Знаешь, тыковка, кажется, я влюбился.
Харли просыпается вместе с первыми лучами солнца, потягивается в постели, лучезарно улыбается. Чувствует себя принцессой в собственном замке. Только рыцарь вчера весь дел был хмурый и пил только бурбон, в то время как блондинка попробовала чуть ли не весь бар с его экзотическими напитками. Черт его знает, что произошло, спросишь - можешь испортить весь отдых. А это самое меньшее, чего сейчас бы хотелось. Поэтому голубоглазка соскакивает с постели, бесшумно, как кошка, лишь бы не разбудить своего " Короля Льва". Принимает душ, заматывает голову в полотенце, а халат повязывает мягким поясом. Еще совсем рано, настолько, чтосолнце вот-вот выглянет из горизонта. Девчонка усаживается на балконе с чашкой фруктового чая, смотрит на мир своими ангельскими глазами, улыбается еле заметно, но искреннее. Счастлива. По-настоящему. Только не знает, что Джокер кусает губы, ненавидит себя, но наблюдает за ней.
Харли отрывается от собственных мыслей из-за надоедливого звона мобильника. Мысленно проклинает того, кто позвонил в такую рань. Но ее пессимизм тут же испарается, когда она замечает на экране надпись:
Айви🌿
- Доброе утро, - шепчет блондинка, смотрит на Джокера. Спит. Поэтому она со спокойной душой вновь оказывается на небольшой веранде.
- Утро? Чееерт, я забыла, что у нас разные часовые пояса, - с досадой произносит Айсли, видимо, легонько стукнув себя по лбу. - Разбудила?
- Нет, что ты, - тихонько хихикает Квинн, усаживаясь в мягкое кресло, окруженное разными цветами. " Рыжик бы здесь чувствовала себя, как в раю", - тут же проносится в голове.
- Фух, - облегченно выдыхает Плющ, уже приоклиная себя за то, что потревожила подружку в такую рань. - Ну, как там зеленоволосый психопат? - с усмешкой спрашивает Памела, не со зла.
- Все хорошо, рыжик, - спокойно и радостно сообщает Харли, параллельно любуясь только что оживившимися улицами и людьми.
- Я рада, что ты наконец-то оказалась в своих мечтах про идеальное будущее, - смеется Пэм, - Но не забывай. У вас осталось только два дня. Потому пора возвращаться, - тут уже смех прекращается, будто бы рыжеволоска оказалась на месте знаменитой помощницы.
- К сожалению, - грустно сообщает голубоглазка, наблюдая за спящим возлюбленным, - Но, может этот отдых что-то изменит?
О, детка, ты не представляешь насколько.
Джокер все утро ходит сам не свой, молчит, совсем не шутит. И от этого малютке Квинн не по себе. Мечится, не может найти себе места, где не будет темного чудовища. Поэтому и уходит до вечера, надевает солнечные очки.
– До вечера, Джей! – радостно сообщает голубоглазка, осматриая возлюбленного и скрывается за дверью отеля. А безумцу не по себе, сам не понимает, что с ним происходит и, наверное, никогда не поймет. Чокнутый, психопат, даже в Аркхэме не могут поставить диагноз. Потому что его нет. Есть только б-е-з-у-м-и-е и с-у-м-а-с-ш-е-с-т-в-и-е. Таков окончательный вердикт. Но ведь, он сам толком не знает, что скрывается под маской знаменитого преступника, да и боится туда окунаться. Девчонка и так занимает слишком много места в нем, словно, течет по венам вместо крови. И Джей ненавидит это чувство, ощущение любви и гармонии. Это делает его человеком. Настоящим.
Джокер пьет в баре, много пьет, просто давится алкоголем. Не останавливается. Набивает глотку горьким спиртным, не закусывает. Просто хочет напиться, забыть о столь навязчивой подружке, Готэме, Бэтмэне. Да обо всем на свете! Лишь бы освободить голову от этих ненужных и мешающих мыслей. Он в "отпуске", ему можно. Даже от этой фразы ему смешно до коликов в животе. Злодей в отпуске. Отдыхает, мать его, в Майами. Ха-ха. Да сам Темный рыцарь бы позавидовал. Потрясающая шутка.
Джокер возвращается ближе к ночи, трезв, как он думает, но все равно немного пошатывается. Виски точно выполнил свою миссию на отлично.
– Харл-с, – заявляет, прокашлявшись, – Папочка дома, – с усмешкой произносит безумец, стягивая с шеи яркий галстук с различными узорами. В его стиле. Пялится в зеркало, усмехается.
Харли выходит в коридор, облокачивается на дверной косяк, в ожидании складывает руки на груди. Недовольная, растрепаная, даже грустная.
– Джей, боже мой, – закатив глаза вздыхает Квинн, помогая тому снять пиджак. – Обязательно было это делать?
Джокер пялится на нее, долго переваривает сказанную фразу, а затем его лицо расплывается в широкой и безумной улыбке. Именно такую улыбку и знает весь Готэм.
– Ты не представляешь насколько, тыковка, – чмокнув ту в бледно-розовые губы, Джокер скрывается за порогом спальни. Блондинка поворачивается следом за ним, улыбается легко и непринужденно. Злость испаряется моментально. Мистер Джей рядом, а это самое главное. Все может измениться.
И Джей не исключение.
Этим утром Джей просыпается раньше. Нежеланно, просто так вышло. Не может уснуть, ворочается, дышит тяжело и часто. Харли просыпается следом из-за частых вздохов, приоткрывает глаза, несколько секунд фокусирует свое зрение на фигуре мужчины.
– Эй, – бормочет сонно, аккуратно положив бледную ладошку на плечо гангстера. Главное не разозлить монстра, иначе красавицы не ждать пощады, – Джей, все в порядке?
Его спина вздымается то вверх, то вниз. Лоб покрылся тонким слоем пота. Не припомнит, когда он чувствовал себя так паршиво. Словно скулящий зверь скребет тебя изнутри. Не дает покоя.
– Да, тыковка, все хорошо, – лжет он, пытаясь унять это беспокойство. Но девчонка знает его, как свои пять пальцев. Осторожно переворачивает к себе лицом и принимает сидячие положение. Долго и неотрывно смотрит своими голубыми глазенками в его темно-черные провалы. Улыбается еле заметно, впускает тонкие пальцы в его кислотно-зеленые волосы.
– Расскажи, – просит.
Джокер кусает губы, накрывает ее бархатную ладонь своей. Пытается улыбнуться, только не может. Нет повода.
– О-т-в-р-а-т-и-т-е-л-ь-н-о-е чувство, детка, – отвечает он коротко, не сводя взгляда с подружки.
И блондинка понимает, мигом соскакивает с постели, тихими шажками направляется к столешнице. Заполняет стакан небольшим количеством текилы, достает светлый круглешок. Таблетку. Возвращается к возлюбленному, покорно садится рядом, заставляет выпить содержимое. Да и злодей не сопротивляется. Пару движений и все готово.
– Знаешь, тыковка, – произносит безумец почти не слышно, положив свою руку ей на колено. – Кажется, я влюбился, черт возьми, – хрипло заканчивает, кривится. Не может принять этот факт, но становится спокойнее. Хрен знает от чего: от таблеток или "чистодушевного" признания. На каждого психа найдется своя чокнутая.