Учитель

«Плакать легко, когда ты ничего не видишь, окруженный чужим теплом, когда понимаешь: чего бы ты не достиг в этой жизни, все рано или поздно будет выброшено в помойку.
Плакать легко, если знаешь, что все, кого ты любишь, когда-нибудь или бросят тебя или умрут. Долговременная вероятность выживания каждого из нас равна нулю»
Чак Паланник «Бойцовский клуб»

Саске в очередной раз перечитывал строки, не сильно стараясь вникнуть в их суть. Буквы сливались в одно пятно, не выстраиваясь в слова и предложения, и как бы Учиха ни пытался сконцентрироваться на тексте, мысли все равно возвращались к портфелю, стоявшему на стуле, и к его владельцу, который так рассеяно забыл о нем. Оранжевое нечто сильно выделялось на черном фоне мебели, да и стены в целом, чем невольно приковывало взгляд. От вещицы как-то странно пахло апельсинами, и, насколько помнил брюнет, от Узумаки пахло точно так же. Это приятное воспоминание запаха вызывало мечтательную улыбку, оно щекотало ноздри.

Старая книга глухо упала на пол, несколько пожолклых страниц вылетели из переплета и залетели под кровать. Саске быстро подошел к портфелю и, схватив его, прижал к носу, полной грудью вдыхая свежий, ничем не испорченный запах фрукта. Эти легкие нотки цитруса придавали некого уюта, становилось по-своему тепло и уютно. Даже темные стены, которые раньше угрюмо давили на него, сейчас не вызывали ничего, полное безразличие.

— Знаешь, я знал, что есть нюхальщики нижнего белья, но чтобы дошло до нюханья чужих портфелей, — насмешливый голос заставил парня выронить сумку из рук и зло посмотреть на довольную улыбку старшего брата. — Совсем плохо, да?

— Что-то я не помню, чтобы разрешал тебе сюда заходить, — Учиха бережно поднял портфель и положил на стул, проверяя целостность предмета. — Чего приперся?

— А мне что, нельзя посидеть с любимым младшим братом? — удивленно вскинул брови старший и, не спрашивая дальнейшего разрешения, вальяжно расселся на кровати. Несколько секунд он рассматривал интерьер, совершенно не замечая угрюмого вида братишки и испепеляющего взгляда, а потом просто добавил:

— Я ведь соскучился.

— Вот только о великих братских чувствах заливать не нужно, — Саске закатил глаза и сложил руки на груди: если этот человек говорит, что просто соскучился, то ни черта подобного! Он или что-то задумал, или ему что-то надо. А может и то и другое. — Что, неужели опять Дейдара отшил?

Тсукури был слабой темой старшего Учихи, о чем было известно практически всем, кто знал об этих отношениях. Имея ангельскую внешность и отвратительно стервозный характер, блондин крутил своим спутником, как шашлыком на вертеле, практически сто раз на день убивая нервные клетки Итачи своими закидонами. В итоге, брюнет срывался на всех остальных, из-за чего страдали те же клетки, только совершенно других людей, и создавалась своеобразная цепная реакция. Поэтому сотрудники просто ненавидели всеми фибрами своих душ те минуты, когда Тсукури, гордо задрав нос, уверенно шагал к кабинету любимого босса.

Дейдара всеми командовал — это была основа его и так не простого характера. Он командовал, как сказала ему его мать, когда тот еще был у нее в животе, командовал, когда был в садике, потом в школе, следом в институте, и вот, это плавно переплыло на Учиху. Свой норов парень показал еще при первой встрече, когда матом посылал мужчину, который просто нечаянно толкнул его. Конечно, извинения чистоту белой толстовке не придали, и огромное пятно от кофе продолжало привлекать взгляд прохожих, но ведь можно было сдержать свои эмоции? Хотя бы из чувства такта? Да, Тсукури именно в тот момент показал, что просто с ним не будет, но Итачи, казалось, был даже не против. Иначе, зачем он начал встречаться с этой хлопушкой?

