24
~ ну серьезно, как ты можешь с дочкой своей так?
~ реально, фу позорница
~ скинься уже, если бы я осталась жива, я никогда бы дочь свою так не отвергла
— Да что я сделала?!
~ реально, быстро встала и взяла ее на руки
Афина разговаривала с голосами которые были у нее в голове.
Дверь в её палату была открыта, за ней наблюдали мед-сестры и акушерки
— что это с ней? Странная какая-то
— реально... И муж её тоже, с приветом
— ой да у них семейное, не дай бог чтобы их дочь такая же была
— Марина, закрой рот! Сглазишь же!
— ничего страшного... На самом деле, я уже не хочу работать акушером... После смерти беременной сестры, уже... Нет желания, в каждой из них вижу её...
— а как звали её? Она вроде пропала же, нет?
— пропала, но приезжала иногда ко мне, только с какими то мужиками, ну и я узнала что она беременна, и я хотела помочь ей, но не дожила она... Убили её, а звали Женя
— какое горе!... Соболезную тебе, но это же не значит что надо другим такого же желать
— я желаю только ей. Муж этот убийца, Женя приходила во сне, кричала... «Том Каулитц! Это он убил меня!». Вот тебе и цветочек, сам попал сюда
— да ну, грех клеветать человека! Брат его очень хороший, и он тоже такой же! Я чувствую!
— плохо чувствуешь ты, оба они убийцы
— ты дурная? Еще раз оклеветаешь кого нибудь, я пойду мигом в Католическую Церковь, тебя сразу же накажут!
— делай что хочешь, но я правду говорю!
Пока они спорили, Афина встала с больничной кровати и взяла на руки свою рыжеволосую дочь.
— что ты как я?! Копирка боже... Своей индивидуальности нет?
~ ты больная? Я тебе отвечаю, еще раз ты скажешь что-то моей племяннице, я тебя ночью задушу
— ладно! Так уж и быть... будешь моей дочерью...
~ ты дурная?! Она была в тебе 9 месяцев, а сейчас ты делаешь одолжение будто она не родная
~ а я бы так со своим ребенком не поступила! Вы оба загубили мою жизнь, и моего ребенка тоже
__________________________________
23 сентября 1770 год.
В этот день у Дарины появился первенец. Его имя - Роберт
В огромном особняке, все знали о том что у Тома появился сын.
Близкие для него люди, собрались во круг огромного стола, и отмечали такой прекрасный день, но только Афина не появилась там
— ну братец... Поздравляю тебя с новым ребенком, желаю здоровья и счастья, чтобы рос таким же красавцем как и ты. Ну что ж... выпьем за такой прекрасный день!
Стукнувшись Бакалами, они все залпом выпили водку
— за тебя братан... Уф... как давно не выпивал я...
Сморщившись сказал Георг
— ладно, думаю вы сами хотите посидеть, я пойду пока что Дарину навещу, как она там, востанавливается...
Встав изо стола, Ванесса пошла в палату где была Дарина
— 23 сентября, всегда был особенным для меня! У моей любимой женщины Афины день рождение. В этот день я увидел её впервые, и в этот день родился мой первый сын! За вас ребята
***
— родила все таки...
— и тебе привет. Ну что, вам с Афиной тошно да? Жаба душит? То что у меня сын
С ухмылкой на лице сказала Дарина держа в руках новорожденного Роберта
— и как ты смеешь сейчас вот так спокойно лежать?... От зависти ты жестокого убила Миру, благо что Афина до сих пор об этом не знает. Не прошло и полгода как её похоронили, а ты уже сидишь радостная... Как тебя совесть не мучает? Ты столько детей убила, двух матерей погубила...
— не убивала никого я! С Мирой был неудачный случай! Я вообще не причастна к её смерти!
— мы обе знаем что ты убила её, и ты убила первого ребенка Афины. И ты подставила Карину с Женей. А теперь ты убила Миру, как ты можешь держать своего ребенка, когда на руках у тебя кровь?
— я не виновата ни в чем! Они сами загубили себя!
— я думала что у тебя хоть что-то человечное осталось... В очередной раз ошиблась, тебе хватило совести убить еще одну мать с ребенком
— думай что хочешь! Я не убивала её
— а я не думаю, я знаю что ты сделала это. Сегодня, Афина узнает обо всем, и тебе придет конец
__________________________________
Афина лежала на кровати смотря в потолок. «И снова я проиграла...» думала она, опять Дарина смогла остаться на высоте, только уже впереди нее.
