Красная Луна Глава 4
1
Вход
Toggle navigation
Фанфики
Авторы
Популярное
СКИДКИ
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Красная луна
Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Гет
R
Завершён
137
Маленький фашиставтор
Пэйринг и персонажи:
Северус Снейп/Лили Эванс
Размер:
170 страниц, 17 частей
Метки:
ДрамаООСПовествование от первого лицаРомантикаУчебные заведенияФэнтези
Описание:
Фантазия на тему: а что, если Лили ни разу не белая и пушистая.
- Ты можешь сгореть...
- Что сгорит, то не сгниет.
Посвящение:
Моей племяшке.
Примечания автора:
В тексте использованы стихи, бывшие ранее текстами песен группы ferAtum.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
«Отличная работа!» от Дух познания
Наградить фанфик
137Нравится 437Подписаться 69Отзывы 56В сборникСкачать
Смотреть работу в 56 сборниках
НазадВперёд
Глава 4.
12 ноября 2017, 13:55
Настройки текста
Что такое подростковый период? Если бы мне задали этот вопрос сейчас, то я, вспоминая себя в период с тринадцати до шестнадцати лет, сказала бы, что это – гипертрофированный эгоизм и постоянный, бесконтрольный гнев. Любое неосторожное замечание или косой взгляд вызывали желание сравнять противника с землей, а осознание превосходства своих знаний и магических способностей только подстегивало это желание. Вечный шлейф из перешептываний: «Грязнокровка!» начинал сводить с ума и заставлял обвинять всех окружающих в предвзятом отношении к собственной персоне.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
В общем, как и любой подросток, я, вероятно, не замечала, что веду себя порой как последняя дрянь, но порой все-таки ощущала уколы совести. За то, что вновь принимала похвалу Слагхорна, хотя прекрасно сваренное зелье было на 70-80% заслугой Северуса. За то, что в очередной раз называла Лиди «глупышкой», поправляя ее эссе по трансфигурации. За то, что бессовестно пользовалась покровительством Пруэттов, защищаясь от вечных подколов Мародеров (а группировка Поттер – Блэк – Люпин - Петтигрю взяла себе еще и наименование). За то… Но уколы совести всего лишь поднимали очередную волну злости и заставляли вести себя еще более пренебрежительно и вызывающе. Даже Север, с его поистине рыцарским великодушием в отношении ко мне, порой закатывал глаза и говорил что-то в роде: «Лилс, угомонись, наконец!» Такое поведение поощрял лишь Поттер, называя это – «сильным характером». С тех пор, как он стал ловцом сборной Гриффиндора по квиддичу, по нему начали потихоньку сходить с ума девчонки, и если на втором курсе это были простые симпатии, то к пятому все переросло в то, что за внимание «звезды» боролись юные ведьмы с четвертого по седьмой курс включительно. Но Поттеру отчего-то было мало толп фанаток, и ему непременно надо было заполучить и мое расположение, отчего Северус стал частым гостем у мадам Помфри, так как именно на нем Поттер, будучи негласным предводителем Мародеров, вымещал злость. Однажды мое одиночество прервал все тот же Поттер (дело было поздно вечером, в гостиной Гриффиндора, где я в своем углу корректировала астрономическую карту). - Эванс, пойдешь со мной в Хогсмит в эту субботу? – спросил он, радостно сверкая очками. Сколько раз я слышала этот вопрос, начиная с самого третьего курса? Наверное, миллион. Сколько раз Поттер слышал холодное «нет»? Все тот же миллион, но он был на редкость настырным типом. - Нет, Поттер, в эту субботу я занята. - А в следующую? - И в следующую. И во все остальные субботы, вплоть до самого окончания Хога, - размеренно, не меняя интонации, ответила я. - И чем это ты занята таким важным? Сидишь в библиотеке с Нюнчиком? - Не твоего ума дело, Поттер. Тем более что в эту субботу – полнолуние, - «прозрачно» намекнула я на то, что знаю секрет их дружной четверки, - Постарайся, чтобы Блэк не наследил в гостиной, а то от его шерсти потом надо чистить мантию и все остальные вещи. - Как давно ты знаешь??? – задохнулся Джеймс. - С конца третьего курса, как раз тогда мы изучали оборотней, - мой голос был по-прежнему невозмутим, - Не бойся. Я никому не рассказала, однако, подозреваю, что Северус тоже обо всем догадался. Чай, не дурак, в отличие от тебя, Сохатый, - я намеренно назвала его кличку. - Значит, и про то, что мы – анимаги, ты тоже в курсе. - Поттер, у меня оценка «П» по трансфигурации – константа, начиная с первого курса. Как думаешь, сложно ли мне было обо всем догадаться? - Почему же ты нас не сдала? - Боюсь, если с Люпином не будет рядом вас, могут пострадать хорошие люди. Не знаю, о чем думал Дамблдор, пуская оборотня в школу, но я искренне надеюсь, что он знает, что делает. - Ну, раз уж ты знаешь нашу тайну, может, откроешь мне свою, чтобы мы были квиты? - Ты о чем? – искренне удивилась я. - Почему ты общаешься с Нюниусом? Почему терпишь его мрачную физиономию и его увлечения темной магией? Чем он тебя опоил, Эванс? - Мы просто друзья. А тебе пора смириться с тем, что есть на свете девушки, не готовые растекаться перед тобой сладкой лужицей от одного твоего взгляда. - Мы его выведем на чистую воду, еще увидишь, что за лицо скрывает этот скользкий тип под маской друга, - зло плюнул Джеймс. Я снова ощутила, как кровь, бегущая по венам, начинает разогреваться, как мне становится жарко в мантии, и поэтому я встала, чтобы уйти в свою комнату, демонстрируя, что аудиенция закончена, но Поттер схватил меня за руку: - Эванс, я правда о тебе беспокоюсь. Старосте Гриффиндора не к лицу