Вместе...
Хю: Скажите... что-нибудь...
Мер: У г-на Али Рахмета был инфаркт.
Хю (уткнувшись в плечо Демира): Аллах!
Мер: Слава Аллаху, он благополучно пережил операцию. Сейчас он в реанимации. Пускай останется в прошлом!
Хю (сжимая рубашку Демира): Демир!
Дем (крепче прижимая её к себе): Все прошло, мамуль! Все прошло!
Зу: Слава Аллаху! Мы говорили, что он очень сильный!
Мер: Так и есть!
Зу: Он в порядке? Как его состояние?
Мер: Тяжелое, но стабильное.
Дем: Спасибо, доктор!
Мер: Ну, что вы! Ещё раз, пусть останется в прошлом!
Дем-Зу: Спасибо! — доктор ушёл.
Дем: Мамочка, пойдём отсюда.
Хю (всхлипывая): Я... хочу... его... увидеть...
Зу: Аллах-Аллах! Мамуль, у тебя сил совсем нет!
Хю: Пошли... туда... прошу вас... Демир... — она посмотрела на него своими изумрудными глазами, полными слёз.
Дем: Офф... Ладно, идём, — он осторожно встал и взял маму под руку, — Зулейха?
Зу (встав и взяв Хюнкяр под руку): Осторожно, мамуль, — они стали поднимать её.
Хю (схватившись за руки детей): Мммм...
Дем: Где болит?
Хю (тихо): Везде...
По щеках стекали слёзы. Она уже сама не понимала, от чего: то ли от физической боли, то ли от душевной.
Зу: Мам, пожалуйста, не надо! Ты еле стоишь!
Хю: Я только... взгляну... Пошли...
Дем: Осторожно, прошу тебя!
Они отправились к реанимационному отделению. Благо, оно было недалеко, и уже минут через 5 они были на месте. Они подошли к стеклу, сквозь которое было видно, лежачего на кушетке, Али Рахмета. Зулейха с Демиром подвели маму ближе. Она освободилась от поддержки невестки и провела рукой по стеклу.
Хю (тихо): Али Рахмет...
В этот момент к реанимационной подошла Мюжгян.
Мюж (удивлённо): Г-жа Хюнкяр? Вам нельзя вставать. А ходить, тем более.
Зу: Чшш... — она подошла ближе к Мюжгян, — Мюжгян, мы пробовали её переубедить. Но любовь сильнее всех болезней.
Мюж: Аллах-Аллах! Как с папой это случилось?
Зу: Офф, Мюжгян... Я могу только предполагать, из-за чего так произошло.
Мюж: Что-то случилось?
Зу: Я потом тебе расскажу.
Мюж: Хорошо.
Хю (тихо): Любимый... — она вновь коснулась рукой стекла.
Дем (прижимая её к себе): Он поправится! Все будет хорошо, мамуль.
Хю (тихо): Демир...
У неё резко закружилась голова и потемнело в глазах. Спустя несколько мгновений она упала в объятия сына.
Дем: Мама! — он подхватил её.
Зу: Мама! — она подбежала к ним, — Мюжгян, сделай что-нибудь!
Мюж: В палату её! Быстро! Носилки! ПРИВЕЗИТЕ НОСИЛКИ!
Дем: Я донесу её.
Мюж: Демир, у тебя сотрясение.
Дем: Я в порядке, — он взял маму на руки, — Давайте, быстрее!
Демир понёс Хюнкяр в палату, Мюжгян с Зулейхой шли рядом. Положив маму на кровать, Демир вышел в коридор, к Зулейхе. Мюжгян стала проводить осмотр...
Сон Али Рахмета
Он шёл по тёмному коридору... Или это был не коридор? Может, просто комната? Или же какое-то поле? Он не мог разобрать. Вокруг была только темнота и тишина. Нагнетающая, страшная и до жути неприятная тишина. Его даже не пугало то, что он не знает, где он. Он был смущён только тишиной... Ещё никогда ему не приходилось слышать такую мёртвую тишину... Слышать тишину... Такое вообще возможно? Он не знал... Но ему казалось, что он слышит... И если б кто-то спросил у него, как звучит тишина, он сказал бы: «Страшно...». Действительно, страшно. Из-за неизвестности, одиночества, пустоты... Он шёл куда-то, сам не ведая куда. То ли за зовом сердца, то ли потому что не хотел стоять на месте. На душе было пусто... И мыслей не было... Странно... Где поделись привычные философствования, Мевляна и... И ещё кое-что очень важное... Хюнкяр... Его сорокалетняя любовь, что никогда не покидала его мысли. Почему сейчас он не думает о ней? Почему вообще не думает о чем-то? Что такое? Где он? Что это за тишина? Что за место? Во что он одет? Куда идёт? Столько вопросов и ни одного ответа. Ни одного... Молча идёт вперёд, не сворачивая. Если бы рисовали линию по его следам, она была бы идеально ровной. Но бывает ли так? Почему он так уверенно куда-то шагает? Причем, в полную неизвестность! Непонятно... Все идёт и идёт в эту тёмную бездну... Он даже не моргает. Или так кажется из-за темноты? Он уже и сам не знал...
