1. Пишущая машинка.
Клавиши звенели в бесконечном танце отпечатывающихся букв на листах, торчащих из пишущей машинки, то и дело прерываясь звонком, оповещающим о том, что пора переходить на следующую строку. Уже никто не работал за пишущей машинкой и все быстро переметнулись на удобные и простые компьютеры. И только он находил в этом настоящее наслаждение ощущая себя живым. Джонатан всего два раза в жизни испытывал это странное, пленяющее и магическое чувство. Первый раз с ним это случилось в двенадцать лет, когда родители подарили ему игрушечную печатную машинку на день рождения. Чувство, которое испытал Джонатан, когда прикоснулся к маленькой серой машинке с голубыми буквами, было за гранью его понимания. И даже сейчас, спустя десять лет, он всё ещё не может себе его объяснить.
Всё случилось мгновенно, как удар током. Казалось, он был далеко в космосе, один среди звёзд и громом спускался вниз. Многое из того, что тогда увидел Джонатан ему ещё не было известно; и когда он нырял в нежно-зелёное сияние, падал вместе с метеоритами, проникая в стратосферу, приближаясь к земле, он не спешил вернуться в своё тело. Джонатан, который никогда не покидал пределы города увидел Эверест, бескрайнюю пустыню Сахара и громадные древние пирамиды. Он летел вместе с птицами разрезая облака и падающей звездой возвратился в тело. Он впервые себя осознал, впервые вдохнул горячий летний воздух и почувствовал подушечками пальцев мягкое нажатие голубой пластмассовой кнопки. Он напечатал своё имя.
Он работал редактором в местной газете и каждый раз, стоило ему сесть за компьютер, он поражал коллег. С того самого дня рождения, он влюбился в это дело. Он никогда не планировал становиться писателем или как-то связывать свою жизнь с творческой деятельностью. Ему просто нравилось набирать текст. Он перепечатывал все книги в доме, а когда они заканчивались брался за журналы, учебники, статьи. Ему просто нравилось печатать и он растворялся в звуках щёлкающих клавиш. Его скорости набора текста завидовали все и руководство зная о его таланте, всякий раз не успевая в сроки, в первую очередь обращались к нему.
Он был хорошим человеком и легко вливался в компании. Он умел шутить и будучи в начитанным человеком мог легко поддержать любой разговор, за что коллеги-журналисты частенько просили его выходить с ними на вызов. Он не отказывался, ведь ему так же нравилось слушать истории людей, пусть даже глупые и выдуманные, к тому же ручкой он писал не хуже, чем печатал.
Однажды, их пригласили на литературный вечер. Это не было рабочим выходом, просто один из его коллег грезил стать писателем и нередко ошивался в кругах молодых поэтов. Как принято в такой тусовке, люди собирались, читали свою произведения и обсуждали, чтобы потом внести правки. Конечно, он с радостью согласился посетить подобное мероприятие, ведь ему было жутко интересно послушать новые, возможно даже хорошие истории. Глядишь, несколько он даже перепечатает для себя и потом сожжёт, чтобы оставить это лишь приятным воспоминанием чирикающих клавиш его Андервуда.
В перерывах между выступлениями авторов и поэтов было шумно. Но всех объединяло одно - когда они возвращались к чтениям, наступала гробовая тишина. Все внимательно слушали, кто-то делал себе пометки, чтобы потом одарить своим советом, кто-то просто наслаждался вечером. Как и в любом подобном кругу, здесь тоже были свои фавориты, и сейчас наступила её очередь. Прекрасная юная девушка в чёрном платье в белый горошек выходила в центр. Её солнечные волосы подпрыгивали в такт её походке, и когда она оглядела присутствующих - мило улыбнулась. Нежно-зелёные глаза Оливии горели, и когда она заговорила, в комнате стало светлее, а Джонатан во второй раз испытал чувство десятилетней давности. Он снова ощутил себя живым, как никогда прежде. Всего на мгновение их взгляды встретились и этого было достаточно.