Дейдара всеми командовал, но к огромному разочарованию блондина, за всю его жизнь было только два человека, которые не соглашались выполнять его приказы. И если с первым жизнь разлучила на долгих пятнадцать лет, и оставшиеся капли совести просто не позволяли мозгу вести себя так с близким человеком, то со вторым он жил бок о бок и видел его довольное лицо каждый день. Да, Учиха Саске был не тем персонажем, которым можно было распоряжаться как душа велит. Не был ужасно влюблен в него, не было и простых дружеских отношений. Просто перекинулись несколькими фразами за день, и на том спасибо.

Да, Дейдара был довольно эгоистичен и упрям. Его выводило из себя любое неповиновение, поэтому, когда он встречался с Саске и порог его раздражения был переполнен, конечно он ехал к Итачи, человеку, которого любит, чтобы пожаловаться и выпустить пар, а потом, в редких случаях, присесть к мужчине на колени и так нежно обнять, уткнуться носом в шею, позволяя этой слабости взять над собой верх.

Все видели в блондине то, что он показывал окружающим: надменность, прилипший сарказм, эгоистичность, неуважение, и только Учиха видел за все этим шаром показной неприязни тонкую, хрупкую, почти детскую душу, широкую улыбку и красивый блеск синих глаз. Он — единственный, кому открыли это все, и именно поэтому, когда нервы были почти на исходе, руки тряслись от злости, а глаз предательски дергался, брюнет вспоминал те красивые изгибы рта.

— Знаешь, — брюнет сделал задумчивое лицо и потер подбородок, что, зная мужчину, означало некий интерес к чему-то. — Меня-то еще пришьют, а вот тебя… — Саске скептически приподнял бровь. Ох не нравился же ему этот самодовольный тон.

— К чему ты клонишь?

Учиха-старший хитро улыбнулся. Это была его игра, и только от мозгов отото зависело, кто же выиграет эту партию: гений или трудолюбивый? Во всяком случае, он не собирается открывать все свои карты в начале.

«Прости, Саске, это для твоего же блага»

— Я там позавчера предмет твоих похотливых мечтаний видел, — начал брюнет, не отрывая взгляда от немного удивленного лица, про себя потирая руки. Как же он любил это немое удивление. — Он был не один.

Саске нахмурился. Губы сжались в тонкую полоску, венка на лбу слегка вздулись и пульсировала. Он был зол. Он был нереально зол, и его успели разозлить одной фразой, всего за несколько секунд. Момент, и былого хладнокровия как не бывало, а на смену пришло неспокойное и неведомое ему до этого времени чувство — ревность. Итачи, оставшись удовлетворенным результатом этой новости, решил тихо уйти, потому что сжимающиеся-разжимающиеся кулаки особого доверия не приносили, да и Саске был не слабаком: по крайней мере, вырубить на несколько часов мог легко, поэтому, опасение за свое здоровье и целостность собственной челюсти вполне обоснованно. Мужчина уже почти дошел до двери, почти схватился за ручку, почти покинул этот рассадник всепоглощающей злости, вот только гортанный рык заставил остановиться.

— С кем? — хрипловатый голос взбешенного человека — это действительно страшно. Учиха почти проникся внушаемым чувством.

— Компания у него была занятная, думаю, он не скучает.

Хлопок. Ветер тихо завывал за окном, качая голые ветви деревьев и гоняя листву по пустой улице, солнце почти скрылось за верхушками домов, освещая небо приятно розовым цветом, а Саске потухшим взглядом вглядывался в окно, замечая легкое мерцание в стекле его настольной лампы. Один в пустой комнате, которая теперь не кажется теплой и уютной, она — холодная и ненужная. Такая же, как и пустота, поселившаяся за такое короткое время и заставляющая схватится за плечи, шумно сглотнув, присесть на кровать.

***

— Звони, если что-то понадобится, — Дейдара легко улыбался, держа в руках легкую куртку и глядя как Узумаки зашнуровывает ботинки. — Или просто так, если захочется сходить куда-нибудь.

