Глава 8. Я не брошу тебя.
Ночь. Лил обещанный синоптиками ливень, стуча людям в окна. Желтоватый свет лампочки придавал немного уюта. Казалось, снаружи громкий дождь, а здесь спокойно и тихо. Достоевский никого не ожидал в это время, да и было довольно поздно: без десяти одиннадцать. На плите кипел чайник, это было единственное, что издавало в этой квартире звук.
В звонок квартиры позвонили. Недовольно посмотрев на дверь, Дос-кун пошёл открывать. Он ожидал, наверное, соседей увидеть, и снова слушать, какой он шумный и мешает им спать. Хотя, это была неправда, он очень тихий жилец, честно!
Когда тот открыл дверь, он увидел Николая. Светлые волосы были растрёпаны, вся одежда промокшая, даже сапоги. Что его заставило прийти в такое время?
–Николай, почти одиннадцать, все сп...
–Привет. – Гоголь смотрелся в тот момент немного странно. Федор продолжал тараторить, но тот сильно не слушал. – Я тут... Прогуляться решил, а там дождь начался, и вот.
–Ладно, ясно, заходи... – Фёдор вздохнул и отошёл от двери, пропуская внутрь.
Маленький ковёр под ногами, шкаф с одеждой, обои с волнистыми узорами, что напоминали детство. В квартире была какая-то своя атмосфера, было приятно в ней находиться.
–Куртку в шкаф, обувь здесь. Потом придёшь на кухню, я тебе чаю налью. – Говорил Дос-кун, указывая на места пальцем, а после ушёл за чаем, как и сказал.
Николай, положив всё на место, пошёл на кухню. Там, остановившись в дверном проёме, он тихо наблюдал, как Фёдор наливает себе и ему чай. Аккуратные стариные кружки, из них шёл дым и запах мяты.
–Проходи, что стоишь?
–На тебя смотрел... – Гоголь тихо усмехнулся, да и Фёдор тоже, вспоминая момент, когда они сидели в кафе, рядом с театром.
В руки Николаю дали чашку мятного чая.
–Спасибо, Федь, – Сказал тот. Ему было приятно получить немного заботы от Достоевского.
Как не канонично ссссскааааааа
Кружка грела руки. Куртка в шкафу грела тело несколько часов назад. Но, как бы ни было холодно, в груди зарождалось своё тепло. Оно было там всегда.
Вы бы знали, как оно греет...
***
И нет, Николай не ушёл к себе. За окном ливень только продолжался, будто за ним ещё и град.
–Позволю спать со мной. Не мешать, не шуметь.
–Мгм... – Гоголя больше интересовала комната. Обычная одноместная кровать, а вот на стене висели старинные картины. Узорные рамки, а внизу маленькая деревянная тумбочка. Было ощущение уюта. – Буду тебя во сне обнимать!
Николай перевёл взгляд на окно, в которое стучал ливень, и подошёл поближе. Здесь, внутри, было тепло и светло, а там, за окном, хмурое тёмно-синее небо, холодный ветер и ледяные капли, что придавали немного депрессивности. Вид на какую-то девятиэтажку, и если чуть-чуть, то на парк. А там, вдалеке, был театр. Сейчас он закрыт, вероятно, дождь чуть ли не сносит ветви аккуратных кустов возле здания, а порог и дорогу заливает лужами. Но после, утром он снова станет чьим-то уютным и ухоженным домом.
Гоголь настолько задумался, глядя вдаль домов, что не заметил, как стоял там уже минут 30 или 20. Подошёл Фёдор, и положив руку на плечо того, отвлёк от мыслей.
–Иди спать, поздно уже. Я и сам идти собирался, когда ты пришёл.
–А? Хорошо...
Красный пушистый плед, мягкая подушка и жёсткий матрас, что немного начал давить Николаю в спину, когда тот пытался на нём уснуть. Повернувшись набок, тот обнял Дос-куна. Тело Фёдора казалось холодным и неживым в объятиях.
–Коля... Не мешай спать... – Сказал тот шёпотом.
–А я и не мешаю, – Тихо возразил Николай. – Если тебя не будет в моих объятиях, то уснуть я не смогу. – Фёдор промолчал. А Гоголь, получив возможность обнимать того, ещё сильнее вжался и немного уткнулся головой в шею Достоевского. Вот так было удобно, даже на самом жёстком матрасе.
Этой ночью его мысли не мучали.
Даже если и была мысль, то только одна.
И она была хорошей.
