Цвет моей ненависти - оранжевый

Все мы что-то ненавидим. Все мы оступаемся. Все мы останавливаемся. Не все идут дальше, не все видят в этом смысл. Не каждый находит тот свет, на который они начинают идти, делая шаг за шагом.

Не для всех ненависть становиться наваждением. Но все мы хотим быть счастливыми, получить то заветное, что для каждого своё. Для меня ненавистью были баскетболисты и не только из-за пресловутого в моей жизни роста. Они ужасные засранцы.

Каждый считает себя едва ли не аполлоном, каждый думает, что всё им должно подаваться в красивой упаковке, когда они пробиваются в рейтинги и топы. Это раздражает не меньше, чем вечные подколы по поводу роста. Даже подсознательно я начала считать оранжевый своим ненавистным цветом. Всякий раз, как я видела его, меня, прямо таки, выворачивало наизнанку. Особенно меня пугали баскетбольные мячи: такие тяжёлые и отвратительного оранжевого цвета.

Вот она потеря мяча у Ярослава Тимурова. Кто же подхватит его и поведёт к кольцу? Сбивая всех и вся, мяч попадает в руки Артура Миронова. Вот парень хочет попасть в кольцо противоположной команды, как мяч отскакивает от щита, ведь тот переборщил с силой, и летит прямо в меня. Прямо в голову, попадая по ней, но не принося боли. Открывая глаза, мне уже не кажется таким отвратным этот цвет, я даже пару раз протираю глаза, но таки да. Цвет моей ненависти больше не оранжевый.

Не это ли начало новой страницы моей жизни восставшего феникса.

— Не верю, что ты всё это держишь в голове! — бурно жестикулируя руками и покидая аудиторию, заявила девушка.

— Это не сложно, — я лишь пожала плечами и развела руками.

— Ага, конечно. Ладно. Что ты там решила с Артуром? — о да. Эту тему мы будем разбирать по крупицам ещё очень и очень долго.

— Всё осталось так же, как я тебе вчера говорила. Просто теперь меня это не раздавит, — сощурив глаза, я, даже не пытаясь, нашла его в толпе прочих студентов.

— Окей. Тебе решать. Я надеюсь, что всё закончиться для тебя хорошо. Если что, я всегда рядом, — развернув к себе, Даша меня обняла.

— Спасибо, — прижав девушку к себе ближе и поднявшись на носочки, я почувствовала ещё одно облегчение. Вторая скала спала с плеч.

***

— Фиса. К нам вновь приедет бабушка. У неё что-то очень важное для тебя, — повернувшись на компьютерном стуле к маме, я подняла одну бровь.

— Что же там такого? — настроение резко упало. Я не выдержу этого опять. Да ещё и цепляться однозначно будут ко мне.

— Она толком не объяснила, лишь поставила в известность. Судя по звукам вокруг неё, она уже была на вокзале, — вдохнув, прокрутилась на кресле.

Это так на неё похоже, всегда ставить перед фактом. Всегда делать так, чтобы никто уже не мог никак испортить её планы. Ну, за что мне такое счастье?!

Спустя пару часов она уже была у нас дома и пила с нами чай. Молчание нарушали только ложки, бьющиеся о керамику чашек и тяжёлые дыхания. Так было всегда. Мы часто молчали. Редко говорили об отрешённом.

Иногда кричали. Никому не нравилось это и это понятно, но никто не пытался хоть как-то что-то поменять, сделать шаг на встречу. Никто и никогда. Наверное, потому что это никому ненужно. Неудобство и напряжёнку проще перетерпеть, чем начать её решать.

Ведь бежать от проблем всегда проще, не так ли?

— Так ради чего ты приехала? — я нарушила тишину, потому что тишина давила на меня. Меня достало прогибаться под бабушку, да и под весь мир в целом.

— Как хорошо, что ты затронула эту тему. Я приехала, чтобы сообщить тебе кое-какую новость, — бабушка улыбнулась, что выбило воздух из лёгких. Она не улыбается просто так. Она не улыбается вообще.

— Какую? — скрыть тяжёлый ком в горле не удалось, от чего мама положила руку на мою ногу под столом. Но это никак не смутило женщину, что ещё больше напрягало меня.

— Ты у нас уже девочка взрослая. Пора бы уже свою жизнь устраивать, — на секунду она замолкла, пока я старалась переварить эту информацию.

— К чему ты клонишь? — руки немели и дрожали, поэтому я отпустила ложку и положила ладони на стол.

— Мы с мамой Ростислава решили, что вы будете замечательной парой.