— афиночкааа...~ Я так устал...~
Том облакотился об косяк двери. Первые 2 пуговицы на рубашке были растянуты, Афина смотрела на него с непониманием
— ты что... напился? Из за этой суки?
— она подарила мне сына... сама ты сука...
Пьяным голосом, он невнятно произнес, медленно шагая к ней
— раз я сука, тогда пиздуй вон к ней! Сын родился, все значит? Твоя дочь и я уже никто?
— тыы... для меня все...
Он взял ее за волосы прижав к себе
— отпусти меня!
— хах... Ты так вкусно пахнешь... ммм...
Громко промычал он ей в шею
— хватит! Уходи! После нее ко мне пришел?!
— закрой рот свой...
Он дал ей пощечину, а за тем кинул на кровать
— Не начинай, — хрипло сказал Том. — Я тебя просил. Не. Начинай.
Он шатался, но в его взгляде была пугающая ясность. И что-то ещё. Что-то дикое. Опасное.
Афина сделала шаг назад.
— Я не твоя собственность.
— Правда? — Он усмехнулся, но уголки губ дёрнулись. — А что ты тогда здесь? Почему ты всё ещё рядом?
Он подошёл ближе. Слишком близко. И вдруг схватил её за руку — крепко, болезненно. Афина ахнула и попыталась вырваться, но он держал намертво.
— Отпусти. — Голос её сорвался, но взгляд оставался упрямым.
— А если нет? — Он смотрел на неё как чужой. Не тот Том, которого она знала. Этот был другим. Перекошенным изнутри.
Он склонился к ней — слишком близко, дыхание тяжёлое, пьяное.
— Ты всё время говоришь, что я тебя пугаю, — прошептал он. — А может, тебе это даже нравится?
— И что ты теперь сделаешь? Убежишь?
Он шагнул ближе. Ладонь резко — но не больно — легла на её бедро. Другой рукой он обхватил её запястье, прижимая к стене.
— Я же знаю, что ты останешься.
Афина замерла. Сердце билось где-то в горле. Его дыхание касалось её шеи, горячее, пульсирующее, почти агрессивное.
— Том... — прошептала она. Он смотрел на неё, как на добычу. Но внутри было что-то другое. Сломанное. Уязвимое. Как будто он сам не понимал, зачем делает то, что делает.
Он провёл пальцами по её талии — медленно, будто проверяя, сгорит ли она под его прикосновением. И когда она вздрогнула, он только усмехнулся.
— Всё ещё споришь?
Она не ответила. Но и не отстранилась.
Он поцеловал её. Почти грубо.
Он поднял её — резко, на грани неловкости, но удержал. Бросил на кровать. Стянул с себя футболку — и остановился. Дышал тяжело. Смотрел на неё с каким-то полубезумным страхом.
— Скажи «нет», если не хочешь
Хрипло сказал он
Она промолчала
Афина смотрела на него снизу вверх. Губы её дрожали. Она не произнесла «да».
Но и не сказала «нет».
Он потянулся к ней снова — на этот раз медленнее. Остальное утонуло в полумраке комнаты и шорохе сброшенной одежды.
Том резко схватил её за талию, прижимая к себе так, что Афина ощутила, как воздух вырывается из легких. Его глаза горели, в них был не просто пьяный взгляд — там была какая-то дикая решимость, почти звериная.
— Думаешь, сможешь меня отвергнуть? — прошипел он у неё в шею. — Забыла, кто здесь главный?
Она взглянула прямо в его глаза — холодно, без страха.
— Я не твоя игрушка, Том. И уж точно не собственность.
Он усмехнулся, губы скользнули к её уху.
— Тогда докажи.
В одно мгновение он повернул её на кровати, оказался сверху. Руки его крепко держали её — не просто так, а будто он хотел вцепиться, не отпуская, не давая уйти.
Она царапала его плечи, но Том не отступал. Он ответил грубым поцелуем — резким, как удар.
Каждое движение между ними было на грани — борьба и страсть переплетались в одно целое. Они словно сражались, вырывали друг у друга куски, не желая уступать.
Он тянулся к ней с жадностью и силой, будто в каждом прикосновении пытался стереть все свои сомнения. А она отвечала ему тем же — жестко, открыто, без масок.