Здравствуйте, я вас дружно наебала, не будет секаса.
***
Звенел будильник. Утро после дождя было солнечным, небо ярко-голубым, как летнее. Солнце светило в окно квартиры. Поискав рукой на тумбочке телефон, что звенел, Николай взял его и выключил будильник. Это был телефон Фёдора, наверное. 07:45... Или 55... Было плохо видно, глаза ещё плоховато видели после крепкого сна. Однако, не успев положить телефон обратно, Гоголь кое-что вспомнил. Он зашёл в контакты и быстро записал туда свой номер, подписав как «муж».
Выключив телефон и положив обратно, Николай обернулся. Достоевский спал. Волосы его были немного растрёпаны, расслабленное лицо смотрелось мило. Ухмыльнувшись, Николай протянул руку и стал трогать волосы Фёдора. Чуть потрепав их и заправив одну прядь за ухо, он медленно потянулся ближе и поцеловал Дос-куна. Спит же, всё-таки, а значит всё можно.
Гоголь попытался тихо встать и пройти в ванную. Там, расплетя косу, он взял расчёску Феди, чтобы хоть как-то привести волосы в порядок. Николай, в целом чувствовал себя здесь, как дома.
Прийдя обратно в спальню, Николай посмотрел на Достоевского. Вроде, спит... Гоголь попробовал его разбудить, немного потрепав за плечо.
–Федь, вставай! – Сначала ответа не было, но потом Фёдор приоткрыл глаза, всё ещё немного находясь во сне. Он прищурился, а после сказал нечто странное, заметив длинные волосы.
–Женщина?.. – Николай прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Дос-кун, видимо, ещё ото сна не отошёл.
–Боюсь огорчить, – Гоголь тихо усмехнулся, не сдержавшись – Мужчина.
–Я гей?..
–Да, наверное.
–Отлично... – Фёдор, перевернувшись обратно и снова уснув.
***
Сам, в общем, проснулся он, часов так в 13. Солнце уже вовсю светило, будто зимы и не будет. Как виднелось из окна, в парке гуляло множество людей.
Как только Достоевский встал, его уже заметил Коля.
–Федь! Федь! Пойдём гулять! – Сказал Николай, подбежав к нему. – Погода как летняя!
–Ммм?.. – Недовольно пробормотал Фёдор, поворачиваясь. – Можем.
–Так давай собираться!
Николай чуть не подпрыгивал, будто они там поженятся, где-то на прогулке.
(Просто у него шило в жопе, причём в прямом смысле.)
Надев лёгкое пальто, Дос-кун стал ждать Гоголя. А вот он долго одевался. Сначала минут десять причёсывался, потом косу себе заплетал, потом Фёдор уже не смотрел...
Наконец тот подошёл к двери.
–Ещё возьми свои вещи, ты же всё-таки уходишь... Жаль, кстати.
–А я не ухожу.
–Что?
–Мне неважно, что ты там скажешь, я остаюсь у тебя.
–Ладно.
***
Да, погода действительно напоминала лето. Даже птицы, что остались зимовать, вылетели из своих гнёзд и запели. Солнце светило на лицо Николая, и освещало некоторые пряди, они начинали блестеть на свету. На его губах была лёгкая, добрая улыбка. Несильный ветерок чуть дул и поглаживал кожу.
Рука держала руку. Мысли в тот момент у них были одинаковые. Взгляд стремился вдаль, на речку. Там, играя лучами и создавая на ряби воды маленькие светлые полоски, сквозь ветви светило солнце. Гоголь и Дос-кун молча пошли в сторону реки. Почему молча-то... Слов не надобилось. Николаю было приятно с ним молчать.
Лучи света просачивались сквозь ветки, опавшая листва под ногами тихонько шуршала. Было чувство, будто что-то, что должно было случиться, наконец случилось. Так, пожалуй, и было.
Ни мысли о проблемах рядом с ним не было. Будто чудо, а может оно и было. Сейчас волновал только один вопрос.
–А ты меня любишь?
–Конечно, люблю. – Ответил Фёдор. Голос его был спокойным, родным. – Ты, вероятно, волнуешься, что я снова тебя брошу... Я не брошу тебя.
«Я не брошу тебя.»
Он действительно не бросил.
Где-то в парке, рядом с театром и многоэтажками, там, где речка с утками и старые серые деревья, до сих пор стоят Фёдор и Николай, и любят друг друга.
Быть может, когда-нибудь их встретите...