ПЕПЕЛ 2
Это было то время — кромешная ночь, — когда уши слышат малейший шорох. Когда можно больше увидеть закрытыми, а не распахнутыми глазами.
Чак Паланик
Я боялась темноты.
Она была как будто не из этого мира, казалась бесконечной, кромешной, ужасающей, невероятно страшной, заполняющей своими длинными когтями душу, чтобы проникнуть в сердце, утопить его в чёрном океане смерти, заставить его больше никогда не биться, не качать кровь, а в один момент остановиться и повиноваться тьме.
Но когда рядом с тобой находился либимый человек, то ты уже ничего не боялся, особенно если этот любимый человек был словно ангелом, который, казалось, отгонял своим небесным видом всю темноту, всю ночь, что стояла сейчас на улице, когла мы вышли вместе с Мэттом из вагона.
Я глубоко втянула в себя свежий воздух. Какое наслаждение! Прямо поверить не могу, что я буду целый месяц вдыхать этот чистейший воздух, а не такой, какой бывал в городе: грязный, мерзкий, весь пропитаный пылью и ещё какой-нибудь вонью из канализации. Здесь же, в Докан Хилле, всё было не так, как в городе: длинная платформа, у которой ещё минут десять будет стоять наш поезд, с лестницой впереди недалеко от нас, которая вела на широкую песчаную тропинку, а та в свою очередь вела в тёмные, устрашающие очертания леса. Я не смогла удержаться от того, чтобы не наморщиться, ведь моё больное воображение сейчас вырисовывало ужасных монстров, выскакивающих из-за кустов, пока мы будем идти к дому Орли. В груди всё содрогнулось от страха, я с силой сжала ручку чемодана, что был сзади меня.
— На самом деле, здесь намного красивее в яркий солнечный день, а не ночью, — заметив моё выражение лица, ласково сказал Орландо и, сжав моё плечо одной рукой, поцеловал меня в щёку, чтобы хоть как-то успокоить меня.
И я успокоилась. Однако это длилось недолго.
— До сих пор не могу поверить, что я связался с такой сволочью, как Эмма, а вы ещё из-за этого вляпли в мою историю, — чтобы не чувствовать себя третьим лишним, проговорил Мэтт и снова нахмурился, словно не знал других выражений лица, кроме как хмурых. Интересно, он вообще хоть когда-нибудь улыбается?
Вот у Орли улыбка — это просто загляденье. Он всегда улыбался так, что видны его белоснежные ровные зубы. Я ещё застала парня в тот момент, когда он носил брекеты, но это было давно. Но зато какой результат! Мне бы так улыбаться: совершенно счастливо и просто идеально. Может, взять у Флэта пару уроков на счёт улыбки, чтобы она больше не казалась у меня такой корявой и неестественной, будто я её выдавливаю из себя, а не улыбаюсь искренне?
— Ну, должно же что-то случится, иначе Орли был бы уже не Орли, если бы с ним ничего не случилось, — я широко улыбнулась, стараясь не думать о том, как это выглядело со стороны, и поправила свои очки на переносице.
— О, это точно, — с наигрынным серьёзным выражением лица кивнул головой парень. — На самом деле, я сам такого не ожидал.
— А я уж тем более не ожидал не только увидеть тебя, но и того, что ты будешь мне помогать во всей этой заварухе, — Мэтт хмыкнул, но всё равно не распрямил свои густые брови. О, мне бы такие брови иметь, а не рисовать их каждое утро.
— Ты же знаешь меня, Сиверс, — сжав мою руку, Орландо дружелюбно посмотрел на друга, его волосы чуть развевались на ветре, который словно боялся испортить растрёпанную прическу парня. — Я не могу спокойно пройти мимо проблемы. Мне обязательно нужно по полной программе вляпаться в неё.
— Ага, если только она не причиняет тебе боль, — вздохнул Мэтт и, поправив большую спортивную сумку у себя на плече, повернулся к нам спиной, словно не желал видеть реакцию Орли на его слова.
А ведь реакция эта была, к сожалению. Орландо на мгновение застыл и даже расслабил хватку, его лицо выражало полную потерянность, а в глазах стояла такая тоска и боль, словно он с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Но это длилось всего несколько секунд, после чего парень встряхнул головой и снова крепко сжал мою ладонь.
— Пойдём, — тихим голосом сказал он и двинулся вперёд, таща меня за собой.
Внутри всё переворачивалось от любопытства и непонимания. Интересно, что имел в виду Мэтт, говоря о боли? И о чём подумал Орли? Что он скрывал внутри себя? О чём молчал и не мог никак мне рассказать? Может, я помогла бы ему?
Однако я сделала всё только хуже.
Мы уже спустились по лестнице за Сиверсом, стуча колёсами своих чемоданов об ступеньки, когда вдруг раздались пьяные крики. Сердце в груди замерло от страха. Я никогда не любила пьяных людей и старалась их избегать, заодно избегая и разных опасностей, которых я так боялась.
