Сырость|18+

Большая, просторная комната, с большими окнами, светлая подсветка, освещающая это достаточно темное помещение. Высокий потолок и длинная коридор — то, что увидела Ева, открыв глаза и не совсем понимая где она находится. Слева от нее сидел Егор, который смотрел на нее очень хищно и дико. Казалось, будто бы он сейчас готов ее разорвать за что-то. Егор подходит ближе к кровати и садится на ее край, все так же продолжая сверлить ее своим пронзительным взглядом.

— Я тебе блять говорил, что твои развлечения ни к чему хорошему не приведут?! — прокричал Егор на повышенных тонах, смотря на нее с отвращением.

— Ты обещала мне что бросишь. Я тебе поверил, и зря. — Булаткин снизил тон и хмуро посмотрел на нее. В его глазах уже не было надежды на что-то хорошее, лишь отчаяние. Он так хотел ей помочь справиться со всем и поскорее забыть все плохое, начав новую, полноценную жизнь.

— Я не хочу сейчас читать тебе нотации о том что употреблять это дерьмово, и так далее. Нет. У меня другая цель. — парень перевел свой взгляд в пол, осознавая свои мысли. — Знаешь... мы оба доверились друг другу в сложных ситуациях, которые нас объединили во что-то большее. Мне больно осознавать то, что ты опять начала заниматься этим. — он тихо вздохнул и взял ее руку в свою, повернув голову в ее сторону.
— Ев, понимаешь... Я начал видеть в тебе нечто большее, чем просто маленькую девочку, которая не умеет себя контролировать. Я тебе поверил, и, самое главное, что ты не сдержала свое обещание. А значит что? Что обещание для тебя не играет особой роли. Даже находясь в больнице, ты продолжила общаться с человеком, который хотел тебя изнасиловать. — Булаткин взял ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— Но.. в любом случае.. если тебя кто-то тронет — я убью его. Не забывай, что теперь ты принадлежишь мне. Вся ты. Твое тело, твое состояние, твои мысли, зависят от меня. И я не позволю ни одному ублюдку, сделать что-то с тобой. Только я могу тебя трогать, целовать, обнимать, и в целом касаться. — Крид внимательно смотрел ей в глаза, которые еле-еле заслезилизь, то ли от давления, то ли от его условий.
— Безусловно, когда ты этого хочешь. Я не собираюсь заставлять тебя делать это, принуждать к сексу, брать силой. — Ева тяжело сглотнула, чувствуя, как его пальцы крепче сжимают ее подбородок. В груди бушевала буря эмоций — страх, злость, но больше всего стыд. Егор прав. Она подвела его. Подвела себя. Но неужели теперь он видит в ней лишь собственность?

— Ты… — голос сорвался, и она замолчала, пытаясь собраться. — Ты правда так думаешь?

Егор пристально посмотрел на нее, изучая каждое движение.

— Думаю? — он хмыкнул, убирая руку и поднимаясь с кровати. — Я знаю.

Ева провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как в животе скручивается неприятное ощущение.

— Я не вещь…

— Знаю. — Он снова посмотрел на нее, на этот раз мягче. — Но если ты не можешь заботиться о себе, это сделаю я.

Тишина накрыла комнату. Сквозь большие окна пробивался свет, играя бликами на полу.

— Ты не можешь меня контролировать, Егор, — наконец сказала она, стиснув простыню.

Он прищурился, явно недовольный этим заявлением.

— Это не контроль, а защита.

— Тогда почему мне страшно?

Он не ответил сразу. Сделал шаг назад, будто эта фраза выбила его из равновесия.

— Боишься меня?

Ева отвернулась, но он не позволил ей скрыться, снова взяв за подбородок.

— Смотри на меня.

Она посмотрела. И впервые за долгое время увидела в его глазах не злость, а что-то похожее на... боль.

— Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, — тихо сказал он.

Ева закрыла глаза.

— Тогда начни с того, чтобы не делать из меня свою собственность.

Егор молчал. Лишь его пальцы слегка дрогнули на ее коже, прежде чем он отпустил ее и отошел к окну.

— Дай мне время, — только и сказал он.

Ева не знала, что ждет их дальше. Но впервые за долгое время в ней появилось ощущение, что у нее есть выбор. Евника глубоко вдохнула, ощущая, как напряжение между ними постепенно оседает. Но это было лишь затишье перед бурей — она чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

— Хорошо, — наконец выдохнула она, опустив взгляд. — Но если ты правда хочешь, чтобы я была в безопасности… дай мне свободу.

Егор сжал челюсти, его пальцы побелели, когда он схватился за подоконник.

— Ты не понимаешь, Ев. Если я отпущу тебя… кто-то другой воспользуется этим. Ты снова совершишь ошибку. А я не смогу быть рядом, чтобы исправить ее.

Она горько усмехнулась.

