14. Intentions.
— Мы встречаемся..?
Эстер обездвижено упала на диван, пытаясь переварить эту казалось бы простую фразу. Что она значит? Действительно ли все это происходит с ней? А что если Джейден бросит ее, и и без того хрупкое сердце снова разобьётся, но на этот раз вдребезги: последний раз и навсегда?
— Я ждал, когда ты это скажешь. — сзади подошел Питер и самодовольно улыбнулся.
— Господи, — девушка сильно вздохнула, с перепуга хватаясь рукой за быстро вздымающуюся грудную клетку. — Я тебя не заметила.
— Да, я ведь такой незаметный. — отшутился тот, тихо смеясь, но очевидно не производя никакого впечатления на сестру, решил быстро сменил тему. — Значит, — Питер выдержал паузу, подбирая слова, хотя уже примерно знал, что спросить, ведь в последнее время эта мысль беспощадно крутилась у него в голове. — Вы с Джейденом теперь — пара?
— Надеюсь это не ты подтолкнул его на этот поступок. — произнесла она на выдохе, закрывая лицо руками.
— Я тут не при чем, клянусь. — парень вздернул руки наверх, жестикулярно показывая истину своих слов.
— Эстер? — неожиданно из-за угла вышла Мия.
— Мия? — парень с девушкой обернулись в сторону шума. — Ты дома? Я тебя не заметила... — она смущенно улыбнулась, смотря в сторону своей мачехе.
— И я тоже.
— Ничего страшного. — высокая, худая женщина подошла к подросткам ближе, присаживаясь напротив за обеденный стул. — Я нечаянно подслушала, простите. Но Эстер... как я поняла, у тебя появился мальчик?
— Оу... ну... что-то типо того. — она замялась, совершенно не ожидая такого начала разговора. Питер бросил неловкий взгляд на сестру, немного чувствуя свою вину из-за того, что Мия узнала их маленький секрет. Хотя в его голове все равно крутились мысли о том, что, возможно, Эстер и не планировала скрывать этот факт от членов их семьи, а тут как раз подвернулся повод.
Мия со странным старанием и внимательностью разглядывала лицо «дочери», и это было сильно заметно. Эстер поежилась на месте из-за их пустого разговора, полного бессмысленных переглядок.
— Что-то не так? — переспросила девушка.
— И он тебе нравится?
— Больше, чем нравится. — Эстер пожала плечами, выпрямляя спину и расправляя плечи.
— А ты ему?
— Конечно. — без малейших раздумий, усмехнулась та. — Иначе бы, наверное, не стал предлагать встречаться.
— Но, я надеюсь, вы еще не дошли до того момента, когда нужно спать в одной кровати?
— Мия. — со смешком возмутился парень, вмешиваясь в разговор.
— Что это за тупые синонимы? — рассмеялась Эстер, но вовсе не от странной шутки своей мачехи, а от нервов, которые из-за чего-то сильно напряглись. — Нам всем здесь далеко не по десять лет.
— А что? — возмутилась женщина. — В свои семнадцать у вас там столько всего на уме!
— Это должен был сказать отец. — натянуто улыбнулся Питер. — От кого-от кого, а вот от тебя я никак этого не ожидал услышать.
— Так сказал бы каждый родитель.
— Прости, просто я не привыкла разговаривать об этом с окружающими меня людьми, пусть даже это и члены семьи. — Эстер встала с дивана и равномерными шагами направилась в сторону комнату.
— Ты даже с Эмили об этом не разговаривала? — имя, произнесенное из уст Мии в ехидном тоне, глубоко резало по еще не до конца зажившим насквозь ранам.
— Не упоминай ее имя. — прошептала сквозь зубы Эстер, чувствуя нахлынувшее волнение.
— О, а я ведь прекрасно знала ее, — продолжила женщина, не обращая внимание на чувства окружающих. — Она была такой же беспечной, как и ее дочь. — улыбнулась та. — И вот что из этого вышло.