Сон Хюнкяр
Она шла по светлому коридору... Или это был не коридор? Может, просто комната? Или же какое-то поле? Она не могла разобрать. Вокруг было только много света и тишина. Успокаивающая, лёгкая и приятная тишина. Её совсем не пугало то, что она не знает, где находится. Она была приятно удивлена тишиной... Ещё никогда ей не приходилось слышать тишину такой умиротворённой. Слышать тишину... Такое вообще возможно? Она не знала... Но ей казалось, что она слышит... И если б кто-то спросил у неё, как звучит тишина, она сказала б: «Приятно...». Действительно, приятно. Из-за лёгкости, спокойствия, наполненности... Она шла куда-то, сама не ведая куда. То ли за зовом сердца, то ли потому что не хотела стоять на месте. На душе было радостно... И мыслей было просто какое-то невероятное количество... Странно... Где поделись привычные ежедневные заботы, переживания и... И ещё кое-что очень важное... Али Рахмет... Её сорокалетняя любовь, что никогда не покидала её мысли. Почему сейчас она думает о нем? Почему в голове столько странных мыслей? Что такое? Где она? Что это за тишина? Что за место? Во что она одета? Куда идёт? Столько вопросов и ни одного ответа. Ни одного... Молча идёт вперёд, сворачивая, то вправо, то влево. Если бы рисовали линию по её следам, она была бы максимально запутанной. Но бывает ли так? Почему она так неуверенно шагает? Причем, в полную неизвестность! Непонятно... Все идёт и идёт в эту яркую бездну... Она часто моргает. Это, наверное, из-за яркого света. Или из-за того, что хочет закрыться от него? Она уже сама не знала...
Сон Али Рахмета
Идёт... Темно... Тихо... Уже не страшно... Равнодушно... «Так надо», — проноситься в мыслях впервые за столь долгое время. Но его ли это голос? Не похоже... «Иди», — новая мысль. Опять не его голос... Голос даже не мужской. Женский? Да нет! Что за бред? Откуда у него в голове женский голос? Или... Или это не в голове? Может, вокруг не так уже и тихо? Может, его кто-то зовёт? «Али Рахмет», — прозвучало еле слышно. Что-то до боли знакомое... Но что? «Али Рахмет», — ещё раз. Кто же это? Почему голос женский? «Ты не помнишь?» — прозвучал вопрос. Тысячи воспоминаний вдруг пронеслись перед глазами, будто нарушив темноту. Помнит! Конечно, помнит! Это же его лучик солнечного цвета в полумраке! Это его яркое солнышко посреди тёмных грозовых туч! Это его сердце и его душа! Его радость и печаль, счастье и горе, любовь и ненависть! Его безупречная и неповторимая... Хюнкяр! «Помню!» — крикнул он и стал бежать. Теперь он сворачивал, пытаясь вновь услышать её голос. Теперь его линия превращалась в запутанный ребус. Он бежит на встречу к ней! Бежит так, как ещё никогда не бежал... Плевать на сердце, плевать на сбитое дыхание, плевать на все... Несколько мгновений и вот...