якшаться с будущими приспешниками Волдеморта… - теперь его голос стал не таким злым и более глубоким, более взрослым. - Иди ты, Поттер, - вывернулась я из цепкой хватки и, добавив крепкое выражение, окончательно объяснявшее, куда следует отправиться собеседнику, убежала в комнату. То, что я переживала за Севра, было и так понятно: влияние на него Люциуса Малфоя, даже не взирая на то, что он уже два года как закончил обучение, было огромным, и он тащил моего друга в какую-то странную игру. Волдеморт и его Пожиратели Смерти (название казалось мне до смешного пафосным) были сначала чисто политическим явлением, активно отстаивающим права чистокровных магических семей. Также они выступали за снятие моратория на использование магии крови и некоторых иных ритуалов, имеющих статус темномагических. Северус часто пускался в пространные объяснения, что темная магия не сводится к трем Непростительным заклинаниям, и что магическому миру надо смотреть шире на некоторые вещи, но то ли он путался в пояснениях, отчасти признавая опасность ряда ритуалов, то ли я не могла его понять. Придя в комнату, я подставила лицо холодному ветру, задувающему в окно. Старостой было быть хорошо, хотя бы потому, что старосте полагалась отдельная комната, а это что-то да значило, потому что Лидия и Ингрид постоянно проклинали меня, когда я открывала в комнате окно и молили вернуть им благодатное тепло, тогда как мне было просто нестерпимо жарко. Насмешливо каркнул Майфес, возвращая меня к реальности – перебирание перьев меня успокаивало, как и внимательный взгляд черных глаз. Я выдохнула и сняла мантию и… ужаснулась. Футболка носила на себе следы тления в районе груди, как будто ткань опалили огнем. «Надо пойти к мадам Помфри!» - мелькнула шальная мысль, но была отставлена на задворки разума, потому что проблем и лечения мне не хотелось. «Как-нибудь справлюсь, это, наверное, всего-навсего очередной стихийный выброс, у ведьм он в подростковом возрасте во время критических дней вполне нормален» - успокоила я себя, подогнав известные мне факты под ситуацию. Достав гитару, которую таскала в Хог, начиная с третьего курса, я начала перебирать знакомые до каждой молекулы струны – мелодии успокаивали и настраивали на что-то вроде медитации. Иногда я пела: те песни, что были в самоучителе и те, что сочиняла сама в те минуты, когда было особенно больно или обидно. Майфес внимательно слушал и смотрел как-то понимающе.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Зачем быть ангелом в аду? Давно пора нам стать свободней, И в полусне, в полубреду Ждать снега в нашей преисподней… Дрожащий голос проглатывал ночной мрак и ветер. Наутро я чувствовала себя разбитой и из-за разговора с Поттером, и из-за того, что треклятая кровь никак не успокаивалась и сжигала вены изнутри каким-то нестерпимым жаром. Несмотря на то, что был всего лишь сентябрь, мне хотелось снега – тогда можно было бы выбежать на улицу и упасть в сугроб, в благодатную прохладу… Когда же мой личную пылающую преисподнюю засыплет снег? - Эванс, может, передумаешь насчет завтра? – задорно спросил Поттер, когда я вышла в гостиную. - Нет, - фыркнула я. - Ну и зря, - протянул Блэк, - Ну, правда, Эванс, что ты ломаешься? - Не твое собачье дело, - парировала я, делая акцент на слове «собачье», а Джеймс бросил на друга выразительный взгляд. - Гав-гав! – ничуть не смутился Сириус и запустил в меня упаковкой от шоколадной лягушки. Я поймала «пас» и отбросила обертку в горящий камин под комплимент Ремуса о том, что это мне надо было быть ловцом в квиддиче. Знали бы они, что больше надоедливости Поттера меня гложет дикая, неконтролируемая зависть: как трое учеников смогли стать анимагами, а у меня, несмотря на явный талант к трансфигурации, не выходило ровным счетом ничего??? Можно было бы, конечно, согласиться на свидание с Поттером и расспросить его поподробнее обо всех тонкостях процесса, но он, скорее всего, захотел бы чего-нибудь взамен. Быть должницей Джеймса не хотелось. Спустившись в Большой Зал, я оказалась «подсеченной» чьим-то заклинанием. Растянулась я и правда забавно, предварительно сделав нелепый пируэт. Но если бы на втором курсе я бы только посмеялась со всеми своей неловкости, то сейчас я вполне ясно ощущала, что это было заклинание, а веселья не было, была только извечная злость. - Так и надо грязнокровке! – радостно хихикнул Мальсибер. - Это ребячество, - фыркнул Эйвери. - Агуаменти, - сориентировался неразлучный с ними Яксли, - Эванс, от тебя уже искры сыпались… Что это с тобой? Я стояла в насквозь промокшей мантии, струи воды стекали на пол, но они были горячими – там, где вода попадала на кожу, она превращалась в пар. Я развернулась на каблуках и побежала прочь, покуда это не увидели учителя. В чулан для метел скользнула долговязая тень: - Лили, не плачь, все хорошо, - однако, по голосу Севера было ясно, что ничего хорошего. - Я не знаю, что это, - пробормотала я, - Какие-то стихийные выбросы, словно я ребенок. - Необычно, - сосредоточенно отозвался друг, - Но, полагаю, если ты попьешь успокоительное, то все пройдет – как думаешь? - Север, я не хочу идти к мадам Помфри. И так многие считают меня неуравновешенной, а если мне еще и успокоительные пропишут, это будет вообще мрак… Психованная грязнокровка. - Не называй себя так! Ты не… - Кого ты обманываешь? - Ты. Не. Грязнокровка. Не для меня. Не надо идти к мадам Помфри, я сам сварю тебе успокоительное. Достаточно