это ничего не значит
Эктор
Я заметил, что её нет на кухне.
Это было странно: Лиззи — как часы. Всегда спускается в последний момент, хватая тост и на ходу жалуясь, что я вечно тороплю. А сегодня — тишина.
Я посмотрел на часы: 07:15. Если не встанет сейчас, точно опоздает. Никаких шагов сверху. Ни скрипа двери, ни приглушённого голоса. Ничего.
Я поднялся наверх и постучал в её дверь.
— Лиззи. Просыпайся, уже время.
Тишина.
Я постучал чуть громче.
— Элизабет?
Из-за двери раздался сиплый голос:
— Я не иду сегодня. Мне плохо. Голова кружится.
— Температура есть?
— Не знаю. Но встать не могу. Идёт кругом всё.
Я задержал дыхание. За ней никто не присматривает. И если она действительно болеет — я не мог просто уехать.
— Сейчас приду.
Через несколько минут я вернулся с термометром, стаканом воды и лекарствами.
Она лежала, укрывшись одеялом до носа, волосы в беспорядке, глаза полузакрыты.
— Ты не должен был...
— Молчи. Меряй температуру.
Она кивнула и слабо взяла термометр.
— Ты выглядишь как растрёпанный ежик, — сказал я, садясь на край кровати.
— Комплимент дня. Спасибо, братец.
— Я ведь мог уехать на тренировку, и никто бы не узнал, что ты валяешься здесь одна. Считай, повезло.
— Или не повезло. Я не уверена, что ты — лучшая компания в болезни.
— Я — твоя единственная компания, — напомнил я.
⸻
Через час температура поднялась до 37,5. Я отписался в клуб, что задержусь — сказал, что семейные обстоятельства.
Она почти уснула, пока я стоял у окна. Укутанная, взъерошенная. Такая... настоящая.
Я не понимал, как она так легко под кожу пролезает.
⸻
Лиззи
Я не притворялась. Ну ладно, чуть-чуть. Мне действительно было плохо. Но, наверное, больше от усталости и мыслей, чем от вируса.
Когда он вошёл в комнату — без разрешения, как всегда — я почти закатила глаза. Но в глубине души... мне стало спокойнее.
Он остался. Не уехал.
Когда я снова проснулась — прошло, наверное, часа два. Я услышала, как хлопает дверь холодильника на кухне, и запах жареного сыра и хлеба потянулся по дому.
Спустилась босиком. Он стоял у плиты. Без футболки. В спортивных штанах. С идеально очерченными мышцами спины.
— Не советую заходить так тихо. Я могу подумать, что ты — вор, — сказал он, не оборачиваясь.
— А ты — шеф-повар? — хрипло спросила я.
Он повернулся с поджаренными сэндвичами и двумя чашками какао.
— Какао? — приподняла я бровь.
— Не всё же мне быть мудаком.
Мы сели на диван. Я завернулась в плед. Он включил какой-то старый фильм — на удивление, романтический.
— Я не знала, что ты смотришь такое.
— Я не знала, что ты умеешь молчать дольше двух минут.
— Очень смешно.
Но мы действительно замолчали. Смотрели, ели, дышали одним воздухом.
Иногда он тихо смеялся над репликами героев. Иногда — поглядывал на меня. Я чувствовала это кожей.
Я положила голову на подушку. Он сидел рядом. Близко. Слишком близко.
— Эктор...
Он повернулся ко мне.
И это случилось.
Я даже не поняла, кто первый наклонился.
Но его губы были мягкими. Теплыми. Осторожными.
Ничего не двигалось во времени. Только мы. Мгновение. Поцелуй.
А потом — он отстранился. Быстро. Глубоко вдохнул. Посмотрел на меня — как будто не верил, что это произошло.
— Это... было ошибкой, — выдохнул он.
Я кивнула. Глупо. Автоматически.
— Мы... запутались. Всё нормально. Забудь.
— Уже забыл, — солгал он.
— И я, — солгала я.
Мы снова уставились в экран. Молча. Фильм продолжался.
Но теперь каждый дюйм между нами был — как электрическое поле.
⸻
Эктор
Когда я смотрел на экран, я не видел фильма. Я чувствовал её дыхание, её волосы на моём плече, вкус её губ.
Я знал, что это неправильно. Что это была ошибка.
Но я не мог сказать себе, что не хочу повторить.
⸻
Лиззи
Я думала, что поцелуй прояснит что-то.
Он всё только усложнил.
Мне не должно было быть так приятно. Мне не должно было быть так больно от того, что он отпрянул первым.
Но мы оба сделали вид, что ничего не произошло.
А внутри всё горело.