ментовская дочка

Утро снова было поздним, заснуть уж очень долго не удавалось, эмоции били ключом, так и не дав Каримовой заснуть раньше, чем под утро.
И то, проснулась Алсу далеко не по собственному желанию.
- как не приедешь завтра? Амир! - из коридора слышался злой крик. - там будут все родственники! Ты не можешь не быть там. - громкие недовольства отца заставили Каримову встать с кровати и выйти из комнаты.
В коридоре возле телефона, прислонив трубку к уху, стоял Гаяз.
- в смысле не увидимся? - с новой силой закричал он. - в какое мое отсутствие вещи заберёшь? Что случилось? Ты набрался что-ли?

Алсу улыбнулась. По нелепым вопросом мужчины было крайне понятно, что говорил Амир.

Губы растянулись в улыбке. Алсу была счастлива, что Вову Амир не сдал, просто так бы это не обошлось. Да и то, что на застолье брата не будет безумно радовало.

Но.

У отца и Алсу же были планы? А сейчас он очень зол, тем более произошла ссора с Амиром и вполне вероятно, что дочь вновь уйдет на второй план. Улыбка сползла с ее сонного лица.
- ясно с тобой все. Обиделся на отцовский нагоняй, как баба сопливая. - голос перестал быть громким и кричащим, только оставался злым и раздраженным. Мужчина с грохотом бросил трубку на телефон, тем самым, сбросив звонок. На неожиданный громкий звук из зала выскочила Малика.
- о, Алсу, доброе утро. - увидев, что ничего не сломано, кудрявая успокоилась и в конце коридора заметила Алсу.
- доброе. - робко произнесла она, прокашливаясь.
- нет, ты понимаешь? - начал Гаяз, смотря на жену. - со мной он видеться не собирается! Завтра за город не едет! Совсем озверел. Весь в мать пошел! - он погрозил пальцем, громко шикнув.
- успокойся. - Малика подошла к мужу, разминая плечи. Тот сделал глубокий вдох и выдох, и вроде бы, даже успокоился. Он повернулся на дочь. - во сколько пойдем? - выпалил мужчина, успокаивая себя ещё больше. Уголки розовых губ вновь поползли вверх.
- в семь? - но голову продолжали посещать мысли.

Время с пяти часов вечера для Алсу проходили в сборах и волнениях.
То она бегала из ванной с завёрнутыми в полотенце волосами в комнату за каким-то кремом, а потом бежала обратно, то от шкафа, выбирая наряд, к комоду, подкрашивая ресницы.
Вот, на кровати уже лежит четыре неподходящих платья.
В одном жарко будет, другое слишком открытое, третье через чур простое, четвертое не в меру яркое.
А в открытом шкафу весело чёрное переливающееся платье.

Нарядного у Каримовой действительно было далеко не мало. И несколько пар каблуков в нижнем ящике шкафа, и платья на тремпелях, и рубашек завались.
Но на полках были сложены джинсы, спортивные штаны, какие-то футболки и кофты. Они лежали там назло отцу.

Алсу такой стиль не нравился, Гаязу тоже. Именно по этому девушка эти мешки и цепляла. На зло. На зло и мясо не ела. Но это только при семье. В столовой почти любая еда была любимой.
Да и как наесться можно было одними салатами, да фруктами. В школе наедалась так, что все одноклассники удивлялись, что она с такими приемами пищи оставалась стройной, не зная того, что это единственный нормальный ее прием пищи.

Через минут сорок перед Алсу показалась собранная ее версия. Алые губы, черные ресницы, тонкий слой блёсток на веках. Темные волосы были распущены, а на девичьем теле то чёрное платье. Оно напоминало плащ, посередине были черные пуговицы, а на талии затянут длинный ремешок, такого же цвета и материала, как и платье. Шею и ключицы оголяло декольте, которое состояло из воротника, а на груди красовались большие еле заметные карманы. Запястья видны, рукава были закатаны сантиметров на десять от их начала и застегнуты на твердые пуговицы.