сильное, чтобы утихомирить нервы и достаточно безвредное, чтобы ты не стала похожа на сонную муху. - Что? - Я сам сварю тебе успокаивающее зелье, - повторил Северус. - Спасибо… - прошептала я. - Не за что. Вернемся в Большой Зал? Думаю, мы еще успеем позавтракать. - Да, пожалуй. Но как ты меня нашел так быстро? - Помнишь, я тебе говорил, что могу прочесть мысли, если сосредоточусь на человеке? Это, оказывается, легилименция. А бывает еще и окклюменция – это, наоборот, умение скрывать свои мысли от постороннего вторжения. Я только недавно прочел об этих искусствах и вот занимаюсь самостоятельно. Думаю, что когда пойму основы и добьюсь стабильного результата, то смогу объяснить и тебе. - Было бы здорово, - кивнула я, - Но у тебя вполне стабильный результат: вон как быстро меня нашел. - Это не то, - мотнул головой друг, - Такое ощущение, что я на тебя «настроен». Это как какая-то ментальная связь. Возможно, это потому, что мы с тобой дружим с раннего возраста. Пока я не понял, почему все именно так. - Интересно, а если я «настроюсь», я смогу это ощутить? Связь же предполагает двусторонний контакт? – мне было действительно любопытно. - Я не знаю, - Север сжал челюсти, - Возможно. - Но ты бы этого не хотел, - догадалась я. - Нет, это не то… Лили, ты не поймешь… - Уж куда мне, грязн… - Молчи, - он резко оборвал меня на полуслове, - просто нам надо еще слишком многое узнать и понять, вот и все. А ты, если хочешь знать, самая талантливая ученица на потоке. Он, видимо, хотел сказать что-то еще, уже протянул руку, но, словно что-то вспомнив, отдернул ее обратно и умолк, выжидательно смотря на меня. - Но только не в зельях, - улыбнулась я, - Идем уже, а то завтрак и правда нас не дождется. И снова мы входили в Большой Зал вместе, и снова нас сопровождали удивленные взгляды однокурсников. Я была уже довольная и высушенная и… обнадеженная: я верила, что Север не бросит меня и действительно поможет справиться с приступами агрессии. От одной этой веры на душе становилось спокойнее. * - И где справедливость? – яростным шепотом возмущался Поттер, - Где, я вас спрашиваю? - О чем ты, дружище? – лениво вопросил Блэк. (Я, стоя за приоткрытой дверью своей комнаты, слушала спор приятелей, которые остались одни в гостиной Гриффиндора – да, это было как минимум неприлично, но любопытство порой перевешивает все разумные доводы)
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
- Этот сальный ублюдок, значит, может ходить с Эванс, может сидеть с ней в библиотеке и гулять с ней, а меня она посылает! Снова и снова. - Она просто набивает себе цену, - пискнул Петтигрю. - Вообще-то, - мягко ввернул Люпин, - она прекрасно видит, что ты, Джеймс, как бы помягче сказать… непостоянен в привязанностях… - Да бабник он, наш Джеймс, - грубо поправил Блэк. - Я это и сказал, - подтвердил Люпин, - в общем, я полагаю, она просто не хочет быть очередной зарубкой на древке твоей метлы. Возможно, если ты изменишься и станешь серьезнее, она будет более… более расположена к общению. (Дементор бы побрал этого Люпина, но он давал реально дельный совет этому хвастуну!) - А чего это ради? – взвизгнул Петтигрю, - Ради какой-то грязнокровки??? - Не забывайся, - рыкнул вдруг Блэк, - Может, Эванс и имеет другой статус крови, но человек она хороший. Даже сам факт того, что она не оставляет Нюниуса, заставляет ее уважать… - Вау, - протянул Поттер, - смотрю, у меня в конкурентах не только Нюниус… - Ошибаешься, - мягко возразил Блэк, - Эванс симпатична мне как личность, но абсолютно безразлична как девушка. А в конкурентах у тебя половина Хога: ее просто обожают, если ты не заметил. - Было бы за что, - презрительно выплюнул Петтигрю. - Хотя бы за то, что она во всех старается найти что-то хорошее, что-то светлое, - задумчиво ответил Люпин, - Мы болтали недавно… Оказывается, она знает мой секрет. И дружит со мной. И патрулирует коридоры, когда рядом никого нет. Она меня не боится, понимаешь? - Да чего тебя бояться-то? – захохотал Блэк. - И не презирает, - добавил Люпин. - Мы отвлеклись, - напомнил о себе Поттер, - Парни, я правда, кажется, влюбился. А как заставить ее обратить внимание на мою персону – не знаю. - Ухаживай, - порекомендовал Блэк, - Знаешь, как Люциус за Нарциссой бегал? Ууу… жуть. Цисси то, Цисси се. Цветы с утра, любимые лакомства к чаю… И даром, что родители их обручили еще в детстве. Впрочем, Люцу повезло: Нарси – цельная, сильная личность, и это к тому, что она красавица. - Да ты никак влюблен в кузину, - пошло хихикнул Петтигрю. - И снова промах, Хвост, - отмахнулся Блэк, - Я ее уважаю. В отличие от Беллатрисы. Та абсолютно сумасшедшая фанатка… - Ухаживать, стало быть… - Поттер, казалось, забыл о друзьях и говорил сам с собой, - Цветы, любимые лакомства, поступки… Так-так-так… Мне понадобится ваша помощь… - Всегда пожалуйста, - ответил Блэк. - Эх, ты безнадежен, - вздохнул Петтигрю. - Да ладно тебе, Пит, любовь облагораживает, - философски заметил Люпин. - Ты хотел сказать, заставляет мыться, вовремя менять носки и меньше сквернословить? – снова подколол Блэк под общий хохот. Я захлопнула дверь в комнату и ощутила знакомое жжение – надо было скорее принять успокоительное, которое Северус готовил для меня уже, кажется, в промышленных масштабах. Захомутать меня, значит, захотел? Да ни за что! Нет, я не считала Джеймса Поттера плохим человеком (если речь не шла о его шалостях), но я не видела в нем глубины