук мысленно цыкнул и перешёл в чат мессенджера. Нажал "разрешить".
"Если это староста докапывается с другого номера, завтра...."
Он застыл, когда глаза пробежались по первым строчкам. Тело вмиг пропустило током. Механический карандаш выпал на пол, что привлекло внимание напарника.
Чон перечитал ещё раз. Наверное, уставшие глаза не могут сфокусироваться.
"Не может быть..."
- Седжун... подмени-ка меня! - он встал со стула. - Я... Я скоро буду.
Он сбросил униформу, загреб серое худи и на ходу надевая его, выбежал из магазина, вдогонку услышав "Эй, ты куда?!".
Его голова то влипала опять в экран, проверяя геолокацию, то осматривалась по сторонам, ища обозначения на улицах. Синяя стрелка мигала над надписью: "Улица Сэмондо, 56-а, кафе "Quirk".
- Сэмондо, 56.... Кафе "Quirk"... - бубнил он себе под нос, несясь по улицам, лавируя в потоке людей, также несущимися кто куда по своим делам.
Чонгук выбежал на назначенную улицу, глаза бегали по вывесках то на одной стороне, то на другой, пока не прочитали надпись "Come over at Quirk" и не скользнули на террасу под ней.
Рука с телефоном опустилась. Он остановился и неподвижно вглядывался в знакомый силуэт, знакомый до трепета в лёгких. Ноги начали шаг за шагом подходить к заведению, в котором ютились люди. Как только он увидел её достаточно близко, хотелось протереть глаза, чтобы убедится, что ему не мерещиться.
Да нет же. Вот она сидит в плетеном кресле в белой футболке, заправленной в коричневую легкую юбку, ещё не видит его и оглядывается по сторонам, видимо, ища взглядом.
Он вялыми ногами подошёл сзади к столику и встал напротив, всё ещё не веря этой действительности. Словно онемел и все эмоции мог выразить, лишь ошеломленно пялясь на неё.
Она наконец встретилась с ним взглядом. Джису подскочила, глаза растерянно затрепетали веками, на лице обескураженная усмешка, молвила что-то неразборчивое "прив..", а потом уже чётче:
- Привет.
Этот парень вновь заставлял её сердце сбиваться в тактах. Она ждала, когда же он наконец моргнет. Тот медленно опустился на стул напротив и молвил всё такое же озадаченное:
- Привет.
Некоторое время они сидели молча и просто разглядывали знакомые черты в лице напротив, отчего обоим стало неловко. Он словно воды в рот набрал, а она лишь виновато улыбалась искрящимися глазами.
- Может, - разрушила молчание Джи, - я тебя отвлекла от дел, тогда ...
- Нет-нет! - он замотал головой. - Просто... не верится, что снова вижу тебя. Что ты и вправду... реальна.
- Да, - выдохнула девушка. - Мне тоже не верится. Она не нашла, что толкового сказать, кроме как... - Ты стал ещё красивее. Так возмужал. Снова играешь в баскетбол?
Он кивнул, уже не так смущаясь, как прежде, но всё же с некой робостью. Хотя чего тут говорить: она сама от неловкости не знала, куда деть глаза, что говорить в таких случаях, как правильно себя вести. Мысли всё ещё досадно корили за то, что было полтора года назад.
- А ты почти не изменилась. - Чонгук мысленно стукнул себя по лбу, когда чуть-ли не сказал "вы". - Хотя, всё же есть что-то новое. Выглядишь более раскрепощенной, словно нету никакого груза за спиной.
- Что ж...- Джи посмотрела на свои руки. - Вещи, на которые, как я себе думала, я была не способна, оказались вполне выполнимыми.
Он вновь закивал. Пауза длилась больше, чем они ожидали.
- А твой ...?
- Мы расстались, - поспешила ответить Джи.
- А...- он понимающе кивнул.
Опять молчание. Чонгук провел вспотевшими ладонями по штанам: "По крайней мере это молчание менее неловко, чем то, что я могу сболтнуть".
Нервно вздохнув, он обернулся на улицу, где сновали люди и зажигались фонари. Джису машинально повторила его действие. Нос учуял сладкий запах какао. Секунда за секундой каждый из них кивал, словно собачка-неваляжка на панели в машине, пока мозг напряжённо обрабатывал, что сказать. Внезапно парень заявил:
- Экономика в стране выросла на 1.5 процента.
Джису свела брови. "Что?". Её рот искривился в усмешке.
- Что? - спросила она.
Ким уставилась на него и тут он продолжил, словно его не расслышали за обсуждением последних известий:
- Сегодня учили такое: экономика поднялась на полтора процента по сравнению с предыдущим годом. Как по мне, это хорошие новости.
"Ну вот он опять, всё тот же Чон Чонгук". Она попыталась подавить хихикание, но в итоге разразилась громким смехом, на что обернулись некоторые люди, а Чонгук лишь заулыбался - довольный, что смог рассмешить её.
Она зашлась в новом приступе хихикания и закинула голову назад так, что её шоколадные волосы рассыпались по белой футболке.
