Глава 13
24 февраля 2006 года
(24 февраля лично для меня - худшая возможная дата хд. Хотя, именно из-за нее я могу по памяти любой прощальный зал описать.)
Изана пихнул дверь в прощальный зал, и та медленно, с почти что неслышным скрипом, открылась.
Внутри играла тихая спокойная музыка, более похожая на классику - что-то из скрипки в дуэте с роялем. Идеально белые стены блестели, почти слепили вошедшего. Курокава видел многие такие залы, но сразу было видно, что за этот денег было выложено немало. Он мог гарантировать: постарались братья.
Большие квадратные лампы освещали всю комнату площадью около 100 метров квадратных, белые шторы задрапировывали окна. Больше всего света было у темного деревянного гроба, вокруг которого стояли венки и множественные букеты лилий разных цветов. Она обожала лилии (Если не любите лилии, замените на ваш любимый цветок. Просто я их люблю, поэтому вижу картинку так). Изана заведомо знал, кто там лежит, хотя бы и все отдал, чтоб там оказался кто-то другой. Даже если ценой этого была бы его собственная жизнь.
Оба Хайтани стояли в углу комнаты, свернув руки. Если смотреть только на одежду, то сложно было бы понять, кому именно Т/и приходилась сестрой: обычный для них тотал-блек. Хотя остальное отличалось кардинально. Растрепанные волосы, у Рана хоть неловко собранные в привычные косички, бледная кожа, темные мешки под красными опухшими глазами, У Риндо не было линз, а теперь уже его старые очки. Изана выдохнул. Да, кому-кому, а им тут, наверное, было сложнее всего: мало того, что приходить в слишком пустой дом, где на них, как они привыкли, никто не напрыгнет с обнимашками, заботливо не накормит, параллельно щебеча о своём, так ещё и при этом возиться со всеми документами о смерти, что только ухудшает ситуацию.
Почти все лавки были уже заняты свастонами в чёрной форме. Отдельно стояли 2 коляски - с Нахоей и Такаши. Кто-то всхлипывал, в углу слышался девичий плач Хины, прижимающейся к Такемичи.
- Ты как? - на плечо Курокавы легла мужская рука. Изана уже знал, чье это касание, даже не оборачиваясь - Какуче, которому только сутки назад сделали операцию и отпустили лишь для того, чтоб он мог прийти на прощание.
- Живой, как видишь. - сухо ответил беловолосый, даже не поворачиваясь к Хитто и пошел вперед, таким движением сбрасывая руку со своего плеча. Темноволосый выдохнул и, опираясь на данный в больнице ему костыль, вновь отошел на свое место.
Курокава плюхнулся на отдельно стоящий в углу стул. Черный плащ начал мяться, не будучи ровно уложенным, но парень не придал этому абсолютно никакого значения.
Ран обвел взглядом зал, сглотнул, немного пихнул Риндо под бок и вышел ближе к центру. Сбоку от него стоял портрет Т/и, с таким родным счастливым выражением лица: широкой улыбкой, блестящими на солнце глазами, пряди волос и воротник синего платья игриво трепал ветер, в кадр немного попадал собранный букет полевых белоснежных ромашек. В правом краю наискосок была прикреплена черная лента.
Ран немного прокашлялся, включил заранее подготовленный микрофон, поднес его к своим губам, сглотнул и начал говорить:
- Всем добрый день. - он выдержал небольшую паузу, пытаясь снова осмотреть все помещение. - Как вы уже знаете, я брат Т/и, Хайтани Ран, и несмотря на... Произошедшее, я им остаюсь и всегда буду. - он снова сглотнул, пытаясь держать себя в руках. Все же, он не должен давать волю эмоциям. - Мне очень приятно, что даже в такой ситуации нашлось так много людей, которые её... ценили, её... любили... И смогли найти время чтоб прийти и с ней попрощаться. Я сейчас бы был счастлив, если бы мы могли лучше хотя бы попрощаться с ней потому, что она улетает на другой конец мира, и никогда больше не ввернётся в Японию, или что-то вроде этого... К сожалению, судьба нам подготовила другой, очень неприятный сюрприз.
Парень вздохнул, пытаясь унять еле заметную дрожь в губе.
