Красная Луна Глава 1
1
Вход
Toggle navigation
Фанфики
Авторы
Популярное
Реклама
Магазин эзотерики в Санкт-Петербурге
Гадальные карты и Таро, руны, амулеты и обереги, магические камни, свечи и благовония
anga-ra.ru
Курсы ОГЭ =3600руб. в месяц!
otl-ege.ru
Красная луна
Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Гет
R
Завершён
136
Маленький фашиставтор
Пэйринг и персонажи:
Северус Снейп/Лили Эванс
Размер:
170 страниц, 17 частей
Метки:
ДрамаООСПовествование от первого лицаРомантикаУчебные заведенияФэнтези
Описание:
Фантазия на тему: а что, если Лили ни разу не белая и пушистая.
- Ты можешь сгореть...
- Что сгорит, то не сгниет.
Посвящение:
Моей племяшке.
Примечания автора:
В тексте использованы стихи, бывшие ранее текстами песен группы ferAtum.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
«Отличная работа!» от Дух познания
Наградить фанфик
136Нравится 438Подписаться 69Отзывы 56В сборникСкачать
Смотреть работу в 56 сборниках
НазадВперёд
Глава 1.
6 ноября 2017, 13:34
Настройки текста
Мы с сестрой, сколько я себя помнила, были до невозможности разные, словно чужие. Начиная от внешности и заканчивая характером, вплоть до самых ничтожных привычек. Петунья – высокая брюнетка с темно-карими глазами, черными волосами и фарфоровой кожей; я – смуглая миниатюрная зеленоглазая и рыжая (ох уж эта любовь горячей хрупкой испанки и пышущего здоровьем ирландца). Она – эдакая «правильная девочка», а я – «чертенок в юбке», непоседливая, юркая, да еще и за словом в карман не лезу с того самого времени, как научилась говорить. Туни – консервативная и очень боится всего нового, а я жадная до экспериментов… И так до бесконечности, долгая нить различий, спутавшаяся в клубок разногласий.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Порой мне казалось, что она с моим рождением поклялась, что мы ни в чем не будем похожи, хотя и приносить клятвы трехлетний ребенок, конечно, не мог. С другой стороны, я могла бы ее понять: три года быть единственным и любимым баловнем, а потом вдруг появился какой-то пищащий маленький сверток, отнимающий львиную долю родительского внимания. Да и сверх того – навалились новые обязанности в виде присмотра за этим комком. Тут не каждый мог бы справиться, но эту правду я поняла гораздо позже. А пока я была маленьким ребенком, у меня совершенно не было понимания, отчего же Туни на меня может так сердиться. И почему ей за это так попадает от родителей. Когда же у меня был первый «стихийный выплеск магии», это вообще сделало нас с сестрой врагами, потому что родители углядели в этом опасность, а щитом должна была стать почему-то Петунья. Итак, все началось в один прекрасный весенний день… * Это был очень теплый и уютный май. Мы с сестрой готовились к выпускному в школе: я заканчивала второй класс начальной школы, а Туни должна была окончить первую ступень и перейти в среднее звено. К выпускному почти все школьники готовили какое-нибудь выступление, и я должна была прочесть стих собственного сочинения, а Туни вместе с несколькими другими ученицами – станцевать отрывок из балета, поскольку к тому времени уже семь лет занималась танцами. Ох, как мне нравилось наблюдать за сестрой, когда она с подружками репетировала у нас в гостиной. Высокая, тонкая и гибкая, как тростник, с глазами, похожими на черные бриллианты – она казалась мне верхом совершенства, да и мама называла ее «моя бонита». Какие она делала пируэты, какое фуэте, как легко, в один-единственный прыжок пересекала треть гостиной… Это было просто великолепно: зрелище захватывало все мое существо, несмотря на то, что балет сам по себе мне не давался от слова «совсем», а вот мамину гитару с помощью самоучителя я уже начала осваивать. Но в тот момент я была поглощена созерцанием сестры. И вот, когда она делала прыжок, я попыталась его повторить и… полетела. Взмахнув руками, поднялась на три фута над землей и пролетела от стены до стены, благополучно опустившись у окна. Мама с папой жутко перепугались, ведь они никогда не сталкивались с магией, и для них такое поведение ребенка было необъяснимым. Сначала мама хотела показать меня докторам, но отец запретил: он занимал должность директора картонно-целлюлозной фабрики в Коукворте, и весть о том, что его дочь ненормальная могла повредить его репутации, тем более, что отец в дальнейшем подумывал о политической карьере. Поэтому со мной «серьезно поговорили» и настоятельно потребовали не выкидывать «всякие штучки, не достойные леди». С тех пор Туни стала моей постоянной компаньонкой: ей было вменено в обязанность следить за мной и моим поведением, и за мою малейшую проказу влетало ей, да так, как будто это она нарочно меня заставила отчебучить что-то эдакое. Мне же за поведение «без нареканий» была положена громадная порция любви и ласки, и куча приятных «девчоночьих» мелочей. Однако платья, украшения и игрушки меня не занимали уже тогда – гораздо большую симпатию я питала к различным животным, притом вне зависимости от их вида, и к книгам. О моем публичном выступлении после того случая не могло быть и речи, как