Каримова стояла около комода, на котором располагалась коричневая деревянная шкатулка с золотистым замком.
Длинные пальцы перебирали разные украшения. Серебро, золото, простая бижутерия, купленная на каких-то рынках.
Ногтями Алсу ухватила длинные тоненькие сережки, состоящие из золотых маленьких ромбиков. Развернувшись в бок девушка вновь посмотрела в зеркало, цепляя на себя сперва одну серьгу, а после вторую.

Ногти! Точно, ногти! На них совсем ничего нет!
Брюнетка улыбнулась и молниеносно подлетела к туалетному столику, сев за него. С одной стороны лежал кейс с маникюрным набором. На коробочке золотистыми буквами читалось его название "Ленинград". Внутри него маникюрные ножницы, пинцет, пилочка с белой рукоятью, лопатка и кусачки. А с другой стороны баночка с ацетоном и три лака.
Ногти Алсу были совсем недавно подстрижены, поэтому к ножницам девушка не прикоснулась и рука тут же потянулась к одному из лаков. Розовая жидкость, едва отличимая от настоящего цвета ее ногтей, но придающая блеск и большую ухоженность, окрасила сперва указательный палец левой руки, а позже кисточка прикасалась к каждому остальному пальцу, так и дойдя до правой руки.

Лак на ногтях правой руки сох, а Алсу, закинув одну ногу на вторую, задумалась, уставясь в окно.

Что ему рассказывать? А вдруг это не попытка наладить отношения, а Гаяз так попытается что-то разузнать? Вдруг начнет задавать какие-то провокационные вопросы?

От подобных мыслей Каримова нахмурилась, и едва дотронувшись подушечкой пальца к ногтю другой руки, тем самым проверив, засох лак или нет, встала со стула, подойдя к шкатулке.

В глубине коробки с украшениями валялось золотое кольцо с зелёным большим, круглым камнем. Когда пальцы, вместо чего-то дельного и подходящего под образ, нащупали его, и Каримова обратила на украшение четкий взгляд, на лице появилось отвращение и рука тут же отпрянула от шкатулки.

Кольцо ее бабушки по маминой линии. Оно передавалось строго через поколение. От бабушки к внучке. В пользование Алсу оно перешло, когда той было четырнадцать. И ни разу в этом гадком кольце девушка нигде не появлялась. Какое отношение к бабушке - такое и к кольцу. Какое к кольцу - такое и к бабушке. А отношение и то, и другое вызывало мерзкое.

Мунира - мать Аделины и соответственно бабушка Амира и Алсу была властной. Слишком. Считала, что на этой планете ей можно все. И из официантов при жизни слуг делала, которые ничего в этой жизни не достойны, и из подчинённых. И семью строила не хуже. Дочка ее была полностью под ее влиянием до самой кончины женщины, а Алсу, благо, выбралась из этой угнетающей сети, ещё долго слушая упрёки матери и брата, который, хоть и незаметно для себя, но тоже в эту сеть попадал.
Алсу оборвала все общение с Мунирой, когда ей было четырнадцать с половиной. Через мать девушка пыталась передать кольцо обратно Мунире, но Адель украшение и в руки брать отказывалась, говоря, что нарушит семейные обычаи, от которых Алсу так бесцеремонно отказалась.
Кольцо пылилось в шкатулке, а Мунира гнила в двух метрах под землёй.

Пересилив себя, и заставив подойди обратно к шкатулке, Алсу наконец выбрала кольцо. Полу-перстень с золотым основанием и прикрепленным к нему черным камнем уже украшал ее указательный палец.

А на шею Каримовой ничего искать не пришлось, ведь на ней уже гордо красовался подарок Суворова.

Алсу смотрела на себя в зеркало, вновь прикасаясь пальцами к кулону, и вспоминала ночь. Красные губы растянулись в ухмылке, а глаза наливались азартом и любовью.