характера и умения любить. Мне казалось, что я была для него просто очередным снитчем, который надо было во что бы то ни стало поймать. А потом спокойно рвануть в небо за новым трофеем. И я вовсе не ожидала таких теплых слов от Люпина – надо же, он считал, что я вижу во всех что-то хорошее. О, Мерлин! Как же ты ошибался, Лунатик, как безбожно ты ошибался. Я не искала в людях хорошее, я всего лишь пыталась оправдать недостатки или закрыть на них глаза в слабой, призрачной надежде, что остальные также закроют глаза и на мои недостатки. Баш на баш в жалкой попытке магглорожденной грязнокровки влиться в магическое общество, в котором я была изгоем. Магглами изгнана, магами не принята – я везде ощущала себя не на месте, и только голос Севера порой создавал ощущение чего-то реального и настоящего, наша дружба держала меня на плаву, не позволяя утонуть в гневе и безумии. Я его не «не оставляла», я отчаянно за него хваталась, как за единственный спасательный круг в море безразличия, прикрытого улыбками и вежливыми фразами. Себе я казалась какой-то странной статуей, покрытой миллионом трещин, которую от того, чтобы развалиться прямо на глазах у удивленной толпы, удерживает лишь чудо. * Гнев стал мои постоянным спутником – гнев и отчаяние, как же раньше я не замечала того, что чистокровные волшебники с пренебрежением относятся к полукровкам и магглорожденным? Как же раньше я не видела очевидного: у тех, в ком текла чистая магическая кровь, все выходило проще и лаконичнее. Магия в них переливалась и текла по венам, она была их сутью, тогда как для остальных магия была как бы всего лишь альтер-эго, и для каждого заклинания требовалось куда больше усилий… Именно гнев подхлестнул меня, и я все-таки перекинулась однажды в октябре в ярко-рыжую рысь. Что ж, в очередной раз я доказала себе, что я попала в Хог не по досадной ошибке, что Север не зря в меня верил, что я настоящий маг. Новая способность открывала неплохие перспективы для развития. Мне было вполне ясно, что я нахожусь на обеспечении отца, но после пробиваться в магическом мире придется самостоятельно: без покровительства могучего рода, без страховки родовых сокровищ, без убежища в виде старинного мэнора. Но Запретный Лес был настоящей сокровищницей, если знать, что делать, и куда идти. По осени единороги-самцы сбрасывали рога, чтобы к февральскому гону отрастить новые, еще более длинные, да и гривы их можно было немного подровнять. Фестралы были довольно добродушными, и их тоже можно было незаметно подстригать. У гиппогрифов, если к ним найти подход, можно было вполне безопасно для собственной жизни срезать когти. Ну и это помимо кучи целебных трав и растений, которые росли в чаще, и все это, оказывается, можно было вполне незаметно сбыть в «Кабаньей голове» различным темным личностям за вполне реальные галеоны, которые я тщательно прятала в потайной карман в своем чемодане. И чтобы все это получить, достаточно было перекинуться в рысь, покинуть замок и найти искомое. А потом, перекинувшись в человека, добыть нужный ингредиент и, упаковав его в заранее подготовленную емкость, которую я уменьшала, чтобы можно было положить в карман, и закопать эту емкость в тайнике на опушке леса (а перекидываться вместе с одеждой получилось далеко не с первого раза). А дальше – дело техники: ранний подъем в субботу, извлечение товара из тайника и поход в Хогсмит на один-единственный краткий час, которого было более, чем достаточно, чтобы решить все свои вопросы.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
В следующий поход в Гринготтс я думала о том, что непременно открою счет на свое имя, чтобы иметь стартовый капитал для выхода в самостоятельную жизнь. Я стала настоящим мародером, так и не присоединившись к Мародерам. Однажды я прокрадывалась к поляне, на которой имели обыкновение гулять фестралы, но неожиданно меня отвлек шум. Животная сущность позволяла видеть малейшее колебание листьев, слышать даже самый ничтожный шорох, и я замерла, анализируя окружающую среду, чтобы вовремя отреагировать на возможную опасность. Подо мной мелькнула восьмилапая тень – это мог быть только паук, но этот паук был размером со среднюю собаку. Что же за паук-то такой это мог быть, что он вымахал до столь колоссальных размеров? Мозг хаотично думал, что же это за тварь, и находил только один правильный ответ: актомантул, судя по размерам – еще совсем молодой. Яд акромантулов ценился очень высоко, за несколько миллиграммов можно было получить достаточно денег, чтобы купить небольшой уютный домик где-нибудь в предместьях Лондона. Но все тот же яд ровно в той же дозировке нескольких миллиграммов мог отправить меня на тот свет. Акромантулы имели иммунитет практически к любой боевой магии, а значит, волшебная палочка бы мне не помогла – придется попытать счастья зубами и когтями. Жадность и подростковый максимализм пересилили, и я прыгнула вслед за тенью. Крадучись по веткам, ровно над противником, я все выжидала удобный момент, помня о том, что у меня будет только одна попытка. Надо было приземлиться прямо на вздувшееся тело и быстро перегрызть то место, где брюшко соединялось с головогрудью, стараясь избегать встречи с чудовищными хелицерами. Наконец, восьмилапый монстр приостановился, давая мне возможность выбрать правильную траекторию прыжка и, отчаянно оттолкнувшись лапами от ветки, сигануть на спину акромантула. Визуально паук казался обычным, мягким, как и любой