8
Когда деньги заканчиваются, мечты стираются, а выжить — значит предать себя.
Сентябрь. В Москве стояла такая жара, будто кто-то поставил город на медленный огонь.
У Даны на телефоне оставалось 3% заряда, в кошельке — 87 рублей, в холодильнике — бутылка воды и банка просроченного йогурта, который она уже трижды нюхала и так и не решилась выбросить.
Работа официанткой закончилась — столовая закрылась на ремонт. Временный. На неопределённый срок. «Вас наберут, как всё прояснится», — сказали. Но никто не набрал.
Она подавала заявки на новые вакансии, бегала по собеседованиям, раздавала анкеты. Слышала только «мы вам перезвоним». Но никто не перезванивал.
Стипендии не было — из-за задолженности, пропуски, долги.
А аренду за квартиру нужно было платить до 10-го числа.
На календаре было восьмое.
Она сидела на остановке в пыльных джинсах и футболке, которую стирала ещё неделю назад. Волосы спутались, от жары мутило. Рядом какие-то ребята громко смеялись, кто-то пил пиво прямо из пакета.
Дана сжимала в руке телефон. Смотрела на аватарку Ромы в мессенджере.
«Просто напиши. Просто скажи. Он поймёт. Он поможет».
Но вместо этого — выключила экран.
И встала.
— Ты Дана, да?
Голос сзади. Мужской. Глухой, будто вынырнул из серого шума города.
Дана обернулась. Парень. Примерно лет 25. Высокий, в чёрной кепке, с кольцом в ухе. Лицо — как у сотни таких же. Не опасное. Не доброе. Просто нейтральное.
— Я тебя помню, — сказал он. — Ты же на «Ферруме» фотки делала? Полгода назад.
Феррум — андеграунд-клуб в промзоне, куда Дана ходила пару раз поснимать вечеринки. Тогда ещё верила, что это может стать стартом в индустрию.
— Может быть, — устало ответила она.
— У тебя тогда был классный кадр — отражение в бутылке. Запомнилось. Тебя Илюха ко мне привёл.
Она кивнула.
Илюха — парень, с которым она пару раз тусовалась. Весёлый, дерзкий, безбашенный. Сейчас вроде бы сидел за драку.
— Слушай... ты, случайно, не ищешь работу?
Дана насторожилась.
— Зависит от условий.
Парень чуть улыбнулся.
— Просто подработка. Несколько часов в день. Без официоза. Платят хорошо. Даже очень.
— Что делать?
— Курьерка. Только не еда. И не документы.
Она поняла сразу.
И все же спросила:
— Что именно?
— Не переживай. Ничего опасного. Просто передаёшь «посылки» из пункта А в пункт Б. Нал не светится. Контакты — минимальные.
— А если поймают?
— Не поймают, если будешь делать всё, как скажем. Никакой «грязи». Только фасовка и доставка. Мы работаем чётко. Хочешь — пробный день, без обязательств. Деньги сразу.
Он протянул визитку. На ней — просто ник в Telegram.
— Подумай. Мы не держим.
Она шла домой, будто в тумане.
Каждое слово отдавало глухим ударом в висках.
«Ничего опасного». «Просто доставка». «Платят хорошо».
А ещё — «Поймают». «Посылки». «Фасовка».
Она никогда не думала, что жизнь заведёт её в такие переулки. Не мечтала о таком выборе. Ещё два года назад она писала в тетради планы на будущее:
«Поступить на режиссуру».
«Снять клип».
«Работать в медиа».
Теперь — она выбирала между голодом и грязью. Между совестью и крышей над головой.
Ночью не спала.
Лежала в темноте, глядя в потолок. Вспоминала брата. Море. Шум волн. Соль на коже. Смеющиеся глаза Ромы, когда он говорил:
— Данусь, ты когда-нибудь всех удивишь. Просто верь.
А если бы он знал?
Если бы увидел, к чему всё пришло?
Сказал бы: «Нет. Никогда».
А потом выслал бы деньги. Забрал бы домой. Обнял.
Но она не хотела снова быть маленькой сестрой, которую нужно спасать. Хотела вытащить себя сама. Хоть как-то. Хоть через грязь.
Утром она открыла Telegram.
Набрала ник с визитки.
Написала:
«Привет. Это Дана. Можем обсудить детали?»
Это не был выбор мечты. Это был выбор от безысходности.
Именно так начинается множество историй, которые потом заканчиваются уголовными делами, зависимостью, страхом, утратой себя.
Но для Даны это был всего лишь способ выжить.
Она не знала, куда заведёт её эта дорога.
Только одно было ясно — назад пути уже не было.