Подарок представлял из себя золотую цепочку, состоящую из множества мелких звений. А на цепочке, едва растягивая, висел гладкий кулон: жемчужина, а вокруг нее золотой ободок.

Девушка хихикнула, прикрыв улыбку рукой и выбежала в коридор к ожидающему дочь Гаязу.

За дверь двоих провела Малика, с пожеланием провести вечер хорошо.
Пока не получалось.
Между двумя Каримовыми ужасное напряжение, которые не давало сказать ни слова. Продержалось оно ровно до тех пор, пока в машине отец не издал хоть один звук.
- ты хорошо выглядишь. - рука мужчины, лежащая на руле была напряжена.
- спасибо. - девушка то сжимала, то скручивал черный ремень потными ладонями. Голова была устремлена четко вперёд, а глаза бегали по всему пейзажу перед передним стеклом. - а тебе белые рубашки идут. - она перевела голову на влево, на отца. На нем белая рубашка с закатанными по локоть рукавами и заправленная в строгие черные брюки.
- я помню, когда ты была маленькая совсем, натягивала мою рубашку. Она тебе чуть ли не до пола была. - Алсу заметила, что уголки его губ поползли к верху. Словно по зелёному цвету, на ее лице появилась широкая нежная улыбка.
- видела фотографию. - она хохотнула, вспомнив свое детское фото. Маленькая годовалая девочка стояла, держа одной рукой диван, а второй грызя какой-то леденец. На ней белая мятая рубашка, которая почти полностью закрывала детские ноги, а на темных волосах, которых едва хватало на два малюсеньких хвостика, лежала фуражка, закрывающая карии глаза. - Там ещё фуражка твоя.
- деда твоего, а не моя. С армии. - его голова гордо вздернулась вверх.
- моя потерялась. Не уследил, и ценности не придал. - он шумно вздохнул и улыбка пропала.

Но думал и грустил мужчина совсем не по армейскому головному убору. И слова его были вовсе не о нем.

Алсу повернулась обратно, а улыбки спали в лиц обоих. Дорога продолжалась в тишине и безмолвии.

Так же лишь пару слов они проронили до тех пор, пока меню и заказ не были переданы официанту и занять мысли было нечем.
- Алсу. - Гаяз громко выдохнул и начал тяжёлый разговор, сложив руки на столе. - повторюсь. Ты знаешь, как мне нелегко извиняться, и, может, ты будешь отрицать, но характером ты почти полностью в меня. Ты моя копия. И на своем примере, понимаешь, как мне сейчас тяжело просить прощения. - его голова наклонилась, а через пару вздохов и выдохов, поднялась обратно. Глаза мужчины устремились в внимательные и волнующиеся Алсу.
- прости за то, что забыл о тебе. Что тебе приходилось терпеть это неравенство между тобой и Амиром. - он разомкнул замок рук и плавно вскинул брови.
- я рада, что ты осознаешь. - она не может сказать "прощаю". Она не простит. И не забудь никогда. Просто может прекратить придавать значение и ненавидеть.
- я хочу, чтобы между нами не было той строгости и недосказанности, которая была все это время. - Алсу взяла нож, лежащий на столе, и лезвие его тут же уткнулось в стол. Пальцами она легонько прокручивала прибор, глаза были устремлены на кончик лезвия. - поэтому, я думаю, что можно попробовать что-то наладить.
- славно. - Гаяз повернул голову на подходящего официанта. Девушка замолкла, оставляя нож в покое и поворачивая голову влево.

Ресторан был необычным. Это было словно большая беседка, с уймой столиков, красивыми креслами, опрятно одетыми официантами и чудесной кухней.

Зимой заведение не работало - накрывалось каким-то материалом, не пропускающим влагу и снег.

Сейчас вечерело, последние на сегодня лучи солнца падали на лица сидящих в ресторане людей.

