Под прицелом

Из-за углов узких стен доносится тихое хихиканье. Оно медленно захватывает маленькое помещение и становится громче и тверже. Незримый его источник ползет змеей по холодному полу и поднимается вверх, уже звуча отовсюду, из-за каждого уголка. Оно громкое и навязчивое, как радио, которое не умолкает ни на секунду. И от него не избавиться. Чонгук распахивает глаза и подскакивает, садясь на койке и настороженно скользя взглядом по бежевым стенам, окружившим его. Они только недавно перестали двигаться и сжиматься, норовя раздавить и расщепить до мельчайших атомов. Чонгук медленно поднимается, борясь с вечным головокружением и слабостью в коленях, и пристально смотрит на потолок, слегка покачиваясь. Свет обжигает глаза. Кроме него, этого фальшивого солнца, там нет ничего. А под потолком маленькое зарешеченное окошко, через которое видно только лишь серое небо, иногда омывающее землю кровавыми дождями. На слабых ногах, почти разучившихся передвигаться, он подходит к раковине, над которой висит болтами прикрученное к стене зеркало из полированной стали. Чонгуку каждый раз кажется, что с ним что-то не так. Оно показывает что-то неправильное. В отражении Чонгук видит нечто кошмарное. Исхудалое, со впалыми щеками и с резко выпирающими острыми плечами; бледное, почти что мертвенно-серое существо с отросшими волосами и многонедельной щетиной.

Неразборчивым потоком текут долгие месяцы, а может, они уже успели в годы перетечь.  Чонгук выходит наружу лишь на час в сутках. Двадцать четыре часа подряд он в мыслях и беззвучным шепотом шепчет спасительное «Джерен» без единой запинки и остановки, он хочет к ней каждую секунду, поэтому и не прочь умереть в этой решётке, благодаря которой сможет отправиться к любимой на тот свет. Чонгук, как и прежде, каждое сказанное им слово помнит, каждую родинку на ее красивом теле, цвет волос в точном описании, цвет глаз, форму ногтей, пальцы, любимые розовые губы, каждую вещь из ее гардероба. Все помнит, все. Ничего не забудет и от этого в какой-то части ужасно. Чонгук все ценные и хрупкие воспоминания хранит за сотнями замков, сам же и охраняет их, как цербер. Чонгук умыв лицо ложиться складывая руки на груди прикрывает веки и осторожно открывает замок воспоминания, где рядом была любимая. Он помнит как в шесть лет нашёл Джерен, думая что она мальчишка. А когда впервые увидел что она девочка пялился на неё как истукан, не зная как с ней себя вести. А потом вовсе не отлипал, позволял ей быть любимой и любить себя. Везде таскал собой, и сам таскался за ней следуя по её стопам. А потом неожиданно получил новость о взрыве особняка. Первое время он думал что это сплошная ложь, но потом понял что потерял навсегда. Сейчас он знает что дом взорвали ни а бы кто-то, а сама Джерен. Чонгук попросил узнать о взрыве все что можно, и ему доставили информацию что в особняк никто не входил и выходил, только Джерен. Ему сообщили об утечке газа, но эксперты прорыли правду что взрыв таким большим и страшным не только из-за газа, а из-за хорошо устроенной бомбы от которой от слову вообще ничего не осталось. Но не будь того эксперта, который каким-то образом достал пепел ввиде лёгкой пыли сопровождением специфического запаха и сразу проверил её, где все понял. Чонгук первое время злился и обижался из-за того что Джерен взорвала особняк и убила себя, но с годами понял почему она так сделала. Потому что сам он, подтолкнул её к этому. Она устала все терпеть, устала все прощать и закрывать глаза, она хотела быть счастлива, а Чонгук дал ей только боль. Некоторые специально, некоторые совсем случайно. Поэтому принимает всю эту сумасшествие как должное, если он заставил жить Джерен в такой жизни рядом с собой, почему он сам не должен мучаться и чувствовать боль? Он чувствует и будет чувствовать, только вот это уже не вернет ему Джерен. Если только у него были эти знания и понимания тогда когда нужно было то, всего этого не было бы. А Джерен была бы жива. И так не наказала бы Чонгука. Она остановила его. Остановила его своей смертью. Она достучалась до него после того как умерла.

Жаль что он не понял её, когда она спрашивала его "любил ли он её хоть когда-то", а потом сказала что всегда его любила. Это было на прощание и она тогда уже знала что умрёт, а вот он нет.

Глупый. Эгоист. Мазохист.

***

Мы жили втроём, Ян окончательно привык к Чимину и почти постоянно просился к нему. Чимин тоже постоянно возился с ним, он мог запросто взять и поменять подгузник, мог уложить его спать, помогал кормить его когда у меня заканчивался молоко, гулял с ним по окрестности, помогал по дому и в саду. Он успевал везде. Мы обговорили все. Касаемо моего случая. Я рассказала что основная часть наследства переписано на Яна, а остальное заморожено. Я рассказала что все перешло к действиям только после того как моё заявление приняли на заморожение. А Чимин рассказал, как Чонгука поймали и как поймали министра Мин. Чимин рассказал что в стране сейчас происходит только улучшения и оно стремительно развивается, а это все благодаря вице президенту Чон. Чимин также рассказал что между ними с Тэхеном. Я видела тогда что Тэхен бездействовал после того как я сделала из него генерала, видимо он отпустил руки и пошёл в пляс, что не понравилось Чимину. Их обоих можно было понять.

