_ГЛАВА 10_
София:
Юрий вошёл в мою комнату с хмурым лицом, не отводя взгляда.
— София, ко мне в кабинет зайди на минуту.
Я напряглась, почувствовала, как сердце забилось быстрее, но без лишних слов быстро встала и последовала за ним.
— Что-то случилось? — спросила я тихо, стараясь не выдать волнения.
Юрий молчал, лишь слегка кивнул в сторону двери, и мы вышли в коридор, где тишина казалась ещё более давящей.
Юрий взял с стола несколько бумаг и развернул их передо мной. Среди документов я заметила фотографию — это была сестра Глеба. Сердце внезапно забилось быстрее, словно кто-то резко дернул за ниточки внутри.
Юрий тихо начал рассказывать:
— Эта девочка живёт в другом городе, в приёмной семье. Родные родители от неё отказались — мать спилась, а про отца ничего не известно.
Я слушала, стараясь не моргать, чтобы не упустить ни слова.
— Она жила в детском доме, — продолжал он, — И там её удочерили люди, но, скажем так, идеальными их назвать нельзя. Обстановка была тяжёлая, и девочка не получила того, что должна была.
Я смотрела на фото и думала о том, сколько боли и одиночества скрывается за этим лицом и почему судьба так жестоко обошлась с ней.
Юрий продолжил, не отрывая взгляда от бумаг:
— Сейчас ей 17 лет. Она прогуливает колледж, связалась с плохой компанией и даже стоит на учёте у правоохранительных органов.
Юрий продолжил, опуская взгляд на бумаги:
— Девочка сбежала из дома и сейчас живёт у своей подруги. Она не общается с опекунами — те её били, и вскоре она просто ушла от них.
Я почувствовала, как сердце сжалось от тревоги и беспокойства. В голове крутились мысли — как же она смогла так сломаться, как ей помочь? Страх за девочку, за её судьбу, охватил меня целиком. Казалось, что вся эта тяжесть лежит теперь и на моих плечах.
Я представила, как Глеб будет зол, когда узнает всё это — его гнев будет как буря, которая сметает всё на своём пути. Он не станет сдерживаться, его голос сорвётся с резким тоном, глаза загорятся яростью от того, что с сестрой обращаются так несправедливо и что она оказалась в такой тяжёлой ситуации.
Он, наверное, будет рвать на себе волосы от бессилия и злиться на всех вокруг — на тех, кто её бросил, на опекунов, на систему, которая не смогла её защитить. И в то же время в его гневе будет прятаться глубокая боль и желание сделать всё, чтобы исправить ситуацию.
Я знала: если бы он был здесь сейчас, он бы не дал этому пройти бесследно.
Юрий медленно протянул мне папку с бумагами, его взгляд был серьёзен и сосредоточен.
— Передай это своему другу.
Я взяла документы в руки, почувствовав холодок ответственности, который тут же опалил плечи. Взгляд Юрия не отрывался от меня, словно он проверял, насколько я готова взять на себя эту ношу.
— Спасибо..., — тихо сказала я, стараясь скрыть в голосе всю ту тревогу и напряжение, что копились внутри.
Без лишних слов я повернулась и вышла из кабинета, чувствуя, как шаги становятся тяжелее, а в голове роились мысли о том, что теперь всё зависит от того, как эта информация дойдёт до нужного человека.
Я набрала номер Глеба, пальцы дрожали.
— Глеб...,— начала я, стараясь говорить спокойно, но голос предательски выдавал волнение. — Мне кое-что удалось узнать об Ане... Тебе нужно приехать.
В трубке на секунду повисла тишина. Я почти слышала, как он напрягся, как почувствовал по моему тону, что что-то не так, что речь идёт не о пустяках. Затем раздался короткий гудок — он просто сбросил вызов.
Я смотрела на телефон, понимая, что он не будет задавать вопросов. Он просто приедет.
Спустя минут тридцать я заметила в окне знакомую машину — это была его машина. Схватив папку с бумагами, я быстро вышла на улицу.
Он стоял у машины, как обычно — с капюшоном, натянутым на голову, плечи напряжены.
— Ты приехал.., — сказала я, пытаясь сохранить спокойствие.
Он молча кивнул, не отводя взгляда.