А Гаяз все примечал, что дочь его невероятно красива.
Солнце светило прямо в ее глаза. Оттенок становился медовым, зрачки слегка уменьшились, а разрез сократился. Как и многие здесь, она щурилась, это придавало ей задорности, хоть остальные эмоции, такие как ровно сжатые губы и напряжённые брови, говорили о глубокой серьезности.

- слушай, пап. - девушка нахмурилась, и прокашлявшись повернула голову чуть правее, скрывая глаза от прямых лучей. Взгляд расслабился. - завтра же собираемся у бабушки и дедушки. Вся семья. - перед девушкой тарелка с едой. Вновь без мяса. И вновь не вызывало аппетита.
- ну? - а мужчина разрезал кусок мяса, поднимая глаза на дочь.
- и я думаю, что у тебя есть шанс вернуть доверие одним способом. - девушка не хотела сразу, как только отец выразил желание наладить отношения, броситься ему на шею. Она хотела оставаться в его глазах той самой девочкой с сильным и стойким характером.

Хотела остаться в его глазах той самой "минем чәчәк".

Гаяз хмыкнул.
- и каким же?
- я планирую приехать к бабушке и дедушке не одна. - она вновь прокашлялась в кулак под удивленный взгляд Гаяза. - и познакомлю их, тебя, дядю и братьев со своим молодым человеком. - четкий взгляд устремился на округлившего глаза отца. - и если знакомство пройдет хорошо, и мы обойдёмся без вот этого твоего солдатского строя, то примирению быть. - она сделал глоток красного вина.
- ну даёшь. Я его знаю?
- знаешь. - она мягко кивнула, наконец улыбнувшись.
- Мишка что-ли? - глаза его сверкнули, появилась искра радости. - курсантик! Добился наконец внимания то твоего? - он громко хохотнул.
- да ну! Какой Мишка! Мы с ним не общаемся сто лет уже! - Алсу махнула рукой. Наконец стала эмоциональнее. - Вова это. - голос стал тише, а улыбка нежнее и влюбленнее. - Суворов который.
Из эмоций на лице мужчины остался лишь глубокий и искренний шок.
- Суворов? Ты серьезно что-ли? - шок не спал, лишь уголки губ медленно и театрально поползли наверх. - на такое я и не рассчитывал даже! - глазами мужчина нашел официанта и махнул ему рукой в знак того, что ему следует подойти.
- да, слушаю? - парень в белой рубашке держал в левой руке маленький блокнот а во второй ручку.
- родной, принеси коньяка грамм сто! - Гаяз не отрывал взгляда от почти смеющейся дочери.
- понял, это все?
- пока да. - мужчина снова издал смешок, покачивая головой.
- нет. - Алсу подняла голову на парня. - я хочу ещё заказать филе с гарниром. - она указал в меню аккуратно накрашенным ногтем.
- это все?
- и заберите, пожалуйста, салат. - он протянула официанту тарелку с салатом.
- вам что-то не понравилось? Мне передать на кухню отзыв?
- нет, просто захотела другое блюдо. - Алсу улыбнулась и вновь повернула голову на отца. - это все. - произнесла она, наблюдая боковым зрением уходящего работника. А глаза отца были ещё более удивлёнными, брови нахмурилась.
- да ем я мясо! При тебе только отказывалась. На зло. - Каримова вновь преподнесла бокал к губам. - не спрашивай. - она вновь отмахнулась.
- допустим. - он просит слил горло и на лицо вновь добавились красочные эмоции. - Суворов? Тот Суворов, к которому мы в гости недавно ходили? Которых я к нам приглашал? - он словно своим ушам поверить не мог.
- да, пап! - темноволосая расхохоталась. - тот самый!
На стол опустился стакан с полупрозрачной алкогольной жидкостью. Гаяз кивнул официанту, а тот сразу ушел. Залпом Гаяз выпил коньяк, щурясь, а после шустро закусывая куском мяса.
И сейчас он был рад. Даже забыл о том, что был против отношений дочери в Казани. Его по-настоящему осчастливило, что дочь его выбрала достойного.
Вова для него действительно был человеком с хорошим авторитетом. И на Афгане воевал, и точка зрения его Гаяза порадовала, ведь в чем-то была схожей с его, и не нюня какой-то, как Филатов, ухаживания за Алсу которого Гаяз пару раз наблюдал.
- ну, молодец, дочка. - он посмеялся, после чего вновь вкусил пищу.