А что касаемо нас, да мы целовались очень долго, дико, жадно и мокро. Могли стоять в обнимку, но Чимин не давил на меня сексом, хотя бывало что я чувствовала и видела его комок. Чимин никогда не давил, ни при каких обстоятельствах. Он просто ждёт. Ждёт когда и я буду готова шагнуть полностью в эти отношения. Хотя, он хотел меня. И это было не по дружески, а как у настоящей пары. Чимин мог позволять себе гладить моё тело, я позволяла ему сжимать мои бока, ягодицы, хотя то было не так часто. Я тоже не отставала, я бывало иногда типо случайно заходила к нему в душ и глазела на него, а он лишь с улыбкой на лице смотрел на меня. Возможно это неправильно, что не входило в рамки обычной дружбы, поэтому назовём это чем-то большим, чем обычная дружба. Она у нас раскрипашенная и свободная. Я могла прижиматься к нему сзади чтобы чувствовать его округлые ягодицы, а иногда в шутку шлепала его. А потом вновь долго целовались.

Я не решалась на более серьёзный шаг, только из-за того что пока между Чимином и Тэхеном, не все ясно. Ведь Чимин считал что они расстались, а Тэхен нет. Тэхен звонил Чимину пару раз, пока он находился у нас, но разговор их заканчивался каждый раз ничем. Этот разговор ни к чему не приводил. Из-за чего Чимин обещал что все решит когда вернётся обратно. У Чимина заканчивался отпуск и ему нужно было возвращаться. Мы иногда оба попадали в прострацию, не понимая как нам быть. Естественно, что мы хотели жить вместе, и не важно на каком основании. Какая разница кем мы будем друг другу, друзьями или парой. Мы просто под конец хотим жить так, как мы привыкли с детства. В тепле, в уюте, в заботе, в понимании, в поддержке и любви. Я думаю, мы оба заслужили это спустя столько лет и столько испытаний. Ведь, у каждого должен быть шанс быть счастливым.

Я только выходила из душа, я надела халат и хотела высушить волосы, когда ко мне зашёл Чимин.

- Привет.

- Привет, - отвечаю я, принимая его мягкий поцелуй в губы.

- Джерен, я ни в коем случае не давлю, и не тороплю, просто подумай об этом пока я буду в Корее, - говорит Чимин ни с того ни сего, что я вообще не понимала о чем он говорил. - Ты сейчас Вилсон, ты мертва как Чон, но как Вилсон ты совершенно другой человек, поэтому, у тебя есть все права, - продолжал Чимин, но я все равно не могла словить сути.

- Мини, ты зашёл так с далека, что я не понимаю о чем ты, - говорю я заглядывая в его глаза.

- Загляни в мой внутренний карман, - говорит Чимин раскрыв свою джинсовку.

Я улыбаюсь все ещё не понимая что именно он хотел сделать, но понимала что он планирует сделать мне подарок. Я подхожу к нему ближе и отпускаю взгляд на его карманы. Я увидела что один из карманов выпирает, из-за чего я тянусь к нему. Я тяну руку и засунув руку в карман ощущаю что-то бархатное. Я беру его вытаскивая из кармана, и застываю. Я держала на руке маленькую красную бархатную коробочку. Я округлив глаза поднимаю на него взгляд, понимая что он именно этого хотел. Я открываю коробочку видя там средней крупности обручальное кольцо, а с внутренней стороны было написано "в длиною вечность, я тебя люблю".

- Помнишь, наш идеальный пример семьи, которую мы оба хотели в детстве? - Спрашивает Чимин, на что я отвечаю запоздало, но киваб головой. - Для нас на первом месте было любовь между партнёрами, после понимая и гармония, а после все остальное, - спокойно говорил Чимин на что я вновь кивая. - Мы мечтали о маленьком доме со своим двором, со своим садом состоящий из растения, с качелей и о трех детях, - улыбаясь говорит Чимин вызывая у меня ностальгию что глаза начинают слезиться. - У тебя есть дом, у тебя есть прекрасный сын, но нет партнёра. Можно, я буду тем партнёром и всю оставшуюся жизнь? - Спрашивает Чимин поднимая руки на мою талию. - Мы знакомы с тобой почти двадцать лет, это как одна полноценная чья-то жизнь, - говорит Чимин на что я киваю, пытаясь сдержать слезы. - Можно, мне находиться рядом с вами ещё где-то сорок или шестьдесят лет? Могу я стать той опорой и плечом, который не оставит тебя? - Спрашивает Чимин, а я сдаюсь что из глаз начинают идти слезы. - Можно, я буду участвовать в воспитании Яна и стать для него отцом? Я хочу чтобы ты мне родила ещё детей, но я обещаю что Ян не будет чувствовать себя не любимым, отдалённым и чужим, только из-за того что он не от меня. Я не буду отделять наших детей, и на этот счёт будь спокойна, - говорит Чимин и я просто обнимаю его за талию, а он отвечает мне с таким же объятием.

- Мини, - говорю я остраняясь от Чимина и поднимаю на него взгляд, - но, я могу отдать тебе только свое тело и себя. У меня больше ничего нет, - с дрожащим голосом говорю на что Чимин улыбается.