Сон Хюнкяр
Идёт... Светло... Тихо... Становится страшно... Неприятно... «Так надо», — вдруг слышит она среди тысячи мыслей. Но её ли это голос? Не похоже... «Иди», — новая мысль. Опять не её голос... Голос даже не женский. Мужской? Да нет! Что за бред? Откуда у неё в голове мужской голос? Или... Или это не в голове? Может, вокруг не так уже и тихо? Может, её кто-то зовёт? «Хюнкяр», — прозвучало еле слышно. Что-то до боли знакомое... Она знает, что. «Хюнкяр», — ещё раз. Это он! Точно он! Никто другой и быть не может! «Ты помнишь?» — прозвучал вопрос. Помнит, конечно! Помнит! Это же её неисчерпаемый цитатник Мевляны! Это её творец самого вкусного в мире кофе! Её утешение и спокойствие! Её сердце и её душа! Её радость и печаль, счастье и горе, любовь и ненависть! Её безупречный и неповторимый... Али Рахмет! «Помню!» — крикнула она и стала бежать. Теперь она бежала, не сворачивая. Теперь её линия превращалась в ровную полосу. Она бежит на встречу к нему! Бежит так, как ещё никогда не бежала... Плевать на рану, плевать на сбитое дыхание, плевать на все... Несколько мгновений и вот...
Граница... Он и она... С обеих сторон... Между ними просто линия... Обычная чёрно-белая линия... С её стороны — чёрная, с его — белая... Встреча глазами... Слёзы... Боятся... Что-то держит... Никто не может сделать первый шаг... Оба не знаю, что будет потом... Стоят... Смотрят... Плачут... Оба... Безудержно... Не стесняясь... Рука... Её рука... Она протягивает ладонь, будто прикасаясь к невидимой стене между ними... Рука... Его рука... Он протягивает и свою ладонь, прикасаясь к её... Мурашки... Теплота... Родные прикосновения... Он скрепляет из руки в замок, а затем резко притягивает её к себе... Она глубоко вдыхает... Он прижимает её к себе... Она кладёт свою голову на его плечо... Он вдыхает её аромат... Без слов... Без лишних движений... Слёзы... Любовь... Обжигающее дыхание... Мурашки... Неугомонно стучащее сердце... Объятия... И только... Больше ничего и не надо... Вместе...
Больница
Мюжгян осматривала Хюнкяр: швы были в порядке, давление слегка повышенное. Когда она снимала с руки тонометр, женщина вздрогнула во сне. В этот же момент это действие совершил и Али Рахмет. И оба от объятий друг с другом во сне. Невероятно! Им даже снятся одинаковые сны. Почти одинаковые. Кто-то сказал бы, что это сумасшествие. Это оно и было. Разве, любовь — не сумасшествие? Разве, любовь не заставляет идти на поступки, разочаровываться, меняться, страдать, прыгать до потолка от счастья, плакать, смеяться? Это же сумасшествие — терпеть столько боли, но любить! Они не умели по-другому... Умели только любить... Настолько сильно, что чувствовали друг друга на расстоянии...
Мюжгян осторожно сняла с руки тонометр, поставила Хюнкяр капельницу, дабы та могла спокойно поспать, и вышла с палаты.
Дем: Что там, Мюжгян?
Зу: Как она?
Мюж: Все хорошо. Немного повышенное давление. Это могло быть причиной обморока. Ну, и, конечно же, переутомление. Ей категорически нельзя было такого делать.
Дем: Мы знаем, Мюжгян. Но что мы могли сделать? Ты бы видела, какая у неё была истерика.
Мюж: Оффф... Хорошо, что все обошлось. Сейчас г-же Хюнкяр надо отдохнуть. Я поставила ей капельницу, она поспит часа 2.
Зу: Хорошо, спасибо тебе.
Мюж: Ну, что вы. Я пойду позвоню Йилмазу и сообщу о папе.
Зу: Емм... — она запнулась, — Мюжгян... Это не моё дело, но... Йилмаз был в жандармерии и очень ранил г-на Али Рахмета. Он сказал ему, что больше не войдёт в его дом. И что он может забыть о внуке.
Мюж (удивлённо): Что?! Из-за чего он такое говорил?
Зу: Он не может принять их с мамой брак. Он наговорил кучу неприятных слов о маме. Конечно же, г-на Али Рахмета это задело. Думаю, это могло быть причиной приступа.
Мюж: Аллах-Аллах! Мы же с ним обсуждали это! Он сказал, что желает отцу только счастья. Что же на него нашло?
Дем: Не знаю, Мюжгян. Но тебе стоит поговорить с ним. Не дай Аллах, он продолжит так себя вести. Фекели от этого будет только хуже.
Мюж: Согласна, Демир... Ладно. Я пойду к отцу, а потом, все таки, позвоню Йилмазу.
Зу: Хорошо. Увидимся.
Мюж: Увидимся.
Мюжгян пошла к Али Рахмету, а Зулейха с Демиром остались в коридоре, возле палаты Хюнкяр.
Зу: Иди отдыхай, Демир. Не хватало ещё, чтобы с тобой что-то случилось.
