Глава 7.
Амелия
Адам открыл мне дверь и я удобно села на переднее сидение его Ролс Ройса со звездным небом. Через годик куплю себе такой же. Сначала мы молча ехали, не зная как начать разговор я спросила:
- Что ты хочешь знать о нем, Адам?
Его уголки губ приподнялись и он произнёс с некой иронией:
- Всё, что известно тебе.
Я не была уверена стоит ли рассказывать ему всё. Как он отнесётся к такой правде? Как после этого будет относиться ко мне? И почему меня волнует то, как он будет относиться ко мне, если он всего мой клиент и партнёр в течении полугода? Нет уж, на эти грабли «работа-отношения» я не наступлю снова. Никогда.
- Что ж, он мой, - я помедлила, не зная какое слово вставить. - бывший парень, - Выражение лица Адама не выдавало ничего, даже удивления. Глаза людей всегда выдавали всё, но его взгляд был недоступен из за того, что он смотрел на дорогу крепко сжав руль. - Мы встречались около года назад, когда моя фирма только стала набирать обороты. Мы познакомились, когда я защищала очередную женщину, пострадавшую от мужа-абьюзера. Всё как-то довольно быстро завертелось, и это вряд ли была любовь, потому что я не верю в неё, - резко оторвала я.
Его дыхание участилось, или мне кажется? Нет, не кажется, и желваки стали дёргаться. Что это значит? И почему я хочу рассказать о себе всё до последней капли?
- Это были не отношения между людьми, а сплошной абьюз с обеих сторон. Он запрещал мне носить короткое, ярко краситься, но я все равно делала это. Я в свою очередь контролировала каждый его шаг, и почему-то, всегда допрашивала его, - не «почему-то», Амелия, а потому что у тебя проблемы с доверием, потому что твои родители и отчим хорошо постарались над этим. А ты сидишь, и как идиотка рассказываешь своему клиенту о своём бывшем, и его судье? Смешно.
- Я разорвала все связи с ним после того, как он влепил мне пощёчину в нетрезвом состоянии.
Последнее предложение прозвучало очень резко и крайне неожиданно для Адама, потому что он отвлёкся от дороги и посмотрел прямо мне в глаза, будто пытался увидеть там обиду или боль. Их там не было. Я всегда умела хорошо скрывать свои эмоции, но почему-то с ним хотелось показать все чувства, которые мог испытывать живой человек.
- Ты в норме? - единственное, что он сказал спустя все время гляделки в мои глаза. - Если что-то не так, я убью этого ублюдка.
- Это противозаконно. - засмеялась я. - Ты забыл с кем имеешь дело, Адам. Но да, я в норме и давно отпустила эту ситуацию, а может никогда не принимала близко к сердцу ни его, ни его поступки. А вообще спасибо. Приятно, когда твой клиент готов убить за тебя. - мой смех был звонким и заразительным, Адам не мог не улыбнуться.
- Ради такого адвоката ничего не жалко.
Всю остальную дорогу мы не говорили и просто думали каждый о своём, пока не доехали до моей квартиры.
- Спасибо, Амелия. Я был в приятном шоке, - тепло разлилось по моему телу, вызывая бабочек в животе. Стоп, что? Бабочек? В животе Амелии Эрнандес? Ну уж, нет.
- Я рада. Увидимся, Адам.
Я вышла из его машины и направилась в сторону входа. Пока я шла до квартиры, я не думала ни о чем. Но зайдя в неё, сотни мыслей забрались в мою голову. Что мне сказать Адаму, перед тем как я уеду в Майами? Что делать с работой? Ее слишком много в последнее время. Справится ли Селена одна пока я буду в отъезде?
Чтобы избавиться от всех этих навязчивых мыслей, и проблем которые нужно было решить, я направилась в ванну. Горячий душ смыл всю усталость и напряжение накопленные за весь день.
Включив телевизор, я увидела новости. Диктор сообщал о ДТП, в результате которого погибла семейная пара. Какой ужас. Я всегда была эмпатом, и обладала слишком сильным сочувствием к людям, хоть и мое поведение в обществе не показывало этого, и никто даже не догадывался об этом. Каждый месяц я отправляю в различные благотворительные фонды около 30.000 долларов, и езжу с едой в приюты. Я езжу туда одна, и редко с Джесс. Не хочу показывать себя слабой. Смахнув слёзы с лица, которые появились от новости гибели семейной пары, я решила открыть ноутбук и купить билет в Майами.
21 декабря - дата смерти моей любимой и единственной бабушки Роузи. Та, благодаря которой я прилетела в Нью-Йорк. В день, когда я узнала об этом, у меня была истерика, которую не забудет никто. Я метала и швыряла вещи, рвала обои на стенах, и разрывала договора. Мой траур длился около двух месяцев. У меня даже нет фотографий с тех времён, и то рождество было худшим из худших. Я, естественно, не праздновала. От бабушки мне остался ее небольшой домик около моря в который я всегда приезжала после уроков.
Не долго думая, я выбрала дату. 21 декабря. Та дата, которую я ненавидела больше всего на свете. Кликнув на «Оплатить», я закрыла ноутбук и провалилась в сон.