- и деду Вовка понравится! Он же и в армии был, и на Великой отечественной.
- я тоже думаю. Вова с дедушкой захочет поговорить, им будет о чем. Поэтому мы с Вовой пораньше поедем. Утром. - девушка с энтузиазмом закивала. Прошло несколько минут, Гаяз все рассуждал. На вопросы Алсу не отвечала.

Когда встречаться начали?
Не скажу - завтра на застолье и расскажем.

Чем Вова увлекается?
Не скажу - он завтра сам расскажет.

Неужели так быстро сошлись?
Завтра и скажу.

Поэтому, мужчине только и оставалось обговаривать свои мысли по поводу этого всего вслух. И ничего плохого или презренного из его уст ни разу не полилось, что несомненно заставило Алсу радоваться.

- а помнишь, как я с дерева в детстве свалилась? - прошел ещё примерно час. Блюда съедены, а напитки растягивались на как можно дольше. Алсу смеялась, наконец ей было комфортно и она не собиралась строить из себя кого-то серьезного.

Она вела себя так, как ей хотелось.

- ага, и ноги переломала. - Гаяз закатил глаза. - я помню, как Адель потом ни мне, ни тебе покоя не давала.
- она нам никогда покоя не давала. - Алсу тяжело вздохнула. - ее же точно завтра не будет?
- конечно не будет. Как ты себе это представляешь? - Гаяз вновь подзывал официанта для расплаты за ужин.
- кто ее знает. Вдруг явиться. Представляю, каково Малике было бы.

На самом же деле Алсу мало волновала Малика. Она думала о себе. Какие на нее найдут эмоции, если состоится встреча матери и дочки. Они же даже не созвонились ни разу с момента развода.

Двое подходили к машине, но не дойдя до нее пару шагов, Алсу остановилась.
- а можно я поведу? - глаза горели, а на губах застыла глупая улыбка.
- ты что, водить умеешь? - который раз за этот вечер Гаяз округлял глаза.
- умею. - девушка задумалась ещё шире, увидев, что отец открывает дверь переднего сидения и пропускает сесть туда Алсу.

Опозориться перед отцом в этом деле нельзя, поэтому только сев в машину Каримова начала подстраивать ее под себя. Спинка кресла слегка поднялась, внутрисалонное зеркало теперь было повернуто немного правее, а ключ завел Волгу.

Машина резко тронулась и с бешеной скоростью полетела вперёд, Гаяз вжался в сидение, а Алсу вновь громко хохотнула, вцепливаясь в руль крепче.
- ты точно умеешь водить, Алсу? - прокричал Гаяз, притягивая ремень безопасности.
- я? Я то точно! - Алсу снова посмеялась. Она не знала почему. То ли от забавной отцовской реакции, то ли от нахлынувшего адреналина.

Но в любом случае сейчас она поступала глупо, и при совершении глупости смеялась.

Как в детстве.

А отец в этой Алсу, взрослой девушке, которая уже завтра приведет молодого человека на знакомство, у которой не за горами восемнадцатилетние, которая уже знала наизусть законы СССР, узнавал маленькую Алсу. Алсу, которую друзья называли "Алсушка", которая лезла во всякие передряги, вела себя, как пацан, лазила по деревьям, падала с них, ломала кости, которая имела тысячу и одного знакомого и лишь пару друзей. Которая каждый вечер бежала к Гаязу навстречу с счастливыми криками "папа!", которая крепко обвивала его шею, и которую мужчина каждый раз поднимал на руки, не успев разуться и поприветствовать жену. Узнавал Алсу, которая у него была в приоритете, фотография которой в белой рамке стояла в его кабинете на рабочем столе.

