новое увлечение
Лунный свет пробивался сквозь треснувшее окно, рисуя на полу призрачные узоры. Зонт прижался спиной к холодной стене, затаив дыхание. Где-то вдалеке, за толщей каменных коридоров, гремел хриплый смех Пика — Король, как всегда, был пьян и зол. Но здесь, в заброшенной кладовой на восточном крыле замка, царила тишина. Только пыль кружилась в лунном свете, словно танцуя вальс.
Он сбросил шарф на пол, и бирюзовые пряди волн упали на плечи, сливаясь с тенями. Сандалии отправились следом — босиком легче чувствовать паркет, даже если он рассохся и покоробился от времени. Зонт провёл ладонью по стене, нащупывая выключатель. Старая люстра мигнула раз-два, осветив комнату жёлтым светом. В углу валялись пустые бутылки из-под вина, а на полу — осколок зеркала, в котором отражался лишь потолок с паутиной. Идеально.
Пальцы дрожали, когда он включил плеер с потрёпанной кассетой. Скрип винила заполнил комнату, и Зонт закрыл глаза, представляя, как его ноги скользят не по грубому дереву, а по гладкому паркету Большого театра. Первый шаг — плие. Колени согнуты, спина прямая. Второй — глиссад. Тело двинулось вперёд, будто его тянула невидимая нить.
Боль пришла сразу. Заусенец вонзился в пятку, но Зонт лишь стиснул зубы. *«Не громко, — мысленно повторял он, — нельзя громко».* Шарф, валявшийся на полу, пошёл в ход — он заткнул им рот, чтобы заглушить стон. Третий шаг — жете. Прыжок. Удар коленей о пол отозвался тупым эхом.
— Идиот, — прошептал он себе, вытирая пот со лба. Зеркальный осколок поймал его отражение: бледное лицо, взъерошенные волосы, глаза, расширенные адреналином. *«На что ты надеешься? Ты же не балерина. Ты даже человеком еле считаешься».*
Но тело не слушалось. Снова плие. Снова прыжок. На этот раз пятка попала на торчащий гвоздь. Зонт рухнул на колени, сжавшись в комок. Шарф выпал изо рта, и тишину разорвал сдавленный всхлип.
— Тряпка, — выругался он, впиваясь ногтями в голень. Кровь проступила сквозь царапины, смешиваясь с пылью. *«Боль — это хорошо. Боль значит, что я ещё чувствую. Что я не пустота».*
Люстра мигнула ещё раз, и комната погрузилась в полумрак. Где-то за дверью скрипнула ступенька. Зонт замолк, сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Ни звука. Просто старый дом вздыхал, как живой.
Он поднялся, подхватив шарф. Утро уже близко — пора возвращаться. Перед уходом Зонт размотал ткань и тщательно протёр пол, стирая капли крови. Алые разводы на бирюзовом шелке были похожи на абстрактную картину. *«Завтра вернусь», — пообещал он тишине.*
На пороге замер, прислушиваясь. Из темноты донёсся голос Пика:
— Кто там шляется?
Зонт прижался к стене, зажмурившись. Но через мгновение раздался звон разбитой бутылки и проклятья — Король вёл войну с собственной тенью.
Он проскользнул в свой уголок на чердаке, где пахло плесенью и старыми книгами. Шарф, теперь грязный и липкий, он спрятал под подушку. Перед сном Зонт разглядывал свои ступни — синяки, царапины, следы зубов на губах. *«Завтра будет лучше», — солгал он себе, гася свечу.*
А внизу, в зале с разбитыми витражами, Вару доедал украденное печенье, даже не подозревая, что над его головой творится маленькое, кровавое чудо.