Наруто выпрямился и, приняв предложенную куртку, широко улыбнулся в ответ. Уходить не было никакого желания, так как он только недавно нашел старого друга. Вот только парень и так просидел у Дейдары почти два дня, но школу никто не отменял, а к занятиям еще подготовиться нужно, да и сторож наверняка уже в здании.

— Обязательно, — Узумаки утвердительно кивнул и протянул руку, на что ее сразу же пожали. — Да и ты меня не забывай, а то опять смоешься куда-то, а мне искать тебя.

— Не очень то ты и искал, раз даже узнать не смог, — Дейдара толкнул парня в спину, выпихивая из квартиры. — Чухай, иначе сторож опять уедет и придется куковать на крылечке, — Наруто уже хотел было открыть рот, чтобы съязвить, вот только дверь быстро захлопнулась перед самым носом, лишая его возможности похвастаться своим остроумием. Блондин удивленно хлопал глазами, а потом, тихо хмыкнув и запихнув руки в карманы, пошел к выходу, надеясь, что сегодня он уснет в своей теплой кровати.

***

Дейдара, прижав телефон к уху, провожал взглядом удаляющегося друга. Протяжные гудки длились слишком долго, но парень не собирался останавливаться на полпути, продолжая беспрестанно набирать один и тот же номер.

— Какого черта ты так долго не отвечаешь? — зло прошипел блондин, когда ему спустя несколько минут ответили, а Узумаки уже скрылся за поворотом.

— Вот только рычать на меня не нужно, — голос был хриплым, словно человек болеет простудой, но от этого он не становился менее приятным. — Чего хотел?

— Слушай внимательно: сейчас в шею гонишь его в сторону школы. Меня не волнует, как ты это сделаешь, но прошу, не облажайся, как обычно. Он должен там быть в кратчайшие сроки, — Тсукури еще раз взглянул в окно, нервно грызя ноготь. На той стороне послышался тяжелый вздох и неразборчивый шепот. — Итачи, шевелись! Задницу поднял и шагом марш выгонять того засранца!

— Боюсь спросить: зачем мне так срочно отправлять своего братца в то место, с которым связываются не самые лучшие воспоминания? Да и тем более в воскресенье? — несмотря на ворчание, мужчина все же сейчас спокойным шагом направлялся в комнату младшего, до которой сначала нужно было хотя бы дойти.

«Все же мы просчитались с параметрами этого особняка. И зачем здесь столько комнат? Кого поселить сюда можно?»

— Ты меньше глупых вопросов задавай, а быстрее ногами перебирай! — Итачи только закатил глаза, но скорости прибавил. Дейдара же уже ерзал на неудобном, по его мнению, дивану, пытаясь усесться как можно удобнее, но грубое сиденье, словно специально, казалось еще тверже.

— Но все же, — продолжил Итачи, сворачивая за угол, где находилось обиталище «великого Саске-куна». — Что ты опять задумал? — мужчина уже подошел к двери и дернул за ручку на себя. — Насколько это опасно для физического и морального здоровья Саске? И самое главное: что мне с этого будет?

Из-за темноты нельзя было ничего рассмотреть, но в одном Учиха был уверен на все сто процентов, да еще и накинуть можно было: его брата здесь нет.

— Я тебя прощу, — довольно заявил Тсукури, пропуская мимо ушей все былые вопросы и отвечая только на последний. Он прекрасно понимал, что даже если брюнет ни в чем не виноват, то во всяком случае он не помнит об этом. Скандалы по поводу и без были довольно часто, так что мужчина давно перестал обращать внимание на такие мелочи. — А еще… — парень не успел договорить, как тихий смешок прервал его. — Чего ржешь?

— Как великодушно с твоей стороны, но прости, — Учиха зашел вглубь помещения, тщательно оглядывая его и поворачиваясь, потирая шею, — я не смогу ничем помочь, так как «того засранца» нету дома, а телефон его валяется разбитым на кровати, — взяв сломанный аппарат в руки и повертев его, Учиха присвистнул:

— Надо же, а говорили, что водостойкий и противоударный.

