Искры.

  Встали мы за стенкой перед кухней, так, что бы нас не было видно. Я впереди, немного выглядывая из-за стенки, а Нугзар сзади меня, положив руку на мое плечо, даже чуть пониже. Скидывать ее не стала. И я стала слушать.

   — Ой, вообще не могу! — Послышался смех Елены Михайловны. — А помнишь, как курили в туалете? Потом нас ещё Олька сдала! — И сейчас услышала смех обоих.

   Сама с расширенными глазами повернулась к Гибадуллину. Он посмотрел на меня с удивлением, а потом как-то неловко усмехнулся и пожал плечами. Я повернулась обратно. Потом они еще немного поговорили о, как мы поняли, школьной жизни, а потом им вдруг приспичило поговорить о нас. Блин.

   — Ой, у меня Нугзар лет с пятнадцати живёт, потом переехал, и я как-то в его шампунь по ошибке налила клей. Должна была себе в банку, которая в ванной стояла, а вышло в его! Так он потом вечером пришёл ко мне, как дикобраз! А у него же волосы длинные, кудрявые, ой, еле потом в порядок привели! — И засмеялась, как и мама.

   А я закрыла рот ладонью и согнулась со смеху, одновременно смотря на Гибадуллина, который прожигал меня взглядом. Но меня это не остановило. Остановила следующая фраза мамы.

   — А у меня как-то Наташка вытащила мою юбку с кофтой и на себя натянула. Потом всех на кухне собрала. И выходит с такой походкой, в каблуках больше ее и шляпой с очками. Ой, творила у меня всегда чудеса!

   Теперь мой взгляд стал хмурым, а Гибадуллин тыльной стороной ладони прикрыл рот, посмеиваясь. Я не сдержалась и дала ему ладошкой по лбу, что его не остановило. Мама продолжила рассказывать историю, как мы в белой курточке пошли гулять, но нас прервали.

   — А что вы тут делаете? — Мы быстро обернулись, и я выдохнула.

   — Миша, свали, у нас важное дело! — И обернулась обратно. Но мой брат — это мой брат. Он же на приставку копит. Ещё одна инфузория.

   — Вообще-то, я могу маме рассказать, что вы подслушиваете. И тёте Лене тоже! — С каких пор она ему тётей Леной стала?

   — Мелкий, че ты хочешь? — И недовольно повернулась. Гибадуллин подозрительно улыбнулся. Если он скажет что-то наподобие «дай сто рублей», то сам платить будет.

   — Ну я же на приставку коплю... — И словно кот улыбнулся. Вот же жук! Может, отчиму пожаловаться? Он меня точно послушает! И пусть уже наконец купит ему приставку. Хоть у меня деньги клянчить перестанет. А то что это такое, по десять раз на дню! Беспредел!

   — Дорогой мой братик, я сейчас пожалуюсь кому-нибудь из взрослых на тебя и ты счастливо отправишься в угол. Понял? — И глянула на него, выстроив грозную гримасу.

   — Прости, Наташ, мне очень надо. Ма-а... — И я моментально зажала ему рот рукой, чтобы заткнуть. Вот же мелкий, а!

   — Ты сейчас сваливаешь к себе в комнату, а я вечером говорю с отчимом и он покупает тебе твою приставку. Копить даже не придётся, ясно тебе? — И делаю максимально хмурый взгляд. Ну, подумаешь, придётся поговорить с Димой, и ладно! Потерплю. Самое главное, что бы сейчас свалил.

   — Обещаешь? — И склонил голову в бок. Львёнок улыбчиво глядел на Мишу. Ему то смешно, а мне вообще нет. Я перед Нугзаром позорюсь.

   — Обещаю, обещаю, — И для его же удостоверения протянула ему ладонь. Я свои обещания сдерживаю. Кстати, в отличие от него. Миша пожал руку и с счастливой улыбкой убежал в комнату. Ну хоть на этом спасибо. А я быстро утащила Суслика в комнату. Лучше не знать ему конец истории, где я упала в лужу, в которой уточки плавали! Да, да, уточки в луже! И я вместе с ними!