— Что ты узнала? — спросил он тихо, но в голосе звучала стальная решимость.
Я глубоко вздохнула и протянула ему папку:
— Вот всё, что удалось собрать.
Глеб пробежал глазами по бумагам, словно пытался выхватить из них всю правду за один миг. Его лицо с каждой секундой становилось всё более напряжённым — брови сдвинулись в жёсткую дугу, челюсть сжалась до предела, а пальцы сжимали края документов так, что казалось, они вот-вот порвутся.
Внезапно он резко оторвался и с такой силой ударил кулаком по капоту машины, что металл прогнулся, оставив глубокую вмятину. Звук удара раскатился глухо и тяжело, словно гром среди ясного неба.
— Чёрт! — вырвалось у него сквозь стиснутые зубы.
Глеб резко кинул документы на капот машины. Он опустил голову и закрыл глаза руками, словно пытаясь удержать бурю внутри себя.
Я подошла к нему осторожно и мягко положила руки ему на плечи, обнимая его за спиной.
— Главное, что она жива, — тихо сказала я, чувствуя, как его напряжение начинает немного спадать. — Мы найдём её, Глеб. Мы обязательно найдём.
Он не сразу ответил, но я почувствовала, как его тело немного расслабилось под моими руками.
Глеб медленно обернулся ко мне, глаза всё ещё полные напряжения и боли. Неожиданно он крепко прижал меня к себе, положив подбородок прямо на мою голову. Я удивилась и в этот момент хотелось отшатнуться, но я не сделала этого.
Я обняла его в ответ, крепко прижавшись к его телу, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. В этот момент Глеб медленно поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза — в них горела холодная решимость и неукротимая ярость.
— Я убью их всех.., — тихо, но с железной уверенностью произнёс он.
— А я помогу тебе, — сказала, в голосе звучала стальная решимость.
На мгновение Глеб улыбнулся, почти безумно, словно эта улыбка была вызовом всему миру. Он провёл рукой по моей щеке — не нежно, а словно проверяя, что я действительно с ним.
Глеб резко отстранился, услышав голос позади себя. Его тело напряглось, плечи вздыбились, а взгляд стал холодным и настороженным — он явно не ожидал чужого вмешательства.
Я обернулась и увидела Эмиля. Его лицо озарила лёгкая, искренняя улыбка и я ответила ей в ответ.
Но Глеб был явно не рад его появлению. Его глаза сузились, губы сжались в жёсткую линию, и в воздухе повисло напряжение, словно он готовился к обороне перед незнакомцем.
— Это ещё кто такой? — холодно спросил Глеб, не скрывая подозрения и недоверия.
Эмиль не растерялся, спокойно улыбнулся и ответил:
— Я друг Софии. Просто пришёл узнать, как у неё дела.
Эмиль сделал шаг вперёд и улыбаясь, протянул руки, чтобы обнять меня. Но Глеб мгновенно встал передо мной, словно стена, не давая мне сделать даже шаг навстречу. Его взгляд был холодным и жёстким, тело напряжено, как натянутая нить.
— Стоять., — резко сказал он, голос звучал как приказ.
Я удивленно посмотрела на Глеба, а потом на Эмиля, который застыл с распростёртыми руками, не понимая, что происходит.
Глеб не отводил глаз, словно охранял меня от чего-то, что сам не мог объяснить словами.
— Всё нормально Глеб., — спокойно сказала я, пытаясь снять напряжение в воздухе.
Глеб не ответил, не отреагировал ни словом, ни взглядом. Вместо этого он резко схватил меня за руку, сжимая крепко, и твёрдо сказал:
— Нам пора ехать.
Без лишних слов он повёл меня к машине, не отпуская руки, и посадил на пассажирское сиденье.
Я усмехнулась и с лёгкой насмешкой сказала:
— Ты что, ревнуешь??
Глеб сжал руль так сильно, что пальцы побелели, и холодно произнёс:
— Меньше знаешь, крепче спишь.
На этом его слова оборвались, и в салоне воцарилась гнетущая тишина.
Я недовольно сжала губы и резким тоном сказала:
— Ты знаешь, как ты поступил с Эмилем? Это было отвратительно.