представитель его вида, но его покровы были жесткими, покрытыми похожими на проволоку волосками, которые больно жалили подушечки лап. Акромантул крутился и катался, силясь меня сбросить, а я отчаянно работала зубами и когтями, молясь всем известным святым и богам, чтобы эта тварь сдохла поскорее, иначе мне пришлось бы туго. Рот заливала отвратительная мутно-зеленая жижа, заменявшая акромантулу кровь, и я надеялась, что она не была ядовита. Наконец, зубы достигли какой-то крупной жилы, и мне удалось ее перекусить – акромантул сразу как-то резко осел и, несколько раз конвульсивно содрогнувшись, замер. Я уже обрадовалась, но оказалось, что хитрая тварь лишь притворилась дохлой, и когда я спрыгнула с его спины, акромантул поднялся на лапы и кинулся на меня, стараясь захватить передними лапами и впиться хелицерами в шею или бок. «Вот и пришел тебе бесславный конец, Лилиан Роуз Эванс» - мелькнуло в голове. Но анимагическая форма хороша тем, что часть сознания человека отключается, подчиняясь голым инстинктам, которые подстегивались главным желанием любого животного: выжить любой ценой. Акромантул выпустил липкую нить паутины, которая намертво приклеилась к шерсти, а паук уже готовился выпустить вторую, которая, вероятно, пригвоздила меня к земле. Нет, черта с два, я не была готова отдавать жизнь ни за грош. Прыжок вбок, разворот и снова прыжок, но уже вверх, обратно на спину чудовищу. А по шерсти уже змеился огонь, готовый поглотить противника. Паук, казалось, только этого и ждал – он просто перевернулся, силясь меня скинуть, и сейчас ему бы это, вероятно, удалось, если бы не одно но: моя лапа застряла в той зияющей ране, которую я успела оставить клыками, а потому я осталась на его спине. Еще несколько укусов и всполохов живого огня все-таки решили исход ночной схватки в мою пользу: акромантул подвернул конечности, свернулся в какой-то жалкий комок и обмяк. Мне осталось только удалить с себя паутину простым «Эванеско» и собрать яд, который я не рискнула прятать в тайнике – это сокровище я пронесла в кармане в спальню и надежно спрятала. Что ж, это была невероятно удачная ночь, и я уже строила большие планы на будущее: ведь помимо школы надо было закончить обучение на какую-нибудь профессию, а меня более всего привлекала медицина (а высшее медицинское образование, если не выиграть грант, стоило немалых денег). Значит, мне нужно «В» по СОВам по зельям, травологии, трансфигурации, рунам и магическим существам… Значит, надо стараться. И я буду делать все, что в моих силах, чтобы в итоге ничем не отличаться от чистокровных выскочек. В районе сердца мягко полыхнул огонь – это была не злость, а, скорее, какое-то удовлетворение и готовность к новым действиям. Кажется, успокоительное Севера имело накопительный эффект. * Однажды в ноябре я решила вновь помародерствовать, и уже кралась по замку в надежде никого не встретить и провернуть очередную операцию без сучка, без задоринки, как вдруг заметила знакомый силуэт. Север, а это был вне всякого сомнения он, воровато оглядываясь по сторонам, куда-то шел. Мое желание мародерствовать улетучилось вон: мне срочно захотелось шпионить. Мой друг прошмыгнул на восьмой этаж и три раза прошелся туда-сюда вдоль небольшого выступа в стене, после чего прямо в каменной кладке образовалась дверь. Мерлиновы подштанники! Этот пройдоха нашел Выручай-комнату! Я скользнула за ним внутрь. Уверенной походкой Северус прошествовал к дальней стене комнаты и сдернул полог с какого-то большого предмета – моему взору предстало старое, слегка потрескавшееся зеркало. Парень уселся напротив зеркала по-турецки и уставился на него немигающим взором, словно бы хотел загипнотизировать свое отражение, а потом что-то забормотал. И снова побеждало любопытство, которое во мне было развито пуще тяги к знаниям и деньгам вместе взятым. Я подкралась сбоку, прячась за стойкой с кучей склянок, стараясь разглядеть, что же видит в этом зеркале мой друг, и при этом не попасть в зеркало самой, чтобы остаться незамеченной. Ага, аж три раза. Я как-то забыла, что Север был на меня ментально «настроен», а потому, немного покрутив головой уверенно пошел в сторону моего укрытия: - Лили? Лили, ты здесь? – неуверенно позвал он. Сердце было готово выскочить из груди, и я отчаянно искала выход из ситуации, надеясь, что друг меня все-таки не найдет. Сейчас я искренне сожалела о том, что моя анимагическая форма оказалась рысью, а не какой-нибудь мышью или еще лучше – тараканом, чтобы можно было совершенно незаметно ускользнуть. Зверь, вырываясь из-под контроля разума, предупредительно зарычал – это был низкий, утробный звук почти на грани слышимости, что-то среднее между выдохом, хрипом и глухим рыком. На ментальном уровне это был почти что крик: «Не подходи!», и думать, что Север его проигнорирует, было бы непростительной глупостью.