и об участии в пикниках, которые устраивали ребята на каникулах. Мама с прискорбием была вынуждена сообщить директору школы, что я имею «слишком слабое здоровье», чтобы участвовать в подобных мероприятиях. С теми немногими девочками, которые жили неподалеку, мое общение ограничивалось недолгими играми на детской площадке под присмотром все той же Туни. А еще чаще я просто гуляла сама по себе, потому что все-таки «стихийные выбросы» - это не шутка, и я несколько раз делала не совсем понятные вещи. Один раз, когда за мной погнались мальчишки, на них вдруг кинулась стая голубей. Другой раз девочка, обозвавшая мою рыжую косичку «морковкиным хвостиком», целый час икала большими мыльными пузырями. А однажды я заставила силой мысли в начале июля созреть яблоки на яблоне в саду мистера Гаррета… В общем, каждая новая выходка стоила мне очередного приятеля или приятельницы – и так до тех пор, пока дети, завидев меня, не начинали разбегаться с дразнилками: «Бежим-бежим от этой ведьмы, а то проклянет!», и на все предложения поиграть вместе, демонстративно уходили. И вот, в очередной летний день, когда погода позволяла, мы с Туни пошли прогуляться, вернее, сестра по велению мамы пошла меня «выгуливать». Мы специально выбирали наиболее отдаленные игровые площадки в наиболее неблагополучных районах, чтобы по-прежнему быть на хорошем счету у добропорядочных граждан (смысл этой фразы мне открылся тоже несколько позднее). Мы сели на хлипкие качели: Туни листала модный журнал, который она предусмотрительно захватила из дома, а я просто раскачивалась – все выше и выше, к небу и солнцу, туда, где не будет насмешек… - Лили, - строго сказала сестра, - не раскачивайся так сильно. Да ни за что! Я начала раскачиваться еще сильнее. - Лили Эванс! – одернула меня Туни. С моей стороны реакция была нулевая, вернее, обратная: я лишь смеялась и подставляла лицо ветру. - Лилиан Роуз Эванс! В самой верхней точке я прыгнула и, плавно перелетев через всю детскую площадку, приземлилась на землю. В глазах сестры читалась ярость, и я поняла, что меня сейчас ждет хорошая трепка. Приготовилась давать отпор: несмотря на то, что сестра была старше и значительно выше ростом, в физической силе я уступала ей не на много. Однако конфликт не имел развития, поскольку обнаружилось, что мы здесь не одни: из кустов за нами наблюдал мальчишка. - Ну-ка выходи! – громко скомандовала Туни, - Тебе разве мама и папа никогда не говорили, что подглядывать за дамами не хорошо? - Я и не подглядывал, - огрызнулся мальчик, - просто ждал, когда же вы уйдете. Пока он это выговаривал, тихо, но с вызовом в голосе, я внимательно рассматривала паренька. Он был, вероятно, моим ровесником, довольно высокий для своего возраста, очень худой и бледный, как вампир из театральной постановки, в старой, но довольно чистой одежде. Черные растрепанные волосы касались узких плеч, нос был непропорционально большим, а глаза… черные, как антрациты, они внимательно изучали нас. Туни при виде него сморщилась: - Мы как раз уходим. Лили, идем!
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
Конечно, мне велено было слушаться сестру, но мне также очень хотелось поиграть с ребенком своего возраста, так как Туни в моих детских забавах не находила ничего интересного и категорически отказывалась участвовать в играх. Поэтому этот мальчик вызвал у меня неподдельный интерес. - Как тебя зовут? – я подошла к пареньку. - Северус Снейп, - буркнул тот так, как будто хотел сказать: «Отвали!» - Очень приятно познакомиться, а я – Лилиан Эванс, можно просто Лили, - я протянула руку. Ответом было несмелое рукопожатие и очень недоверчивый колючий взгляд. - Лили, ты не будешь играть с отпрыском этих Снейпов, - рявкнула Туни и схватила меня за шкирку. - Хочу и буду, - взбрыкнула вдруг я. - Да за твое поведение тебе вообще до конца лета не положены прогулки. Я все расскажу маме! - Не переживай, - вдруг встрял мальчик, - Она тебе завидует: она-то просто маггла, а ты – настоящая ведьма, - акцент был на последнем слове, но я не услышала привычной презрительной нотки, напротив, произнесено было с большим уважением. - А ты не боишься, что прокляну? – вскинулась я, - Когда обращаешься к моей сестре, надо добавлять «мисс», она старше – это раз, я ее очень люблю – это два. - Не боюсь, - в голосе мальчика странным образом смешались вызов и робость, - Ты еще совсем не контролируешь магию, и поэтому ничего не сможешь мне сделать. - Так, все. Мы уходим, - разгневанная Петунья развернулась на каблуках и пошла прочь. Понимая, что результат может быть не самым удачным для моей персоны, и без того находящейся под пристальным надзором, я припустила за ней, извинившись перед новым знакомым: - Прости, мне правда надо идти, не то сестра обидится. Но я надеюсь, что мы еще увидимся, и ты мне расскажешь что-нибудь о колдовстве. Уходя домой, я не оглядывалась, но спиной чувствовала заинтересованный взгляд. * Дома, вопреки ожиданиям, мне не устроили разнос: возможно, потенциальная дружба с мальчиком из неблагополучного района должна была отвлечь меня