Глеб повернулся ко мне, глаза холодные, в улыбке мелькнула язвительность.
— Мне похуй, — спокойно, словно произнёс самую простую истину.
Я не могла поверить своим ушам, голос непроизвольно повысился:
— Это мой друг! Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?
Он усмехнулся, с той самой жестокостью, что я уже знала:
— Мне и не нужно ничего понимать, потому что мне это не нужно. Ты должна понять одно — никакой Эмиль, никакой любой другой не подойдёт к тебе ближе, чем я позволю.
— Ты сейчас серьезно? — я удивлённо посмотрела на него. — Забавно, как ты считаешь, что можешь контролировать всё и всех вокруг.
Глеб не отводил взгляда, руки крепко сжимали руль, пальцы белели, голос стал ещё жёстче:
— Пока мы не найдём мою сестру, никого к тебе не подпущу.
Он повернулся ко мне.
— Мало ли, какие твари сейчас вокруг., — усмехнулся Глеб.
Я отвернулась к окну машины, чувствовала, как напряжение крепко сжимает грудь, и тихо, с таким же раздражением пробормотала:
— Господи, ну что за придурок...
Взгляд скользнул по отражению стекла, послышался тихий смешок.
Его глаза искрились тёмным огнём, в них было что-то хищное и дерзкое, что-то, что говорило: «Да, я придурок, и мне это нравится».
Я повернулась к Глебу, уже едва сдерживая раздражение, и спросила:
— Куда мы едем?
Он усмехнулся, такой хищной и злой усмешкой, что сердце застучало быстрее. Медленно повернул голову ко мне и протянул с ехидцей:
— Не знаю.
Я нахмурилась, почувствовала, как злость поднимается по спине:
— Как это «не знаю»?
Он лишь усмехнулся ещё шире, словно наслаждаясь каждой моей эмоцией.
Я гневно хлопнула кулаком по сиденью:
— Да ты издеваешься!?
Я не выдержала — злость, накопившаяся за весь этот разговор, вырвалась наружу. Резко повернулась к Глебу и начала бить его руками, сначала по плечу, потом кулаками по груди.
— Ты… просто… невозможный! — выдавила между ударами я.
Машина начала вилять из стороны в сторону, Глеб с трудом удерживал руль, бросал раздражённые взгляды:
— Успокойся, бешеная! Ты сдохнуть захотела?
Но я не остановилась, продолжая бить, слишком много эмоций выплеснулось наружу.
Вдруг он резко свернул на обочину. Из-за резкого манёвра меня бросило вперёд — и я непроизвольно поцеловала его.
Наступила пауза: мы оба замерли, глаза встретились, это было случайно!
Глеб медленно улыбнулся, а в его взгляде мелькнуло удивление и какой-то новый интерес.
— Вот это неожиданно, — пробормотал он тихо, — Видимо, ты умеешь удивлять не только словами.
Я уставилась на него с бешеным взглядом, волосы слиплись от румянца на щеках, но в голосе слышалась лишь злость:
— Придурок!
Глеб резко схватил меня за плечи, заставляя поднять голову и встретиться взглядом с его пронизывающими глазами. Его усмешка была дразнящей и почти насмешливой.
— Это всего лишь поцелуй, а ты уже такая красная, — пробубнил он с улыбкой, глядя, как щеки мои наливаются жаром.
Я отводила взгляд, но он сжал плечи крепче и подтолкнул меня, чтобы я смотрела прямо, затем хищно усмехнулся и почти шёпотом произнёс:
— А что будет, если я тебя поцелую?
Он медленно подтянулся к моим губам и я замерла, удивлённо встретив его взгляд. В голове всё застыло на секунду — но вместо того чтобы отступить, резко дала ему пощёчину.
— Только посмей, я сломаю тебе нос., — прошипела я со злостью, всё ещё чувствуя, как щёки горят от неожиданности и эмоций.
Глеб лишь рассмеялся.
Он резко отпустил мои плечи, заводя машину. В салоне раздался низкий рокот двигателя, но он продолжал улыбаться, и эта улыбка была почти насмешкой. Я тут же отвернулась к окну, прижимая ладони к пылающим щекам. Каждый нерв кричал от смущения и ярости, а эта его улыбка, полная наглости, заставляла меня чувствовать себя пойманной.
