День 18. Удушение
Среда
Ночь сопровождалась жестким скрипом матраса Марии. В голове у неё компот. Завтра выпишутся соседки по палате, и останусь я одна с этим недоразумением. Хоть первая палата и хорошее место, но даже яркий ночник и батарея для вещей не стоят этого. Хоть я и плохо засыпаю, но спать по ночам все же хочу. Да и к Марии не нанималась сиделкой. Надо себе другую палату искать. Если надо будет, я даже кровать перетащу. Этот овощ меня пугает, и я с ней наедине в одном пространстве замкнутом жить не смогу. Когда она ворочается, кажется, что кто-то стоит надо мной и собрался душить полиэтиленом. А я и так пугливая, мнительная и нервная, еще и с бессонницей. А когда к этим вещам добавляется еще один фактор, мешающий нормализации моего состояния из обострения, я лучше найду себе другое место. Пока не поздно. Мне нужны личности, которые осознают себя, а вселяться к бабкам или Ольге.Ч и Юлиане, я не планирую.
Обидно. Очень. Но иногда стоит покидать тонущий корабль, а не отправляться с ним ко дну.
Нужно еще будет попросить у своего врача разрешение на плеер, и рассказать о давлении, которое несколько дней падает.
С этой Марией даже не поговорить. Она не осознает ничего, а мучить себя я не хочу. Хотя, если взглянуть с другой стороны, я стану королевой палаты, и смогу в ней книгу писать сколько влезет под свет яркого ночника ночами...
Но, нет. Я должна себя уважать, а не смиряться и плыть по течению.
Нифига не спала сегодня, а санитарка еще и упрекает, что я сидела долго. Мне мешал скрипучий матрас Марии, и он несколько раз меня будил! Видимо, легче переселить меня, чем её.
Уже который день не могу связаться с врачом, а я высказаться хочу, и переезд в другую палату попросить, и плеер! Это необходимо для душевного равновесия, я все же в больнице лечусь, от душевного же расстройства.
А еще очень жестко болит живот, и хочется лезть на стену из-за тупой женской физиологии.
Люди вокруг почему-то считают, что я умею рисовать (но я не умею), и просят научить их. Скоро придется просить у родителей еще упаковку акварельных карандашей. Они очень слабо точатся и постоянно ломаются от точилки. И вообще, я рисую только потому, что тревожусь.
Ольга Ч. опять устраивала истерику в ночи, а мне нужно выбить право повидаться с лечащим врачом.
Как же всё достало. Кто бы знал!