Узнавал ту папину дочку.

Узнавал и сожалел, что хватило ему совести ее развидеть.

А Алсу сейчас вспоминала не детство, а то, как же научилась водить.

Дело было три года назад. Алсу скоро должно было исполняться пятнадцать, а Саше уже исполнилось. Было летнее утро, а Каримова выскакивала из подъезда, нервно озираясь на окна.

- живее, Каримова! - шипела Саша в открытое окно машины ее отца.
- иду, иду! - она поправляла белую футболку я которую натягивала уже около входной двери в бешеной спешке.
- батя не заметил? - Каримова садилась рядом с Сашей, та заблокировала двери и надавила на газ.
- если бы заметил, то я бы тут не была. - она улыбнулась, выкручивая руль и заворачивая на главную дорогу. - короче. Буду учить тебя водить. - Ефремова усмехнулась и на секунду повернула голову в сторону подруги. - тут недалеко есть заброшенный аэродром. Никого! Пустошь! - гордилась девушка, ускоряя машину всё больше. - ни собаки, ни человека.
- ни самолёта. - усмехнулась Алсу.
- да-да! И самолёта тоже не будет. - Саша посмеялась. - доедем туда минут за двадцать.

- нет, Каримова! Нет! - кричала Ефремова, выхватывая руль у Алсу и отталкивая ее ногу с педали газа. Резкая остановка заставила два тела податься вперёд. - ну, ты и дура! Чуть не угробила! Я говорила же! Вправо надо рулить! Вправо! - Ефремова нервно поправляла волосы.
- не ори! - промычала Каримова, делая тоже самое. - не угробила же. Ты сама взялась меня учить, да на отцовской машине!
- а у тебя другая есть на примете? - Саша возмущённо вскинула руки.
- допустим, есть. - правый уголок губ пополз вверх, а глаза наполнились хитростью, что заставило блондинку усмехнуться.

Но только сейчас Гаяз понял, что Алсу папиной дочкой быть не прекращала. Это он прекратил быть отцом.

Прошло немного времени, прежде чем Гаяз убедил дочь, что ехать настолько быстро крайне необязательно и даже нежелательно, и теперь машина Каримовых ехала с такой же скоростью, как и остальные.
Было включено радио, был слышен голос ведущего вечерних новостей.
- сегодня совершились похороны Анастасии Рубцовской, девушки, убитой три дня назад. Следует напомнить: Анастасию обнаружили третьего мая мертвой на улице "верхняя". На девушке были найдены следы насильственной смерти, а так же следы изнасилования. Анастасии было всего семнадцать лет, и то, до ее совершеннолетия оставалось две недели. Проходит расследование, в главу которого был поставлен Каримов Гаяз Алимович. Да-да, вы не ослышались. Именно Гаяз Алимович вызвался расследовать это дело, что было весьма непредсказуемо. - выразительно утверждал мужчина. - что ж, надеемся, что преступников, совершивших это злодеяние найдут. Гаяз Алимович, все надежды мы возлагаем на вас.
С Алсу пропала вся радость и счастье, что накопилось за весь этот счастливый вечер. Кровь ушла из головы, ведь кожа была белой. Руки покрылись мурашками и задрожали. Отец прокашлялся, и нажав на одну кнопку, выключил радио.

Так выходит...
Гаяз это примирение с дочкой затеял потому что в нем поселился страх, что на месте бедной Насти могла оказаться его Алсу?

- Алсу, пожалуйста. Если хоть какая-то проблема будет - обратись ко мне. Я тебя не враг, и никогда ну был. Слышишь? Я боюсь тебя потерять.

И это, пожалуй, было самым ценным, что Алсу слышала от мужчины за все годы.

