Океан закрытой реальности

Іsabel Larosa – HELP

Открываю медленно глаза и первое что бросается моему взору, это мои розовенькие стены от которых меня сейчас стошнит. Приподнимаюсь на руках и замечаю, что на окнах нету ручек, опускаю голову и ухмыляюсь. Они подготовились. Справа от себя слышу тяжелый вздох и резко поворачиваю голову замечая Джоша в моем кресле. На самом деле, я не сильно помню что произошло после того как меня отвернули от того зрелища. Все что осталось у меня в памяти, это темнота, темнота в которой я хотела утонуть, но видимо жизнь еще не достаточно поиздевались надо мной.

Это не самое страшное, что я пережила, но видеть смерть человека, который стал тебе дороже всех, это ужасно. Мне очень плохо и больно, больно морально. Он просто так был убит, низачто… Если бы я только знала, что мой побег понесет за собой такие последствия, я бы в жизни не сбегала. 

Я не сломлена, мне просто больно.

Скорее всего где-то там в столовой, папа сидит и спокойно обедает обговаривая свои грязные, кровавые дела. Пока я нахожусь в этой хреновой комнате и чувствую себя ужасно.

Встаю с кровати и опускаю голову вниз, ведь в ногах становится очень холодно, замечаю что я в какой-то идиотской ночнушке. Кривлюсь от этого убожества и только потом осознаю, что меня оставили в таком виде с посторонним мужчиной. Я снова поднимаю глаза на Джоша, пока он без стеснения рассматривает меня.

Черт!

Он же не насильник, верно?

Хотя в наших мужчинах только и ждать чего-то лучшего… Раффэрти поднимает свой взгляд выше смотря на меня своими серыми и холодными глазами, явно замечая мой страх, коротко кивает, будто понял суть.

— Успокойся бэйбик, не трогал я тебя! — я смотрю на него с непониманием, что это за дебильное прозвище? — Ох, не нравится бэйбик? Можешь быть принцессой, или лучше сразу королевой? — мужчина щурится, а мои брови сходятся на переносице, явно не понимая его веселого тона и слов.

— Можешь выйти из комнаты, я хочу побыть одной — меня до сих пор терзает чувство вины.

— Ты серьезно думаешь, что я так просто тебя оставлю? Хочешь реветь в одиночестве? Реви, только в моем присутствии, просто представь что меня здесь нету. И так, на заметку, одиночество угнетает! — вставая с кресла говорит мужчина и начинает медленно шагать в мою сторону. Мои глаза начинает покалывать, то ли от усталости, то ли от слез, потому что я просто хочу залезть на кровать и побыть в одиночестве.

Одна. Никого больше!

— Я стала уже заключенной? Вначале была товаром, хотя почему была? Я же и есть товар, который получит твой брат. — он отрицательно качает головой, пока я пытаюсь обойти его и пойти в ванную, если вдруг он меня не оставит, то хотя бы в ванной я смогу побыть наедине со своими угнетающими мыслями и пожирающей совестью. — Тебе не кажется, что лучший способ удержать заключенного от побега – это сделать так, чтобы он никогда не узнал, что находится в тюрьме. — он проницательно наблюдает за каждым моим движением, явно думая что сейчас я откуда-то возьму нож и… Даже думать не хочу, на моих руках уже есть кровь и вряд-ли я от нее когда нибудь отмоюсь. — Так вот если ты не считаешь меня заключенной в этой комнате, выйди! Хочешь стоять у двери, стой. Но я хочу побыть одна! — немного повышая голос говорю я.

Видимо через силу Джош все таки выходит из моей комнаты и я облегченно падаю на кровать. Закрываю глаза и меня сразу клонит в сон, но спать я уж точно не буду. Перекатываюсь на спину и смотрю в потолок, обдумывая дальнейшие действия… Пытаться сбежать снова, я не буду, ведь это бессмысленно! Я не хочу чтобы другие люди также как и Диллон, страдали из-за меня.