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Парень решительно шагнул за стойку и увидел… меня, просто меня, уже перекинувшуюся в человека: если и суждено было быть обнаруженной, то пусть уж лучше так, чем в анимагической форме. Во всяком случае, мне тогда это показалось оптимальным решением, а по спине тем временем змеились искры, сжигая очередную футболку и подпаливая джинсы. - Что ты здесь делаешь? – задали мы друг другу один и тот же вопрос. - Ты первый, - подтолкнула я друга к объяснению. - Просто не спалось. Теперь ты. - Я вообще-то староста, - напомнила я, - Решила чуть дольше патрулировать коридоры и, как я вижу, совершенно не напрасно. Баллы что ли со Слизерина снять? Как думаешь? - Думаю, что оно того не стоит, - усмехнулся парень, возвышаясь надо мной: я теперь едва ли доставала ему до подбородка, черные глаза смотрели на меня с теплотой. - Ладно, - махнула я рукой, - на первый раз – так уж и быть, прощаю. - Какое великодушие, - подколол меня Снейп, - Я аж не знаю, как и благодарить. - Ты мне лучше скажи, что это за зеркало такое? – спросила, подходя к заинтересовавшему меня артефакту, и тут же замолчала. В зеркале отражалась я нынешняя: невысокая, смуглая, с жесткими вьющимися волосами цвета красной меди. Рядом о мной стояла мама, обнимая меня и нежно гладя по плечу – я уже догнала ее по росту, а ввиду более крепкого телосложения, смотрелась я крупнее. Мама то обнимала меня, то, отходя лишь на шаг, старалась обнять тонкими руками нас всех: отца и еще Туни, которая глядела на меня с любовью и глубокой привязанностью. Мы снова были одной семьей, как и восемь лет назад. Перед глазами все поплыло, а по щекам заструились слезы: - Север, что показывает это гребаное зеркало? Что оно показывает??? - Я полагаю, она показывает самые сокровенные желания, - пояснил друг, - Что ты видишь? - Я вижу нашу семью: мама снова жива, и мы все дружны и счастливы, как будто никто не умирал, и я не становилась ведьмой, - последнее слово было пропитано презрением. - Наверное, нам лучше уйти? – предложил друг. - Нет-нет, я хочу посмотреть еще немного… там… понимаешь, там самое настоящее счастье. - Только это счастье несбыточно, - горько сказал Север. - Я понимаю. Ничто не оживит маму. Ничто не заставит Туни относиться ко мне хорошо… Но все-таки так приятно хотя бы обманывать себя. - Да… именно, обманывать себя, - кивнул друг. - Давно ты его нашел? – прошептала я. - В начале года, - также шепотом отозвался Северус. - Почему ты не рассказал мне о нем? - Потому что это зеркало не исполняет желания, а только ранит, показывая самые сокровенные и самые несбыточные мечты. Мне бы не хотелось, чтобы ты гонялась за призраками. - Но сам-то ты сюда исправно ходишь, - осуждающе заметила я. - Каждый раз, - Север зажмурился, - Каждый раз я клянусь себе, что я больше сюда не вернусь. И возвращаюсь… Слабак, жалкий слабак. - Эй, - я погладила его по плечу, - Ничего ты не слабак. Ни разу. Просто картинка очень заманчивая, и ее хочется увидеть снова, вот и все. Кстати, что ты видишь? - Ничего особенного, - отвел глаза друг, - Я вижу себя Мастером зелий. Открыл свою аптеку и занимаюсь еще частными заказами с особо сложными рецептами… Впервые в жизни я почувствовала ту «связь», про которую толковал Север: это была словно тонкая нить между разумами, на уровне ощущений и чувств. Я почувствовала страх. - Врешь ты все, - я отвернулась от него, стараясь скрыть обиду и подавить раздражение, - Врешь. - Вру, - вдруг покорно признался он, видимо, тоже ощутив натяжение этой ментальной нити, - Но я не могу тебе сказать. Лилс, не злись, пожалуйста. Если я тебе расскажу, ты разозлишься еще больше. - Что же это такое, чтобы я разозлилась? Ты, никак, мечтаешь стать правой рукой Волдеморта? Он же так красиво рассказывает про Темную магию… - Лили, не начинай. Нет, это не связано с Волдемортом, а о Темной магии я хочу узнать, чтобы во-первых, знать, как с ней в случае чего бороться, а во-вторых, потому что мир не делится на Свет и Тьму – все кругом в полутонах, разве ты не видишь? - Тогда что же ты там видишь? – уперлась я, вертя в руках первый попавшийся предмет, это была какая-то странная то ли тиара, то ли корона. - Я правда не могу тебе сказать, - парень стиснул зубы, видимо, готовясь к вспышке гнева. И она последовала незамедлительно: я яростно швырнула тиару прямо в зеркало, и металл разбил стекло на тысячи осколков. Один из осколков, словно кинжал, врезался в самый крупный камень в тиаре. А дальше произошла большая неожиданность: камень раскололся, почернел, и нас с Севером прямо-таки опрокинуло волной какой-то потусторонней, неестественной злобы. На миг, показавшийся вечностью, я провалилась в вязкую черноту, в чистую тьму, в невероятный по силе гнев... - Что это было? – прошептала я, когда нам вернулась способность дышать и думать. - Дементор знает что, - ответил друг, тряся волосами и вставая с меня (он чисто по-джентльменски прижал меня собой к полу, когда понял, что часть осколков может отлететь в нас), - Ты не пострадала? - Нет. А ты? - Вроде в порядке, - он стряхнул стеклянную крошку с мантии, убеждаясь, что повреждений нет. - Зато тебе теперь незачем пялиться в зеркало, за его неимением, - я попробовала придать голосу наигранную веселость, но получилось из рук вон плохо. - Зато ты теперь точно не узнаешь, что я там видел, - поддел меня Север, видя, как я дрожу; он явно старался меня отвлечь, - Слушай, а что это за штуку ты запустила в зеркало? - Не знаю… Корона какая-то. Наверное, что-то типа театрального реквизита. Север подошел к короне и повертел ее в руках: - Смотри-ка, тут символ Ровены Рейвенкло – орел… Это, вероятно, ее знаменитая диадема. Только сейчас она абсолютно мертва.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