- слышу. - голос Каримовой дрожал, а руки похолодели.

- ну как? - только открыв входную дверь, налетела Малика.
- хорошо. - в квартиру вошла Алсу, улыбнувшись. За всю оставшуюся дорогу она успела успокоиться. - теперь все хорошо. - девушка скинула каблуки и прошла в комнату.

И сейчас действительно все было хорошо. Амира от Каримовой отвадили, Вова остался безнаказанным, отец пошел на контакт, примирение. Теперь не придется мучить себя зеленью, завтра встретится с любимыми родственниками.

Как же жизнь хороша!

В дверь постучали и Алсу только сейчас заметила, что стояла напротив окна, глупо улыбаясь с почти закрытыми от удовольствия глазами.
- да? - Алсу аккуратно заплела волосы, наблюдая, как в комнату входит Малика.
- Алсу-у! Вова звонил. - она захлопнула дверь снизила тон. - сказала чтобы ты позвонила, как домой вернёшься.

Настроение стало значительно лучше. Встреча с ним! Ещё одна! И сюрприз какой-то обещал, вроде.

Алсу метнула взгляд на подоконник, на котором стоял букет пионов.
- красота какая! Он подарил? - ахнула кудрявая, подходя к цветам.
- он. - голос, словно голос заворожённой, а не влюбленной. - глянь ещё что. - Алсу подошла к девушке и вновь притронулась к украшению, демонстрируя его присутствие.
- тоже он? - прикрикнула Малика, восторженно глядя на подвеску и цепочку.
- тоже он. - Алсу хохотнула.
- ну, Алсу-у! - протянула Малика. - ну, умница. - который раз повторила она эту фразу.

- привет! - Алсу выскочила из подъезда, быстро спустившись по порожкам.
- привет, душа моя. - Вова улыбнулся и вмиг ее рука оказалась в его. Поцелуй.
- о, это ещё одна отца что-ли? - она глянула за его спину. Заведённая черная машина с открытой дверью у водительского сидения стояла позади улыбающегося во все тридцать два зуба. - или угнал, м? - протянула Каримова с улыбкой, обнимая Суворова.
- угнал, конечно. А ты что думала? - хохотнул парень, обвивая талию возлюбленной.
- а серьезно? - девушка высвободилась из объятий и прикоснулась к двери машины.
- моя. Наша. - он гордо дёрнул головой.
- шутишь? - Алсу была уверена: Вова просто шутит, поэтому скептически подняла одну бровь.
- нет. Купил. - Суворов присел на сиденье, порылся в бардачке и тут же встал, протянув какую-то брошюру Каримовой. Со все ещё недоверчивым выражением лица Алсу взяла бумагу, развернула и глаза забегали по строчкам.

"Брошюра" оказалась вовсе не брошюрой, а техническим паспортом на машину. В первой строчке была указана марка машины и его владелец.
"Ford escort".
Владелец: Рубцовский Александр Викторович.
Владение начато: 04.08.1986.
Владение окончено: 05.05.1989.

Далее строчка.

"Ford escort"
Владелец: Суворов Владимир Кириллович.
Владение начато: 05.05.1989.
Владение окончено:
В последнем стоял пропуск. Увидев его фамилию в документе на машину, глаза брюнетки округлились и оторвались от бумаги.
- ты серьезно? - девушка посмотрела на Вову.
- глазам своим не веришь, душа моя? - парень хохотнул, положив руку на крышу машины. - у друга ситуация сложная, продал срочно за бесценок практически.

Каримова, держа паспорт в одной руке, а второй рукой пальцами пробегаясь по поверхности капота, осматривала машину. Гладкий черный цвет, никаких видимых царапин и чистота. Словно новая.

Вова обошел машину и открыл дверь, посмотрев на Алсу.
- садись, расскажу. Покатаемся. - Суворов заметно поник.
Без слов, все ещё оглядывая обновку, темноволосая села на сидение, а Вова закрыл дверь и пошел на водительское.