Вскоре мы вышли из машины, вокруг раскинулись бескрайние поля и редкие деревья, воздух бодрил и щекотал кожу. Я вопросительно посмотрела на него:
— Куда мы вообще приехали?
Глеб усмехнулся, легко присел на капот машины, достал сигарету и прикурил. Медленно затягиваясь дымом, он посмотрел куда-то вдаль и сказал:
— Там, где никто не мешает. Где можно просто быть самим собой.
Я скрестила руки на груди и недоверчиво усмехнулась:
— А кто сказал, что я хочу быть «собой» с тобой тут?
Глеб холодно посмотрел на меня и с едва заметной усмешкой сказал:
— Если тебе что-то не нравится, ступай обратно пешком.
Я хмыкнула, резко ударила его в бок и с вызовом ответила:
— Это ты меня сюда привёз, так что уж коль привёз, отвезёшь обратно.
Глеб громко расхохотался, откидывая голову назад. Он протянул мне вторую сигарету из пачки, не отрывая взгляда от горизонта.
— На, кури. И не выёбывайся.
Мы молча стояли рядом, медленно вдыхая дым. Тишина между нами казалась плотной и почти ощутимой. Но я не выдержала и тихо спросила:
— Всё же скажи, зачем ты сюда приехал?
Он закатил глаза, чуть качнув головой:
— Какая же ты нудная, мышка.
Потом посмотрел на меня, смягчая голос:
— Хотел провести с тобой время. Все просто.
Он смотрел на меня, глаза горели дерзостью.Я не отводила взгляда:
— Что ты хочешь от меня, Глеб? — проронила я, голос дрожал, но был твёрдым.
— Что, боишься? — он усмехнулся, наклоняясь ближе.
Я посмотрела на него и твёрдо сказала:
— Боюсь? Нет.
Глеб медленно встал передо мной. Он одним сильным движением прижал меня к капоту машины, не давая возможности уйти.
Я уставилась на него, губы чуть дрожали от смеси удивления и злости.
— Что ты творишь!? — рявкнула я.
Но он молчал. Ни слова. Только этот холод, что исходил от него, обволакивал меня, сдавливал грудь. И вдруг я почувствовала, как его нос скользнул к моей шее — ледяное касание, наглое и одновременно жгучее. Сердце в моей груди начало бешено колотиться, но я не отшатнулась.
Я сжала зубы, голос дрожал, но слова рвались наружу, наполненные гневом:
— Если ты не остановишься, то я...
Но не успела закончить фразу — он резко накрыл мои губы своими. Он был резким, бесцеремонным, завладел каждым моим вздохом, словно желая заглушить мои слова силой. Сердце стучало так громко, что казалось, оно вырвется из груди, а мысли путались в вихре эмоций — злости, растерянности.
Я резко вцепилась зубами в его губу. Но вместо того чтобы отступить, он лишь усмехнулся, играясь с этой болью, словно наслаждаясь.
Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
— Что бы ты ни сделала, я не остановлюсь. Потому что я этого хочу.
Я пристально посмотрела на него и тихо спросила:
— Зачем ты это делаешь?
Он медленно провёл пальцем по моим губам, вызывающе усмехнулся и ответил:
— Просто захотел.
Затем он отстранился, словно отбросив всё напряжение, сел обратно в машину и спокойно добавил:
— А теперь поехали.
Я сжала зубы от злости, провела рукой по волосам и не сказав ни слова, села в машину. Мы поехали молча, но я чувствовала на себе его взгляд — дерзкий, наглый, как будто он читал каждую мою мысль.
Машина подъехала к моему дому и остановилась. Я уже открыла дверь, собираясь выйти, как вдруг он схватил меня за руку.
— Что ты почувствовала после того поцелуя? — резко спросил он, голос звучал приглушённо, но остро.
Я молчала долгое время, гнев плотно сжимал сердце, слова застряли в горле. Наконец я вырвалась, холодно и с явной злостью рявкнула:
— Ничего!
И не оглядываясь, выбежала из машины. Из-за окна услышала его громкий смех — такой хищный и безудержный, что он отозвался в самой глубине меня.
Продолжение следует...
Мой тгк: https://t.me/normin2020 🩷