Точка невозврата
POV Фа
Какая глупость – любовь. Никогда не понимал ни смысла этого слова, ни того значения, которое ему придают окружающие. Конечно, я был влюблен. В Йо, например. Все, как по заказу: волнение, предвкушение, нежность, резкая смена эмоций – от всепоглощающего счастья до ноющей сладкой боли. И безграничная власть надо мной в руках одного человека. Кажется, что он держал меня за горло, и стоило немного крепче сжать пальцы – я задохнусь. Но парадокс в том, что я не хотел, чтобы он отпускал меня. Потому что такой исход хуже смерти от удушья.
И я попросту решил сбежать. Трусливо и глупо. Постараться забыть, уйти от глупых слов и эмоций.
Йо, дурачок, считал, что я упиваюсь своей властью над ним. А на самом деле – я был зависим от него. И это чертовски смущало, выводило из себя. Не понимаю, как можно на протяжении стольких лет принадлежать самому себе, а потом добровольно согласиться на рабство.
Для многих в этом никакой проблемы нет, но не для меня.
Когда два моих друга смущенно отводят глаза, начиная лепетать что-то о своих парнях, я только закатываю глаза.
Когда-то я считал Йо ангелом, спустившимся с небес на грешную землю. Загонялся по поводу, что недостоин его. Возможно, именно поэтому причинил ему боль. Хотел проверить – человек он или небесное создание? Ангелы не плачут, не чувствуют боли - это значит, что они не знают, что такое любовь, обычная плотская любовь, без возвышенных речей и высоких материй. Любовь, которая вмещала бы в себя всю нашу жизнь и не только с лицевой стороны, но и с изнаночной. С обидами, ссорами, неловким молчанием и бурным примирением в постели. Ты и я – всего лишь люди, не божества, и не нужно стремиться прыгнуть выше головы. Не надо делать алтари, разбрасывать лепестки роз по шелковым простыням, пытаться во всем угодить и молчать, когда хочется кричать. Мы не должны надевать масок. К черту все! Можем быть грубыми, жесткими, ревнивыми. Плевать, что скажут люди, как назовут нас и наши отношения. Все это не о нас.
Я хочу знать, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Сплетены, связаны, но отделимы. Теория о двух половинках – ложь. Мы два отдельных организма. Но между нами... это глупое слово «любовь». Не просто слово в словаре, а чувство, которое невозможно ни объяснить, ни увидеть.
Для меня любовь – это...
Распахиваю дверь в квартиру и буквально вваливаюсь внутрь, так как руки заняты пакетами. Я заехал в магазин и затарился, наверное, на неделю вперед. Все же теперь я живу не один. И поймал себя на том, что меня приводит в дикий восторг мысль, о том, что дома меня ждет Йо. Вот буквально неделю назад ничего меня не волновало, и Йо казался давно забытым прошлым, а сегодня, словно жизнь из разрозненных фрагментов сложилась в единый рисунок. И может, этот рисунок не был достоин кисти лучших художников, но для меня даже примитивность изломанных линий казалась шедевром. Потому что это - моя жизнь. Без прикрас.
Так вот, приткнув пакеты на кухонный стол, я направился в комнату. Слишком тихо. Неужели Йо не пришел?
Да, он пришел. И мы столкнулись взглядами, когда я застыл на пороге комнаты каменным изваянием.
Светловолосый паренек немногим больше Йо покрывает поцелуями его тело. Я пришел вовремя – до основной части они еще не добрались. И если честно, таким потерянным я не чувствовал себя никогда.
Йо, поняв мое состояние, решительно отталкивает парня и не спеша встает.
- Как тебе, по ту сторону? – отворачивается ко мне спиной.
Паренек непонимающе хлопает ресницами, переводя взгляд с на меня на Йо.
- Это часть твоего коварного плана мести? – медленно подхожу к нему, становлюсь рядом.
Йо молчит. Мы долго стоим так, плечо к плечу, и смотрим в окно. Где-то сзади хлопает входная дверь – неожиданный гость уходит.
- Не-мо-гу. Просто не-мо-гу, - его шепот в тишине комнаты кажется раскатом грома.
Я хочу задать миллион вопросов, рассыпаться на сотню ненужных «почему», но продолжаю хранить молчание. Это то, что сейчас действительно важно. Сохранить хрупкое, зыбкое ощущение единства. Сейчас мы вместе, наконец, я ощущаю это всем своим существом. Не касаясь, даже не глядя на него. <i>Мы вместе.</i> И это ощущение гораздо крепче всех уз на свете.
- Месть не дает облегчения, знаешь... - по-прежнему шепотом говорит он. – Совсем. Но мысли о ней давали мне силы жить дальше. Я, как хренов вампир, упивался негативными эмоциями по отношению к тебе. Я сам взращивал чувство ненависти к тебе годами. Занимался внушением, рисовал в воображении картины одна другой страшнее, хотел разрушить чью-то жизнь, хотя от моей остались только остовы некогда роскошных сооружений.
- Вайо! – зову его я, да с таким отчаянием в голосе, словно это последняя попытка достучаться до него.
Он не хочет слышать, прикрывает уши руками и продолжает:
- Мы никогда не понимали, копали по верхам. Думали, что любовь – данность. Путали божий дар с яичницей. Так странно, говорить «мы»... Я забыл, как это звучит. А потом меня осенило – человеческие чувства многогранны, как и мы сами. Сколько бы ты не пытался оставлять после себя на цветущей поляне подпалины, рано или поздно там вновь будет зеленеть трава. Ничего не проходит бесследно и не возникает на пустом месте. Вот сейчас я лежал там, с ним, и считал, что так и должно быть. Зуб за зуб. – Он поворачивается ко мне, и я вижу, что в его глазах застыли слезы. Кладу руку ему на плечо, как старый друг, поддерживая. А он льнет ко мне. Вначале цепляется за руку, а после – за плечи. Зарывается лицом в рубашку на груди.
Прижимаю его к себе так крепко, что, кажется, вполне могу переломать ему грудную клетку. Клетку, в которой раненой птицей бьется сердце. Я чувствую его сердцебиение, словно свое собственное.
Рано или поздно в жизни каждого наступает точка невозврата. Вот здесь и сейчас нужно принять решение. И от этого зависит твоя дальнейшая жизнь, как бы пафосно это не звучало.
- Что дальше? – слетает у меня с языка.
Этот вопрос важен. Я не могу решать за двоих. То, чего я так боялся и от чего бежал, настигло и обрушилось лавиной. Я покоряюсь, я поко́рен, я покорён...
И глупое слово, где-то на задворках сознания, приобретает какую-то осмысленную, новую форму. Больше чем слово. Больше чем чувство. Больше чем жизнь.