- мы с Сашкой служили вместе. - Вова вздохнул, и заблокировав двери тронулся. - спустя месяц, как мы с Афгана вернулись, у него мама умерла, с сердцем что-то. Папы где-то год назад не стало, прирезали за углом, так убийцу и не нашли. Он в письме узнал. - Вова прокашлялся, собираясь в кучу. - сестра одна у него осталась. Точнее оставалась. Тоже убили три дня назад. - Вова прошипел, боковым зрением наблюдая грустный взгляд Алсу.

И вдруг дошло. В документе прошлый владелец Александр Рубцовский. А в новостях про Анастасию Рубцовскую говорили.

- ужас какой. - прошептала Алсу. - у меня папа делом ее убийства занимается. - девушка тяжело вздохнула. - очень жаль. Последнего родного человека убили... - она нервно поправила волосы. - передавай мои соболезнования.
- он уехал сегодня. Я с утра со своими, а потом его провожать ходил. - Вова остановился на светофоре. - машину за копейки продал и уехал. В Абхазию. - его большой палец нервно постукивал по рулю. - не смог в Казани больше быть. Вся родня тут погибла. - парень повернулся к Алсу и посмотрел в ее грустные глаза. - а он на волоске от смерти был! Еле выкарабкался! Так к маме и сестрёнке рвался! А мрази какие-то последнее забрали.
Каримова прикоснулась к его руке и опустила взгляд. Костяшки с ранами. Не вчерашними, свеже́е.
Девушка нахмурилась.
- родной, кого ты? - она нежно провела пальцами по его тыльной стороне ладони.
- Валеру. - он вздохнул, осторожно забрал руку, положил ее на руль и через пару секунд машина поехала дальше.
- я же просила. - Алсу не отрывала от Суворова взгляда, требуя хоть кого-то объяснения.
- душа моя. Я кто? - он сделал небольшую паузу. - я - его старший. Ты кто? Ты - моя девушка. И дело не только в том, что он тебя оскорбил, хотя эта причина - основная. - он перехватил руль левой рукой, а в правой начал жестикулировать. - дело ещё в том, что он моего приказа ослушался. Я русским языком сказал, что тебя уважать надо. Он разве уважение таким образом проявил? - его рука мягко опустилась на ее колено. - вот и получил. - он все ещё был в заведённом состоянии. Злость и раздражительность он пытался тщательно скрыть.

Ее рука мягко поглаживала его ладонь, глаза обоих были устремлены на дорогу, Вова слушал о том, как Алсу сходила в ресторан с отцом, о чем они говорили, к какому выводу пришли, а Алсу рот и не думала закрывать.
- он так обрадовался, когда услышал, что я тебя завтра приведу! Прям светиться начал! - который раз уже это говорила Каримова, широко улыбаясь. А Вова улыбался ещё шире, зная, что уже нравится отцу любимой.

- до завтра, душа моя. - Вова целовал ее руку.
Было темно, светились лишь фары новой машины и улыбки Суворова и Каримовой. - в девять буду у подъезда. - он поцеловал ее в краешек губ, а она начала улыбаться ещё шире. - на новой машине и с твоими любимыми песнями. - парень сдвинулся левее и поцеловал ее в уже раскрытые губы, оставляя мокрый след.
- до завтра. - она улыбнулась, немного отодвинулась, посмотрела Вове в глаза и обняла, прижавшись к нему. - я тебя люблю. - ее лёгкий шепот заставил Вову расширить глаза и на пару секунд отпустить ее. Услышать это от нее было лучшим за последнее время, не считая первого поцелуя.

Суворов никогда не думал, что девушка сможет довести его до таких чувств и желания быть рядом до конца жизни.

4256 слов

У меня есть тгк
Название: пион на снегу
Ссылка: https://t.me/pioninthesnow
Там выходят расписания выхода глав