— Ты так говоришь, будто я сломанная кукла, которую ты можешь чинить.

Егор развернулся и резко подошел к кровати, упираясь руками в матрас с обеих сторон от нее. Их лица оказались опасно близко.

— Ты не сломанная, — тихо, но отчетливо произнес он. — Ты упрямая. Безрассудная. Иногда даже глупая. Но я никогда не думал, что ты кукла.

Ева не отвела взгляда, даже когда его дыхание обжигало ее кожу.

— Тогда не запирай меня в золотой клетке, Егор.

Молчание. Она почти могла слышать, как в его голове идет борьба. Он хотел держать ее рядом. Защитить. Но понимал, что делает ей только хуже.

— Хорошо, — наконец сказал он, отстраняясь. — Я попробую.

Это было маленькой победой. Но достаточно ли ее?

— Спасибо, — прошептала Ева.

Егор провел рукой по лицу, словно пытаясь прийти в себя.

— Отдыхай. Тебе нужно набраться сил. Мы еще не закончили этот разговор.

Она кивнула, наблюдая, как он выходит из комнаты, оставляя после себя тяжелый, давящий воздух.

Но впервые за долгое время у нее появилось ощущение, что она сама контролирует свою жизнь. Пусть даже совсем чуть-чуть. Ева посмотрела вокруг, теперь осознавая, где находится. Это не больница. Это дом Егора. Просторная комната, огромные окна, холодный мраморный пол, мягкий свет подсветки по периметру потолка — все здесь дышало дорогим, продуманным до мелочей интерьером.

Она попыталась приподняться, но тело было слишком слабым. Сколько она спала? Как вообще сюда попала?

Дверь снова скрипнула, и в комнату заглянула молодая девушка — явно не медсестра, а, скорее, домработница.

— Вам нужно поесть, — спокойно сказала она, ставя на прикроватный столик поднос с горячим супом, тостами и чашкой чая.

Ева не ответила, лишь напряженно следила за ней взглядом.

— Где Егор? — голос был хриплым и слабым, словно она не говорила несколько дней.

— Внизу. Разбирается с делами. Скоро поднимется.

Девушка вышла, оставив ее одну.

Ева откинулась на подушки, ощущая, как напряжение сжимает грудь. Значит, он привез ее к себе. Сам. Без спроса.

Она знала, что это не просто забота. Это контроль.

"Ты принадлежишь мне."

Ее пальцы сжались в кулак.

— Ни черта… — прошептала она себе под нос.

Она медленно села, несмотря на слабость, и посмотрела на дверь. Заперта ли она? Или у нее есть шанс уйти?

Но куда?

Она была в доме Егора. В его территории. А он не из тех, кто отпускает легко. Ева с трудом спустила ноги на холодный мраморный пол, ощущая, как по телу пробежали мурашки. Все это неправильно. Она не должна была здесь оказаться.

Она посмотрела на дверь. Подняться и проверить, заперта ли она, казалось слишком сложной задачей в ее нынешнем состоянии. Но бездействие — еще хуже.

Сделав глубокий вдох, она попыталась встать. Ноги дрожали, но она сумела удержать равновесие. Несколько медленных шагов — и вот она уже у двери. Осторожно взялась за ручку и потянула.

Открыто.

Где-то внутри вспыхнула надежда.

Выглянув в коридор, Ева увидела длинный темный холл, освещенный приглушенными настенными лампами. Дом был огромным, почти давящим. В воздухе витал тонкий запах дорогого парфюма — запах Егора.

Она сделала еще пару шагов вперед, прислушиваясь. Тишина.

— Куда это ты собралась?

Голос позади заставил ее замереть.

Егор.

Он стоял в конце коридора, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Взгляд цепкий, почти насмешливый, но в нем читалось нечто более глубокое — напряжение.

Ева медленно развернулась.

— Ухожу.

— Правда? — его губы дрогнули в слабой улыбке. Он оттолкнулся от стены и сделал шаг к ней. — И куда же?

Она не знала. У нее не было плана. Но она знала одно — она не хочет быть здесь.

— Это неважно. Я не твоя пленница.

Он хмыкнул.

— Пленница? Ева, я спас тебя от того, чтобы ты сдохла где-нибудь в подворотне. Привез сюда, дал возможность восстановиться. Это называется забота.

— Это называется контроль, — резко парировала она.

Они замерли, сверля друг друга взглядами.

— Хорошо, — вдруг сказал он, пожав плечами. — Уходи.

Ева нахмурилась.

— Что?

— Ты же хотела уйти? Валяй. Дверь внизу.

Она ждала подвоха, но он смотрел на нее абсолютно спокойно.

— Но помни, — его голос стал холоднее. — Если ты уйдешь сейчас, то не жди, что я снова тебя спасу.

Сердце Евы сжалось. Он говорил серьезно.

Это был выбор.

И теперь она должна была решить — сделать шаг к свободе или остаться.