- Ты мне и нужна. Всегда была нужна и будешь. Даже не твоё тело, а ты сама. Я хочу быть с тобой, - говорит Чимин смотря на меня, а следом вытирает слезы с моих щёк.

- Но, Тэхен, - говорю я поглядывая на него.

- Я поговорю с ним и все решу, но а ты пожалуйста подумай, - мягко просит Чимин. - Я тогда ушёл и правда попробовал с Тэхеном, но не получается. Я хочу семью, жену, детей, дом, а не просто пьяное тело и секс. Я не хочу днями и ночами напролёт заниматься сексом, когда вокруг меня столько всего. На этом никто далеко не уедет. Я был воспитан женщиной и у меня другое мировоззрение, даже если я не против однополых отношений, - серьёзно говорит Чимин, а я внимательно слушала каждое его слово. - Тэхен найдёт себе партнёра, который правда будет его любить. Я попытался, но у меня не получилось. Да, у меня появились к нему чувства и я нашёл для него место в своём сердце, но это не то, я хочу тебя. Я не могу и не смог заменить тебя им, - говорит Чимин на что я мягко улыбаюсь. - Поэтому, если ты не против, давай поженимся. Выходи за меня замуж и мы попробуем быть по настоящему счастливыми. Позволь мне, показать тебе какой может быть настоящая семья. Я думаю мы оба заслужили это, - заканчивает Чимин, а я вновь его обнимаю.

- Хорошо, - тихо шепчу ему в грудь, что он задерживает дыхание. - Но, Мини, - говорю я поднимая на него взгляд, - мой Ян, никогда не будет чувствовать себя лишним, только потому что его отец Чонгук. Пожалуйста, люби и его также сильно и крепко, как будешь любить наших совместных детей, если мы поженимся, - прошу я, а он удивляется моей просьбе.

- Тебе даже просить об этом не надо. Возможно, в нем не течёт моя кровь, но зато течёт твоя, а это значит что я уже его люблю и принимаю, он никогда не будет чувствовать себя лишним. Я обещаю тебе, - говорит Чимин на что я киваю ему веря в его слова. - Спасибо, - говорит Чимин максимально сильно прижимая меня к себе, а я начинаю плакать неизвестно из-за чего.

Сердце разделяется на два, одна из которых до сих пор держится за Чонгука. Я люблю Чимина, но и Чонгука не разлюбила. Это кажется никогда не случиться. Меня заставили его полюбить и я влюбилась, я впервые так крепко и слепо люблю человека, что даже спустя полтора года, не могу забыть. По мне, я всегда буду его любить не зависимо от того что между нами было. Я не знаю что это за любовь, которая никак не проходит, томиться у меня в груди, превращается в канат и иногда очень сильно сжимает моё сердце заставляя прощать Чонгука, скучать по нему и не отказываться от любви к нему. Я знаю что он сейчас в тюрьме, я знаю о его сроке и в какой камере он находится, я также понимаю что мы с ним больше никогда не встретимся. Если даже, я как нибудь попытаюсь его забыть, точно навсегда забыть у меня не получится, когда перед глазами растёт его маленькая версия, который точь в точь. Мой сын, всегда будет напоминать мне о моей больной любви. Я всегда буду видеть в Яне, Чонгука и сердце каждый раз будет сжиматься под острыми шипами, которые будут окольцовывать моё сердце заставляя кровоточит. Я все ещё его люблю.

А другая часть меня кричит что это тоже новая возможность начать жизнь с человеком которого ты знаешь с шести лет. Мы оба знали друг друга и понимали. Я понимаю что Чимин сделает меня счастливой и сдержит слово не разделять наших детей. Он ведь не может поменяться когда получит на руки кровью кровушку? Он всегда сдерживал слово, и это тоже сдержит. Но, и у него стоит не закрытый вопрос, как и у меня. Да, Чонгук в тьюрме, но он не мёртв, да Чимин расстался, но Тэхен нет. И это в какой-то мере, усложняет оба случая. Может быть, именно из-за этого у нас до сих пор не было секса за эти две недели. Я не знаю.

Чимин поднимает моё лицо начиная осторожно целовать, а я шмыгая носом отвечала ему обвив руки вокруг его талии. Ведь, он уже сегодня после обеда отправиться в Корею, чтобы успеть в срок. А время очень быстро проходит. Чимин перед уходом целовал в обе щеки Яна, а после нос и лоб заставляя того поморщится. А после еле отдал его мне, также долго и чувственно целуя меня. Так мы и отправили нашего важного человека в нашей жизни.

***

Три года спустя.

Я шла домой по узкой, маленькой улочке держа в руке пакеты, в которых несла продукты и то что попросил мой маленький. С двух сторон были жилые дома, и почти в каждом окне, в каждом дому висели горшки с цветами. На стенах были красивые узоры, а керпичи, бетоны были старинными, придавая городу колорита. Тут даже воздух был другим. Спокойным и чистым. Я доходила до маленького дома со своим маленьким двором, где меня сразу заметили. Среди цветов показывается угольная макушка, а на голову ему нацепили ободок с крольичими ушками. На лице сразу появляется улыбка, а бровки ползут верх заставляя глаза округлиться и стать больше. Я улыбнулась увидев как ребёнок позабыв об игре начинает бежать в мою сторону, а ободок по пути падает. А Яну на это пофиг.