- Как и зеркало, - констатировала я, рассматривая осколки. - Ну и натворила ты дел, - Север покачал головой, - А еще называется – староста… - Надеюсь, нам не влетит. - Не влетит, если никто не узнает. - И что ты думаешь сделать? - Предлагаю собрать все это добро в мешок, да и утопить в Черном озере нахрен. Эта идея могла прийти в голову только Северусу, и только я могла ее поддержать от всей души. Две черные фигуры благополучно осуществили задуманное, сумев оттащить осколки зеркала и диадему в отдаленную бухту Черного озера, куда мы добрались, позаимствовав пару школьных метел (ох, как Северус протестовал, но сдался, поняв, что альтернативы нет). Мы стояли на берегу озера, наблюдая, как там, на самой границе воды и неба, начинает разливаться розовато-золотистый свет. - Как ты думаешь, сколько школьных правил мы нарушили? - С полсотни как минимум, - пожал плечами Север, - А разве это теперь имеет значение? - Ровным счетом никакого, - засмеялась я и вдруг, ведомая каким-то странным порывом, прижалась к другу, но он не отшатнулся, а обнял меня в ответ, зарывшись лицом в мои растрепанные волосы. * После такой «бурной ночи» самым главным было – сохранять невозмутимый вид и вести себя так, как будто ты всю ночь сладко спала в своей кровати. Утреннюю тренировку с Лиди я проспала: девушка по-дружески пару раз постучала в мою дверь, но дождавшись только: «Пошло оно к дементору, я сплю!», ушла тренироваться с Ингрид. Север за завтраком выглядел особенно лохматым и бледным, но, встретившись со мной взглядом, широко ухмыльнулся. Теперь у нас появился еще один связывающий нас секрет. Очередное звено прочной цепи дружбы, что сковывала нас, такой странной, но такой крепкой дружбы. - Эй, Эванс, - раздалось над ухом, - Ты эссе по травологии написала? - Написала, Поттер, всенепременно написала, - буркнула я, - Не ори. - Ладно-ладно, - парень шутливо поднял руки, словно сдаваясь, - Дай сдуть? - С чего бы? - Ну, например, с того, что у меня была тренировка по квиддичу, и моя очередная победа принесет еще очки факультету, - его лицо так и светилось самодовольством. - Чтобы тебя мантикора унесла, - вздохнула я, - Держи. На перемене отдашь. - Ты – супер, - признался Поттер и тут же наколдовал букет тигровых лилий. - О, Мерлин! – взвизгнула я на весь Большой Зал в притворном ужасе, - Поттер, это же… это же трупы цветов. Какая гадость! Эванеско! Букет исчез, как и самодовольное выражение лица Джеймса. - Во дает! – раздался удивленный голос Блэка. - Неординарный ход, - покачал головой Люпин. - Ты чего? – удивилась Мэри МакДональд, - Красивые же цветы были… - Но они не живые, - покачала головой я. Уроки в этот день тянулись невероятно медленно, я засыпала на ходу по вполне понятным причинам, я не смогла ответить на вопрос Профессора Флитвика, и с Гриффиндора сняли пять баллов под всеобщее удивление. Еще бы! Всезнайка Лили Эванс вдруг не ответила на вопрос учителя – да это надо было отпраздновать, мать вашу! На остальных уроках я старательно прикидывалась ветошью, и эта тактика сработала: меня не замечали, не задавали вопросов, не делали замечаний. А за обедом ко мне пристала все та же МакДональд: - Лили, - она как-то неловко хихикнула, - У тебя что, была интересная ночь? - Чего? – я встрепенулась, опасаясь, что нашу ночную прогулку могли видеть. - Ну… ты провела ночь в одной из Комнат Свиданий? С кем? Комнатами Свиданий в Хоге именовались заброшенные классы, в которых встречались для поцелуев и более близкого знакомства не особо обремененные моралью студенты. - Мэри, да ты совсем с катушек съехала со своими Комнатами Свиданий, - от сердца отлегло, и я позволила себе громко рассмеяться, - Я всю ночь писала эссе по травологии. - Какая же ты скучная, Лили, - покачала головой Мэри, - совсем хоронишь себя в учебе. - Я ответственная или что-то типа того, - усмехнулась я. Мэри лишь презрительно фыркнула и поспешила пересесть к Гидеону Пруэтту: семикурсник был «любовью ее жизни» на данный период ее жизни. Как только девушка оставила меня в относительном одиночестве, мне на колени приземлился журавлик-оригами, и я развернула записку: «Приходи после ужина в Выручай-комнату, поучимся окклюменции». Я достала перо и рядом написала короткое согласие, а затем свернула оригами обратно в журавлика и отправила его в полет к Северу. Что сказать, окклюменция явно не была моим «коньком», потому что ни с первого, ни со второго, ни с двадцатого раза у меня даже не получилось понять, что Северус собирается в очередной раз покопаться в моих мыслях, и он свободно гулял по моим воспоминаниям. Я пробовала снова и снова, прося попытку за попыткой, покуда он не докопался до рокового воспоминания об автокатастрофе. Я понимала, что в тот момент Север, провалившись в мою память по самое «не хочу», испытывал ту же боль, то же отчаяние, какие испытывала я. А я, в свою очередь, снова переживала эти страшные минуты так, как будто это были не воспоминания, а реальные события. Он разорвал контакт, выбираясь из моего липкого отчаяния, как из зыбучих песков, и, тяжело дыша, посмотрел мне в глаза: - Прости, Лили, прости, пожалуйста. Меня била крупная дрожь, слезы текли по щекам, а от кожи сыпались крупные искры. Я усилием воли подавила разгорающийся пожар гнева и прошептала: - Давай еще раз. - Нет, хватит на сегодня, - прохрипел Север, - Довольно. Попробуем через пару дней. - Хорошо, сдалась я. Через пару дней. Отлично. Через пару дней лучше не стало. Спустя несколько попыток (а мы практиковали невербальную магию, потому что все, что связано с подсознанием и воспоминаниями, относилось к невербальной магии) Север вновь провалился в это чертово 24 декабря 1970 года. Мне было страшно, как никогда