— Перестань, ты не права. — видя недовольное лицо своей сестры, Питер поскорее решил прекратить этот цирк, пока та и вовсе не психанула. Хотя он прекрасно знал, как хорошо Эстер умеет держать себя в руках, но он также знал, что она очень сильно любила их мать, и напоминания о ней, всегда разбивали ей ее хрупкое сердце.
— Она была совсем глупой и не подготовленной к реалиям этой суровой жизни. Это ее и погубило.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. — зло процедила Эстер.
— Это ты маленькая, наивная девочка, которая совершенно ничего не знает о своей матери. — спокойно произнесла женщина.
— Мия, серьезно, хватит. — Питер встал вслед за сестрой.
— Если ты просто пытаешься вывести меня из себя, то у тебя отлично выходит. Будешь продолжать?
— Знаете, а мы ведь даже когда-то хорошо общались... — она усмехнулась и зло продолжила. — Пока эта стерва не увела у меня вашего отца,
— Просто замолчи. — повысила тон Эстер, удивляя участников диалога и руша о себе все представления об умение хорошо держать себя в руках. — Ты вообще слышишь себя?! Слышишь, что ты говоришь? Да ты даже не достойна произносить ее имени, не то чтобы так о ней высказываться.
Громкие звуки открывающейся входной двери привели возбужденных окружающих в чувства.
— Что это за тон, Эстер? — в дверном проеме, появился уставший силуэт Томаса, только что приехавшего с работы.
— Томас, видишь, что с твоими детьми делает наше хорошее к ним отношение. — Мия приблизилась к лицу мужчины и поцеловала того в щеку.
— Она оскорбила нашу маму. Я не собираюсь молчать.
— Но ты все равно не должна была так грубо разговаривать с Мией, я же научил тебя держать себя в руках. Или ты хочешь сказать, что мои старания были впустую?
— Не в этом дело, пап.
— Ты должна извиниться, за то что накричала на меня. — потребовала женщина, повиснув на Томасе словно на вешалке для садовых инструментов.
— Если ты не научилась различать возмущение и крик, то мне уже тебя жаль.
— Эстер, просто извинись перед своей матерью и конфликт будет исчерпан.
— Пап, ты не понял. — Питер встал на защиту своей сестры. — Эстер не виновата.
— Я только пришел с работы, вы думаете, что рад забивать голову вашими детскими разборками?
— Я считаю, что парень Эстер плохо на нее влияет. — внезапно произнесла Мия.
— Парень Эстер? — отец вскинул брови в удивлении. Кажется, что сегодня мачеха хочет окончательно раздавить оставшееся доверие Томаса.
— Да, у меня появился парень.
— Который по уши промыл тебе мозги! — не унималась Мия.
— Не говори ерунды. — Томас возмутился абсурдности ситуации, казалось, что таких недопониманий в их доме не было со времен его юношества. — Джейден хороший парень.
— Джейден?! — отец удивился еще больше.
— Питер, кто тебя вообще тянул за язык? — Эстер закатила глаза от злости. Она понимала, что в этой ситуации брат на ее стороне и хочет ее защитить, но то что он впоследствии сказал, было абсолютно лишним.
— Ты знаешь его? — парень обратился к отцу.
— Того нагловатого хулигана? Конечно.
— Нагловатого хулигана?! — Питер усмехнулся. — Мы точно говорим об одном и том же человеке?
— Нужно что-то срочно с этим делать, Питер. — снова подала голос Мия.
— Я напомню, что весь скандал начала она, — Эстер указала пальцем на стоящую напротив женщину. — Между прочим, из-за того, что стала оскорблять нашу маму.
— А ты тем временем вела себя абсолютно по-хамски.
— То есть, ты признаешься, что оскорбила маму?