- Любимый, осторожно, не беги, - слегка крикнула и сама побежала на встречу ему, чтобы ребёнок не дай бог не упал.

- Мама, - радостно крикнув бросается в мои объятия, что я еле успеваю положить пакеты чтобы поймать ребёнка и обнимаю.

- Всё хорошо? - целуя макушку ребёнка спрашиваю взглянув на него.

- Мама, тетушка Агнет научила меня посадить цветы, - радостно говорит Ян, а у меня сердце сжимается каждый раз когда вижу его. Он годами все больше становится похож на Чонгука.

- Правда? А чему ещё научила тетушка Агнет? - с улыбкой спрашиваю.

Я поднимаю ребёнка на руку забрав пакеты и захожу во двор сразу улыбаясь тетушке Агнет. Она переехала в соседний дом, где-то года назад. Она хоть и была старенькой, но все равно общий язык мы нашли. Она любила детей из-за чего она каждый день приходила к нам с пирогами, либо предлагала посидеть с ней в саду, чтобы она могла поиграться с Яном. Он тоже не был против неё. Поэтому, я соглашалась.

Яну в этом году исполниться четыре, и к этим годам здоровье малыша окончательно окреп. Его иммунитет переборол вирус, что к его годику мы вышли из критического состояния. В его организме не было того вируса, а после профилактики, он полностью избавился от недуга. Ян с годами был активным, весёлым и шустрым, хотя бывало что он становился застенчивым, угрюмым и закрытым. Но стоило подбодрить его добрым и ласковым словом, как он сразу как цветочек раскрывался начиная красиво улыбаться. Видя его таким, я могла спокойно дышать, будучи уверена что моему сыну не грозит никакой вирус. А те ужасные, тяжёлые дни остались в тёмном уголке моей души и памяти. Сейчас, в нашей жизни нет места для тех воспоминаний и тех лекарств. Ян хорошо развивался, умственно и физически не отставал от своих сверстников, что не могло меня не радовать. Я была очень счастлива.

- Здравствуй дорогая, - улыбчиво приветствует женщина.

- Здравствуйте, тётушка, - улыбаясь отвечаю. - Надеюсь, Ян не заставил вас бегать по саду?

- Нет-нет, он же мой золотой, - отвечает женщина на что Ян хихикает.

- Покажешь мне какой цветок ты посадил? - спрашиваю у Яна, а тот радостно кивает.

- Мама, - прежде говорит Ян, пока я не успела его отпустить, - ты купила молоко?

- Боже, Ян, я забыла, - жалостно смотрю на его лицо, он растраивается но пытается не подать виду сразу же также ярко улыбаясь.

- Ничего страшного мамочка, пошли, я покажу, только отпусти меня, а ни то, как я покажу? - пожимая плечи говорит Ян, а у меня глаза начинают слезиться. - Мы куда? - спрашивает Ян, когда я шла к садовой качеле.

Я ставлю пакеты, а один пакет беру собой. Я сажусь вместе с Яном на качели, пока тётушка Агнет что делала по двору. Я смотрела на лицо сына, радуясь что он здоров, улыбается и такой воспитанный. Я сначала тяну его к себе крепко обнимая наполняя лёгкие его мягким запахом. Ян обвивает руки на моей шее целуя мою шею, а следом ставит свою голову.

- Ян.

- Да? - сразу остраняясь заглядывает в мои глаза.

- Почему ты не капризричаешь из-за того что, я не купила молоко? - спрашиваю я продолжая смотреть в красивые черты лица.

- Потому что ты ведь не специально, - искренне отвечает ребёнок.

- Но ты ведь очень хотел, - говорю я, а глаза все равно слезились.

- Значит купим в следующий раз, - вновь говорит Ян никак не возмущаясь.

- Скажи мне, ты состоишь из золота? Ты поэтому такой золотой?

- Нет, - отрицательно качает головой. - Я состою из тебя, я же твой сын, - улыбчиво говорит Ян на что я тоже улыбаюсь.

Я усаживаю Яна рядом и поворачиваюсь в сторону пакета.

- Держи сынок, - говорю я ставя пакет между его ног, а глаза напротив сразу загораются, - я никогда не забуду твои просьбы, - говорю я целуя его макушку.

Ян радостно открывает пакет и улыбается.

- А вот моё банановое молоко, ты не забыла, - говорит Ян радостно пищя, - о, тут мармелад, нет, это пюре? - разбирая вкусности в пакете отвлекается, а я радостно смотрела на него впитывая его эмоции. В пакете было все что он любил. От бананового молока до его любимых мармеладей, леденцов, пюре и так далее.

Ян берет своё молоко ставляет трубочку, и садиться на мои колени начиная пить свое молоко. А я гладила его угольные волосы и целую в щеку, пока он кладёт голову на мою грудь смотря в сад. А после он мне показывает какой цветок он посадил, и что для этого делал.

***

В какой-то из дней, мы были дома, а я готовила обед пока Ян игрался. Телевизор был включён, там играла то-ли песня, то-ли показывал какой-то фильм или мультик, но в какой-то момент, это переключается на экстренные новости. Я не замечала и не слушала, пока слух не пронзило знакомое имя. Я застываю выслушиваясь в новости слыша как в груди звонко ломается моё сердце. Я оставляю свой нож и не моргая медленно подхожу к телевизору. Там показывало новости, а в углу телевизора в сторонке в квадрате стоял фотография Чонгука в костюме. За эти почти четыре года, я увидела его впервые, и вновь все почти забытое, а точнее игнорированное вновь заполняют меня. А из глаз начинают моментально бежать слезы из-за того что слух ловил. Хотя, я не хотела этого слышать. Я не хотела в это поверить. Я не хотела такого.