от других детей и дать родителям возможность передохнуть. Мама настоятельно рекомендовала мне ходить в тот район исключительно окольной дорогой и возвращаться точно таким же образом. В общем, мои «магические штучки» обеспечили мне статус «неприкасаемой», что не могло не огорчать. - Лилиан, детка, - ты, конечно, можешь играть со сверстником, но тебе ни в коем случае нельзя афишировать это. Надеюсь, ты понимаешь, как важно это для папы? - Да, мамочка. - Вот и умница, - мама улыбнулась и поцеловала меня в лоб. В тот вечер мы занимались рукоделием. Мама, будучи убежденной «хранительницей очага», свято верила, что женщина должна уметь абсолютно все, что касается домашних хлопот: шить, вышивать, поддерживать чистоту в доме, вязать и готовить. Конечно, к нам в дом приходила помощница, но мама всегда контролировала, что и как она делает, не забывая давать уместные советы. Засим, мы с Туни уже с семи лет умели сносно готовить, вышивать и вязать простые вещи. Но если сестре нравилось наведение чистоты и приготовление блюд (ах, какие она делала эклеры!), то меня больше привлекало вязание: оно давало мне тихое местечко в доме, время, чтобы подумать о чем-то своем и простор для воображения. Мама учила меня вязать различные предметы гардероба и, конечно же, испанские шали: большие, со сложными узорами и длинными кистями. Когда я подарила маме свое первое творение на прошлое Рождество, мама нежно поблагодарила меня и, под наши восхищенные возгласы, станцевала сольный фламенко. Какими влюбленными глазами на нее глядел отец – не передать словами! Тогда для меня казалось, что как раз такая любовь – предел мечтаний для любой женщины. * На следующий день я в первый раз без сопровождения сестры отправилась гулять. Петунья была настолько счастлива, что ей представилась возможность провести целый день со своими школьными подружками, что она была невероятно мила со мной за завтраком и даже сама подливала мне чай в чашку и дала еще одну порцию земляничного варенья. Я рассыпалась в благодарностях, потому что искренне надеялась, что наши отношения с сестрой улучшатся, если с нее снимут обязанности надсмотрщицы. Придя на детскую площадку, я с удивлением обнаружила, что Северус уже там: ходил, как нахохленный вороненок, по площадке и что-то бурчал себе под длинный нос. - Здравствуй, Северус! - помня о правилах хорошего тона, которым учили на дополнительных занятиях в школе, я приветливо кивнула потенциальному приятелю. - Привет. Повисла неловкая пауза, которую я заняла единственно возможным развлечением – качелями. Мальчик занял соседние, и мы минут пять внимательно изучали друг друга. Я заметила, что если мама и одевает своего сына максимально аккуратно, хоть и откровенно бедно, то сам он не стремится выглядеть как маленький джентльмен, поскольку у джентльменов не бывает грязи под ногтями и давно не мытых волос. Впрочем, этот факт меня не сильно озадачил: мальчишки ведь такие неряхи. Зато я могла быть в себе уверена: новенькие туфельки с хорошенькими пряжками, белые гольфы и зеленое платье с рукавчиками-фонариками, которое сшила мне мама (ах, Лили, оно так подходит к твоим глазам!), делали меня, если не красавицей (рыжие, судя по всему, не имеют права называться красивыми), то хотя бы хорошенькой. Волосы мне мама по испанской традиции заплетала в косичку, которую потом заворачивала «улиткой» на затылке, потому что «маленькая леди не может быть растрепой». - Ну что, расскажешь мне о магии? – с задором спросила я. - Ты точно хочешь это узнать от меня? - А что тут есть другие волшебники? - Нет, кроме моей матери тут нет никого, просто если ты ведьма, то тебе пришлют письмо из Хогвартса, и официально все расскажут. - А что такое Хогвартс? - Это британская школа магических искусств, - пояснил мне друг. - Знаешь, хочется быть хоть немного подготовленной к таким событиям, и я тебе буду очень признательна, если ты мне расскажешь то, что знаешь.
rivegauche.ruрекламаПерейти на сайт
- Хорошо… И Северус начал повествование: говорил он немного сбивчиво, но нехороших слов не употреблял, из чего я сделала вывод, что его родители бедные, но порядочные люди. Он рассказал мне о Хогвартсе и о тех предметах, которые изучают в школе, а кроме того, намекнул на то, как можно контролировать магию. В доказательство он продемонстрировал мне очень милый фокус: подошел к увядшей, неухоженной клумбе и, прикоснувшись к цветам, заставил их вновь расцвести – в воздухе разлился нежный аромат, а я была приятно удивлена. Стоит ли говорить, что дальше слушала я его с открытым ртом? Потом мы предприняли небольшую прогулку – бродили по улочкам и даже смеялись. Для меня, человека веселого, было странным видеть, как на хмуром лице мальчика с трудом расцветает улыбка, словно для него это было настолько непривычным, что он вроде как сам себе удивлялся. Впрочем, когда он смеялся, его глаза начинали искриться весельем, а резкие черты лица смягчались, и их можно было бы назвать приятными. - Где ты живешь? – спросил меня приятель. - На Тори-роуд. - А, на улице богатеньких, - присвистнул Север (я