   «Нугзи» я занимала рассматриванием моих книг. Точнее, это произошло тогда, когда я отошла попить воды. Кстати, мама с довольной улыбкой спросила у меня, познакомились ли мы. Не было б тут Елены Михайловны, я бы ее на три буквы послала. Спрашивает то с намеком! Тьфу-тьфу-тьфу! И потом я ушла в комнату, где застала Львенка за моими книгами. Он повернулся ко мне, разглядывая книжку, и улыбнулся. — «Он прижал ее к стенке и страстно поцеловал». Ай-яй-яй, мелкая, — Вычитал он фразу из книги, а я мигом залетела в комнату и отобрала у него книжку, разглядывая, не прочел ли он в ней ничего по хуже. Ф-у-ух, это не та страничка!

   — Нугзар, блин! — И захлопнула книгу, ставя ее на полку. Пришлось встать на носочки, чтобы сделать это. Он поморщился, наверное, на имя, но меня это не особо волновало. Вот козлина, а! Книжки мои смотрит, это же святое! Я их даже маме трогать не разрешаю.

   Он, пока я ставила книжку, с легкостью достал другую, и я вскрикнула: — Нет-нет-нет! — И быстро выхватила у него книгу. Что, там же еще хуже, блин! Он только улыбнулся, а я насупилась. — Вон те лучше посмотри, — И указала на другую полку, где не было особых книжонок. Обычные, ничем не привлекательные. Но лучше те!

   Он пожал плечами и с улыбкой стал рассматривать другие книжки. Я уселась на кровать с ногами и глядела за тем, как он с некой осторожностью то открывает книжки, то рассматривает обложки, то даже нюхает.

   — Ты что, никогда книжки не видел? — Ну, а что? Этот обалдуй может! Он же там откуда приехал? С зоопарка? Или с джунглей? Любой вариант возможен.

   — Видел, — И поставил одну книгу на полку, доставая вторую. Все перерыть собрался? — Интересно посмотреть, что ты читаешь. Вдруг, мне понравится, я себе тоже куплю. Уже одна приглянулась, — Я чуть поразмышляла и потом вывалила. Зачем я это сделала — не знаю.

   — Можешь взять что-нибудь, — И согнула одну ногу в коленке. Львёнок пристально глянул на меня, как будто удивился, что я ему разрешила.

   — Да? — И покрутил в руках книгу, что сейчас держал. Эта, что ли, приглянулась? Хорошая книга. С цитатками. Хи-хи. Нудными и сопливыми немного, но, может, для кого-то со смыслом.

   — Ага. — И пару раз кивнула. Он немного помолчал, но всё-таки ответил.

   — Тогда эту? — Значит, правда эта. Пускай берёт, ладненько.

   — Хорошо, — И улыбнулась. — Ты самое главное не плачь, там моментов грустных много, — Конечно, это было приколом. Но сама я тогда ревела знатно. Так, что вся подушка мокрая была. Даже менять пришлось!

   Нугзар закатил глаза, но потом тоже улыбнулся. — А тут как в библиотеке? Срок, когда вернуть есть? — И хихикнул.

   — Есть. До нового года верни, — И тоже совсем малость улыбнулась. Четыре месяца вполне достаточно, даже через чур. Я лично за это время прочту книжек двадцать или больше. Да, читаю я много. Каждый день. Но этому «дикобразу», вдруг, времени будет мало. Кстати, так я его тоже теперь буду называть!

   — Хорошо, — И еще раз прокрутил книжку в руках.

   Так мы весь вечер и провели. Я, он, книги и дождь за окном, вместе с горячим чаем — терпеть его не могу — который принесла мама. Совсем малость уютный вечер...