Ведущий :

- Сегодня, как стало известно и как сообщают новостные форумы, что бывший президент Кореи, Господин Чон Чонгук умер.

Я падаю на колени рукой закрывая рот чтобы в голос не зареветь. Меня всю начинает трясти, а из глаз без остановки текли слезы. Слово "умер" больно било по вискам, заставляя крепко сжать челюсти. Мозг отказывался воспринимать это слово, оно вообще не распозновал это слово, будто в словаре не было такого слово. Но это чёртово слово ветром гуляло в моей голове, ударяясь на каждом повороте в черепную коробку. Я слезящимися глазами смотрела в телевизор, видя там тело Чонгука в тюремной одежде, хотя лицо было размыто, но было видно его татиурованная рука.

В телевизоре показали тело Чонгука и ещё чьего-то. Там показывали тюремную камеру, где кажется была драка из-за которого пролито не мало крови. Я тихо всплихала боясь что Ян услышит и испугается.

Ведущий :

- Вчера господин Чон вступил в драку с тюремной бандой, а точнее главарем банды под названием "чёрные драконы". Причина цепки между главарями, до сих пор нам неизвестно. В итоге, как вы видите оба мертвы. Мы приносим свои соболезнования семьям погибших, оставайтесь здоровыми, - заканчивает ведущий, а в телевизоре крутили тот момент, где умерших несли в носилке.

Видео было размыто, но с двух сторон экрана показывали когда-то снятое красивое фотографие умерших. Я всплихая плакала не веря тому что вижу и слышу, он не мог так умереть. Каким бы соперник ни был сильным, Чонгук не мог умереть позволив кому-то воткнуть в себя нож. Я была согласна даже на то чтобы он был в тюрьме всю свою жизнь, но не чтобы он умер так. Он ещё так молод, даже если основную жизнь совершал ошибки. Каждый человек может совершать ошибки, кто-то совершает единожды, а кто-то больше, но ведь ошибки нужны чтобы их исправить, нести за них ответственность, наказание и получать урок. Но не умирать.

- Ты обещал не становиться звёздочкой, - шепчу я смотря в глаза Чонгука на фотографии в телевизоре. - И ты вновь, не сдержал обещание, - грустно хмыкаю позволяя слезам сжигать мои щеки.

- Мама? - со спины слышится растерянный голос Яна, и я замираю. - Почему ты плачешь? -

Осторожно подходит ко мне Ян становясь передо мной собираясь повернуться в сторону телевизора. Я хватаю его за руку отворачивая от экрана и заставляя смотреть на меня. Я не могу позволить ему видеть мёртвое тело его отца, у которого руки висели со сторон носилки, с окрававленным белым простыней. Не важно знает Ян своего отца или нет, он просто не может видеть то, что показывают в телевизоре. Я не могу травмировать его психику зная что эта картина запечатлится в его памяти на долго.

- Не смотри, - одними губами тихо шепчу смотря в его глаза своими холодными, пустыми и серьёзными заставляя прослезиться его и сразу выключаю телевизор . Я прихожу в себя когда вижу что Ян собирается плакать. Я промаргиваюсь несколько раз прогоняя от себя боль от потери и быстро тяну сына к себе обнимая. - Прости, малыш, все хорошо, - говорю я поглаживая его голову. - Почему ты плачешь?

- Потому что ты плачешь, - говорит Ян шмыгая носом остраняясь от меня. - Не плачь, я очень быстро вырасту, стану сильным и защищу тебя, пока папа не вернётся, - говорит ребёнок заставляя глотать ком в горле который еле проглатывается сдирая слизистую.

"Не вернётся" стучит в голове, зная что Чонгук больше никогда к нам не вернётся. Если даже раньше был какой-то шанс увидеть его, то сейчас мы больше никогда с ним не увидимся. Он никогда не увидит своего сына и не узнает о моём жестоком обмане. Он увидит это с небес. Может увидит какие он ошибки совершал что привели нас к таким дням. Может тогда поймёт что мы сейчас существовали иззе всех тех ошибок, которые он совершал. Хотя и мои ошибки были. Но, увы я не могу умереть когда я нему ответственность за жизнь сына. Я не могу его бросить и эгоистично думать о себе, когда его жизнь полностью зависит от моей. Он рос во мне, я родила его отделив от своей души какую-то частичку, поэтому я дорожу своим сынам и не могу так с ним поступить. У него хотя бы мама должна быть нормальной или по крайней мере должна попытаться стать нормальной.

- Не забивай этим голову, Ян, - говорю я отстранившись от сына заглядывая в его красные глазки из-за слез, - твоя мама очень сильная, - мягко с улыбкой говорю заставляя его расслабиться. - Пока я буду сильной для нас, хорошо? - спрашиваю я смотря на него, а Ян неуверенно кивает. - Давай больше не плакать, - говорю я притягивая сына к себе и целую его щеку, нос, лоб и шею.

- Ты правда сильная? - Спрашивает Ян на что я улыбаюсь через боль.

- Да, помнишь про дядю Намджуна?