— И ты не знаешь куда он поперся? — последние капли надежды не покидали светлую голову, хотя разум твердил, что конечно же Учиха не знает где шляется его брат. Да что там говорить? Этот человек на ровном месте губит носки, документы и совесть! Что тут о родственниках говорить?

— Понятия не имею, — флегматично ответил мужчина, продолжая вертеть телефон в руках и рассматривая замысловатые трещины. — Дейдара, ты не собираешься домой возвращаться? — внезапно задал вопрос брюнет и посмотрел в приоткрытое окно.

«Так вот почему здесь так прохладно»

— Ага, когда рак на горе свистнет, — буркнул Тсукури и быстро нажал на сброс. Пусть нервничает! Совсем обнаглел, становится как его любимый братец. Хотя, яблоко от яблони недалеко падает, поэтому гены пальцем не заткнешь: эти двое всегда были заносчивыми эгоистичными ублюдками. Семейная черта.

Итачи приподнял бровь и засунул телефон в карман джинсов, а потом, ухмыльнувшись, пошел к выходу, насвистывая какую-то песенку.

— Ну, рак так рак.

***

Саске не спеша шел по улицам вечернего Токио. Ноги несли его неизвестно куда, но он и не особо думал о маршруте, полностью погрузившись в свои мысли. Вокруг мигали вывески разных огней; оживленно общающиеся группы подростков , занятые офисные планктоны с тяжелыми чемоданчиками, парочки, влюбленно смотревшие друг на друга, смеющиеся дети, бежавшие наперегонки, и уставшие матери, бежавшие за ними, что-то крича — все эти люди окружали его и создавали улей в голове, от которого хотелось скрыться. Ему нужна была тишина и одиночество. Ему нужно было спокойствие.

***

Наруто стоял возле входа в школу, в сотый раз объясняя охраннику, кто он и почему пришел так поздно. Мужчина средних лет только мило улыбался и кивал в знак согласия, но при этом отвечая, что ничем помочь не может.

— Мне всего-то нужно забрать портфель и я уйду, честно! — Наруто, тяжело дыша, усиленно жестикулировал, но тот все так же разводил руками, мол «ничем не могу помочь, парень». — Поймите, спать негде!

— Так вот зачем тебе в школу нужно, — вмиг нахмурился мужчина, складывая руки на груди. — Что, с вокзалов выгоняют, так вы теперь в таких местах ночлег ищите? Иди давай, пока я полицию не вызвал!

— Да поймите же… — повысил голос Узумаки, но резкая смена настроения временного собеседника помешала ему продвинуться хотя бы на миллиметр к любимой сумке, ключами и теплой кровати. — Я учи…

— Я кому сказал валить отсюда, проходимец? — выкрикнул мужик — от того милого дяди не осталось и следа. — Сумка ему нужна! Так я и поверил! Учитель он!

Парадная дверь школы с грохотом закрылась, оставляя блондина с открытым ртом на холоде. Подул сильный ветер, развивая светлые пряди и заставляя поежится. Узумаки впихнул прозябшие руки в карманы, но даже спустя несколько минут конечности оставались дубовыми. Он не был удивлен, что охранник его не узнал, даже в какой-то мере был к этому готов. Как-никак это новенький и наверняка еще не запомнил всех в лицо, но черт возьми! Видно же, что не проходимец!

— Конечно, я ведь на серийного убийцу или маньяка похож, — бурчал Узумаки, отдаляясь от здания. — «Мы всегда войдем в ваше положение, ведь это лучшая в Токио школа», — перекривил парень. — Лучшая школа, лучшая школа! Херня это, а не лучшая школа!

Настроение было безвозвратно утеряно, руки окончательно окоченели, сумка все так же находилась далеко от него, а до завтрашнего дня еще нужно дожить, при этом умудрится не замерзнуть. 