С Оливией никогда не случалось того магического происшествия, что так лелеял Джонатан. Верно будет сказать, что она росла обычной девочкой и была счастлива. С детства за ней тянется слава самого доброго и жизнерадостного человека. Даже сейчас многих её друзей забавляет тот факт, что она уступает дорогу случайно встреченному жучку, явно спешащего по своим делам. Оливия умела радоваться мелочам и с лёгкостью заражала других своей любовью. И сколько бы раз она не встречала восход, всегда любовалась, как солнце поднимаясь над горизонтом окрашивает в медь небо, радовалось, как ребёнок, получивший долгожданную сладость. Если попросить любого, кто хоть раз встречал Оливию описать её, он скажет – «Это человек, который, когда идёт дождь, начинает плясать и смеяться, втягивая тебя с собой». Она всегда любила рассказывать невероятные истории, все из которых были придуманы, и она этого не скрывала.
Многие видели в ней музу, потому к ней так и тянулись талантливые и амбициозные люди. Она всегда умела развеселить, отогнав злые мысли, как ветер гонит тучи. Единственное, от чего страдала Оливия - это одиночество. Она боялась его, как дети боятся клоунов или как мать боится потерять своего ребёнка. Она чахла, как забытый вовремя не политый цветок на подоконнике. Она никогда не могла придумать ни одной из тех удивительных историй, которые так часто всем рассказывала, стоило ей лишь остаться одной. Из-за этого страха она жила со своими подругами и они всегда были ей рады.
Но когда их взгляды встретились, всего на короткое мгновение, весь мир вокруг растворился. Они стояли друг перед другом нагие, как Адам и Ева – чистые и непорочные. Кто знает, быть может именно так и выглядит та самая любовь с первого взгляда. Возможно, старая проказница судьба решила свести их вместе, но им это точно было не важно. Когда они пришли в себя, после секунды, казавшейся вечностью, Оливия впервые запнулась, а Джонатан замер, так и не сумев отвести взгляд. Чувства, бурлившие в Оливии, придали ещё больше энергии её рассказу, и когда она окончила все взорвались аплодисментами. Она уходила, не отрывая взгляд от него, и они, не обронив ни слова, скрылись вместе. С тех самых пор они были неразлучны.
Никто не желал им зла, но некоторые завидовали, по-дружески, их магическому притяжению друг к другу. Оливия всё чаще пропадала с Джонатаном и они довольно быстро съехались. Друзья, посещавшие парочку, говорили, что, подходя к дому, слышали, как бешено отстукивают клавиши печатной машинки. А под самой дверью можно было услышать тихий голос Оливии, и многие замечали, что было сложно до них достучаться. Казалось, встретились две идеально подходящие единицы, одно целое, некогда разделённое большим взрывом и отброшены в самые дальние уголки космоса, подальше друг от друга. Но так же, как и две частицы обречены столкнуться, они были обречены встретиться. Они чаще стали пропадать и всё больше проводить времени вместе. Это был тот самый случай, когда легко можно было сказать, что им больше никто нужен. Оливия ощутила, что все её рассказы должны принадлежать только одному слушателю, а Джонатан наконец-то осознал ради чего он так любил печатать.
Эта история собрана из рассказов людей, которые лично знали Джонатана и Оливию. Многие говорят, что они куда-то переехали, завели семью и жили счастливо. Находились даже те, кто утверждал, что они настолько сильно любили друг друга, что после какой-то ссоры решили так далеко разъехаться, чтобы больше никогда не встретиться. Я же хочу верить в первое, ведь в доме, в котором они жили, спустя 20 лет обнаружили забытый Андервуд покрывшийся пылью. Он выглядел совершенно новым, без единой царапины и из него торчал идеальный, упругий лист бумаги, на котором слегка поблескивали чёрные буквы.
«Они не переставали творить, даже когда из Оливии начали сыпаться плоские печатные буквы, а кровь на пальцах Джонатана превращалась в чернила. Они не переставали творить, даже когда из Джонатана начали прорастать клавиши, а слова отпечатывались на белоснежной коже Оливии. Они не переставали творить, даже когда Джонатан превратился в пишущую машинку, а Оливия в белоснежный лист бумаги. И даже когда они слились воедино, бесконечный стук клавиш пишущей машинки не замолкал ни на мгновение, заполняя собой всё свободное пространство»