И на этом моменте его сердце ёкнуло, как тогда, в прошлом - и парня прорвало:
- Давай пройдемся! - он уже приподнялся на кресле, не дожидаясь её ответа. - Видишь, у меня в этом районе мозг подвисает.
Джису взяла плетёную сумку и поторопилась последовать за ним.
Они вышли на оживленную улицу. Идут бок о бок в полметрах, растягивая шаг, растягивая мгновения. Поглядывая то куда-то в стороны, сквозь прохожих, то на профиль лица, скользя глазами по знакомым чертам, которые несколько минут назад и не надеялись увидеть ещё раз.
- Ты поменяла номер, - начал Чонгук. - Я поначалу хотел написать, но ты сказала...
- И ты сделал так, как правильно.
- Да, мне пришлось...
Как-то по-особому хорошо дышалось в этот вечер.
Их руки при каждом шаге соприкасались и пальцы нервно подёргивашись, пытаясь растянуть прикосновение ещё хотя бы на полсекунды. Наверное, сейчас самое время перестать медлить. В какой-то момент он взял её за руку, и её ладонь довольно расположилась в его.
Улыбка тронула лицо Чонгука, потому что это давно забытое ощущение - прикосновение к её коже - вновь освежило в памяти те длинные дни в больнице Йонмина. Но только их хорошую часть. Не капельницы, не следы от катетеров, не длинный конвой из лекарств, а её улыбка, запах её волос, её голос, оживляющий страницы книг.
- Какие планы? - спросил он и покрепче сжал её ладошку.
Она втянула воздух, который за день насытился благоуханием цветов.
- Да так... Хочу пожить так, как мне хочется. Принимать свои решения. Ощутить, что значит не ужимать себя под взглядами других людей. Вернуться на работу, в хоспис - делать то, что выходит у меня лучше всего.
- Ну да. У тебя хорошо получается людей спасать.
- Хех, да, - она усмехнулась, ведь он наверняка имел ввиду себя.
Жёлтые фонарики вдоль аллеи так по-домашнему освечивали дорожку.
- Слушай, у меня 25-го числа матч будет. Ты приходи как-нибудь.
- Конечно, я же обещала, помнишь?
Она протянула мизинец, как тогда, более полутора года назад, когда произнесла что-то похожее, кажется "Нужно как-нибудь посмотреть, как ты играешь".
Как же было приятно, что она не забыла.
- У меня в сумке книжка есть, - Ким кинула озорной взгляд, ожидая его реакции.
- У меня их целых пять в рюкзаку!
- Я не о скучных университетских учебниках.
- А что там у тебя? Эдгар По? Лавкрафт?
- Не поверишь. «Алиса в стране чудес»!
- Серьёзно?! Ваа.... Решила покончить с депрессивным чтивом и вспомнить детство?
- Угу. Решила добавить чуточку волшебства в обыденную повседневность.
"Хотя вот же ты, тут, рядом - моё волшебство".
Некоторое время они молча шли, подстраиваясь под шаг друг друга. Незачем было заполнять молчание пустыми словами. В груди растекалось тепло от того, что можно просто идти рядом и наслаждаться присутствием человека, который всё это время привносил огромный смысл в твою жизнь. Джису задумчиво усмехнулась. Чон заметил это.
- Что?
- Да вот забавно получается: мы впервые встретились осенью, провели пару зим рядом друг с другом, попрощались весной и вновь встретились летом.
Он поджал нижнюю губу.
- Да...- протянул Чон и набрал в лёгкие побольше теплого вечернего воздуха. - Интересно вышло. Только давай больше не будем исчезать из жизни друг друга. Давай будем идти бок о бок и узнаем, куда это нас приведёт.
Она посмотрела на него, свет отражался в её глазах цвета топлёного шоколада, и улыбнулась краюшком губ:
- Да. Мне нравиться такой план.
Спустя бесчисленных обменов взглядами и многозначительных робких улыбок ноги привели к дорожной развилке и остановились у перекрёстка, который с одной стороны граничил с парком, а с другой уходил в жилой район. Сияние светофора поочерёдно отражалось на их лицах то красным, то зелёным, красным, и вновь зелёным.
- Что ж, вон там я пока что живу. - она указала рукой на череду многоэтажек в полквартале отсюда.
- Вон в той высотке? Хорошо, буду знать.
Он то опускал глаза, смотря себе под ноги, то неловко проходился ладонями по бокам штанов. Джису сжала руками ремешок сумочки, который обнаружился как раз кстати: было чем занять пальцы после того, как их руки разомкнулись.
- Ладно, я тебе напишу, как доберусь домой, - Спасибо за вечер!
- Да, хорошо, - он поджал губы. - Завтра встретимся? - спросил так, словно от её ответа всё вокруг либо рухнет, либо взлетит ввысь.
- Ага, - кивнула Джи воодушевлённо, словно только и ждала, когда он предложит.
- Я до шести на тренировке, а потом сразу...
- Ага, - кивнула она вновь, сверкая улыбкой.
Руки сами собой потянулись вверх по рукавах, и они прислонились друг к другу так взывающе, будто сейчас прощаются сотню лет наперёд. Чтобы уж наверняка.
