☆☆☆
- в плане помощи моему папе. Он причинил твоей семье столько боли, а ты помог ему выбраться на свободу.
Мне показалось что он не хотел отвечать. Отвёл глаза, дыхание его стало тяжёлым и глубоким.
- извини, - я решила одуматься и дать понять, что не давлю на него. - если тебе неприятно, можешь не отвечать.
Я заглянула в его глаза и чуть не утонула в них. Нет, я, конечно, замечала что они у него красивые, но сейчас они превратились в небесный омут, огромный, нет, бесконечный. Со своими тайнами и секретами, страстями, чувствами, мыслями. Я даже не представляла, сколько чувств может одновременно отражаться в них. Его глаза светились вместе заботой и холодом, всегда были помочь, были рады тебе, но оставались стеклянными. Будто они оберегая своего владельца от лишней боли говорили всем: "осторожней, не подходи близко". Он всегда мне помогал, ещё со школы, но я всегда видела лишь одну сторону. Такую добрую, светлую и вечно весёлую, которая явится при первой просьбе, которая готова делиться всем, не жалея, и даже своей душой. Но за эти дни я заметила в его глазах что-то кроме бесконечной радости. Весь этот позитив были подделкой. В прямом смысле, что бы он не говорил, что бы не делал, его глаза всегда выглядели чуть стеклянными, неживыми. Все эмоции - наигранными. Весь пафос, с которым его можно увидеть на различных тусовках был лишь прикрытием для ребёнка внутри него. Ребёнка, которого с детства учили быть сильным и не показывать слабость, ведь он мальчишка. Его не поняли, не хотели помочь справиться с болью от потери, но научили скрывать эту боль под маской крутости, которая, несомненно, была привлекательной, но напускной, была ложью. И ему так и не помогли. Прятать чувства вошло у него в привычку, да так, что любому человеку даже на ум не придёт, что этот самодовольный "золотой мальчик" может внутри быть израненным и вдребезги разбитым. От осознания этого мне стало не по себе. Неужели я не замечала этого в своём друге? Либо он очень умело притворялся, либо я обсалютная идиотка.
Он заговорил.
- нет, если хочешь, я могу рассказать. Просто... нет, не важно
Жертвует своими чувствами ради меня. Я положила свою ладонь на его напряжённую руку, прошептав:
- я не заставляю.
Он грустно улыбнулся.
- не красиво оставлять вопрос дамы без ответа.
И рассказал.
- знаешь... в ту ночь я услышал громкий звук, от него и проснулся. Пошёл посмотреть на балкон, потому что слышал, что звуки на улице. Это меня, можно сказать, спасло ведь я жил на втором этаже. И я... я видел, как отец пытался уехать. Он...
Его боль в этот момент была почти материальной. Он остановился в своём рассказе, сглотнул и тихо продолжил.
- он сгорел на моих глазах.
Я не знаю, как он смог это выговорить. Это было просто ужасно. Я не знала этой подробности и теперь остро почувствовала вину перед этим парнем, как будто в свои три года могла отговорить папу от этого страшного поступка.
- тогда я страшно возненавидел твоего отца. В пять лет я мало что понимал, не знал о его болезни, но образ моего сгорающего папы долго мучил меня кошмарами. Совершенно случайно узнал, что ты ЕГО дочь. Фамилии то я не знал. Однажды, в классе третьем кто-то сказал мне: "как странно, что ты дружишь с Разумовской, учитывая, что сделал её отец" и я полез в интернет, где и прочитал о твоём отце, о его расстройстве, после чего долго не мог отойти от прочитанного. Мне хватило мозга не говорить тебе, иначе на эмоциях я бы точно наплёл гадостей и мы бы поссорились. Не сказать, что после дополнительных сведений я проникся безграничной симпатией к твоему отцу, но точно стал аккуратней с выводами. Я тогда плохо понимал, что такое расстройство личности и шизофрения, но понимал что это опасно и страшно, когда не можешь нормально контролировать свои действия. В общем ненависти я к твоему отцу не испытываю. Ну а помог потому что... потому что видел, как для тебя это важно. Не хотел, чтобы ты расстраивалась. У меня нет отца, но у тебя есть, и если он тебе важен, то мне плевать кто он и что он сделал. Я хочу только чтобы ты была счастлива.
Он закончил, и у меня сжалось сердце. Я поняла, как мне не хватало этого человека. Я повернулась к парню. Он стоял в задумчивости, такой серьёзный и взрослый. А я просто стояла и любовалась им. Такой красивый. Но парень обернулся в мою сторону, будто почувствовал, что на него смотрят и улыбнулся.
- ты узнала, что хотела?
Его хрипловатый голос вывел меня из оцепенения. Я несмело спросила:
- можно обнять тебя?
Он тепло улыбнулся.
- зачем ты просишь разрешения?
- ну не знаю, может ты не хочешь, может тебе неприятно, может нет настроения?
Он с ухмылкой развёл руки, приглашая к себе в обьятия. Я сделала несмелый шаг, и руки парня крепко притянули меня к себе. Я чувствовала теплоту его тела, улавливала каждый его вдох, каждое движение и прошептала то, что было очень для меня важно:
- я скучала.
- я тоже.
Не знаю, сколько мы так стояли, но моё сердце успело тысячу раз поменять ритм с одного удара в минуту до "ой, кажется сердце сейчас пробьёт мне рёбра". Но вот он чуть отодвинул меня от своего тела и поцеловал в лоб, как маленького ребёнка. Он взял моё лицо в свои ладони и заглянул в мои глаза. Не знаю, что он хотел там увидеть, но у меня резко перехватило дыхание. Мне показалось, что в этот момент он смотрел на меня не просто как друг. В этом взгляде было нечто большее, чем просто дружеская забота. Он провёл большим пальцем по моей скуле и отпустил. Жестом указал, что пора бы выйти с балкона, но я отрицательно замотала головой. Он ухмыльнулся.
- ты так и останешься тут стоять?
- а может и останусь.
- а я и забыл, какая ты вредная бываешь. Пошли, иначе я тебя вынесу отсюда к верху задницей.
Я шумно выдохнула и вышла с балкона, за мной вышел Гречкин. Посмотрев на часы он сообщил:
- ну что, у нас ещё 40 минут, что делать будем?
- пошли на площадку?
Предложила я.
- говорю же, как маленькая, всё ей игрушки.
Он взял меня за руку и повёл на улицу.
Когда мы вышли из здания я с криком "я чур на качелю" понеслась к детской площадке неподалёку. Саша громко рассмеялся и побежав за мной сел на соседнюю качелю.
- помнишь, когда ты забрала у меня рубашку ты кое о чём проговорилась. Ты правду сказала?
Мне даже думать не пришлось, о чём он.
- может быть. Очень может быть.
Я улыбалась как дурочка. Хотя, если честно, таковой и являлась.
- тогда я хочу сказать, что ты мне тоже.
- не нужно бросаться такими словами.
- ты не представляешь, сколько времени я хочу тебе это сказать.
- а сколько?
- с того дня, как впервые тебя встретил.
Я прикрыла глаза от щастья, мы больше ничего не говорили.