хотела называть его «Сев», но такое откровенное панибратство оскорбило мальчишку – невероятно, сколько в нем было гордости; прямо-таки принц, переодетый в нищего). - Да ладно тебе! Он, как вежливый мальчик, проводил меня до дома. Мы гуляли весь остаток лета вместе, и я с радостью воспринимала любую информацию о магии от своего нового друга. Вот только когда он узнал, в каком районе я проживаю, и кем является мой отец, мне показалось, что он начал относиться ко мне несколько натянуто. Впрочем, это могло также произойти оттого, что я стала очень мнительной на свой собственный счет. * Когда начался учебный год в школе, Северус с сожалением отметил, что нам придется учиться в разных школах, поскольку я была записана в частную школу, а он – в общую, стоявшую в промышленном районе, недалеко от Паучьего тупика. Однако это не мешало нам проводить почти все свободное время вместе, и уже ближе к Рождеству я овладела простейшими заклинаниями, которые я отрабатывала, используя волшебную палочку приятеля, которая, правда, меня практически не слушалась. Поначалу я очень переживала по этому поводу и мысленно обзывала себя бездарностью, но Север пояснил мне, что палочка признает только одного хозяина и, коль скоро это старая волшебная палочка его матери, то вполне логично, что она меня слушается через раз. Приближение Рождества поставило передо мной непростую задачу: надо было подготовить подарки для друзей и родных. Для мамы я связала красивый палантин с пышными кистями, для Туни – берет и кофточку в тон, а для папы – шарф мелкой вязки и теплые носки. Оставался друг. Я, видя его одежду, понимала, что подарка ждать не приходится, но в то же время не могла не подарить что-нибудь хорошее. Решение пришло, когда я увидела, что, не смотря на снег и холод, он по-прежнему ходит в старой шапке, без шарфа и перчаток. Я связала шапку, шарф и перчатки нейтрального серого цвета (черный мне показался уж больно мрачным) и симпатично упаковала в коричневую крафтовую бумагу, перевязав серебристой ленточкой. Незадолго до Рождества я узнала, что мы поедем в Испанию к бабушке на все праздники. Это меня немного огорчило, так как я надеялась провести больше времени с новым другом и узнать еще пару-тройку заклинаний. Туни тоже расстроилась, поскольку они с девочками договаривались куда-то вместе поехать и провести несколько дней в Лондоне, в гостях у родственницы ее подруги Эми. Во время прогулки за день до отъезда я вручила Северусу его подарок со словами: - С наступающим Рождеством! Откроешь дома, думаю до Рождества ждать нет смысла. В Испании было здорово, но непривычно: Рождество без снега казалось каким-то не совсем настоящим, словно бы поддельным, как будто люди вдруг ни с того, ни с сего решили его отпраздновать, хотя еще кругом было тепло и солнечно. Но, шатаясь по улочкам, я нашла настоящую сокровищницу: в небольшом мрачном магазинчике, где продавались различные лжемагические амулеты и книги, я обнаружила настоящую книгу по оберегам, да не абы каким, а древнеславянским, а Северус нередко говорил мне, что где-то в далекой Сибири, где снега лежат на земле по полгода, а то и дольше, живут очень мощные маги со своей спецификой, среди которых много анимагов, тогда как в Британии анимагия считается уделом единиц (зато выходцы из тех краев вроде как значительно уступают магам с Туманного Альбиона в классической боевой магии). В общем, книгой я завладела, что заставило меня примириться с расставанием со своим первым наставником в магическом искусстве. А потом в том же магазине уговорила купить, по-видимому, случайно угодивший в не магический мир справочник по редким растениям, их свойствам, а также зельям, в которых они употребляются, что примечательно, книжица датировалась 1789 годом выпуска и была прямо-таки классической ведьминской: в переплете из черной кожи и с тяжелыми медными замками. Конечно, наиболее понятные заклинания, доступные моему детскому уму, я выучила тут же, а также сделала по всем правилам «ловца снов», который призван отводить дурные сны (оказывается, такие амулеты были характерны не только для индейцев Северной Америки). Сила ли внушения, правильно ли сделанный амулет – не знаю – но спалось мне в своей комнате всегда спокойно. Когда мы вернулись, Северус встретил меня на следующий же день, несколько раз поблагодарив за подарок, который оказался весьма кстати: наступили довольно ощутимые холода, и я подумала о том, что моему приятелю было бы не дурно связать теплый свитер. - Еще раз спасибо! – в сотый раз поблагодарил меня приятель, - Не стоило тратиться… - Ха-ха, я не потратила ни пенни! Сама связала. - Ты сама… для меня…? - Как провел каникулы? – решила я перевести тему, потому что мне от такой чрезмерной благодарности стало даже как-то неудобно: нет, ну правда, что такого необычного в том, чтобы поздравлять друзей и дарить им подарки? - Тебя ждал, - мальчик немного покраснел и замялся, как будто его язык опередил разум. - Это очень хорошо, - важно кивнула я, тщательно скрывая то, что его признание доставило мне радость, - чем займемся?