Встаю с кровати и иду в ванную, только я не взяла с собой одежду, ну и хрен с ним. Включаю воду в джакузи и пока она набирается, не церемонясь срываю с себя одежду. Опускаю сначало одну ногу в воду проверяя, теплая она или нет. Когда температура воды мне кажется подходящей, я полностью опускаюсь в воду.

Прямо сейчас я нахожусь абсолютно обнаженная в воде и у меня есть доступ ко всему своему телу, я могу совершить что-то, что считалось бы для меня непостижимым.

Медленно поднимаю правую руку к своей шеи и также, аккуратно и медленно опускаю ее к своей груди. Чувствую как мои соски набухают, и это скорее всего от возбуждения, а не от холода, ведь все мое тело погружено в воду.

Легонько водя пальчиками вокруг соска, тем самым вызывая у себя тихий вздох. Кладу вторую руку себе на промежность и понемногу начинаю водить пальцами вокруг складок, как только осознаю, что эти движения являются очень приятными, уже через секунду чувствую свои пальцы на клиторе. Я не уверена, что это правильно, но как только начинаю делать круговые движения по клитору я резко сжимаю грудь и издаю стон.

Че-е-е-ерт, это так необычно и приятно!

Опрокидываю голову назад и немного ускоряю темп своих пальчиков, глаза закатываются, когда я начинаю чувствовать что-то более необычное. Мой клитор становится более чувствительным и это дает мне еще больше разрядки во всем теле. Но является ли правильным это?

Пофиг!

Если бы не вода, которая льется из крана, то мои стоны были бы слышны на весь второй этаж, одной рукой сжимаю свой сосок еще сильнее, а другой ускоряю темп, чувствуя как приближается та самая эйфория, глаза начинают трепетать, мои конечности подгибаются, но слышу как в дверь начинают стучать. Издаю разочарованный вопль от того, что не получила ту самую разрядку и убираю руку от своей груди.

— Блядь! — шиплю я и также резко одергиваю руку от центра, чувствую как мой клитор пульсирует, а возбуждение никак не проходит. — Дьявол! Почему я не учла тот фактор, что я сейчас буду отходить от этого состояние очень долго. — за дверью слышу голос матери и я почти уверена, что эта женщина слышала мои стоны.

Ну и пусть!

Я не обязана всю жизнь ее слушать и выполнять все приказы. Если ей говорили не удовлетворять себя, ведь это считается чем-то плохим, тогда это ее проблемы. Но мешать мне, тоже было не обязательным.

Вылезаю с теплой воды и по моему телу пробегает сотни мурашек от смены температуры. Моя мать все также не прекращает стучаться в мою дверь, а я продолжаю игнорировать.

Беру свой лосьон для тела от "Victoria's Secret" и плавными движениями наношу на шею, грудь, живот и потом ноги. Когда приподнимаю одну ногу чувствую легкое покалывание между ног, закрываю глаза чтобы представить каково это, когда твои ноги дрожат от оргазма, когда сжимаешь свою грудь тем самым увеличивая свое удовольствие. Тяжело сглатываю от собственных мыслей и понимаю, что совсем забыла о Диллоне.

Обмотанная в плюшевое полотенце выхожу с ванной и замечаю женщину с каштановыми волосами. Мама. Делаю вид, что не замечаю ее и прохожу к своему гардеробу, откуда достаю зеленый комплект белья, а потом нормальную домашнюю одежду. Затылком чувствую прожигающий взгляд матери, но все также с каменным лицом направляюсь обратно в ванную.

— Что ты делала там? — предостерегающе спрашивает мама.

— Что еще могут делать в ванной? Принимать душ или купаться, что я и делала. — останавливаюсь около двери и без каких-либо колебаний отвечаю на ее вопрос.

— Я слышала стоны Еванджелина! Ты себя трогала? Ты с ума сошла? Забыла, что я тебе говорила по поводу этого? — хах, эта женщина еще на меня голос повышает. Удивительно.