- Дядя который был генералом? Тот большой? - маленькие, как ночные звезды глазки загораются при воспоминании о старшем. Ведь, я рассказывала ему о Намджун и о Чимине, показывая их фотографии.

- Да, он учил меня быть сильной.

- Почему он не мой папа? - Спрашивает ребёнок, а я теряюсь.

- Потому что я любила и люблю твоего папу, поэтому не вышла замуж за дядю Джуна, - мягко объясняю притягивая сына ещё ближе, а тот садиться на мои колени целуя его макушку.

- А мой папа, такой же сильный как дядя? - глаза наполняются слезами, потому что ребёнок не зная спрашивал об умершем отце заставляя чувствовать боль и вспоминать о нем, но я глотая болючий ком киваю.

- Да, он тоже очень сильный. Знаешь, его никто не мог выиграть в рукопашном бою, он был таким сильным, - говорю я, пока ребёнок улыбался. - Такой же как ты очень красивый, - говорю я, а Ян гордо улыбается.

- Когда папа вернётся, я скажу ему чтобы и меня научил, - радостно говорит ребёнок на что я улыбаясь кивая. - Но, а как я узнаю его? Я же его не видел, - говорит Ян, а бровки ломаются из-за вдумчивости.

- Ты почувствуешь его сердцем, ваша связь сработает, - говорю я на что вновь радуется.

- Мама, а как папу зовут?

- Чонгук, - неожиданно и так быстро срывается с губ.

- Чонгук, - повторяет на пробу запоминая его имя теперь уже навсегда.

- Пошли по кушаем, - говорю я, а Ян радостно кивает сразу убежав на кухню.

Я смотрела ему вслед, а после перевожу взгляд на выключенный телевизор, где недавно говорили о смерти Чонгука. Только от одной мысли что он умер, у меня сразу вновь текут слезы. Я так пыталась игнорировать свои чувства к нему, так старалась, а все пошло к черту. Я как тогда, безумно люблю его. Я не представляла жизни без него. Я причинила ему боль со своей устроенной смертью, он был в тюрьме, но жив. Я была полноценной только оттого что он был жив, хоть мы и были с ним разлучны. Мне придавала силу что он где-то существует, что где-то очень далеко, в одиночной камере билось его сердце. Он дышал и хотя бы как-то жил. Но а сейчас? Он мёртв и вместе с ним умерло какая-то часть моей души.

Столько лет прошло, столько дней прошло, почему это глупое сердце так же как прежде его любит? Почему спустя столько времени, я до сих пор его люблю? Почему его смерть причиняет мне такую острую боль в груди, что выть хочется? Почему внутренности расходятся словно кислоту пролили? Все шипит, все кровоточит, а после ничего не остаётся. Он оставил после себя пустоту. Я убежала от него самого, но я не смогла убежать от своих чувств к нему. Я не смогла убежать от самой себя. Я хоть и прятала все в такой глубине, в такой темноте за решёткой, за бетоннами, но постоянно несла его в себе. Моя любовь к нему никогда не пройдёт. Будь она здоровая или не здоровая.

Спустя три года, я поняла что тот момент с Чимином была лишь мимолетной слабостью. Да, я его любила не только как друга, и я признавалась ему об этом, но полюбив Чонгука, я не смогла от него отказаться, хоть и много чего сделала. В то время, когда Чимин приехал, я нуждалась в поддержке и в любви, потому что жизненный период требовал этого. Я была слабой и беспомощной держа на руках своего ребёнка, который с рождения боролся из-за своей жизни. Если бы он приехал обратно сразу же, я бы точно вышла бы за него замуж и возможно сейчас все было бы по другому, но Чимин не вернулся. Прошло три года, как Чимин уехал. Я понимаю что он не с своего желания там остался, а из-за Тэхена, который подтвердил указ на запрет выезд в некоторые страны, среди которых была и Германия.

Я узнала от Убина, который с радостью до сих пор остаётся мне преданным и не успеваю я его о чем-то попросить, как он сразу соглашается начиная сразу действовать. Он мне и узнал, что в Корее из-за некоторых взаимоотношений стран стоит запрет на выезд. Из Кореи не выпускали и не пускали в те страны на которых стоит запрет. Это из-за недопонимание между президентами этих стран, которые не смогли прийти к общему какому-то согласию. У этого запрета нет срока годности и неизвестно когда его снимут. Поэтому Чимина и не было. А теперь нет ни его, ни Чонгука.

Я вытираю слезы беря себя в руки и иду к Яну, который хочет кушать и ждёт меня на кухне. А я теперь не буду знать как лечить свое израненное сердце, не зная как оплакать своего любимого. Я даже не смогу проститься с ним и отправить на вечный путь. Мы теперь точно разлучились навсегда.

***

Со смерти Чонгука прошло где-то больше месяца. Я не привыкла до сих пор, что он покинул меня навсегда, но хотя бы перестала плакать по ночам скучая по нему безумно. Вы скажите дура, глупая и слепая, но я люблю его. Эта чёртова любовь пустила корни на моем сердце и а оно уже превратились в мои вены и артерии, что просто так, хотя вообще не избавиться от них. Я все ещё его люблю.