Дем: Я в порядке, Зулейха. Сейчас главное, чтобы с ними все было хорошо.
Зу: Пойдём к тебе в палату. Мама в порядке.
Дем: Пойдём.
Они пошли в палату к Демиру. Мюжгян тем временем проведала Али Рахмета. Его состояние желало лучшего, но, все же, было не критическое. Её все ещё мучало поведение Йилмаза. А ещё её мучала совесть из-за того, что она, практически, посадила тётю в тюрьму. Им не разрешили повидаться, что было даже лучше. Она бы не смогла смотреть ей в глаза. Но, все таки, Мюжгян поступила правильно. Впрочем, она знала, что Бехидже хотела заполучить деньги Али Рахмета. И сейчас ей будет легче жить, зная, что никто больше не будет подстрекать её из-за тех же денег...
Маленький особняк
Йилмаз собрал все вещи, попросил Назире одеть Керема Али и уехал в маленький особняк вместе с сыном. Когда на территории особняка Яманов появилась машина Йилмаза, Сание была шокирована. «Что-то случилось», — пронеслось у неё в мыслях. Из машины вышел Йилмаз с Керемом Али в переноске. Это ещё больше смутило девушку. Йилмаз зашёл в дом, оставил там сына и принялся заносить вещи из машины в дом. «Переезжают что-ли?» — подумала Сание и решила позвонить в больницу. Что-то ей подсказывало нечто неладное. Она зашла в особняк Яманов, подошла к телефону и набрала номер больницы. В момент, когда зазвонил телефон, Мюжгян как раз проходила мимо стойки регистрации.
Мюж: Слушаю.
Сан: Здравствуйте! Это из особняка Яманов. Я могу поговорить с г-жой Зулейхой?
Мюж: Сание?
Сан: Г-жа доктор?
Мюж: Что-то случилось?
Сан: На самом деле, я хотела узнать, все ли в порядке. Так как г-н Йилмаз приехал с сыном и вещами в маленький особняк.
Мюж: Что?! О, Аллах, что же он делает? Ему папы мало что-ли?
Сан: С г-ном Али Рахметом что-то случилось?
Мюж: Инфаркт.
Сан: Аллах-Аллах! Как он?
Мюж: Состояние тяжелое, но стабильное.
Сан: А как г-жа Хюнкяр?
Мюж: Она сильно себя измучила. Сейчас отдыхает.
Сан: Бедная женщина... Пусть останется в прошлом, г-жа доктор.
Мюж: Спасибо, Сание. Спасибо, что сообщила о Йилмазе.
Сан: Ну, что вы. До свидания.
Мюж: До свидания.
Сание положила трубку.
Хам: Ты сказала: «Хюнкяр»?! Где Хюнкяр?! Почему она не приходит?! Я скучаю!
Сан (подойдя к ней ближе): Оф, Хаминне моя! Хюнкяр уехала по делам.
Хам: Моя девочка! Все дела на ней! Фирма — Хюнкяр! Особняк — Хюнкяр! Ферма — Хюнкяр! Не дают отдохнуть моей девочке!
Сан: Она отдохнет, Хаминне, отдохнет. Дай Аллах, она будет счастлива.
Хам: Аминь! Аминь!
Постоянные вопросы Хаминне о Хюнкяр ещё больше расстраивали всех в особняке. Особенно маленького Аднана, который тоже спрашивал и о бабушке, и о папе. Мальчик очень скучал по обоим...
Больница
Хюнкяр проснулась от чьего-то присутствия. Это была Мюжгян, которая прошла проверить её давление.
Мюж: Г-жа Хюнкяр?
Хю: Мюжгян? Что случилось?
Мюж: Вы упали в обморок из-за переутомление, г-жа Хюнкяр. У вас было повышенное давление. Как вы сейчас себя чувствуете?
Хю: Нормально.
Мюж: Давайте я измеряю давление.
Хю: Я в порядке, Мюжгян, спасибо. Как Али Рахмет?
Мюж: С ним все хорошо, не беспокойтесь.
Хю: Ты же не врешь, правда?
Мюж: Нет, конечно, — она принялась мерять давление.
Хю: Он ещё не очнулся?
Мюж (закончив мерять давление): Ещё нет. Не думаю, что сегодня он придёт в себя... Давление в норме.
Хю: А когда он очнётся?
Мюж: Не знаю, г-жа Хюнкяр. Это может произойти в любой момент.