* * *

   Аня с улыбкой прогуливалась по торговому центру. Ее троюродный брат, что приехал вчера на праздник карт-таро, остался у них с ночёвкой на день-два, так как живет достаточно далеко. А ладит он с Аней хорошо. Даже слишком хорошо — они знакомы с детства и прекрасно ладят. Она его всегда очень любила и он ее тоже. Конечно, как брат с сестрой.

   А сегодня было очень скучно, и она потащила его в торговый центр. Она бы с радостью позвала Наташу и Соню, но мама попросила побыть с братом. Поэтому ничего лучше, чем потащить с собой брата, она не придумала.

   И сейчас она примеряла на себя всякие платья, хвастаясь перед Семёном — ее троюродным братом.

   — Вот это ничего, — Ответил он, глядя в гаджет. Как и всем парням, ему не было интересно разгуливать по магазинам. Но ее интересы он всегда уважал. Наверняка все в магазине думали, что они пара.

   — Ничего? — Возмутилась она, поставив руки на бока. То есть, она тут волосы себе поправляла в раздевалке, туфельки красивые выбирала, а вышло «ничего»? — Ты офигел?

   — Что? — Он растерянно улыбнулся. Он ещё и спрашивает! — А-а-а, я понял. Анечка, да ты сама Афродита, клянусь! — И положил руку себе на грудь, как по-джентльменски наклонившись. И засмеялся, на что Аня тоже не сдержалась.

   — Дурак! — И дала ему щелбан, повиснув на шее в объятиях. У нее была привычка — обниматься со всеми. Авдеенко всегда была очень тактильной и любила любые прикосновения. Вот бы они были с Ломбарди...

* * *

   Изабелла — его сестра нагло потащила Даню в центр. А он жаловался Нугзару об этом. У того вообще происходил какой-то кипишь. Тётка — Елена Михайловна потащила его к каким-то знакомым. Там еще и дочка какая-то, с которой сидеть надо. В общем, Ломбарди, как мог, поддерживал Нугзара. Морально. И не забыл подкалывать, вставляя шуточки. Даже написал «Смотри не влюбись в нее, а то вдруг она как Афродита». А потом прислал несколько смеющихся смайликов, на что Лев прислал ему средний палец со своей фотографией. Волосы у друга были мокрые, на что он усмехнулся. Смешной.

   А Изабелла одновременно таскала брата из одного магазинчика в другой. В торговом центре магазинов одежды было куча. И абсолютно в каждый она собиралась зайти. Ох.

   — Дань, ну чё ты молчишь! Нормально кофта сидит или нет? — Возмутилась сестра, когда третий раз окликнула его. Даня наконец оторвался от телефона. Он особо не знал, зачем она взяла его с собой, но решил угодить.

   — Нормально, нормально, — Отмахнулся он и разглядел на сестре кофточку с вишенками. Плечи, как он понял, должны быть открытыми, но она подняла их и закрыла рукавами. Ломбарди подошёл к ней и сзади поправил эти плечи. Спустил вниз, и теперь плечи стали голыми. — А так вообще красотка, — И улыбнулся. Девчонка тоже заулыбалась и по-сестрицки чмокнула брата в щеку. Но он резко поменялся в лице.

   Анька. Его любимая Анька стояла с каким-то парнем. Повисла у него на шее и крепко обнимала. И парень не растерялся — тоже крепко прижал ее к себе. И руки лежали на талии. Оба улыбались, так ярко, будто были парой. Они, скорее всего, и есть пара. Чёрт, Ломбарди, ты потеряешь ее, если не признаешься! А он никогда не признается...

   И эта дурацкая ревность так вывела его из себя, что ему хотелось набить морду этому придурку. Да как он посмел, ее то Аньку! Хотя она не его... Черт, пора уже это исправить и пригласить ее на гулянку! Он, твою мать, лучший друг крутого парня и боится девчонку на свиданку пригласить? Но она же такая красивая... А вдруг отвергнет? Что он тогда делать будет?