- Еще раз, я очень благодарен, что вы нашли силы и время сюда прийти. Наверное, вы понимаете, что она для меня и Риндо была и остается семьей, так что присутствие стольких людей тут хотя бы немного греет душу. Наверное, вы все знаете, что она была прекрасным человеком. Лично я скажу, что... - он остановился, подбирая слова. - Что она была той девушкой, которая делала лично мою жизнь намного светлее. Она всегда заботилась, пусть и часто в шутку или не совсем била... Наверное, все сидящие тут хоть раз это пережили. Но, в любом случае, она всегда умела подобрать правильные слова. Она готовила самый вкусный, хоть иногда и подгорелый омлет. Порой, засыпала на мне, пока мы смотрели фильм. И... - он сглотнул. - И хоть мы были вместе достаточно немного времени, но я благодарен, что я его имел. И всем вам безумно благодарен за то, что вы делали её жизнь светлее - а вы делали, мы с Риндо много слышали воодушевленных рассказах о всех вас. Спасибо. - парень поклонился до ног. - Теперь вы можете попрощаться с ней лично. - палец клацнул, выключая микрофон.
К Рану вышел Риндо, немного кивнул старшему, и оба подошли к гробу. Руки дотронулись до холодной древесины, братья наклонились, оставили легкий поцелуй на лбу Т/и и снова отошли в угол.
Один за другим начали подниматься свастоны, проходя вперед. Изана тоже небрежно, одним движением встал. Стул покачнулся, почти что падая. Курокава направился к темному гробу. Возле него оказался Такемичи, но парень его бесцеремонно оттолкнул, не заботясь о том, что надумает об этом себе Ханагаки.
Пришла очередь Изаны. Смуглая рука скользнула к лакированному дереву, глаза глянули на бледное лицо. На сложенной на груди правой руке еле блестел аметист кольца. Пустота внутри парня будто бы сжалась в комок, не давая нормально дышать. Курокава наклонился и быстро коснулся своими губами её, а потом поднялся и быстрым шагом пошел к выходу. Плащ развевался в такт.
- Постой. - его остановила рука. Это был Риндо. - Изан, вы же с ней... встречались, или что-то вроде этого, да?
Пустые глаза скользнули к скрытым за стёклышками очков.
- Какая уже разница? - голос был сухим и режущим.
- Ты можешь зайти к нам, взять себе её несколько вещей на память. Что захочешь.
-Обойдусь. - Изана повернул голову к выходу и стряхнул с себя руку. Сережки еле слышко звякнули. В зале вновь послышались глухие звуки ступающих сапог, Курокава вышел и громко захлопнул за собой дверь. Через буквально минуту послышался рев мотора, и мотоцикл беловолосого сорвался с места.
***
Уже стемнело. Курокава медленно поднимался по скале, изредка мелкие камушки скатывались вниз. Недалеко уже шумела вода каньона Рюокё.
Скоро уже была видна верхушка - среди деревьев располагалась каменная "равнина". Изана сглотнул. Это место всё же навевало воспоминания. Слишком сильно. Они были прекрасными, да... Но теперь навевали только боль.
Пустые фиолетовые глаза посмотрели вниз, подбирая место, куда сесть, и Изана плюхнулся на скалу, складывая ноги в полу лотоса.
"Regina mea usque ad extremum spiritum". "Моя королева до последнего вздоха". Он хотел, чтоб этот последний вздох был именно его, просто в латыни не уточняют, чей именно. Кто же знал, что быстрее перестанет дышать именно она?
Курокава взял в руки первый попавшийся камешек и кинул его вниз. Несколько секунд - и он плюхнулся в воду каньона.
Он верил всем сердцем, что они будут вместе долго. Он мечтал о совместной семье. О детях. Он хотел это все иметь только и только с ней. Он всегда хотел, чтоб она была счастлива. Пусть даже она бы захотела уйти - он бы отпустил. Это было бы до безумия больно, но он бы отпустил. Ради того, чтоб она была счастлива.
А теперь... Что теперь? Она умерла... От нее теперь остался лишь прах и урночка с ним. Все. Она осталась лишь в памяти других и его... Но разве этого хватает? Разве этого хватит? Смогут ли одни воспоминания заменить её смех, улыбку, объятья, нежные поцелуи или абсолютно случайный сон у него на плече?
Воспоминания - ужасная вещь. Они не уходят, их нельзя стереть, бесследно удалить по своему желанию. Ты хочешь забыть, но не можешь. Это - счастье. Но когда ты потерял - такое счастье только убивает. Причем не быстро, одним ударом, чтоб не было боли - оно приканчивает медленно, мучает, пытает, отрезает кусочек за кусочком и день за днем наносит глубокие ножевые раны.
Из пустых фиолетовых глаз скатилась одинокая слеза.