Эта ночь была такой же как и предыдущие. Обычной. Пока не созвонел дверной звонок. Время три часа ночи, а в дверь кто-то звонит. Я встаю, но прежде целую Яна по голове и надевая тапочки спокойно шла к двери. Я и так не спала, поэтому прощу того кто пришёл. Может вновь тётушка Агнет пришла? Она обычно заглядывала к нам, не смотря на часы. Я включаю свет в прихожей доходя до двери и спокойно открываю дверь. И мой мир рушится по новой.

Я застываю смотря в свои любимые глаза, получая такую же реакцию. Я не верила своим глазам, потому что это казалось безумным сном. Может пролитые слезы, которые я проливала в течение месяца, разыгрывают меня? Может у меня глюки? Может я все таки с ума сошла? Может я чем-то больна, что мои глаза видят человека чьё мёртвое тело, я видела по телевизору? Как, он оказался тут? Может это его дух пришёл за мной? Может он не нашёл покоение, и решил показаться мне? Иначе, как это понимать? Потому что я видела его.

Его. Чонгука.

И именно так выглядит сломанный жизнью человек. Глаза влажнеют, а дыхание давно уже сбилось. Я словно не дышала, словно я забыла что это. Я лишь смотрела в его глаза, а внутри все по новой рушилось. Он так исхудал. Лицо которое когда-то было красивым, полной жизнью и здоровья, сейчас выглядит устрашающе. Чонгук очень сильно похудел, под глазами синяки, а сам глаз словно сел в свою орбиту, щеки которые когда-то были полны сочности и крови, сейчас кажутся пустыми и показывают яму. Губы бледные, сухие и потрескневшие. И он сам весь бледный и безжизненный. Словно правда настоящий призрак, который может дышать, двигаться и смотреть на меня с болью.

Мы оба молчали смотря друг на друга ничего не говоря. За нас говорили наши глаза, которые видят через пелену не веря тому что перед нами, нами любимые люди которых так долго не видели, для друг друга мёртвые люди стояли с смотря в глаза друг другу, по которым безумно успели соскучиться позволив огоньку потухнеть. Наше дыхание которые наконец начали качать кислород, который вместе с кровью начал гулять по венам и артериям доказывая что мы на самом то деле живы и наши сердца, которые кажется только возобновили свои функции. Кажется только сейчас начали функционировать, вспомнив что они должны биться. Будто, прошли обновление и вышли с чинки.

Чонгук стоял смотря на меня не веря в то что я жива и стою перед ним неповредима. Он уже не отрицает что это может быть глюк нервной системы. Потому что глаза всегда выдавали правдивые галлюцинации в камере, в которых он был счастлив со своей любимой, со своей женой которая значила больше чем вся его жизнь. Кажется, он только потом понял, когда потерял что человек перед ним значит гораздо больше чем он мог себе представить. Любит гораздо сильнее, чем он думал, что даже своя жизнь стала никчемной и бессмысленной. Минуты, часы, дни и года с каждым разом подтверждали, что смыслом жизни было только одна. Одна маленькая любящая сердце. Цели которые он считал важным, оказались просто пустым звуком, когда дома не ждёт любимый человек. Без горящих глаз, без безумно любимых поцелуев все потеряло свою ценность. Оказывается ничто так не важно, как любимый человек. Как то сердце, которое бьётся для тебя и ради тебя. Он проводил свои утра чдни и ночи где попало, когда мог любоваться своей женой, которая просто согревала все к чему она прикоснется. Зря он терял все те шансы, что у него были. Жаль, что он ни одним не воспользовался. И к чему все пришло?

Чонгук не верит и вряд ли поверит, что это настоящий человек пока не дотронется, пока не почувствует родной запах, пока не почувствует тепло мягкой кожи. Он только делает шаг ко мне и сразу застывает прислушиваясь топот чьих-то ног.

Чонгук переводит взгляд через моё плечо смотря на тёмную комнату откуда доноситься звук. Секунда и на проёме двери появляется ребёнок, который сразу застывает увидев незнакомого, по его мнению страшного и опасного человека. Чонгук задержав дыхание смотрит на ребёнка, у которого личико опухло из-за слез. Чонгук не моргая смотрит в красивое лицо ребёнка, на больших красивых глазах полные слезы с мокрыми длинными рисничками, крупным но маленьким носиком шмыгает что покраснело, тоненькие губы слегка дрожать и из-за чего-то кусает будто готовиться заплакать, угольные волосы въершаны, а на руке тащит большого чайчика за одно ушко ответно смотря на Чонгука и не решается подойти ближе.

Я вижу глаза Чонгука, которые заполнились влагой, и я понимаю из-за кого. Один удар за другим. А ведь, они такие тяжёлые. Нужно ещё под ними устоять, выдержать их вес. Иначе, задавят. Нужно переварить эту информацию, которое сразу льётся на его ошеломленный мозг, который мягко сказано удивлён. Я прикрываю глаза, зная что самый большой и важный секрет моей жизни раскрылся. Для Чонгука было удивлением то что я жива, а новость про сына подкосит его сильнее и я не знаю чем это закончится, потому что вид у Чонгука сломленный и усталый. Чонгук хотел задать тупой вопрос хотя схожесть на лицо, но ответ его опережает.

- Мама, - тихо и осторожно подаёт голос Ян, маленькими шажочками начиная подходить ко мне, но не переставая смотреть на странного мужчину что застыл у дверей.

- Зайчонок, - поворачиваясь к ребёнку улыбаюсь смотря на его лицо.