Джи обвила его руками и почувствовала щекой его мягкую кофту. Пальцы ощущали его тело под материалом, и она приложила усилия, чтобы не дать мысли развиваться дальше. Вдохнула знакомые ноты в его запахе. Это было прекрасное объятие в спокойствии и приятном осознании, что они вскоре вновь увидятся: теперь уж никто никуда не исчезнет. Упоительное родство душ, о котором она так давно мечтала.
Но мгновенья шли, и их тела нехотя отпрянули друг от друга, заполняя пространство между ними свежим вечерним ветерком. Всё её существо стремилось вновь погрузиться в его объятия, но она успокаивала себя, что вскоре они смогут вновь ощутить их.
[Здесь должна быть GIF-анимация или видео. Обновите приложение, чтобы увидеть их.]
Рука Чонгука скользнула по её предплечью в прощальном жесте, но вдруг остановилась и пальцы слегка сжались. Он взглянул на её лицо в поисках одобрения, на её приоткрытый рот.
Не отдавая себе отчёта, повинуясь внутренней тяге, он вмиг накрыл её губы своими.
Сначала это было робкое, нежное прикосновение к её теплым мягким губам. Просто попробовать, какого это — поцеловать её?
Парень слегка отстранился, чтобы посмотреть на реакцию. Джису прерывисто задышала, бегая глазами по его лицу. Его близость была так внезапна, что сердце только начало набирать обороты. В чёрных бусинах поблескивали фонарики: те были так близко, что она могла увидеть в них своё отражение.
Джи положила ладони на лицо парня. На его коже отражался тёплый свет - такой же как при свете вечерней лампы. Она придвинула его лицо ближе, увлекая того ещё ближе. Чонгук снова накрыл её губы своими, на этот раз более уверенно, жаждуще сминая их. Джи закрыла глаза и её руки ухватились за воротник его серого худи, лишь бы не потерять равновесие, потому что ноги перестали ощущать почву. А его пальцы запустились в её волосы - те самые мягкие волосы, пахнущее шоколадом.
"Это так сладко: знать, что ты любишь меня, не говоря ни слова друг другу. Сладко: знать, что я тебя люблю и пропускать пальцы в твои волосы".
Спустя множества укоров совести и мучительных запретов в своей же голове она наконец узнала, каковы на вкус его губы.
Отстранились, чтобы взглянуть на друг друга. Парень заметил, как она поджала губу и довольно улыбнулась. Ей понравилось. Джису вновь сомкнула их уста. Его ладони сползли и сцепились в замке на её талии, а сама положила руки на плечи, проходясь пальцами по его шее, что вызвало у него волну ощущений.
Когда они вновь прервались, Чонгук поднял голову кверху, там, где начали появляться первые звёзды на затемняющемся небе, расплылся в улыбке, и вновь посмотрел на неё.
- По моему, мне нужен третий подход с поцелуем.
- Я тоже так считаю, - сквозь смешок кивнула Джи.
Их губы вновь сплелись в нежном прикосновении, а дыхание...
Дышать теперь они будут друг другом. Она станет его воздухом, он - её солнцем.
Как то закатное солнце, что сейчас плавно клонится к горизонту, кидая прощальные оранжевые, розовые, жёлтые и лиловые поцелуи по всему небу над городом. Прохожие взялись за телефоны: спешат запечатлить эту картину на фотографиях.
Angel baby - Troy Sivan
Перевод авторский
Чонгук:
Мне нужна любовь, чтобы сохранять рассудок
Верни меня из ада снова сюда,
Сыграй что-то из классики,
Что-то романтичное,
Отдам ей все, что у меня есть, даже то, чего нету.
Я всегда мечтал об очаровательном лице
О том, что словно праздник.
Но сейчас я рассыпаюсь на кусочки
Едва верю во всё это,
Начинаю думать, что потерял все чувства.
Ты появилась из ниоткуда в дождливую ночь
Чистая правда
Я расскажу тебе, как чуть не умер,
Пока ты возвращала меня к жизни.
Я просто хочу жить в этом момент вечно
Потому что боюсь, что жизнь не может стать лучше.
Начал отказываться от слова «навсегда».
Пока ты не отказалась от рая, чтобы мы могли быть вместе.
Ты мой ангел
Ангел, детка, ангел.
Ты мой ангел, детка
Детка, ты мой ангел
Ангел, детка.
Джису:
Я влюбляюсь в мелочи
Считаю рисунки на твоей коже.
Расскажи мне секрет
И, малышь, я сохраню его.
И, может быть, мы могли бы поиграть дома на выходных.
Ты появился из ниоткуда в дождливую ночь
Чистая правда.
Я расскажу тебе, как я чуть не умерла,
Пока ты возвращал меня к жизни.
Я просто хочу жить в этом момент вечно
Потому что боюсь, что жизнь уже не сможет стать лучше,
Начала отказываться от слова «навсегда».
Пока ты не отказался от рая, чтобы мы могли быть вместе.
Ты мой ангел
Ангел, детка, ангел.
Ты мой ангел, детка
Детка, ты мой ангел
Ангел, детка.