— Не твое дело, что я там делала. Я взрослая девушка и вправе располагаться своим телом как угодно. — говорю ей и закрываю двери в ванную. Скидываю полотенце и надеваю белые шорты с топиком, который прикрывает только грудь. Поворачиваюсь в сторону зеркала и оценивающим взглядом рассматриваю свою фигуру. Бедра были округлыми, красивая, тонкая талия и грудь второго размера. Я никогда не комплексовала из-за своей фигуры, разве что когда считала себя очень сильно худой, хотя в этом нужно было винить не себя, а маму.

В надежде, что женщина ушла из моей комнаты я открываю дверь и оглядываюсь. Никого нет. Теперь спокойно могу идти вниз и что нибудь перекусить, ведь до жути голодная.

Спускавшись по ступенькам я никакого не слышала и поэтому со спокойной душой могла идти на кухню. Спрыгиваю с последней ступеньки как маленький ребенок и иду в сторону кухни, немного приоткрываю дверь, чтобы проверить есть там кто-то или нет. Не услышав никаких голосов или движений, я вхожу в кухню и сразу направляюсь к холодильнику. Открываю серую дверцу ища чего нибудь съедобного, замечаю питьевой йогурт.

Не густо!

Закрываю холодильник и направляюсь к выходу из кухни, но я услышала голос отца, который говорил про Диллона и что его дом сейчас горит, вместе с его трупом. На мои глаза сразу же наворачиваются слезы, чувство вины снова поглощает меня… Я резко открываю дверь, где собственной персоной вижу мужчин, разворачиваюсь и бегу в сторону своей комнаты, но снова в кого-то врезаюсь, меня аккуратно придерживают за спину и не смотря на свои слезы поднимаю взгляд, сквозь размытость различаю Джоша с телефоном возле уха, он опускает свой взгляд на меня и смотрит очень осторожно и бдительно. Я дергаюсь в его руках, но слышу грубый голос доносящийся из телефона. Внутри все сжимается из-за ненависти и злости на этого человека.

Это все из-за него!

Вырываясь из хватки мужчины я возвращаюсь в свою комнату захлопнув двери. На ватных ногах иду к кровати и лицом падаю на нее, как только вокруг меня появляется темнота, я вижу то событие. То как Винсент замахивается и вставляет нож в глаз, оглушающий крик Диллона, много крови, безразличные лица людей вокруг меня, и мой отец, который подходит как хищник к добыче так же замахивается и… Я поднимаю лицо с кровати осматриваясь по сторонам тяжело дыша, мои слезы пропитались в постельное белье, щеки красные как и глаза, руки трясутся и я понимаю, что стаю волков было бы легче отогнать, чем воспоминания. Это теперь будет преследовать меня!

— Гребанные ублюдки! — кричу я и кидаю подушку в сторону двери, но ее кто-то умело ловит и откидывает на кресло. Перевожу взгляд на особу, который это сделал и замечаю светлую макушку. Джош.

Мужчина спокойно заходит в комнату с ножом в руках и приближается к моей кровати. Смотрю на него ошарашенными глазами и начинаю отползать от него. Мои руки начинают трястись как не в себе, отрицательно качаю головой и смотрю на него с мольбой в глазах. Джош начинает хмурится и что-то говорить, но я ничего не слышу… Мои глаза сами по себе закрываются, явно не выдерживая этого всего.

Интересно, во сне умирать больно?

Может ли быть что я что-то путаю?

Чувствую как мое тело кто-то трясет и я лениво открываю глаза, замечаю обеспокоенное лицо папы, а вокруг уже столпились другие люди из них я узнаю маму, Джоша, некоторых домработниц и Винсента. Мне что-то говорят, а возможно и кричат, но я ни слова не понимаю, в ушах до ужаса звенит, голова раскалывается, а перед глазами все размыто.

— Убийцы. — тихо шепчу я до того как полностью окунуться в темноту. Только она и я…

⭐⭐⭐