Я едва не задохнулась. Едва ли не умерла прямо там от остановки сердца. Едва ли не разревелась.

Блять.

Я ничего не ответила, лишь кивнула и поспешила удалиться, уйти к себе. Закрыться. Закрыть не только дверь в комнату, но и свою «социальную дверь». Нет! Я не верю в это! Просто не хочу.

Зачем ей это, почему я не могу выбирать сама, по жизни всегда за меня делали выбор, хоть самостоятельной я стала ещё давно, но от этого не легче. Мы с мамой марионетки в руках бабушки, она же кукольник, который всегда тянул за верёвочки, верша наши судьбы.

Это не бесило. Уже нет. Это просто было больно. Больно до омерзения к самой себе, что тебе не позволяли сделать лишний шаг. Даже с Яриком я встречалась тайно, не дай бог кто бы узнал — крышка.

Тогда я ещё не знала насколько далеко всё зайдет. А оно зашло. Зашло настолько, что лучше уже умереть вовсе и не терпеть это всё.

— Анфиса, — без стука и вопроса «можно ли» вошёл «кукольник».

— Да, — вытерев слёзы, размазав по лицу косметику, я села на кровати.

— Ты чего? Ростислав очень хороший парень, — она села рядом и приобняла мня за плечи. Она лишь распутывала ниточки запутанной марионетки, что бы продолжить играть, но ни как не успокаивала искреннее, как должна была.

— Я знаю, но я не могу быть с ним. Я его не люблю! — кричала. У меня истерика на грани срыва и депрессии.

— Я любила, твоя мама любила — и где мы сейчас, и с кем? Доченька, пойми, что любовь — это редкость и уже сказки для маленьких девочек. Ты хочешь жить в счастье, добре и достатке? — нет, не хочу, с милым и рай в шалаше.

Но я промолчала.

— Молчание — знак согласия. Я же для тебя стараюсь, — успокаивающий и словно гипнотический голос прерывали только мои всхлипыванья, контролировать которые я попросту не могла.

— Завтра приведём тебя в порядок и пойдём к Сорокиным. И последний вопрос: у тебя кто-то был? — я кивнула, ведь ещё тогда не подумала, что ложь была бы куда лучше.

— Ещё в десятом классе и немного в одиннадцатом, — всё ещё хлюпая носом, уточнила.

— Это хорошо, что сейчас ты свободна и, надеюсь, никем не тронута, — кинутый бабушкой искромётный взгляд заставлял кровь в венах стыть, а сердце остановиться.

— Да, — её намек был понят, и в этот раз я соврала от греха подальше.

Это было весьма странно. В наше время всем плевать девственница ты или нет, а Росу так подавно. У Дашки было двое парней, с которыми она спала, но это не мешает им строить хорошие и крепкие отношения. А бабушка до сих пор живёт в том веке, считая, что жена должна быть верна мужу на все сто процентов.

Так было с ней. Так было с мамой. Так не прошло со мной. Хотя, я совру, если скажу, что шестнадцатилетняя я не думала о том, что я выйду замуж за Ярослава, что у нас будет крепкая семья, и мы умрём в один день. Хоть с ним забывала про своё проклятье.

Но сказочный карточный домик рассыпался, стоило Ярославу уйти и забрать с собой одну из карт.

Но надо с этим всем разобраться. Сегодня же встретиться с Ростиславом, который как по взмаху волшебной палочки уже сам набрал меня.

***

— Я тоже был в шоке, когда мама сообщила мне эту новость, — он шёл рядом, подняв голову к небу. Мы решили прогуляться и обговорить эту ситуацию.

— А я-то в каком, — повысив голос, взбесилась на секунду.

- Ты не подумай, что ты какая-то не такая, и я не хотел бы с тобой быть. Просто с Дашей у нас всё намного серьезней, чем я мог подумать, — я засмеялась.

— Это видно. И я счастлива за вас, — улыбнулась парню.

— А тебе по любому кто-то нравиться, а может даже, и кто-то есть, — Ростислав зашёл в уютную кофейню, придержав мне дверь.

— Спасибо. Есть. Но я не до конца уверена, что этот человек ответит мне взаимностью, — Артур мог и не любить меня. Об этом я задумалась только утром, ведь ещё вчера порхала на крыльях любви, вообще не задумываясь о том, что мир не кружиться вокруг меня одной.

— А как такой малышке можно отказать, — взяв нам два кофе, мы прошли за свободный столик.

— Ой, спасибо. Но ему нравится другие. Ладно, не об этом сейчас, — я решила перевести тему, ведь не хотелось чтобы Рос именно сейчас узнал по кому я сохну.