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
В меня прилетел увесистый снежок: очевидно, Север решил отомстить мне за то, что так откровенно показал мне свои эмоции. Ах, так??? Ну, держись! Когда мы еще были с Туни в хороших отношениях, то часто вместе с мамой играли в снежки на заднем дворе, строили снежные крепости и снеговиков, так что я легко вспомнила все свои навыки. Но вот с меткостью у моего приятеля было гораздо лучше, а потому, хорошенько разогнавшись, я просто повалила его в сугроб, совершенно забыв, что такое поведение «не подобает юной леди». Мы лежали практически нос к носу, и лицо моего друга снова залила краска. Момент и правда вышел неловким, так что нам оставалось только быстро встать и, отряхнувшись, продолжить прогулку. Но в этот день разговоры о магии никак не шли, так что мы просто играли, как самые обычные маггловские дети, а потом Северус, как обычно, проводил меня до дома: - Знаешь, Лили, это был лучший День Рождения в моей жизни! - Так у тебя сегодня День Рождения? Почему ты сразу не сказал? - А зачем? Что такого-то… - Ну как это? Это Рождество – ничего особенного, оно ведь для всех, а День Рождения – это твой персональный день, понимаешь? Для тебя одного… Постой, пожалуйста, здесь, - меня посетила гениальная мысль (тогда почти все мысли казались мне свежими и гениальными). Я забежала в дом через черный ход и, взлетев по ступеням, ворвалась в свою комнату, чтобы найти там справочник по растениям. Вообще-то, мне хотелось прочесть его самой, а уж потом дать почитать Северусу, но раз уж сегодня такой день… И вообще, мне показалось, что если к этому пареньку почаще обращаться с лаской и заботой, то он, вероятно, не будет столь угрюмым. Будучи счастливым ребенком, я думала, что вполне справедливо делиться счастьем с окружающими, что я с удовольствием и делала по мере своих скромных сил В любом случае, в тот период, когда мне удавалось заставить кого-то позабыть грусть и начать улыбаться, когда мне удавалось «заразить» кого-то счастьем, я чувствовала, что и сама становлюсь гораздо счастливее. - С Днем Рождения! – я вручила другу неупакованную книгу, - Прости, что не оформила. - Лили, я не могу… Не нужно было… - мальчик сделал два шага назад. - Эй, вообще-то воспитанные люди говорят просто: «Спасибо», - я легонько пихнула друга в бок. - Спасибо! Но я правда не могу принять… - Но если ты его не примешь, то я обижусь. Тем более, я же вижу, как у тебя глаза загорелись. - Еще бы! – ответил Север, прижимая книжицу к груди, - У нас в семье все потомственные зельевары. Спасибо тебе огромное! Ты… Он хотел сказать что-то еще, но в очередной раз залился краской, убежал в темноту. * Под многочисленные расспросы, мне пришлось-таки расколоться, что мой собственный День Рождения почти сразу – 30 января, что повергло моего приятеля в глубокие раздумья. Я предполагала, что ему захочется меня поздравить, но даже не представляла, как именно. Незадолго до своего Дня Рождения я заболела, да притом слегла с такой простудой, что мама всерьез начала беспокоиться, как бы она не переросла в воспаление легких. Был вызван частный доктор, который прописал мне несколько микстур, которые надо было принимать в строгой очередности каждые три часа. В общем, чтобы пригласить кого-то в гости, не шло и речи, и мама обещала устроить мне самый лучший домашний праздник, и даже Петунья заметно смягчилась и, как-то раз, придя со школы, просидела рядом с моей кроватью почти час, развлекая последними новостями. Иногда, глядя в окно, я видела маленькую темную фигурку, смотрящую в сторону нашего дома. Наступил День Рождения, и родные зашли в мою комнату с подарками и в забавных праздничных колпаках, напевая знаменитую «Happy Birthday to you». Сказать, что мне было приятно – ничего не сказать, тем более что с утра погода меня не радовала: валил снег и завывала метель, наводя на печальные мысли. Внезапно за окном посветлело, и воздух наполнился цветными всполохами, мы все побежали к окну. На улице вместе со снежинками кружили золотые бабочки, сотканные из искорок живого огня, которые складывались в слова: «С Днем Рождения, Лили!». Под окном стоял Северус. - О, это же тот оборванец? – скривилась Туни. - Петунья, юная леди никогда не будет говорить такие слова, тем более, когда речь идет о друзьях ее сестры, - строго одернула ее мама. - Мама, папа, можно я приглашу Северуса посидеть с нами? – попросила я. - Детка, не думаю, что это хорошая идея, - замялся папа. - Дорогой, ты помнишь, что сказал доктор? – мама выразительно посмотрела на папу. - Впрочем, - задумчиво поскреб подбородок отец, - почему бы нет? Я накинула пальто поверх домашнего шерстяного платья и вихрем спустилась с лестницы, выбежав на улицу прямо в домашних тапочках, я догнала друга, который уже намеревался идти домой: - Постой! - Лили, ты чего? Немедленно застегнись, а то простудишься… И где твоя обувь? - И так простужена, - кашлянула я не к месту, - Пойдем к нам? - Не думаю, что это – хорошая идея, - повторил друг слова папы. - А я думаю, что это замечательная идея. Идем! Я взяла его за руку и буквально втащила в дом. Пока отец занимался гостем, Туни нарочито-церемонно накрывала на стол, а мама не преминула намекнуть мне, что надо бы переодеться из домашнего платья и аккуратно причесаться (косичка у меня выглядела как потрепанный канат), иначе я похожа на рыжий хаос. В общем, за столом я сидела в шелковом темно-синем платье, с волосами, собранными в тугую аккуратную косу, еще раз умытая – словом, соответствующая определению «маленькая леди». - Помни, твоя болезнь – не оправдание, чтобы выглядеть перед гостями растрепой или чтобы забыть о хороших манерах, - строго напомнила мне мама. В общем, День Рождения прошел на славу, и когда мы вышли из-за стола, родители позволили нам посидеть перед камином и поболтать, пока папа ушел в библиотеку читать газеты, а мама делала вид, что читает роман, хотя на самом деле следила за миссис Данливи, которая как раз пришла убираться. Сестра отпросилась в гости к подруге и уходя, наградила меня презрительным взглядом и тихим: «Уродка!».