— Эй, Мэтт! Мы здесь! Мы встречаем тебя! — радостно кричал какой-то светловолосый парень, махая руками, в одной из которых была бутылка из-под виски.
Я прищурилась, чтобы как следует всмотреться в компанию, стоящую вокруг большой машины, на которой, кстати, и кричал, прыгая на месте, парень. Их было всего восемь, почти все из них пьяные и с трудом держались на ногах, они кричали и радостно верещали, когда заметили Мэтта. Тот, словно недовольный своей публикой, нахмурился, что было для него свойственно в любой ситуации.
— Я и не знал, что они приедут, — обернувшись, парень посмотрел на Орли, сверкнув в свете фар своими тёмными глазами. — Тем более пьяные и всей компанией.
— А ты разве не рад нам, Сиверс? — вдруг подошёл к нему высокий юноша и насмешливо улыбнулся во все свои тридцать два неровных зуба. — Мы и тебе бухло захватили, не переживай! — он похлопал друга по плечу, а потом даже и обнял.
Внутри всё словно замутилось. Мне стало как-то нехорошо, а сердце так и колотилось об рёбра, как птичка в клетке. Мне показался знакомым тот парень, который сейчас по-дружески обнимался с Мэттом. Не знаю, что я нашла в его подрастрёпанных, темноватых, русых волосах, в его горбинке на носу, в его довольно тонком, но крепком теле, в его серых, как сталь, глазах, но мне он показался до жути знакомым. И мне это совершенно не нравилось, будто в этом было что-то плохое, что-то опасное, то, от чего надо было бежать со всех ног.
— Пойдём отсюда скорее, — какими-то злобным голосом сказал мне Орли, и я удивилась его тону и тому, как гневно сверкали его изумрудные глаза. Не часто увидишь, чтобы он был в ярости, возможно, с ним этого вообще не происходило.
— О, кого я вижу! Сам Орландо Флэт, собственной персоной! И какая-то милая девочка с ним! — заметив нас, издевательски воскликнул русоволосый парень, которого я временно назвала Выскочкой, пока не узнаю его имени. Тот раскинул в разные стороны руки, словно собирался нас обнять.
— Отвали, — прошипел Орли, чуть ли не до боли сжимая мою руку и широко шагая как можно дальше от машины, чтобы обойти её без всяких проблем, однако от них уже было поздно избавляться, они сами нас настигли.
— Эй, что так грубо? — наигранно обиделся парень, но потом громко рассмеялся, отчего чуть ли не упал, так как был пьян, но Мэтт вовремя удержал его. — Может, мы тоже хотели тебя подвезти? Или ты будешь со своей курицей сам ножками топать?
Его смех заполнил чуть ли не весь Докан Хилл, а к нему присоединился и хохот всех остальных пьяных ребят, словно не было на свете ничего смешней, как обозвать меня курицей. На самом деле, я никогда на подобные обзывательства не обращала внимания, но не сейчас. Мне стало очень обидно, что меня встретили в новом для меня месте так отвратительно и грубо, что мне тут же захотелось уехать поскорее домой.
— Тебе бы не помешало захлопнуть свой рот, петух, — остановившись, резко ответил ему Орли, злобно сверкая своими зелёными глазами, словно в них, как в лесу, появились медведи и жуткие монстры, готовые растерзать любого, кто будет меня обижать.
— Ой, как страшно, боюсь-боюсь! — нагло рассмеялся Выскочка, ни капли не смутившись и не собираясь передо мной извиняться. Верно, с чего бы вдруг ему извиняться?
— Прошу, успокойся, не надо сейчас устраивать ссоры, — Мэтт положил на плечо своего друга руку, чтобы хоть как-то утихомирить его, словно он делал это далеко не в первый раз и обычно это помогало.
Обычно.
Но сегодня, видимо, был необычный день, а волшебный, раз это не помогло.
— Отвали, Сиверс! — резко скинул с себя руку парня Выскочка и с насмешливой улыбкой посмотрел на нас. В его серых глазах сверкал неподдельный план мести. — Я ведь ещё только начал.
Я нахмурилась, не понимая, что этот парень хотел сделать дальше. Мне было страшно не сколько за себя, сколько за Орли. Его чёрные непослушные волосы падали на лоб, но они всё равно не прикрывали его гневных глаз, все его мышцы напряглись, желваки двигались, грудь тяжело поднималась. Он выглядел так, словно с трудом сдерживался от того, чтобы прыгнуть на Выскочку, и это меня пугало. Сейчас Орландо не был похож на того счастливого ангела, которого я знала. Сейчас он был больше похож на разъярённого воина Небес, готовый убить любого демона.