— Хватит! — зло прикрикнул Томас. — Мне нажоело слушать ваши разборки! Просто попросите друг у друга прощение. Мия, ты у Эстер, а ты, Эстер, у Мии, своей матери.
— В таком случае, мне не перед кем извиняться, ведь Мия мне не мать. — натянула наглую улыбку Эстер, абсолютно понимая, что своим поведением лезет на ражен.
— Да как ты смеешь! — Мия поддалась вперед, чтобы замахнуться и ударить ту по щеке, но Питер загородил сестру собой, останавливая вспыльчивую мачеху.
— Эстер, живо в свою комнату! — Томас был сильно рассержен, ведь его дочь раньше всегда беспрекословно слушалась его, а прямо сейчас ведёт себя словно не своя.
Девушка быстро удалилась, и за ней побежал Питер. Внизу слышались громкие ругательства взрослых, ведь таким злым отца еще никто никогда не видел. Разве что маленький Питер, когда того буквально сослали в другую страну.
— Ты немного перегнула палку. — брат закрыл за собой дверь в комнату Эстер и сел за ее компьютерный стол.
— Плевать. — девушка откинулась на кровать. — Он не желает меня слушать, будто мои слова и чувства вообще не имеют для него никакого значения.
— Он просто устал.
— Он всегда «просто устал»?
— Я не думаю, что он не переживает из-за мамы.
— Но я ему не ручная собачка, которая сделает все, чтобы ее покормили и погладили. Я человек. Мне тоже бывает больно. Если он понимает мои чувства, тогда какого черта он творит?!
— Может быть, он просто запутался.
— Знаешь, я тоже раньше его защищала, пыталась понять его действия. Поставить себя на его место, в конце концов. И знаешь что?
— Что?
— Я просто устала это делать, ведь он был таким и до ее смерти... — из-за резко подступившего кома в горле, Эстер не могла продолжить свою мысль.
— Всем тяжело. Но он ведь тоже не железный, правильно? Ты не показываешь ему свои чувства, да ты никому не показываешь свои чувства: как мы по-твоему сможем понять, что тебя задевает, а что — нет?
— Вам нужно просто подумать головой. Если вы не видите моих слез, это не значит, что я не плачу. Это значит, что я из не показываю из-за того, что не хочу лишний раз грузить вас проблемами.
— Эстер...
— Ты знал, что я очень чувствительная? Я могу плакать почти из-за всего, но я настолько сильно и так долго скрываю этот факт, что с течением времени, мне все сложнее и сложнее это делать.
— Все настолько плохо?
— Все настолько плохо. — Эстер приняла сидячее положение и задрала свою футболку до груди, оголяя светлый участок кожи на животе.
— Нет... — Питер ошарашено выдохнул, а его сердцебиение участилось. Их разговор приобретал совершенно другое русло, а отношения постепенно переходили в более доверительные.
На тонкой коже девушки красовались страшные шрамы от какого-то острого предмета.
— Селф-харм... Неплохая работа. — отрешенно сказал тот. Он вспомнил себя семнадцатилетнего, когда все его друзья и родные отвернулись от него, поэтому ему ничего не оставалось, как утолять свою внутреннюю моральную боль физической. — Сама додумалась, где себя уродовать, или кто подсказал?
— Обижаешь.
— И все-таки, это плохой выход из ситуаций. — Питер задумался.
— Откуда ты знаешь? — брови девушки сблизились к переносице в вопросительном выражении.
— Не думаю, что мне стоит отвечать на этот вопрос.
— Надеюсь, что это не генетическое заболевание. — рассмеялась Эстер, заставляя брата лучезарно улыбнуться. — Скоро сюда придет папа, чтобы в очередной раз прочитать мне нотации... Не хочу чтобы ты видел то, как мы ссоримся.
— Хорошо, но я все равно буду рядом.
«Почему же я один?
Ведь вокруг так много людей.
Я так одинок, мне нужен кто-нибудь,
Я нуждаюсь в ком-то сейчас.»