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
- Спасибо за поздравление – это было очень мило, - сказала я Северусу. - Не за что. - Еще как есть за что – меня так никто раньше не поздравлял. - Лили, это ни в какое сравнение не идет… - Ладно-ладно, - примирительно сказала я, - главное, что мы друг у друга есть. В глазах мальчика читалось удивление и такая преданность, как будто я сказала что-то особенное, но ведь это простая истина: хорошо, когда у тебя есть друзья. - Послушай, кхм, Северус, - тихонько сказала мама, проходящая мимо, - А никто случайно не видел того, что ты сотворил? - Нет, миссис Эванс, я наложил чары невидимости, - серьезно ответил мальчик, - Возможно, миссис Эванс, они были не так уж и хороши, но остальное доделал густой снегопад. - Хорошо, - улыбнулась мама, - Дети, хотите имбирного печенья? Да уж… Для родителей по-прежнему первостепенной задачей оставалось «быть как все», и ничем не выдать, что у них в семье есть ведьма и уж тем более, что у этой ведьмы есть друг-волшебник. С другой стороны, был и плюс: никто ничего не разболтает. Мы с Северусом предались болтовне (и я его успешно уговорила научить меня такому доброму и безобидному колдовству), и он ушел домой, предварительно плотно пообедав, потому что мама посчитала невежливым отпускать гостя в четыре часа вечера, не предложив ему обед. * Весну, лето и начало последнего учебного года в маггловских школах мы провели довольно однообразно: занимались магией на досуге, веселились, предприняли несколько вылазок в лесок, который начинался сразу за пустырем на окраине города, но далеко заходить так ни разу и не рискнули. Всерьез заинтересовавшись магическим миром с юридической точки зрения, Северус уговорил маму взять в магической библиотеке несколько книг по родословным, этикету, магическому праву и прочим нюансам, которые должны были облегчить наш дальнейший переход в Хогвартс. Стояла необычайно мягкая зима: ветра практически не было, часто падал густой белый снег, покрывая все вокруг белоснежным покрывалом. Все было как в сказке, и ничто не предвещало того, что эта зима превратит смешливую добрую Лили Эванс в стервозную зубоскалку Лилиан Суку. Был сочельник, и Туни выступала на Рождественском концерте в школе, ее должен был забрать отец, а мы с мамой поехали в Лондон, чтобы купить сладостей и еще несколько сувениров. Погуляв по Лондону и купив все необходимое, мы с мамой отправились домой: водила мама виртуозно, и наш крошечный форд плавно ехал по дороге. Я весело болтала всю дорогу, постоянно просясь на переднее сидение, а мама добродушно меня журила: - Юные леди так не болтают, а спокойно сидят на заднем сидении и ведут светскую беседу. Я, будучи не в состоянии вести светскую беседу, уставилась в окно: мы были уже в родном Коукворте, как вдруг случилось то, что разделило мою жизнь на «до» и «после». Водитель грузовика не справился с управлением на скользкой дороге и протаранил наш автомобиль, а дальше все случилось, как в замедленной съемке: мы крутились, летели разбитые стекла, со скрежетом сминался металл, как будто мы сидели не в машине, а в консервной банке… Все, что я помню дальше, так это то, что я в разбитой машине обнимала окровавленный труп матери и ревела: страшно, громко и по-звериному дико. Сама я почти не пострадала: только немного рассекло кожу битым стеклом. Прибывшим на место аварии полицейским пришлось отрывать меня от тела матери силой и вести домой, к ничего не подозревающим отцу и Туни. Нас с Туни оставили наедине, а отца забрали для опознания тела и прочих необходимых дел. Сестра смотрела на меня уже не с презрением, а с открытой ненавистью: - Это ты виновата, что мама умерла! - Туни, - я бросилась к сестре, но была откинута пинком, - Почему? За что? - Ты же волшебница! Ты должна была ее спасти!!! «И правда, ты должна была это сделать» - мелькнуло в голове, но здравый смысл подсказывал, что ребенку было не под силу такое: - Сестренка, не надо так! Я любила маму! И вас с папой люблю! - Никого ты не любишь, кроме себя! Уродка! – крикнула сестра и скрылась в своей комнате. Я постучала в ее комнату, имея единственным желанием помириться, но из-за двери послышалось сквозь сдавленные рыдания: - Не хочу тебя видеть, уродка! Лучше бы ты умерла, а мама осталась жить! И у нас все было бы по-прежнему! Тварь! Я просидела в гостиной до ночи, отец вернулся около двух часов после полуночи, когда Туни уже уснула. Я наскоро накрыла на стол, но кусок не лез в горло, и глядя на отца, я все никак не могла понять, что же изменилось в его родном лице. А изменилось то, что помимо вдруг так явственно обозначившихся складок на лбу и у губ, которые делали отца на десять лет старше, чем было на самом деле, он из золотисто-рыжего стал полностью седым: смерть жены забрала его жизнерадостность. С тех пор я помню отца довольно строгим сухим человеком, но он по-прежнему был невероятно добр ко мне, а Петунью, так похожую на мать лицом, возвел просто на пьедестал. Он никогда не говорил мне этого лично – ни в то страшное Рождество, ни позже – что винит меня в смерти матери, но часто во взгляде читались скорбь и не то, чтобы обвинение, скорее невысказанный вопрос: "Могла ли ты ее спасти? И если могла, то почему не спасла?" За окном пели рождественские гимны, дети играли в снежки, взрослые обменивались любезностями, в серебристо-сером небе кружили редкие снежинки… Это было прекрасное рождественское утро. Но мама его уже не увидит… Это было самое ужасное рождественское утро в моей жизни. Туни сорвала голос от рыданий и охрипла, и я вызвалась сопровождать отца в похоронное бюро. Я понимала, что толку от меня ноль, но не могла оставаться в доме одна с сестрой, так открыто меня теперь ненавидящей. Весь день мы с отцом посвятили улаживанию вопросов, касающихся страховки и погребения, и вернулись домой, когда было уже довольно поздно (ох и сложно же было провернуть это в Рождество, но папа был готов отдать любые деньги, чтобы все было выправлено честь по чести и в кратчайшие сроки). Обедали тостами с медом и сыром, которые имели вкус скорби, слез и пепла, а Туни так к нам и не спустилась. После ужина папа ушел в библиотеку, а я помыла посуду и решила немного пройтись: мне нужно было просто побыть наедине со своими мыслями.