Изана поднял взгляд на небо. Оно было почти такое же в день, когда они с Т/и смотрели на него вместе. Оно так похоже, но такое разное. Курокава бы отдал все, чтоб вернуть тот день. День, когда она была ещё жива.
Вдруг, упала звезда, оставляя на пару секунд яркий след на темно-синем полотне ночного неба.
Вторая - вслед за ней.
Третья.
Четвертая.
В пустых блеклых глазах отобразились их силуэты, и слезы закапали вниз с пущей силой.
- У тебя.. такие красивые глаза. - она прошептала, смотря на фиолетовые радужки. - А особенно, когда в них отражаются звезды. Оказывается, смотреть на ночное небо через твои глаза - еще красивее.
Начался звездопад.
Одни за другим, будто бы сотнями, тысячами прочерчивали линии вниз далёкие метеоры.
Это было больно. Будто бы все они падали не цельно, а разбивались и летели вниз маленькими черепками, пронизывая Изану тысячами иголок.
Осколки падающих звёзд, словно маленькие ножи, терзали, раздирали и с размаху разбивали о камни скалы уже и так слишком потрепанное сердце Курокавы.
Слезы катились вниз, а парень все так же завороженно смотрел вверх, всхлипывая. Солёные капли беспрерывно падали на холодные камни.
- Я люблю тебя, Т/и. - еле слышно, почти что не шевеля сухими губами прошептал он. - Ты меня слышишь? Я люблю тебя.
Изана встал, вяло качаясь на ногах, и побрел к краю.
- Я так хочу к тебе... Я так хочу снова быть с тобой...
Фиолетовые глаза глянули на обрыв. Внизу спокойно, так же размеренно текла вода. Ей было все равно. Природе, высшей силе нашего мира, абсолютно плевать на судьбу какого-то человека. Лишь одного из более, чем семи миллиардов.
Курокава повернулся спиной. Пятки были в сантиметре от края.
- Так же я смогу быть с тобой, правда?
Секунда.
Ещё одна.
И ещё.
Изана оттолкнулся. Тело начало стремительно падать вниз, разрезая воздух. Черный плащ дрожал на ветру. На покрытом слезами смуглом лице появилась полная боли горькая улыбка.
- Даже в другой жизни я буду тебя искать. И найду. Может, хоть там мы сможет быть быть вместе долго и счастливо. Как в сказке.
Резкая боль, когда тело столкнулось с землей, на секунду оглушила. А потом она резко пропала. Появилась лишь темнота.
На следующее утро тело нашли. Приехали репортеры, и в новостях прокатилось известие: в префектуре Точиги, небольшом городке Никко в каньоне нашли тело самоубийцы. Никаких опознавательных знаков не было. Просили лишь сообщить, если кто-то знал парня среднего роста с белыми, словно седые одуванчики, "парашютики" с которых так любят сдувать дети, волосами и красными сережками ханафуда с видом заката.
- Хочешь, расскажу тебе сказку на ночь? - темноволосый мужчина лет сорока с огромным шрамом, проходящим через белый, почти ничего не видящий глаз, сел на край кровати, застеленной розовым комплектом в радужных единорожках. Под одеялом сидела девочка: выглядела она где-то как ученица младших классов, в красных глазках отбивался желтый свет прикроватного ночничка-мишки, распущенные длинные волосы спадали на хрупкие плечики. Она плюхнулась на подушку, закрылась одеялом до носа, прижала к себе плюшевого зайку и кивнула. Любимому отцу редко получалось найти время для нее из-за работы, о которой он предпочитал молчать, так что она была рада каждой проведенной вместе секунде.
Мужчина выдохнул и кивнул:
- Хорошо, тогда слушай.
Однажды жили-были король и королева.
Королева была не простой: она была ещё и рыцарем, ведь еще в детстве поклялась защищать короля до последнего своего вздоха.
В один ужасный день, король и королева разделились.
Но однажды они чудом нашли друг друга, и поняли, что любят друг друга уже не по-детски, как раньше.
Один раз, королева, пожертвовав своей жизнью, защитила своего короля.
Королю было настолько больно, что он умер вслед за ней.
Жили они хоть недолго, но счастливо.
Теперь ты можешь спать. Прекрасных снов. - мужчина наклонился к дочке и поцеловал ее макушку. Кровать немного скрипнула когда он встал, по паркету прошелся звук уходящих ног и дверь в детскую тихо закрылась, оставляя девочку наедине с ее игрушечным зайчиком, мыслями, мечтами и скорыми снами.