Ян подходит ближе и пытается спрятаться, но я поднимаю его на руки и тот сразу обнимает за шею, а я поворачиваюсь к Чонгуку смотря в его глаза на которых слезы.

- Что случилось? - поглаживая его спину спрашиваю.

- Мне страшный сон приснился, - отвечает Ян. - Из моего шкафа вышел большой страшный паук, - сонливым, сиплим голосом говорит Ян. А Чонгук не застыв слышает настоль близкий и родной ему голос, о котором он не знал кажется пять лет, если взять и беременность.

- Паук?

- Мм, - бубнит ребёнок, а Чонгук наслушаться не может. Впитывает его голос в себя.

- Пойдём прогоним его, чтобы больше никогда не смел пугать тебя, - мягче говорю, продолжая смотреть на Чонгука.

Наступает тишина, а из глаз Чонгука скатывается слезы. Он начинает кусать губы желая сократить это расстояние. Я только хотела повернуться, но Чонгук приходит в движение и подаёт голос.

- Он..., - не может договорить и пальцем указывает на себя ожидая от меня подтверждение. Я смотрела думая сказать ему или нет, но видя его сломленный вид лишь киваю подтверждая мучающий его вопрос.

- Проходи, гостиная прямо, подожди немного, - говоря ухожу, а Ян подняв голову вновь сонно смотрит на Чонгук и машет ручкой.

Мы с Яном ложимся в кровать после того как мы проверили комнату, а потом потянув его обнимаю, целуя его лоб. Ян успокаивается обнимая меня и засыпает. А я не знала что мне делать. Это словно было иллюзией, словно помутнение рассудка или сон. Но это реальность, потому что Чонгук появляется у двери в спальню и я понимаю что я не сплю. Он настоящий и живой, хотя выглядит не лучше мёртвого.

Он осторожно наступает на пол медленно подходя к нам и от него не исходило той сильной, уверенной ауры, его харизма потерялась где-то и он словно призрак. Он останавливается возле кровати и садиться на колени, а я продолжала смотреть на него. Его рука тряслась, словно у него тремор, он смотрел то на меня, то на сына и я понимаю что он очень хочет коснуться сына.

- Погладь его по голове и пойдём, - почти шёпотом говорю и Чонгук даже слегка вздрагивает слыша мой голос.

Чонгук медленно тянет руку осторожно касаясь мягких, гладких угольных волос и я вижу как блестит слеза в его щеках. Я осторожно отстраняюсь от Яна поцеловав его под конец и иду к двери, чтобы выйти из комнаты, а Чонгук без звучно следует за мной. Я шла на кухню зная что за мной идёт Чонгук. Я поворачиваюсь к нему и сердце сжимается начиная больно ударят по рёбрами из-за его вида.

- Ты голоден? - спрашиваю я смотря на него, но он отрицательно качает головой. - Хочешь пить? - вновь отказ. - Тогда, иди и поспи, завтра поговорим, - говорю я смотря на него, а он лишь стоит словно готовится взорваться и умереть. - Пойдём, я покажу тебе комнату, - я хотела уйти но он делает шаг ко мне и я застываю.

- Джерен, - шёпотом, очень слабо и болезненно произносит что к глотке поднимается истерика, а я вся покрываюсь мурашками слыша наконец его голос который потерял свою прежнюю звучность. - Можно мне тебя.., - не договаривает затихая и обдумывая начиная отрицательно качать головой, будто отказывается от своего желания обнять меня. - Я могу уйти.

- Чонгук, - говорю я, а он продолжал смотреть на меня, - подойди ко мне, - прошу я серьёзно смотря на него.

Он мнется, но решается подойти. Он был все также выше меня, что мне приходилось слегка откинуть голову чтобы посмотреть на него. Он остановился довольно далеко, будто сам себя брезгал и считал не достойным и грязным. Словно все это могло передаться мне.

- Обними меня, - вновь прошу я.

Он становится ближе и поднимает руки, когда я замечаю на его пальце наше обручальное кольцо и то, как его руки трясутся не здорово. Он ставит свои руки на мои плечи продолжая держать дистанцию, но зато меня прорывает. Я сама тянусь окольцовывая его талию начиная горько и болезненно плакать, чувствую его выпирающие кости по бокам и в спине и то, как он исхудал. Раньше, я не могла скрепклять руки на талии и в спине, но а сейчас он находился в кольце моих маленьких рук. Я зарываюсь лицом в его грудь все также болезненно плакать сильнее прижимая его к себе боясь что, что-то сломаю. Только Чонгук поднимает руки окольцовывая мои плечи, как я чувствую что он тяжелеет. Я хватаю его за его тёплую толстовку хлопая по спине.

- Чонгук, - я нервно хлопала по его спине, но не получала реакцию, - эй, Чонгук, - вновь хлопаю, а он не отвечал. Я сжимаю часть его толстовки оттягивая его от себя, когда вижу его закрытые глаза. Я осторожно сажусь, боясь что он мог умереть. Я смотрела на него хлопая по щекам, пока мои слезы капали на его щеки и текли вниз. - Чонгук, открой глаза, проснись, - прижимая его голову в свою грудь сильнее плачу. - Не умирай, пожалуйста, очнись, - просила я, не получая никакой реакции.

Сейчас, он никак не может умереть, хотя выглядит так словно готовился к нему. Он ведь, не оставит нас?