"Чухай, иначе сторож опять уедет и придется куковать на крылечке"

Насмешливый тон эхом пронесся в голове, не вызывая ничего кроме злости и раздражения.

— Сукин сын, сглазил ведь!

***

Саске тяжело выдохнул и присел на лавочку,радуясь, что наконец-то дошел. Об этом месте никто не знал, и в этом была его прелесть. Хотя это и неудивительно, ведь для того, чтобы сюда добраться, нужно было пройти весь парк, спуститься к озеру, а потом еще петлять между деревьями в поисках этой красоты. Не каждый человек захочет проделывать такой долгий путь ради нескольких минут в большинстве случаев из-за врожденной лени. Но если бы они увидели этот вид, то прошли бы еще дольше: это была в основном горная местность, хорошо скрываемая ветвями деревьев, неровные дорожки несколько затрудняли проход, но при большом желании все возможно. Небольшая горная речушка бежала совсем близко к лавочке, единственному признаку, что здесь был человек, и заканчивалась где-то далеко внизу.
Здесь было очень тихо, и эта тишина была прекрасна, так как нарушить ее было некому. Идеальное место для мизантропов.

Учиха кинул рядом с собой оранжевый портфель, который необдуманно схватил, уходя из дома, и закрыл глаза, окунаясь в чистые звуки природы и свои мысли. Голова понемногу опустошалась, сильная боль отходила на второй план, а сердце перестало отплясывать чечетку, замедляя свой темп. Спокойствие и умиротворение заполнили все тело, приятными волнами разливаясь по каждой клетке. Сильный ветер остужал горящее лицо, и это было чертовски приятно, вот только в руки становилось холодно и больно пощипывало. 

Саске был практически счастлив, но через несколько минут пришлось опять почувствовать сорвавшийся на бешеный темп предательский орган и сильное неудобство, что мастерски скрывалось удивленным видом.

— Я вижу, ты нашел мое тайное место? — на него смотрел чистый взгляд голубых глаз, в которых плескалась вечная доброта и радость. — Не думал, что сюда хоть кто-то зайдет. Судьба, видимо.

— Наруто-сенсей? — Саске поднялся с лавки, а Наруто перевел взгляд на нее и ухмыльнулся.

— Что же за дурацкая привычка, Учиха, трогать меня и мои вещи? — блондин спокойно плюхнулся на деревянное сиденье, кладя локти на спинку, не переставая усмехаться. — И я имею ввиду не материальное, — рука прошлась по золотым прядям; Саске проследил за таким невинным жестом в понимании блондина, и таким соблазнительным со стороны брюнета. Предательски заметный румянец покрыл бледные щеки парня и тот поспешил отвернуться, опасаясь, что его собеседник заметит; Наруто же, уловив некую неловкость, решил продолжить и помахав рукою, громко сказал:

— Да ты садись, чего встал?

Узумаки показал взглядом на место рядом с собой и забрал сумку себе на колени. Саске подозрительно окинул взглядом спокойно улыбающегося парня, который любовно прижимал к себе свой портфель. Глаза были прикрыты, лицо такое умиротворенное, спокойное.

— Может, ты уже сядешь? — даже голос не дрожит, как в прошлый раз. — Разговор есть, так что лучше присядь.

— Не думаю, что он затянется, ведь вы обычно убегаете от меня, — усмехнулся Учиха, но все же присел. Этот незамысловатый разговор придавал спокойствие, возвращал душевное равновесие. 

"Так значит он все понял и решил отвлечь?"

— Мне кажется, или в данный момент убежать хочешь ты? — голубые глаза сверкнули весельем, а губы растянулись в улыбке. — Но если ты спешишь, мы можем отложить этот разговор до лучших времен. Например, — блондин поднял глаза к небу, — никогда? — Саске вскинул бровь, а парень глубоко вздохнул и посмотрев тому в глаза, уверенно добавил:

— Вот только тогда ты кое-чего не услышишь. А насколько мне стало известно, тебя это довольно сильно интересует.

