глава 13
Свет ударил в глаза резко и беспощадно. Ева зажмурилась, потом медленно попыталась открыть их снова, но зрение оставалось мутным. Она чувствовала, как что-то сдавливает ее руки, ноги, грудную клетку — не больно, но плотно, будто она прикована к кровати. Голова раскалывалась.
Она сделала попытку заговорить, но вместо этого разразилась жутким кашлем, который, казалось, рвал горло изнутри.
— Лежи, — приказал голос.
Егор.
Он опустил ее обратно на подушку, не давая подняться.
— Тебе вкололи дозу. Это последний раз. Последний, мать его, раз, когда ты употребляешь. Это понятно? Или мне по-другому объяснить?
Голос был жестким, резким, таким, от которого холодок пробегал по коже. Но Ева не торопилась отвечать. Она медлила. Может, просто не могла выдавить из себя ни слова. А может, и вовсе не хотела.
— Я вопрос тебе задал, — акцентируя внимание, напомнил блондин, слегка хлопнув ладонью по одеялу рядом с ее бедром.
— Нет, — прохрипела она. — Не последний. Уж точно не последний, как бы тебе ни хотелось. Мне... мне совершенно поебать.
Егор на секунду замолчал, а затем его губы медленно растянулись в улыбке — насмешливой, вызывающей, но без тени добродушия.
— Евик, видимо, тебе нравится, когда я применяю к тебе силу.
Он сел на край кровати и одним движением потянул ее к себе, пересаживая на свои колени. Она попыталась вырваться, но он только сильнее сжал ее бедра.
— Ответь мне. Тебе не нравится моя грубость?
— Не нравится, — тихо сказала Ева, чувствуя, как её тело буквально каменеет от напряжения.
— Но ты вынуждаешь меня ее применять.
Его руки скользнули под ее футболку. Тепло его ладоней обжигало, но не физически — скорее, морально. Она вздрогнула, но не от прикосновения, а от осознания, что не может двигаться.
— Я вижу, ты и не особо против. Не так ли, Линник?
Она не могла ответить. Она не могла даже пошевелиться. Голова кружилась, руки словно налились свинцом. Всё тело будто отказало. И взгляд Егора… В этом взгляде читалось многое, но ни заботы, ни доброты в нем не было. Только одно — желание контролировать ситуацию, контролировать её.
Он сжал её ягодицы.
— Руки убрал, — пригрозила Ева.
— Иначе?
Голос Егора звучал с издёвкой. Улыбка на его лице становилась всё шире, всё самоувереннее.
— Что ты сделаешь?
Она понимала, что ничего.
— Ничего, — с той же издёвкой повторил он за ней.
Он играл. Играл её слабостями, её страхами, её зависимостью.
— Егор, — наконец выдавила она. — Ты сам говорил, что никто не заслуживает насильственного отношения. Тогда почему ты сейчас намекаешь мне на обратное? Это шантаж. Ты знаешь мои слабые места. Знаешь, о чём мне больно вспоминать. Понимаешь это — и всё равно давишь.
Голос ее дрожал, но не от страха. От усталости.
— Это моя жизнь. Разве плохо прожить её так, как я хочу?
— Малышка, — Егор заправил выбившуюся прядь её волос за ухо. — Ты права. Никто этого не заслуживает.
Он выдержал паузу, посмотрел на неё внимательно, словно давая шанс осмыслить его слова.
— Но я хоть раз сказал, что буду насиловать тебя?
Ева молчала.
— Я не изверг, давай начнем с этого. Опускаться до такого — слишком.
Его голос стал спокойнее, но от этого не менее твёрдым.
— Ты можешь делать свой выбор. Но только в рамках закона. Ты правда не понимаешь, с чем играешь? Ухудшение памяти, перепады настроения, проблемы с органами. Это не заканчивается ничем хорошим. Это может закончиться передозировкой.
— Ты слишком много знаешь об этом, — прошептала она.
— Ты употреблял?
Она попыталась сползти с его колен, но он только сильнее сжал её талию.
— Ев, я не думаю, что ты готова к такому разговору.
— Почему ты так вцепился в это? Почему тебе не всё равно?
— Ты ведь знаешь ответ.
Он откинулся назад, но не разжал рук.
— Я догадался, когда увидел, в каком состоянии ты была той ночью. И когда понял, что у тебя слишком много этого дерьма для «редкого» употребления.
Он сделал паузу.
— Я понимаю, через что ты прошла. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой в том, что сделал с тобой этот ублюдок.
Она резко вскинула голову.
— Не говори об этом.
— Хорошо. Но потом мы вернемся к этому.
— Тогда ответь мне, — прошептала она.
— В 16 лет я подсел на травку, — просто сказал Егор. — Один раз перебрал. Очнулся в больнице. Были проблемы с полицией, с документами, с деньгами. Это дерьмо испортило мне здоровье. Иногда мне тяжело дышать.
Он скользнул взглядом по её лицу.
— Я знаю, что такое ломка. Знаю, как боль внутри заставляет тянуться к этому снова.
Он сжал её руку в своей.
— Но заглушить боль можно не только этим. Мы можем говорить, когда тебе плохо.
Она смотрела на него, не отрываясь.
— Насчет Вани, — продолжил он. — Этот ублюдок не друг тебе. Он шантажирует тебя. Он хотел тебя изнасиловать. И ты всё ещё считаешь его другом?
— Я давно его так не называю.
Ева отвернулась.
— Мне страшно, Егор.
— Я разберусь. Это теперь моя проблема.
Он накрыл её руки своими.
— Пообещай мне, что не будешь больше употреблять.
Она не ответила сразу. Вглядывалась в его глаза — голубые, как штормовой океан.
— Пообещай, Ев.
Она сглотнула.
— Обещаю.
Слова слетели с её губ, будто сами по себе.