Трудовые будни
После того, как Арсений уложил Антона, мужчина, не долго думая, и сам отправился спать. День был тяжёлым, а завтра предстояло идти на работу. А там всё по новой: ученики, уроки, куча бумажной волокиты. Много ответственности, много забот, но это не отталкивало Попова никогда.
Он вообще считал детей необычными созданиями. Нет, ну а что? Как что-нибудь отчебучат, так хоть стой, хоть падай. Историй случалось много, даже за небольшой период работы Арсений выслушал много всего интересного, стал свидетелем необычного, ну и порой он им становился невольно. Зато интересно, никогда не знаешь, как пройдёт тот или иной урок, а то может дети повеселиться захотят и взорвут что-то на последней парте.
***
— Смирнов, я всё могу понять, но вот как мне до тебя донести информацию, если тебя нет на моих уроках? — Арсений сидел за своим учительским столом, пристально смотря на парня, который уже просверлил в полу дырку, думая лишь о том, чтобы это всё поскорее закончилось. — Записки от мамы я видел, понимаю, что пропуски по уважительным причинам, но если ты собрался биологию сдавать, так мы с тобой далеко не уедем.
— Ну, Арсений Сергеевич, я обещаю, что всё наверстаю, — искренне говорил десятиклассник, смотря на педагога.
— Ладно, после уроков подойди ко мне, будем разбирать пропущенное, — на выдохе произнёс Попов и отпустил школьника.
***
— Дорогие мои, через две недели Новый год, а у нашего класса не готово ничего, а мы, на минуточку, ответственные. Что делать будем? — оперевшись о свой стол, спросил Арсений и скрестил руки на груди.
Перед учителем сидел его класс, который на него неожиданно повесили, когда в середине первой четверти их классная руководительница решила уйти на пенсию. Дорабатывать до конца учебного года она не могла из-за здоровья, поэтому Арсению всё-таки пришлось взять на себя ответственность за весь одиннадцатый класс. Ребята там были хорошие, творческие и активные. Хлопот не приносили, так как были уже совсем взрослыми, поэтому Попову очень даже повезло.
— А может все вместе флешмоб станцуем? — предложила Кира — девочка с длинными каштановыми волосами и зелёными глазами.
Все ребята дружно закивали, так как идея им пришлась по душе, но вскоре все начали перекидываться фразами по типу «под какие песни будем танцевать?» и «а успеем ли мы?»
— Арсений Сергеевич, может вы с нами станцуете, такого точно ни у кого не будет? — неожиданно попросили дети. — Последний раз похожее было лет семь назад, тогда Марина Дмитриевна только работать пришла, ну вот и станцевала со своим первым классом, но это было на последнем звонке.
Арсений серьёзно задумался. Вот чего-чего, а такого он не ожидал услышать. — Ребят, да я уже сто лет не танцевал. Вы точно хотите, чтобы я участвовал?
— Да! — хором ответил весь класс.
— Ладно, над этим подумаю, нам ещё нужно определиться со сценарием и…
Тут учитель неожиданно отвлёкся на появившуюся в дверном проёме девочку, на вид ей было около десяти лет, и Арсений отметил для себя, что он её не знает.
— Арсений Сергеевич, там вас во второй класс зовут. Там ваш Антон подрался, — быстро протараторила вошедшая, а после слов Арса «уже иду», скрылась за дверью.
— Так, ребят, я отойду ненадолго, вы пока сами придумайте, что хотите ещё сделать, ну и сценарий найдите какой-нибудь интересненький. Потом всё обговорим, — дети лишь кивнули, а Арсений быстрым шагом направился в класс к Антону.
***
— Мария Александровна, здравствуйте! Что случилось? — почти забежав в кабинет, спрашивает Арсений, а затем и без объяснений понимает ситуацию.
За первыми партами сидели двое мальчишек, одним из которых был Антошка, у которого глазки уже были на мокром месте, но он старался держаться. У Шастуна был разбит нос, из которого текла кровь, которую ещё не успели остановить, а также поцарапана губа. Второму же мальчику повезло больше, отделался несколькими царапинами.
— Арсений Сергеевич, мальчишки подрались. Костя сильно толкнул Антона, что тот, как сказали ребята, налетел на парту и ударился носом, — взволновано объясняла учительница, всё время посматривая на мальчишек. — Медсестра уже ушла, поэтому мы позвали вас, чтобы вы Антошку забрали. Кровь мы почти остановили, а вот обработать он мне ничего не дал.
— Ох, хорошо, спасибо, что обо всём сообщили, — сказал Попов, а после обратился к Тоше. — Пойдём, Антош.
Мальчик потихоньку встал из-за парты, взял свой рюкзачок, а затем подошёл к Арсению, который уже врачебной взглядом оценивал состояние ребёнка.
***
— Тошенька, солнышко моё, надо обработать ранки, — сидя на корточках перед плачущим ребёнком, говорил Попов, держа в руках ватный диск, смоченный в перекиси.
— Нет, будет щипать сильно, — выставив руки перед собой, почти шёпотом произнёс мальчик, так как сил совсем не осталось.
— Антош, я ведь могу и ругаться начать, не думаю, что это тебе понравится, — чуть твёрже говорит Арс, убирая детские ручки и придерживая их одной рукой, второй же пытаясь тщательно обработать разбитую губу Тоши, который умудрялся крутиться и извиваться, мешая старшему. — Антон, угомонись, пожалуйста. Я обещаю, что буду дуть на ранку, чтобы не было больно, но прошу сиди спокойно и не выставляй ручки, — уже умолял старший, отпустив руки мальчика.
Как бы Антону не хотелось, чтобы дядя обрабатывал последствия драки, но всё равно это будет сделано, с таким фактом мальчик успел смириться, поэтому кивнул, замучено посмотрев на Попова.
— Из-за чего хоть подрались расскажешь, партизан? — усмехнувшись спросил Арсений, потихоньку обрабатывая ранение. Мужчине было интересно из-за чего мог подраться такой спокойный ребёнок, а он молчит и никому не говорит.
— Нет, — обиженно ответил мальчик, вытирая слёзы с лица.
— Ладно, не хочешь — не говори, но знай, драка это не выход для решения конфликтов, лучше просто поговорить, — улыбнулся старший. — Всё, я закончил. Умничка!
Попов выбросил ненужное в мусорное ведро, стоявшее в каморке, а после вновь подошёл к ребёнку.
— Тош, мне нужно ещё закончить урок, поэтому посиди минут двадцать тут, а потом домой поедем, — ещё раз проверив, что с племянником более менее всё хорошо, биолог провёл ладонью по его кудряшкам, а затем ушёл.
***
— Ну что, придумали что-то? — с порога спросил учитель.
— Да, вот смотрите…