...

Два с половиной года спустя:

Вялый Чонгук лежит на диване, свесив одну ногу и даже не раздевшись. Гук меланхолично смотрит в окно и с ума сходит внутри, проклиная всех и вся, включая менеджера с его «незапланированным, но очень важным туром», потому что совершенно не самостоятельный Тэхен остался один дома. На месяц. Совсем один, боящийся темноты и грозы Тэхен. Пиздец.

Осталась еще целая неделя.

После того фансайна, когда Гук объявил всем, что любит Тэхена, фанаты не столь удивились полу, сколь простоте. Кто-то считал его слишком простым, кто-то — обычным охотником за деньгами, а кто-то молча ненавидел. Поэтому Чонгук боится за Тэ, раздражается каждый раз, завидев очередное гневное письмо в его электронной почте. Большинство, конечно, приняли новость спокойно или даже радостно, поздравили Чона, пожелали счастья. Ради таких Чонгук продолжает работать, продолжает петь. Но все же жутко боится за свою Вишенку.

Айдол подрывается и начинает нарезать круги по номеру в поисках телефона. И так каждый день после концертов. Какие уж экскурсии и развлечения, если частичка души в тысячах километров от тебя.

— Гукки?

— Привет, малыш. Как ты там? Все в порядке?

—  Да. Но завтра вечером обещают грозу... — вздыхает младший. — А ты как? Как питаешься? Как спишь?

— Не волнуйся, все нормально. Я тут с ума схожу без тебя.

— Тоже жутко скучаю.

— Есть что покушать? Может, мне позвонить Джинхо, послать за продуктами? Хочешь, могу попросить Юнги зайти к тебе?

— Гукки, оставь своих водителя и продюсера в покое, — засмеялся Тэ. — Все в порядке.

— Ладно. Я совсем скоро приеду. — На душе стало немного легче. — Не бойся, хорошо? Закрой все окна, включи телевизор и обними Тату. Это всего лишь гроза.

— Я постараюсь. — Голос в трубке снова стал грустным. — Поскорее приезжай.

— Сделаю все возможное. Пока, малыш. Люблю тебя.

— И я люблю тебя. Пока.

***

— Чон Чонгук!

— Да что вам?! — Раздражение плещет через край. Какая-то сасен-фанатка стянула с него рюкзак в аэропорту. Бесят такие!

— У меня печальные новости...

— Что уже случилось?!

— Вы прямо сейчас летите в Сеул. В стране отменили концерт.

Улыбка медленно расползается по лицу. В задницу сасен-фанатку. В пору бы еще запрыгать от радости.

— Ну слава Богу!

***

Гук заходит в дом и, сняв верхнюю одежду, проходит в темную гостиную. Он насквозь промок и продрог. Разыгралась гроза.

На диване, свернувшись, лежат два маленьких клубочка. Первый — Тэхен, а второй, видимо, Тата — маленький щеночек, которого они недавно, месяца три назад, взяли.

Айдол решает не будить свое чудо и осторожно подкрадывается сзади. Берет в руки плед и собирается уже накрыть младшего, но замечает, что тот... подрагивает.

— Тэ?

— Гукки... Гукки, мне страшно... Так страшно... — голос дрожит, а тело продолжает трястись.

— Малыш, я действительно думал, что ты уже спишь. Иди сюда. — Гук садится на край дивана и загребает мальчишку к себе.

Тэхен подался навстречу. Жемчужины слезок заблестели в лунном свете. Чонгук только сейчас заметил, что тот плачет. Метка мгновенно защипала, и в сердце что-то екнуло. Гук до сих пор так реагирует на слезы младшего. Руки старшего покрепче окольцевали дрожащее тельце.

— Успокойся. Это всего лишь гроза. Она скоро закончится.

— Нет. Это не просто гроза. — Чон удивленно смотрит на мальчишку. — Такая же была, когда мы с родителями разбились.

— Малыш, ты... Не вспоминай тот день, не надо. — Обняв сильнее и поцеловав в лоб, Гук немного отстранился, чтобы увидеть заплаканные глаза. — Мы ведь сейчас дома, никуда не едем. Тебе нечего бояться.

— Я понимаю. — Опустил голову. — Прости. Ты... приехал раньше? Что-то случилось?

— Не извиняйся. Я не вдавался в подробности, но по разговору менеджера понял, что мои песни запретили в Англии.

— Почему? Они ведь такие... светлые. Мне кажется, что это неправильно. Они должны были сами сообщить тебе об этом.

— Я не пожелал слушать. — Чуть улыбнулся. — Спешил к тебе.

— Не стоило. Я...

— А сейчас мы пойдем в спальню и ляжем спать. Но сначала...

Вокалист подхватывает Тэхена, несет по направлению к спальне. Он понимает, что сильно распускать руки не стоит, что Тэ и без того сейчас устал и напуган. Но все же не может отказаться.

Он сажает младшего на кровать, сам присаживается на корточки и начинает оставлять поцелуй за поцелуем на плоском животе. Тэхен млеет и прогибается в спине.

— Я так скучал... так безумно скучал...

— Ч-Ч-Чонгук...

— Прости. Я понимаю, что сейчас не время. — Он отстраняется и...

— Время, Гуки, время. Я хочу... больше касаний. Пожалуйста, обними меня.

Весь следующий час они, как в сопливой дораме, обнимаются. Старший поглаживал бедра и спину мальчишки. Как тот и просил.

— Поцелуй меня.

И Гук целует нежно, сладко. Каждое его касание отдается сладостью, тянется карамелью. Тэхен совсем уже забыл про грозу. Не до нее сейчас.

— Ты ведь всегда будешь любить меня, никогда не бросишь? — наивным ребенком спрашивает Тэ.

— Можешь не сомневаться, — твердо и четко отвечает. Он и сам не сомневается. 

Конец