My Own Vampire [JENLISA NATION 17+]

Комната погружена в полумрак. Шторы плотно закрыты, на полу расстелён тёплый ковёр, воздух — тягучий, как мёд, в нём пахнет кожей, потом и чем-то острым, как разрезанная груша под плетью ножа.

Дженни стоит на коленях. Обнажённая. С повязкой на глазах. Руки — за спиной, скованы мягкой, но прочной чёрной лентой.

— Не дёргайся, — говорит голос, тот самый, знакомый до мурашек.

Шаг. Второй. Скрип паркета. Губы Дженни чуть дрожат, но не от страха — от предвкушения. Сердце стучит в горле, груди приподнимаются с каждым вдохом. Она чувствует, как по позвоночнику скользит капля пота.

— Хорошая девочка. — Голос ближе. Прямо над ней. — Научилась ждать.

Пальцы касаются её подбородка. Острые ногти слегка царапают щёку, медленно спускаются по шее. Лёгкий нажим. Дженни открывает рот — неосознанно, инстинктивно, как будто дрессированная. Лалиса смеётся, хрипло, низко.

— Уже готова подчиняться?

— Да, — выдыхает Дженни. Голос — чуть охрипший, влажный от возбуждения.

— Слишком просто. — Пощёчина. Не сильная, но резкая. Дженни дергается, дыхание сбивается. — Скажи правильно.

— Да, госпожа.

Тишина.

Потом — удовлетворённый стон. Длинный, почти мурлыкающий.

— Вот так. Моя девочка. Моя вещь. Моё удовольствие.

Она отодвигает Дженни, заставляет лечь на живот. Холодный металл браслета щёлкает на лодыжке. Второй. Теперь ноги тоже связаны — широко. Положение беззащитное, открытое, унизительное. Но Дженни влажная насквозь.

— Ты хочешь, чтобы я тебя наказала?

— Хочу… госпожа.

— Громче. Хочу услышать, как ты жаждешь боли.

— Я хочу, чтобы вы наказали меня. Сильно. Жёстко. Я заслужила это, — дрожит голос, почти срываясь в стон.

Шлёп.
Шлёп.
Сначала ладонью — по ягодицам. Громко, звонко. Дженни сдавленно вскрикивает, но не уворачивается. Наоборот — чуть подаётся назад. Просит ещё. Жаждет.

Лалиса гладит её после каждого удара. Дразняще. И снова бьёт. Кожа краснеет, пульсирует. Сладкая, ноющая боль превращается в яркое, жидкое возбуждение.

— Посмотри, как ты уже течёшь, — хрипит вампирша, втирая два пальца в промежность Дженни. — Позорница.

— Да… пожалуйста…

— Я сделаю из тебя самую послушную, самую покорную. Я выучу твоё тело лучше тебя самой.

И она начинает.

Плеть — лёгкая, кожаная, со множеством тонких хвостов — скользит по спине. Сначала мягко, как ласка. Потом — резче. Дженни вжимается в пол, хрипит, но терпит. Она тает под ней.

— Считай. Каждую.

— Один… два… три… — губы шепчут сквозь стон, но на «восемь» голос ломается. — Г-госпожа, я…

— Тише. Ещё не конец.

На десятом — пауза. Дженни дрожит, кожа горит, внутренности пульсируют.

— Умница. Теперь — награда.

Она развязывает ноги, поднимает Дженни за талию. Резко входит в неё двумя пальцами. Глубоко. Жёстко.

Дженни кричит — громко, без стыда. Бёдра сами подаются назад, ловят ритм. Всё внутри горячо, сыро, разбито.

— Ты чувствуешь, как я заполняю тебя?

— Да… боже, да…

— Ты хочешь, чтобы я сделала это языком? Хочешь, чтобы я прижалась к тебе, слизала всё, что вытекает?

— Пожалуйста, пожалуйста…

Лалиса толкает её вперёд. Дженни падает грудью в подушку, бёдра остаются поднятыми. И тогда — язык.

Он проходит по ней жадно, резко, каждый изгиб, каждая дрожь — как подарок. Клыки чуть царапают внутреннюю часть бедра. И снова — два пальца внутрь, а язык — выше, выше, до точки, где рвётся сознание.

Оргазм накрывает её как удар. Мгновенно. Слёзы — от боли, от восторга, от покорности. Её трясёт. Она ничего не слышит, кроме собственного хрипа.

— Не вздумай падать в обморок, — шепчет Лалиса. — У нас ещё ночь впереди.

Она развязывает руки, переворачивает её. Дженни — как тряпичная кукла, без костей, без мыслей. Только глаза — блестят под повязкой.

Лалиса снимает её — и взгляд врезается в Дженни, как гвоздь.

— Скажи мне, кто ты.

— Я… ваша.

— Кому принадлежит твой стон?

— Вам, госпожа.

— А твоё тело?

— Тоже вам.

— И твоё сердце?

Тишина.

Дженни смотрит. Долго. Задерживает дыхание.

— Всё. Всё моё — вам.

— Так и будет.

Лалиса опускается на неё снова. На этот раз — медленно. Глубже. До предела.

Ночь только начинается.