mcdonalds.ruрекламаУзнать больше
- Веселого Рождества! – помахал рукой мне Северус, - А я тебя тут весь день жду… Я залилась слезами, и примерно четверть часа друг не мог от меня добиться ничего, кроме отчаянных всхлипываний и сдавленных рыданий. А когда я объяснила причину такой дикой реакции, он совсем по-взрослому тихо сказал: - Соболезную, Лили. Прости меня, я не хотел сделать тебе больно. - Ты не виноват, - отмахнулась я, вытирая слезы. - Просто я хочу, чтобы ты знала: ты всегда мне можешь все рассказать. - Мне кажется, это я не уберегла маму, - упреки сестры стали вроде как бы моими собственными мыслями, - Это я позволила ей умереть. Это я… Чувство вины и отчаяния смешивались в какое-то отвращение к себе: ведь на мне было лишь несколько царапин, тогда как маму нужно было хоронить в закрытом гробу. Тогда, и только тогда был момент, когда я ненавидела тот факт, что я – ведьма. - Ты всего лишь маленькая девочка, - и я снова поразилась, каким взрослым стал Северус за полтора года нашего знакомства, - ты ничего не могла сделать, - внешне он выглядел очень спокойным и рассудительным, но в глубине черных глаз я вдруг увидела отражение собственной боли. - Наверное, ты прав. Мне так плохо, - я уткнулась другу в плечо, совершенно не заботясь о том, что это не совсем прилично, не обращая внимания на растрепанную прическу… - Лили, я так хочу, чтобы ты была снова счастлива, - прошептал паренек, теснее прижимая меня к себе – так, что я ощущала, как он подрагивает под старым пальто. - Пообещай мне одну вещь? - Все, что угодно. Я подняла на него глаза: он смотрел на меня с заботой и нежностью, словно и правда был готов выполнить любое мое желание. «Верни мне маму!» - хотелось выкрикнуть мне, но я прекрасно понимала, что это не под силу даже всем волшебникам этого мира, а потому я прошептала: - Больше никогда не желай мне веселого Рождества. Для меня больше нет этого праздника. * Весной я прогулялась в сторону леса одна впервые. Север не составил мне компанию под предлогом «помощи матери» (он выбежал из дома, пряча лицо за спутанными волосами, коротко извинился и убежал обратно), но от соседей и от отца, если уметь слушать, можно было услышать, что Тобиас Снейп, случись ему перепить, порой колотит и жену, и сына. Вероятно, мой друг не хотел демонстрировать мне свои синяки (я уже давно выучила, что жалость он терпеть не может), так что я не навязывалась, а просто бродила по весеннему лесу, наслаждаясь природой. Вокруг был практически дикий лес, состоящий преимущественно из вязов и дубов, чьи узловатые корни выступали из-под земли, покрытой густым ковром опавших листьев. Подлеска практически не было, а потому идти было легко, и я незаметно для себя углублялась все дальше и дальше. Пахло травами, прелой листвой, чем-то терпким: лесными цветами и корой, от запахов начинала кружиться голова. В последнее время нюх мой обострился почти до болезненности, ощущая все полутона малейших ароматов, и при этом ни один из них не был мне противен. К примеру, я просто констатировала: «На газоне опять напакостил соседский кот» или «Из Паучьего тупика снова неделю не вывозили мусор», и никакого омерзения или тошноты. То же самое касалось и звуков: они стали в последнее время для меня какими-то слишком отчетливыми, и людей я узнавала, как собака – по звуку шагов, даже если это была крадущаяся по траве поступь Севера. Неожиданно я услышала жалобные хриплые звуки. Поискав под старым дубом источник звука, я обнаружила едва начавшего оперяться вороненка, который, вероятно, выпал из гнезда. Птенец смотрел на меня черными бусинками глаз, и казалось, просил о посильной помощи. Взяв его в руки, я поняла, что дело плохо: было сломано крыло, лапка и, возможно другие кости крошечного хрупкого тела. Я укачивала вороненка в ладонях, думая о том, как бы мне сделать так, чтобы он поскорее выздоровел, и тут я почувствовала, как мои руки нагреваются, и вокруг птицы образуется ореол золотистого сияния. Буквально через несколько минут у меня на ладони прыгал вполне здоровый птенец, что привело меня в восторг. Единственной непосильной задачей оказалось то, что я не смогла бы вернуть его в гнездо, поскольку оно находилось слишком высоко над землей. Решение пришло почти сразу: я принесла птенца домой и, окрестив его Майфесом, поселила в коробке на окне, организовав там что-то вроде гнезда. Выкормить растущий вороний организм оказалось задачей не из легких: Майфес поедал червей в таком чудовищном количестве, что мне и Северусу, который любезно согласился мне помочь, приходилось целыми днями копать их в лесу. Со временем, когда Майфес полностью оперился и пытался делать несмелые полеты по комнате, он расширил свой рацион хлебом, фруктами, овощами и кусочками свежего мяса. Когда он уже уверенно летал по нашему саду, я посчитала его достаточно взрослым, чтобы вернуться в лес к сородичам. Посадив птицу в коробку, я отправилась в лес – Северус ждал меня на опушке, и дальше мы ли уже вместе. Мы пришли к тому дубу, под которым я нашла птенца, и Север, взобравшись на нижнюю ветку, осторожно посадил Майфеса рядом с собой. Затем мы с чувством выполненного долга пошли в сторону города, надеясь в этот день еще немного погулять, но за спиной раздалось обиженное карканье и хлопанье черных крыльев: Майфес решительно не собирался оставаться один. Ворон догнал нас и сел мне на плечо, прижавшись к моей щеке. - Мне кажется, он считает, что ты – его приемная мама, - улыбнулся Север. - А мне кажется, что он просто не хочет покидать сытную кормушку. - Зря ты так: птица-то благодарная. - Просто дальновидная. Впрочем, полагаю, его можно будет обучить носить почту и использовать в Хоге вместо совы. Как ты думаешь? - Вороны гораздо умнее сов. Думаю, он еще и не такому обучится. К тому же, я знаю заклинание и рецепт зелья, которые используют для дрессировки и превращения из обычной совы в магическую. Полагаю, для ворона этот ритуал тоже сгодится. - И ты мне поможешь с этим, правда? - Ну, уж конечно не откажу. - Знаешь, Север, мне кажется, вы с Майфесом чем-то похожи: черные, носатые, нескладные… и ближе вас у меня никого нет, - последнюю фразу я сказала почти против воли.