— Ты только и делаешь, что начинаешь, но никогда не доводишь дело до конца! — в сердцах воскликнул Флэт, отпустив мою руку, чтобы взмахнуть своей.
Он собирался явно ещё много что сказать, выпустить всю свою злость при первой встрече, но в этот момент крик, что раздался ровно за нашими спинами, заставил его в ужасе остановиться.
— Лови! — закричал какой-то парень сзади нас.
Секунда — и над нашими головами полетел альбом Орли, тот самый альбом, в котором он рисовал в поезде. Рисовал меня.
Выскочка с лёгкостью поймал альбом и растянулся в издевательской улыбке, которая не говорила ничего хорошего.
— Отличная работа, Джем! — похвалил парень, рассматривая обложку альбома, словно прикидывал что бы с ней такое сделать.
Я быстро обернулась и увидела того самого светловолосого парня, который радостно орал Мэтту, прыгая на крыше машины. Я тут же возненавидела его. И как я не смогла заметить, как он подошёл к нам и взял из раскрытого рюкзака Орли альбом? Видимо, мы были настолько заняты спором, что уже ничего не замечали.
— Ты об этом пожалеешь, сволочь, — отойдя от ужаса, настигшего его из-за любимого альбома, прорычал Орли и, выпустив чемодан из рук, помчался на Выскочку, чтобы наконец хорошенько вмазать ему.
— Я думаю, что это ты будешь об этом жалеть, — рассмеялся русоволосый парень и тут же кинул другому своему парню альбом, словно играл с Орли в собачку.
И из-за этого меня взяла такая злость, что я была готова лично убить этого мерзавца, который просто издевался над нами и испортил нам день приезда. Но сдвинуться с места я всё равно не смогла: не знала, что делать. Как помочь Орли? Что делать в таких случаях? Как быть?
— Отдай! — отчаянно закричал Флэт тому, кто держал его вещь, но тот даже слушать его не стал. Он со смехом, явно ничего не соображая по пьяне, вдруг побежал к рельсам как раз в тот момент, когда поезд начал ехать дальше.
Я в ужасе раскрыла глаза и едва дышала от страха, всё тело дрожало, как при лихорадке. Что собирался сделать этот безумец? Перебежать на ту сторону? Быть задавленным поездом? Или что?
Но я не угадала.
— Стой! — закричала я одновременно с Орли и вытянула руку вперёд, словно могла достать до парня и остановить его прежде, чем случилось бы что-то ужасное.
Но оно и так случилось.
Юноша всё так же со смехом, и словно не обращая внимания на движущийся поезд, подскочил к рельсам, быстро положил на одну из них альбом и тут же отскочил обратно. Мгновение — и треск бумаги раздался на всю платформу. Все рисунки, что Орли так тщательно писал, все пейзажи и мои прекрасные портреты — всё смялось под тяжёлыми колёсами поезда, который мчался на всех порах вперёд, раздавливая альбом до полного уничтожения.
Орландо, не в силах поверить в происходящее, широко раскрытыми глазами смотрел на то, как погибало его творчество, погибало то, чем он занимался каждый день, что он любил всем сердцем, что хранил и оберегал, но в этот день не смог уберечь: по глупости всё было уничтожено. Я видела, как в его глазах стояла боль, как он медленно дышал, будто боялся всё испортить ещё больше, как ветер трепал его чёрные, как смола, волосы.
— Прощай, неудачник, — победно усмехнулся Выскочка и развернулся, чтобы пойти к машине и взять ещё алкоголя.
Я подумала, что сейчас Орли снова разозлиться и наконец врежет этому мерзавцу, но он этого не сделал, словно боль была слишком сильной, чтобы пошевелиться, словно что-то не давало ему распрямить плечи, гордо поднять голову и с силой отомстить за случившееся. Словно листы альбома, что уносил вдаль ветер, дали первую трещину в его душе.
— Мне очень жаль, — Мэтт, даже не нахмурившись, с чувством сжал плечо Орландо и внимательно посмотрел на него в течение нескольких секунд, словно хотел понять, что происходило сейчас в душе его друга, словно стремился разделить его боль, пытался извиниться за то, что только что произошло, словно он знал, как дорог был Флэту альбом, а точнее каждый рисунок, каждый взмах кисти, каждый штирх карандаша, каждое творчество, в которое было вложено столько любви и сил.
— Поверь, мне тоже, — покачал головой Орли, будто пытался смириться с мыслью, что он утратил нечто дорогое его сердцу.
— Я знаю, — Сиверс потряс его плечо и опустил руку, после чего, последний раз взглянув на друга, а затем на меня, сел в машину, которая тут же умчалась в лес с пьяными криками пассажиров.
Во взгляде Мэтта была такая мольба, будто он пытался без слов мне сказать, чтобы я всеми силами помогала Орландо, чтобы я его поддерживала, чтобы я сохраняла в нём того ангела, которого я так любила.
И которого уничтожу.