Саске удивленно сощурился, пытаясь понять, к чему же тот клонит, вот только хитрая улыбка мало о чем говорила, но невероятно сильно притягивала. Сейчас этот человек действительно был похож на лиса.

— К чему вы клоните, решаюсь спросить? — не выдавая своего волнения, задал вопрос ученик, чем вызвал легкий смешок.

— Какой же ты непонятливый парень, — блондин покачал головой, в улыбке обнажая белые зубы; Учиха невольно залюбовался. — Как ты вообще в школе отличником стал?

— Это все моя харизма, — хмыкнул парень. — Но все же?

—Хорошо, я намекну, — Наруто откинулся на спинку лавки, потирая замерзшие красные руки. — Какую оценку ты хочешь по истории? 

—По какой? Зарубежной? — Узумаки отрицательно помахал головой, все так же хитро улыбаясь. — Японской? — все тот же жест. — У нас появился какой-то спецкурс, на который я обязан ходить?

— Можно и так сказать, — Узумаки довольно улыбнулся и пододвинулся, — надеюсь, что так тебе станет намного яснее, — мягко их губы соприкоснулись, Саске шумно выдохнул, но приоткрыл рот, позволяя себя целовать, немного заторможено отвечая; неожиданный, но такой приятный жест выбил его из колеи, разум помутнел, и билось только одно желание. Внезапно, Наруто все оборвал и немного отстранился, легко улыбаясь. Яркий румянец и сбитое дыхание с головой выдавали его смущение. По его лицу было видно, что он ждет ответа, хоть какой-то реакции. Но пока что ее не наблюдалось, поэтому на смену некой окрыленности приходила нервозность. Глубоко вздохнув, Саске продолжал молчать, не отводя взгляда от начинающего угасать смущения. Атмосфера понемногу начинала накаляться. Блондин неудобно заерзал, его терпению медленно наступал конец, в отличие от спокойно сидящего напротив Учихи. 

— Кто Вы? — наслаждаясь впервые за все это время таким удивленным выражением лица, спросил Саске, гадая, что же предпримет этот непредсказуемый человек. А в непредсказуемости Узумаки парень был уверен больше чем на сто процентов.

— Что?

— Какой же вы непонятливый, — картинно удивился брюнет, складывая руки на груди: в правильности своих действий парень был абсолютно уверен. — Где наш учитель, который является убежденным натуралом? — Наруто удивленно вскинул брови, потом скептично хмыкнул и, поднявшись с насиженного места, искренне пожелал:

— Сдохни, Учиха, будь любезен, — парень зло посмотрел на ученика, испепеляя того взглядом; брюнет только обворожительно улыбнулся, приподняв подбородок, показывая, что он внимательно слушает, и Наруто продолжил:

— Я, видите ли, намекаю ему, чуть ли не из штанов выпрыгиваю, чтобы хоть что-то донести до остатков мозга, открываюсь перед ним, а он! Ты заносчивая ско...

Саске резко поднялся со скамейки и, схватив учителя за ворот куртки, бросил того на скамейку, а затем прижался к нему, придавливая своим весом. Наруто шумно сглотнул, широко распахнув голубые глаза; спина болела от неслабого удара. Сейчас ему казалось, что именно Учиха здесь старше на несколько лет, но никак не он.

— С-саске, что ты делаешь? — блондин завозился под парнем, пытаясь выбраться, но был только сильнее придавлен к сиденью.

— Я и не думал, что это случится, — тихо прошептал Учиха, носом проводя по щеке, вдыхая запах морозной свежести и все тех же апельсинов. Узумаки вздрогнул, их взгляды столкнулись, и всплыло то чувство, которое появилось при первой их встречи, словно его пытаются загипнотизировать. Этот парень заставил блондина запутаться в своих ощущениях, мыслях, но сейчас одно желание совершенно ясно выплывало в слегка затуманенном сознании. Руки сами по себе притянули ученика ближе, становилось жарче, невыносимее, тяжелее.