   — Дань? Даня!! — Он быстро опустил взгляд на Изабеллу, которая трясла его по плечу. — Что с тобой сегодня такое, а? — Он нахмурился, но потрепал ее по волосам.

   — В порядке, — И улыбнулся, кивнув на Авдеенко, что до сих пор обнимала того паренька. Он бы его убил. Сестра знала все о его чувствах и частенько подталкивала все сказать ей. Недавно поставила ультиматум — если он до Нового года ничего не скажет Ане — она сделает это за него. Четыре месяца. Есть четыре месяца.

   И он себе поставил задачу, со сроком четыре месяца — должен ей признаться и отпраздновать Новый год с ней, а не с Людмилой — его собакой, потому что остальные родные уедут на дачу, праздновать там. А он не хочет. Его все уговаривают ехать с ними, но он отказывается. Позовёт Аньку на новый год, и они отпразднуют. Будут целоваться под бой курантов и загадывать желание. Он загадает «сделать ей предложение в ее день рождения». А это через некоторое время после праздника. А теперь помечтал и хватит.

   — А-а-а, — Протянула сестра с улыбкой, когда увидела всю эту картинку. А сама она с Анной дружила. Тесно, но дружила. Порой они общались, как не в себя, а порой забывали. Общение их было странным. Но за последний период стало лучше. Изабелла даже знала, что Анька страдает по Даньке. В тайне от самого брата, конечно. Но всячески пыталась свести парочку. Она все так по полочкам разложила, что даже придумала имя своим будущим племянникам. По ее желанию девочку будут звать — Оливия, а сына — Марк. Это все, естественно, перейдёт на брата и Авдеенко, но она почему-то захотела так.

   Девчонка лукаво улыбнулась брату и потащила его в другой магазин — отвлечь. Там она всячески привлекала его внимание. Не хотела, что бы он расстраивался. А с Авдеенко ещё сведёт его.

* * *

  Нугзара и Елену Михайловну выпроводили под вечер. Примерно часам к половине девятого. Потом мама ещё кучу времени спрашивала у меня о том, как поладила я с Гибадуллиным или нет. Я отмахнулась и сказала ей, что он дурак. А что? Так и есть, вообще-то!

   А потом нас прервал отчим. О, точно, я же с ним поговорить должна. — Дим, — Окликнула его я, когда он пил воду. Он улыбчиво повернулся ко мне и вопросительно кивнул. — Там мелкий приставку хочет и постоянно у меня деньги клянчит. Можешь вместе с ним посмотреть? — И потом как-то поджала губы, через себя добавив: — Пожалуйста.

   — Хорошо, нет проблем, — И улыбнулся. Боже, я чувствую себя такой наглой. Но он же всё-таки у меня место жительства поменял, все забрал... — Как дела в школе? — Я выпила свой стакан молока и поставила его в раковину.

   — Нормально, — И, чтобы не быть такой хамкой, перед тем, как уйти в комнату, сказала ему. — Спасибо ещё раз, спокойной ночи, — И убежала в комнату, не забыв сказать Мише и маме спокойной ночи. И ещё чистку зубов не упустила. А потом убежала к себе в комнату и сразу подошла у окну. Он там.

   Почему-то я улыбнулась. А Гибадуллин меня, кажется, заметил, потому что помахал рукой. У него на руках был Яша, которого я с большим трудом разглядела. И ещё один котик! Так у него их два? Какая прелесть!

   А я на зло показала ему средний палец и резко дёрнула штору в сторону, чтобы не смотрел на меня. Потом переодела пижаму и уже закрыла глаза, как мой телефон завибрировал. Да ну, «Нугзи» написал. Надо его так подписать! И написал в VK. Значит, мой профиль видел? Хе-хе.

