Глава 2
Методы воспитания Смотрителя Сухо оказываются действительно особенно жесткими, основываясь на подламывании людей за счет их естественных потребностей.
Оставшись одна в узкой камере, которую освещает только свет факелов, просачивающийся через маленькое зарешеченное окно в двери, в первый день Соны мечется по своей клетке, как зверь, долбится кулаками в дверь, приказным тоном требуя ее открыть. На третий день чувство голода становится совсем уж ощутимым, и девушка чувствует первые признаки слабости, вспоминая, что последний раз ела на корабле какую-то отвратительную жижу, которую впоследствии бросила об стену. На пятый день даже та гадость с корабля снится ей во снах, представляется деликатесом, приготовленным лучшим поваром с её родины.
Пройдясь в очередной раз вдоль узких стен, Соны опускается на пол, подтаскивая к себе кувшин с водой, и жадно напивается, желая хоть на время обмануть желудок, а после вцепляется пальцами в голову, чувствуя отвратительно пожирневшие волосы. Она закидывает косу на плечо, поглаживая ее пальцами до самых кончиков, вспоминая, как дома её вот так наглаживала мама.
На глазах наворачиваются слезы.
Все, что не ценилось прежде, теперь представляется таким далеким и прекрасным.
Пятая дочь короля Поднебесья.
Еще в самом детстве Соны объяснили, что унаследовать трон ей вряд ли удастся, потому что для этого нужно будет обойти четырех братьев притом, что с четвертым братом у неё аж десять лет разницы в возрасте. Но зато старые придворные, которым удалось пожить в эпоху правления её деда, всегда говорили младшей принцессе, что непрошибаемостью своего характера, силой духа и упертостью она пошла именно в него, а вот миловидным лицом, пронзительными блестящими глазами, изогнутой линией губ, постоянно насмехающийся над всем миром, – в мать. Потому-то даже за все непослушание, постоянные пакости и вечные проблемы, Соны всегда была главным любимицей всех мамок и нянек.
Женщины постоянно вились вокруг принцессы, наряжая её, как фею, чтобы она была еще красивее. Соны противилась, выкручиваясь из пухлых рук нянечки, которая надевала ей на голову очередное жемчужное украшение, а теперь она так скучает по этому.
Осмотрев свои когда-то красивые ровные ногти, Соны крепко сжимает кулаки, чтобы больше не видеть этого ужаса. В душе разгорается ненависть.
Она принцесса короля Поднебесья сидит здесь в темнице у каких-то варваров, торгующих людьми, будто они скот!
Нет, она никогда не станет прислуживать чужому правителю.
Схватив железный кувшин с водой, Соны запрокидывает голову, допивая остатки отвратительно теплой воды, а потом, перенеся в руку всю силу и до вздутия вен сжав железную ручку, ударяет себя краем по затылку. Чувство самосохранения автоматически сбавляет силу, не позволяя совершить удар таким сильным, каким он должен был быть изначально. Соны глубоко вздыхает, нанося себе еще и еще удары, чтобы размозжить голову, показать этим, варварам что принцессы не становятся рабами.
На доносящиеся из темницы странные звуки в окошечко заглядывает охранник. Он громко вскрикивает, видя, как узница пробивает сама себе голову и тут же врывается внутрь. Изможденная и зациклившийся на собственном убийстве девушка не замечает ничего, продолжая бить себя, пока перед глазами не становится совсем темно, по шее не стекает тонкая горячая струйка, а охранник не перехватывает её руку, чуть не выламывая запястье.
— Доложи Смотрителю Сухо! — кричит один охранник второму.
***
— Боже мой, бедная девушка, — где-то сквозь густой туман сознания Соны слышит мягкий шепот. Теплые пальцы касаются её щеки, оглаживают скулы, и девушка открывает глаза, резко дергаясь и хочет встать. — Тише, лежи, — снова ласково шепчет мужчина с перекинутым на плечо коротким хвостом.
— Вы… ты тоже из Поднебесья? — спрашивает Соны.
— Да, моя девочка. И я, — говорит мужчина. — Подожди, я дам тебе попить, — он подносит к потрескавшимся губам кружку с холодной жидкостью и, когда она разливается внутри, Соны блаженно стонет.
— Меня Бекхен зовут, я здесь помощник лекаря. Замещаю, пока он на войне вместе с
Императором.
— Как ты можешь лечить этих… этих! — взвинчивается Соны.
— Тише, лежи, тебе нельзя резко вставать, — Бекхен снова поглаживает своими длинными тонкими пальцами щеки девушки, осторожно проскальзывает ей за затылок, щупая рану.
— Люди они же везде одинаковые. Человек, где бы он ни жил, всегда может заболеть, да и я, наверное, просто слабее. Ты вон, голову себе сама проломила. Больно, наверное.
— Я не стану служить этому подобию правителя!
— Ох, Соны -Соны , какая же ты уверенная, — с родительской теплотой улыбается лекарь. — Тебя ведь так зовут?
— Да… Соны… Чон…
Девушка устало прикрывает глаза, отворачивая голову в сторону, и морщится, когда слишком сильно надавливает на разбитый участок. Теплая ладонь сжимает её собственную и становится немного лучше, ведь в этом мужчине крошечная, но частичка дома. Конечно, молодая принцесса чувствует горечь от того, что её народ предали, но она понимает, что нельзя винить человека за то, что тот не способен выдержать.
Пока девушка лежит, лекарь смотрит на неё как-то странно, будто сейчас видя по-новому. Он так давно не вспоминал родину, ведь его увезли оттуда десять лет назад, когда он был еще подростком и иногда бегал с отцом во дворец, чтобы осмотреть приболевшего принца, да поучиться ремеслу.
— Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь… — неуверенно начинает лекарь. — Может, это покажется странным, но есть в тебе что-то от маленькой принцессы … да и возраст твой… и имя… Хотя нет, не слушай меня. Все это глупости. Я просто вдруг дом вспомнил.
Продолжение следует ...