Саске немного отстранился, провел рукой по груди, цепляя пальцами замок, и, потянув его, расстегнул куртку. Новые ощущения отключили разум парня, заставляя полагаться только на интуицию. Ему было все равно, что произойдет завтра, так как человек, которого он хотел, сейчас находился рядом с ним и не выдавал ни капли протеста, а наоборот помогал снимать ненужные сейчас вещи.

Наруто не был уверен, что хочет этого именно сейчас, но руки действовали самостоятельно, отдельно от мозга. Легкий страх все равно оставался на задворках сознания и неприятно щипал за совесть. Что будет потом? Как быть потом? Как он будет смотреть в глаза окружающим? Почему эти вопросы всплыли именно сейчас, когда так хорошо?

— Саске, — замялся парень, когда Учиха уже начал расстегивать его рубашку. — Я не уверен, что...

Брюнет вдруг осознал, что впервые перед ним этот человек выглядит таким неуверенным в своих действиях и мыслях. Сердце сильно колотило о ребра, тело протестовало, когда он нехотя отстранялся от Наруто, ведь возбуждение его решением никак не отменялось. Шумно сглотнув, Учиха слез с Наруто, а тот быстро принял вертикальное положение, освобождая место для ученика, нервно поглядывая на него.

Брюнет протер рукой по лицу, пытаясь успокоиться, но это мало помогало. Тихий смешок.

— Что? — Наруто, обняв себя за плечи, немного зло посмотрел на брюнета. Тот только отрицательно покачал головой. Тело горело от недавних прикосновений, хотелось большего, но это чертово сомнение сьедало изнутри. Узумаки осмотрел еще раз Саске и сжался еще сильнее: одежда явно скрывала огромные достоинства парня. Теперь стало ясно, почему на него так вешаются девушки. Подобными же успехами блондин похвастаться не мог и искренне удивлялся, почему тот если и выбрал парня, то именно его?

Чертово тело предало его, возбуждение было слишком явным, но почему-то сейчас становилось неимоверно стыдно. Эмоции сменялись слишком быстро: блондин то хмурился, то слабо улыбался, то виновато поглядывал на спокойно сидевшего Учиху.

Парень уже почти решил собрать свои вещи и уйти, как тихая, на грани слышимости фраза, неосознанно слетевшая с его губ, разбила все сомнения:

— Мне кажется, я люблю тебя.

Саске выдохнул и улыбнулся. Это было именно то, ради чего он разрушил прежние отношения этого человека, ради чего он ворвался в жизнь, растормошил там все, узнал все прошлое, страхи. В тот же момент Учиха опрокинул Наруто на холодную землю. Больше не было слов, были только одни эмоции, страсть, порывистые движения и громкие стоны.

Узумаки улыбнулся и за голову притянул парня ближе к себе, нежно целуя и растворяясь в ощущениях. Приятно, неожиданно и феерично. Особая забота, которой окружил его этот парень с первой минуты, эти мгновения, которые он дарил именно ему, а не какой-то девушке. Он любил в нем все. Эту надменность во взгляде, которая сейчас заменилась теплом, серьезный голос, что сейчас шептал только его имя, эту неторопливую плавность движений, приносившую наслаждение.

Впервые было больно, но даже боль была по-своему приятной. До крови закушенная губа, когда стало настолько хорошо, что даже звуки казались чем-то, что стоит сохранить только между ними. Так, чтобы никто не услышал. Очередной поцелуй, что передавал нежность, и переплетенные пальцы, обычное движение, но вся ревность читалась явно. Он не хотел его больше отпускать, он должен остаться только с ним, стать одним целым, раствориться в тех чувствах. Если потребуется, то и идея запереть не покажется такой бредовой.

— Ты теперь мой, — тихий шепот на грани слышимости, искренняя улыбка и чернота зрачков, которые передавали все чувства, спрятанные в сердце и нашедшие выход спустя долгое время.