Хю: Понятно, — по щеке скатилась слеза.
Мюж (заметив, что Хюнкяр плачет): Г-жа Хюнкяр, не мучайте себя, прошу вас! С папой все будет хорошо! А вам категорически нельзя волноваться. Ибо это может привести к более серьезным последствиям, чем обморок.
Хю (будто не слыша слов Мюжгян о своем здоровье): К нему можно?
Мюж: Г-жа Хюнкяр, вам нельзя ходить! Швы могут разойтись в любой момент.
Хю: Плевать. Мюжгян, к нему можно?
Мюж (повышенным тоном): Офф, нельзя! — Хюнкяр вздрогнула, — Простите, г-жа Хюнкяр. Я не должна была повышать голос. Простите. Просто... — она запнулась, — Неважно. Отдыхайте.
Она вышла с палаты, еле сдерживая слёзы, и пошла в свой кабинет. Хюнкяр осталась в палате одна. Она вновь плакала. Спустя несколько минут в палату зашла Зулейха. Увидев маму в таком состоянии, она подбежала к ней, села на стул возле неё и взяла её за руку.
Зу: Что случилось? Что-то болит?
Хю: ...
Зу: Мамочка? Скажи что-нибудь.
Хю: Болит...
Зу (испуганно): Что?
Хю: Душа...
Зу: Ах, дорогая моя! — она крепче сжала её руку, — С г-ном Али Рахметом все хорошо! Он обязательно поправится!
Хю (всхлипывая): Зулейха... Пожалуйста, отведи меня к нему.
Зу: Мамочка, мы и так позволили тебе ходить.
Хю: Пожалуйста, Зулейха. На минутку... Пожалуйста... Я просто прикоснусь... — слёзы стали бежать с новой силой.
Зу: Мамочка... Ладно, дорогая... Пойдём. Только не плач, прошу тебя!
Хю (вытирая слёзы): Спасибо, дочка.
Зу: Я пойду по Демира.
Хю: Не надо. Пускай отдыхает.
Зу (задумавшись): Я сейчас вернусь.
Она вышла из палаты и пошла по г-на Мерта. Объяснив ему всю ситуацию, они взяли кресло-каталку и пошли к Хюнкяр.
Хю: Нет-нет, я пойду сама.
Мер: Г-жа Хюнкяр, это большая нагрузка. Если швы разойдутся...
Зу (перебивая его): Мамочка, иначе мы туда не пойдём.
Хю: Оффф...
Зу: Давай, дорогая, — она помогла ей сесть на кровати, — Осторожно, — она взяла её под руку.
Мер (взяв её под руку): Аккуратно, не спешите.
Они помогли ей подняться. Боль вновь пронзала все тело.
Хю (сжимая руку Зулейхи): Ммм...
Мер: Г-жа Хюнкяр?
Хю: Все в порядке...
Зу: Точно?
Хю: Да...
Они осторожно усадили её на кресло и стали везти в реанимационную. Али Рахмет лежал на кушетке, подключённый к аппарату искусственного дыхания. Г-н Мерт завёз Хюнкяр туда. Зулейха шла рядом с ними.
Хю (всхлипывая): Вы можете... помочь... встать?
Мер: Разве что, усадим вас на кушетку.
Хю: Хорошо.
Они подняли её и усадила на кушетку возле Али Рахмета.
Хю: Оставьте нас... пожалуйста...
Зу: Конечно.
Зулейха с г-ном Мертом вышли из реанимации. Хюнкяр посмотрела на Али Рахмета глазами, полными слёзы, и взяла его за руку.
Хю (тихо): Душа моя... — она крепче сжала его руку и поднесла к своему лицу, — Любимый... — её слеза скатилась по его руке.
АР (медленно открывая глаза): Хюн... Хюнкяр?
Хю: Али Рахмет! Слава Аллаху! Любимый!
АР (слегка сжимая ее руку): Хюнкяр... Ммм...
Хю: Тише... Я люблю тебя!
АР (слегка улыбнувшись): И я...
Хю: Ты очень меня напугал... Не делай так больше...
АР: Не буду...
Хю (шёпотом): Я боялась тебя потерять...
АР (также шёпотом): Я... никогда... тебя... не... оставлю...
Хю: Знаю...
АР: Отныне... мы... вместе... навсегда...
Хю: Вместе... навсегда...
———————————————————————
Новая глава🥳 Что-то такое🙈 Надеюсь, что скоро все наладиться🥰
Как вам?