— Что будем делать? У вас всё серьезно, значит, наших отношений нужно избежать любым путём, — отпив немного кофе, я обожгла язык. Ну, кто бы сомневался.

— Аккуратней, — улыбнулся парень и отпил свой. — Да, Дашу мама не примет так просто, потому что такие девушки ей не нравиться. Она плохо учится, у неё своеобразный характер и стиль её одежды, по мнению мамы, желает лучшего. По её словам она мне не пара, — Сорокин отвел взгляд к окну и нахмурился.

— Но ведь это твой типаж. Она взбалмошная девушка, с которой не соскучишься. Именно такая тебе и нужна, — как и Артуру.

— Да, — немного мечтательно произнёс парень и улыбнулся.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Завтра у нас ужин у вас, постараемся не вызывать подозрений и будем вести себя как хорошие друзья, хорошо? — допив кофе и не чувствовав уже пол языка, я поднялась.

— Конечно. Пока не придумаем план.

***

Молчание. Звуки столовых приборов и дорогого фарфора. Недолгие взгляды двух семей одна на одну. Напряг. Он давил, доставлял невыносимый дискомфорт.

Этот самое ужасное, что случалось со мной за всю жизнь, после смерти отца и слов бабушки. Было видно, что эти отношения лишь для того, что бы мы сделали себе хорошую жизнь, выбрав верных спутников жизни. Даже не ради денег, как в дешёвых романах, где дочь готовы выдать за фиг пойми кого, лишь бы кошель у него был потолще.

Мы обе достаточно обеспеченные семьи, но главы этих семей хотели, что бы наши жизни шли по намеченному ими плану. Они решали за нас. Я видела, как Роса это всё бесило, как он стучал пальцами по столу, как всё время менял ноги местами, зацепляя мои, так как мы сидели напротив.

Он лишь поднимал взгляды, просящие извинения и дальше продолжал смотреть в тарелку. Да уж, всё шло ко дну.

— Так-с, пора бы развеять эту атмосферу, — вытерев рот салфеткой, вдруг провозгласила бабушка и улыбнулась. Родители парня сразу оживились.

— Вам сложно и я понимаю, но в детстве вы так замечательно ладили, — смотря на нас милым взглядом, говорила бабушка.

— Ну, если не считать того, что Анфиса часто кормила Ростислава песком в песочнице, — взрослые засмеялись, а мы переглянулись. То есть в детстве мы уже были знакомы?!

В глазах друга читалось тоже удивление, что и у меня. И почему нас посвятили в это только сейчас?

— Мы просто хотим вам хорошего будущего. Анфиса умница, отличница и очень красивая девочка, а ты, Ростислав, красивый спортсмен, с хорошим спортивным будущим. Разве не отличная перспектива на будущее? — мама Ростислава распиналась, как могла и выставляла нас с самых лучших сторон.

— Вы полюбите не сейчас, но в будущем... Всё у вас сложится хорошо, — бабушка почти что плакала, глядя на нас. А мы понимали, что пора делать ноги.

— Мам, мы пойдем, подышим свежим воздухом, пообщаемся, — улыбнулся сын матери как можно любезнее и, получив кивок, поспешил ухватить меня за руку и удалиться.

Выйдя на улицу, парень не удержался и закурил: нервы брали верх.

— Ты тоже не знала о детстве? — я помахала головой и села на лавочку во дворе дома Сорокиных.

— Это всё такой бред. Выбирать пару для своих детей, что бы обеспечить им «хорошее» будущее, — я взмахнула пальцами в воздухе, имитируя скобки и вздохнула. Парень выдохнул сизую струйку дыма в ночное небо.

— Я согласен. Но как нам выкрутиться? У нас ноль шансов, разве что поднимать бунт, но лишаться дома я не хочу, — да, ему было что терять, в отличии от меня. Если бабушка от меня отречётся, мне же легче будет.

— Это-то и не дает нам разрулить ситуацию. Я могу сказать «нет», а вот ты не можешь, так что надо что-то решать... — парень докурил и потушил сигарету о перила лавочки. — Некультурный, а твоя мама тебя так выхваляла, — засмеялась я, поднявшись.

— Она просто выхваляла меня перед твоими родителями, — мы шли обратно в дом, что бы закончить этот вечер.

— Поэтому она сказала пару слов только про то, что ты спортсмен и красавец, — я ещё больше залилась смехом, пытаясь абстрагироваться от всего этого негатива.

— Ох и отхватишь же ты у меня рано или поздно.

— Я тебе жизнь спасла, дурак!