раньше не было: перед моими глазами мама, моя любимая, моя прекрасная мама, превращалась в холодный изуродованный труп. И жгучее желание отменить этот факт, перекроить прошлое, вызвало скачок адреналина и магии, и я не поняла, как оттолкнула Севера из своего сознания. - Получилось? – спросила я, не веря в то, что сейчас сделала. - И очень хорошо получилось, Лили. - Еще раз, - потребовала я, - Мне надо понять, как это работает. - Думаю, в твоем случае, это работает на агрессии. Не сдерживай злость, просто, если я окажусь в твоем сознании, дай мне пинка. А еще лучше, когда почувствуешь меня, просто «закрывай дверь». Это медитативная практика: представь, что ты в комнате, а я хочу войти, и чтобы помешать мне, ты должна просто крепко закрыть большие массивные двери, и я к тебе не пройду. - Сложно, но я попробую… Попробовав, ничерта не получалось: Север раз за разом оказывался в моей голове, и выкидывать его оттуда получалось только пару раз из пяти. А потом я подумала: а почему бы не представлять не закрытые двери, а вариант Выручай-комнаты? Просто надо представить, что при приближении чужака дверь исчезает, превращаясь в монолитную стену – идея показалась мне стоящей внимания. И она сработала! Сработала, дементор вас дери! Как только я почувствовала на границе сознания присутствие чужака, я свернула сознание до формата комнаты без окон и без дверей, просто до прозрачного шара (эта корректировка пришла по наитию), в который невозможно было проникнуть. - Лили, да это гениально! - Север улыбался во весь рот, демонстрируя крупные кривые клыки. - А главное это работает, - удовлетворенно выдохнула я, интенсивно обмахиваясь очень удачно найденным веером, - Ты же мне не подыгрывал? - Ничуть, - покачал головой друг, - Ты все сделала сама. - Класс… - выдохнула я, - Сливочного пива бы… да похолоднее… - А это я предусмотрел, - хитро подмигнул Северус, выдвигая из-под стола ведерко, набитое льдом, из которого торчало несколько бутылок вожделенного напитка, - Сходил продуктивно на кухню, - пояснил он. - Это ты правильно сделал. Мы сидели на подоконнике и молча пили пиво, время от времени поглядывая друг на друга. - Ты такая теплая, - сказал вдруг Север, касаясь моей руки, - как солнце. Не зови меня солнцем: я – луна, греть не мне; Не зови меня счастьем: я – лишь гость в твоем сне… Слова сами собой сорвались с губ, притом не абы как, а вполне оформленным меццо-сопрано. - Откуда эти слова? - Вспомнилась одна из песен, - пожала плечами я. - Ты еще и поешь? - Иногда, когда мне особенно грустно. Или когда я злюсь. Это успокаивает. - И сколько у нас еще секретов друг от друга? - Понятия не имею, - честно ответила я. - Ты мне как-нибудь споешь? А то вот зовешь лучшим другом, но… - Да хоть в следующий раз, - кивнула я, - Принесу гитару и спою. Если раздобудешь еще пива. - И ты – староста, - в очередной раз Север закатил глаза. - Я – староста, но не ханжа, - я скорчила веселую рожицу. - И все-таки ты не луна, луна холодная и серебристая… Словно бы возражая другу, из-за холмов стала восходить луна – на удивление огромная, кроваво-красного оттенка. Словно полуночное солнце, она багровым диском взбиралась на черный небосвод. Зрелище было прекрасным и пугающим одновременно. - Ты – моя Красная луна, - сказал вдруг Север задумчиво. - Ик! Кому-то на сегодня хватит, - сантиментов почему-то не хотелось, поэтому я решилась на отчаянный экспромт. - Ага. Тебе, - кивнул друг, изымая у меня бутылку, - Вон, икаешь уже. И вообще: скоро отбой. - Точно-точно, - кивнула я, - Как хорошо, что сегодня дежурят ребята с Рейвенкло. - Давай я тебя провожу? – с надеждой спросил он. - Север, я-то староста, и смогу придумать что-нибудь, чтобы с моего факультета не сняли баллы, а вот твоя задача сейчас – максимально быстро и незаметно попасть в гостиную Слизерина. Нехотя, он согласился со мной, но перед тем, как выйти из Выручай-комнаты, он на минуту задержал мою руку в своих ладонях. Он стоял и молчал, а я рассматривала тонкие длинные музыкальные пальцы и выпирающие от излишней худобы крупные костяшки. Вернувшись в комнату, я, как обычно, подозвала Майфеса, и тот сел ко мне на колено, требуя ласки. Мир в тревожном свете багровой луны казался потусторонним и ненастоящим, как и наш с Севером разговор. Я понимала, что он хотел сказать больше, чем сказал, но до одури, до дрожи не хотела этого слышать. Да, мантикора его сожри, я ему нравилась, я это чувствовала, тем более, словно вспышка, когда я защищалась, я как бы на долю секунды попала в его сознание и увидела то, что было отражением в том треклятом зеркале: высокий нескладный черноволосый парень обнимал рыжую смуглянку, и оба были счастливы. Но Север – не Поттер, его нельзя было обидеть: я не могла дать ему то, чего он хочет, но и потерять его не могла себе позволить. Эгоизм? Да, чистейшей воды. Но по-другому, без Севера, без его дружбы, мне не хотелось.
РЕКЛАМА
НазадВперёд
137Нравится 437Подписаться 69Отзывы 56В сборникСкачать
Прочитано
Смотреть работу в 56 сборниках
Отзывы
Другие работы автора5
Похожие работы
Отношение автора к критике:
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Отправить
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Десктопная версия сайта
Служба поддержки
Новости сайта
Миссия сайта
Пользовательское соглашение
Политика обработки персональных данных
FAQ
Правила
Блог
Реклама на сайте
База знаний
© 2009-2021 Книга Фанфиков
support@ficbook.net
✕
РЕКЛАМА