BETWEENDIGITAL
Паренек только внимательно на меня посмотрел, словно бы очень хотел сохранить этот момент. Картинка отпечаталась в памяти как фотография. На ней был летний лес, утопающий в зелени листвы, сквозь которую пробивались косые солнечные лучи, ложившиеся на прогретую землю. Мальчишка с черными всклокоченными волосами, внимательными глазами и бледной кожей, одетый в перешитую отцовскую рубашку, джинсы и рваные кеды. Девчонка с двумя рыжими косичками и зелеными глазами, в темно-зеленом летнем платье длиной до середины икры, светлые гольфы и кеды, совсем не подходящие к платью. На плече у девочки ворон-подросток… - Знаешь, ты совершенно невозможная, - сказал мой друг. - Отчего же? - Оттого, что дружишь с таким, как я. - С кем хочу, с тем и дружу, - я в раздражении дернула плечом. - Просто мне кажется… - Что? - Нет, ничего. - Дурак ты, Север. Как есть дурак. Я всегда буду твоим другом. - Всегда… - прошептал он скорее самому себе. После непродолжительного ритуала, который Север провел с такой легкостью, что показался мне уже умелым магом, ворон вроде как стал еще более ручным (хотя это казалось мне невозможным, потому что он буквально как собачонка был готов следовать за мной повсюду). Для укрепления связи я сплела птице на лапку славянский амулет, который по идее должен был хранить домашнее животное от злого глаза и хвори. Я решила сделать «тестовый полет» - написала небольшое письмо Северу (какую-то детскую шутку) и отдала его Майфесу с наказом не улетать, пока не будет написан ответ. Через четверть часа ворон вернулся с ответом, в котором значилось: «Пошли гулять!» (это с позволения сказать «письмо» было нацарапано на тетрадном листке в клеточку ручкой, а внизу была пририсована улыбающаяся рожица, я сунула записку за обложку книги, купленной в Испании). В конце июля мы получили свои письма из Хогвартса, и Северус отправился за магическими покупками вместе с мамой, Эйлин, а к нам пришла профессор МакГонагалл, высокая ведьма лет тридцати пяти с черными волосами, стянутыми в тугой узел на затылке. Она была одета в темно-изумрудную мантию, а из-за прямоугольников очков внимательно смотрели строгие серо-стальные глаза. Профессор кратко рассказала о Хогвартсе и преимуществах обучения в нем и предложила свою кандидатуру в качестве компаньонки для совершения всех необходимых покупок. В Косой переулок мы попали через паб, возле которого Профессор МакГонагалл собирала всех магглорожденных детей, которым требовался проводник в магическом мире: таких собралось пять человек, и мы быстро перезнакомились. Первым делом мы, ловко лавируя в плотном потоке людей, направились в Гринготтс, волшебный банк, где ученая дама любезно помогла нам обменять валюту и пояснила, каков «необходимый минимум» денег на карманные расходы для первокурсников. После этого – покупали волшебные палочки у мистера Оливандера, в магазине которого мы, подбирая подходящие палочки, устроили самый настоящий погром, но старик только хитро посмеивался и довольно потирал руки, когда очередная палочка находила своего владельца. Затем Профессор МакГонагалл провела нас по магазинам, чтобы мы купили себе все необходимое и оставила процессию возле волшебного зоомагазина. Поскольку у меня уже был питомец, я попросила ее показать мне какие-нибудь другие магазины, и Профессор любезно согласилась. В лавке старьевщика я за вполне умеренные деньги взяла очень милый небольшой чемодан с мощными чарами расширения внутри, расческу, которая вычесывала с утра сразу все волосы, которым пришла пора выпасть в этот день, чтобы прическа была весь день аккуратна (мне посоветовала этот артефакт сама МакГонагалл) и еще несколько заинтересовавших меня мелочей.
Примечания:
P.S. Идея написать это безобразие пришла в голову после прочтения серии ГП (как положено, вслух перед сном, вдумчиво и с выражением)племяннице, которая вдруг воспылала нежной любовью к товарищу Снейпу и вознамерилась всенепременно выдумать историю, где он счастлив, жив, здоров и вполне себе любим.
BETWEENDIGITAL
НазадВперёд
136Нравится 438Подписаться 69Отзывы 56В сборникСкачать
Прочитано
Смотреть работу в 56 сборниках
Отзывы
Другие работы автора5
Похожие работы
Отношение автора к критике:
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Отправить
BETWEENDIGITAL
Десктопная версия сайта
Служба поддержки
Новости сайта
Миссия сайта
Пользовательское соглашение
Политика обработки персональных данных
FAQ
Правила
Блог
Реклама на сайте
База знаний
© 2009-2021 Книга Фанфиков
support@ficbook.net
✕
РЕКЛАМА