   — «Вообще-то я тебе со всей душой помахал, а ты... Эх, все понятно с тобой, Наташенька. Деградируешь (». — И поставил грустную скобочку.

   — «При встрече по башке тресну, тогда и посмотрим, кто деградирует!» — И не забыла поставить средний палец. Это стало моей фишкой. Или даже так — нашей фишкой.

   — «Бе-бе-бе. Все, спи, мелкая». — И вышел из сети, не забыв в конце сообщения поставить блюющий смайл. Офигел?

   — «Слушай, Дикобраз. У меня теперь на тебя компромат есть, поэтому помалкивал бы лучше!» — И с интересом ждала его сообщения.

   — «Слушаюсь и повинуюсь. Сладких снов)». — Поставил радостную скобочку, а потом добавил лишь смайл, который мне подмигивал.

   «Судя по психологии, парни сами об этом не задумываясь, подмигивают девушкам, которые им нравятся»

   И уснула.

                                      * * *

   Утро Нугзара проходило довольно однообразно, но весело. Зачем-то ему позвонил Ломбарди — даже по видеосвязи. Тот выглядел помято, и Нугзар сразу заподозрил что-то неладное. Что-то не так.

   — Ломбарди, ты можешь не хныкать мне в трубку, а сказать, что ты натворил, а? — Вывалил он ему, когда тот бормотал черт пойми что. А что он молчит-то?

   — Лев, она гуляла с каким-то пацаном... — И опять «сдулся».

   — Кто? — Не понял сначала он и нахмурился, прищуриваясь.

   — Нугзар, как кто, Аня! — И встал с кровати, на которой лежал с голым торсом. На заднем виде стало видно окно, а на переднем сам Даня.

   — А-а-а, Анечка, — И усмехнулся, встав у стенки, уже собранный в школу. Пятница. А дальше выходные.

   — А что ты её так называешь? — Он изогнул брови, и Гибадуллин тот час расхохотался. Даня был жутким собственником. Жутко ревнивым. И ревновал он часто.

   — Все, чел, ты сошёл с ума, — И продолжил хохотать.

   — Лев, ну чё мне делать, а? — И снова «сдулся». Ну все.

   — Чего-чего тебе делать, все, профукал ты свою женщину, — И усмехнулся. А что? Если Авдеенко уже с парнем гуляет, то это серьёзно.

   — Да ну тебя! — И уселся на диван, подложив руку под голову. Будто обиделся. — У меня трагедия, а ты! — Гибадуллин сдержанно засмеялся. А что? У него что не день, то трагедия!

   — А я то что? Ты сам не можешь ей признаться! — Ломбарди на фоне собирался. Сегодня, наверняка, с опозданием придет. — Узнай у подружек её, вдруг она тебя тоже любит.

   — Лев, ты в своем уме? Она меня любит? С какого перепугу, м? — И сам на себя же фыркнул. — А она с новенькой в последнее время таскается. — Нугзар сразу улыбнулся, вспоминая эту дурацкую девчонку. Вот же влезла в голову. — Они даже в ее подъезд вместе заходили!

   — Ты что, следишь за ней? — Он непроизвольно улыбнулся, перекинув волосы на бок. Взял в руку мотоциклетный шлем и ещё пару вещичек, после чего вышел в подъезд. И зашёл в лифт.

   Ломбарди замялся, несколько минут помолчал, а потом отрезал лишь: — Неважно! Самое главное, что в подъезд они вместе заходили! — Нугзар порой поражался его дурачеству. Таким он придурком был, что смешно. Влюбленным придурком. Лев его не понимал, возможно, не знал, что такое любовь. А может, и не хотел знать.

   Всю дорогу до мотоцикла они общались, а потом отключились. Все же надо за дорогой следить. Но за тот краткий путь Гибадуллину вытрепал мозг. По полной. И он, не обращая на это внимание, поехал в школу, думая о «дурацкой девчонке»...